Глава 3
Когда я зашла в свою комнату, то обнаружила там стайку девиц, совсем мне неизвестных. Хотя, возможно, кого-то из них я и видела во время драки в коридоре, но сначала внимание было приковано к другим лицам, а потом все попросту разошлись. Студентки окружили мою соседку и слушали, раскрыв рты, ее рассказ об охоте, на которой Инесса, ни много ни мало, спасла самого наследника туранского престола.
— И вот кабан бросается прямо на Роберта….
Драматическая пауза была сделана не зря. Раздались испуганные ахи и просьбы не тянуть время, а рассказать, что же там дальше было, ведь о смерти туранского кронпринца не сообщалось, а значит, он благополучно избежал несчастья.
— Так вот, — продолжила соседка, когда сполна насладилась просьбами и восхищеньем окружающих, — я схватила стоящую рядом рогатину и воткнула прямо в этого огромного дикого кабана. Глаза его налились кровью, и он развернулся ко мне.
— Ой, страшно-то как было, — пропищала одна из девиц и даже зажмурилась, показывая свой ужас от одного только рассказа.
— Если вы меня перебивать будете, никогда не узнаете, чем закончилось, — недовольно сказала Инесса.
На пугающуюся слушательницу зашикали, а рассказчицу хором стали уверять, что никто ей больше не помешает.
— Он бросился на меня, а так как я продолжала держать рогатину, то нанизался на нее, как бабочка, — снизошла до продолжения соседка. — Но кабана это не остановило. Он видел перед собой цель и стремился ее достичь, даже с пробитым сердцем он какое-то время двигался вперед. Чтобы добраться до меня своими клыками, а они у него были вон какие, — Инесса развела руки, а я подумала, что у кабана с такими клыками и размеры должны быть соответствующие, а иначе он просто голову поднять не сможет, — ему не хватило всего несколько пальцев.
— Кабан с такими вот клыками, — не выдержала одна из девушек, — снес бы тебя и не заметил. Сравни свой вес и кабаний.
— Тупой конец рогатины упирался в дерево, я ее только придерживала, — снисходительно пояснила соседка. — Но даже если бы этого не было, какой-то жалкий поросенок меня бы ни за что не снес. Я очень сильная — посмотри на мою руку.
Она подсунула свою пятерню под нос недоверчивой девушке. Ладонь была довольно широкой, не спорю, но при этом пухлой и изнеженной, как это бывает у тех, кто не имеет никакой физической нагрузки — ни езды верхом, ни фехтования. Я постоянно забывала надевать перчатки, и поэтому ладони мои были не только твердые, но и с мозолями, так что сомнения мои в правдивости этого рассказа только выросли.
— Да и как ты вообще могла попасть на охоту аристократов? — видно, девушка эта тоже не смогла побороть свое недоверие.
— Да ты просто мне завидуешь, — припечатала ее Инесса. — Что у тебя было-то в твоей провинциальной дыре? Да весь ваш Гарм в три раза меньше Турана! А уж столица ваша — одно название! И сама ты никто и звать тебя никак! А я лицо известное, в узких кругах, разумеется, — широкая известность мне ни к чему. Вот и лезут всякие, пытаются мне в друзья втереться, а когда не получается, я ведь очень разборчива, и дружбу свою кому попало не дарю, то начинают обвинять меня во всяких грехах.
Девушка покраснела и молча вышла. Я проводила ее глазами и пожалела, что не могу сделать того же. Но остальные студентки загалдели и наперебой начали убеждать мою соседку в том, что они ни на минуточку в ней не сомневались.
— А что сделали с тем кабаном? — возбужденно спросила одна из них.
— Что-что, съели, — мрачно ответила Инесса. — А голову дали на обработку чучельнику. Мне правда, пришлось лично его контролировать, а то сделал бы все неправильно. Но под моим руководством результат вышел просто загляденье и висит сейчас у нас в зале с левой стороны камина. Так что все недоверчивые могут в этом лично убедиться. Может, и привезу ее, когда домой поеду. Вот и посмотрите.
— Ой, как это было бы здорово, — восторженно сказала студентка. — А с правой стороны камина что висит?
— Ничего там не висит, — от оскорбления ушедшей девушки соседка так и не отошла, поэтому говорила довольно сухо и обиженно. — Пока не висит.
И это «Пока не висит» прозвучало так выразительно, что всем сразу стало понятно, вот совсем, совсем скоро появится там еще чья-та голова. Кого-то большого и очень хищного. Инесса была настолько убедительна, что я опять засомневалась — может, она просто намного лучше за руками ухаживает, чем я, вот и выглядят они у нее так, как это девушке положено…
— Так тебя же наградить должны были, — восторженно сказала соседкина поклонница. — И в газетах туранских наверняка писали.
— Да ты что! — снисходительно посмотрела на нее Инесса. — Чтобы Гердер признал, что безопасность наследника может оказаться под угрозой? Это же такой урон королевскому престижу! Так что никаких статей.
— Ой, ну это же совсем несправедливо! Ты же спасла наследника — и ничего? Даже благодарности от короны?
— Когда это правители поступали справедливо? И вообще, это государственная тайна. И вам я зря рассказала. У меня теперь неприятности могут быть. Впрочем, я все равно уже не в Туране, и хранить их секреты не обязана.
— Мы никому не расскажем, — наперебой загалдели благодарные слушательницы. — А почему ты в Гарм переехала?
— А у меня здесь дядя по матери, — многозначительно сказала соседка. — Не последнее лицо при местном королевском дворе, между прочим.
Про таинственного поклонника или поклонников, постоянно ее преследующих, она ничего говорить не стала. И правда, не вываливать же все версии сразу? Мне надоело изображать из себя бессловесный столб, и я предложила пройти в столовую. Инесса благосклонно кивнула головой, и вся компания направилась на обед.
— Как же я тебе завидую, — в мой рукав вцепилась та самая, которая говорила о несправедливости туранского монарха. Звали ее, как выяснилось, Софи. — Ты живешь в одной комнате с настоящей личностью. Есть с кого пример брать.
«Хочешь — поменяемся?» — чуть не сказала я, остановило меня то, что девушка эта и отказаться могла, а Инесса вполне способна услышать, что жить с ней в одной комнате я не хочу. И куда мне потом деваться из этого крошечного замкнутого пространства? Вот если бы поклонница соседки сама предложила, я бы непременно согласилась, немного поколебавшись для приличия. Но то ли девушка была уверена, что с такой комнатой я расстаться ни за что не захочу, то ли ее обожания не было достаточно для совместного проживания, как я ни наводила Софи на мысль о смене комнаты, заветных слов она так и не произнесла.
Так весь день в нашей комнате и толпились девицы, которых соседка развлекала историями из своей короткой, но такой богатой на события, жизни. Призы за кулинарные соревнования у нее на каминной полке чередовались с призами за фехтование, верховую езду и другие, не менее замечательные, занятия. Девицы завистливо вздыхали. Дело плавно двигалось к ужину, и Софи предложила Инессе что-нибудь им приготовить.
— Я вам что, прислуга? — возмутилась та. — Вот всякий норовит на меня верхом сесть и проехать как можно дальше. Еще чего не хватало, разменивать свой талант на толпу лиц, которые в этом и не разбираются. Я готовлю тогда, когда я этого сама хочу, понятно? Я же вам не кухарка какая-нибудь.
— Ой, извини, пожалуйста, — покаянно сказала Софи. — Я не хотела тебя обидеть. Я понимаю, что ты личность творческая…
— Ничего ты не понимаешь, — отрезала соседка. — Где уж вам…
Она продолжала возмущаться, а я поняла, что если в нашей комнате и суждено кому-то стоять над кастрюлями, то это буду я. К такому повороту вещей я оказалась совершенно не готова, даже несмотря на подсунутую мне книгу, собственноручно написанную Инессой. В конце концов, я тоже кухаркой себя не считала, так что придется нам обеим питаться исключительно в столовой, куда я и направилась в этот раз одна.
К счастью, ужинать в одиночестве мне не пришлось — за одним из столиков сидел мой брат с другом и о чем-то оживленно с ним беседовал. После стольких часов, проведенных в одной комнате с Инессой, этот Герстле показался мне чуть ли не идеалом друга, и я готова была смириться с его присутствием в моей жизни. На время ужина, конечно.
— Эри, а что ты одна? — спросил Берти.
— Выполняю указание твоего Тило, — хмуро ответила я.
Тот аж поперхнулся от удивления.
— Это какое же?
— Поменьше общаться с соседкой, — ответила я и мрачно добавила. — Правда, это довольно затруднительно, так как рот она почти не закрывает, но хоть общение при этом получается односторонним.
— Ничего, — попытался меня приободрить брат, — зато будешь жить в комнате с самыми вкусными ужинами.
— Она уже заявила, не мне, правда, что не кухарка и готовить будет только тогда, когда у нее вдохновение будет.
— Сдается мне, сестре твоей так и не удастся попробовать все эти вкусности из книги, — с явной насмешкой сказал Дитер. — Чует мое сердце, что вдохновение к этой Инессе приходит нечасто и уходит еще до окончания процесса готовки.
— Думаешь? А книга? — заметил брат. — Она же книгу по приготовлению еды написала.
— Для того, чтобы писать о чем-то, уметь это делать совсем не обязательно.
— Положим, у нее еще призы есть за конкурсы, — в голосе Берти сквозила уже явная неуверенность. — Значит, она все же должна уметь готовить.
— Не поверю, пока не увижу, — отрезал Герстле.
— У нее еще по фехтованию есть, — заметила я, мечтательно глядя в потолок, — по верховой езде и, кажется, по стрельбе из лука. А еще она на рогатину взяла кабана, напавшего на туранского наследника, и проколола его, как бабочку.
Ответом мне был громкий смех. Да, это не восторженные девицы, не имеющие представления об охоте. Хотя, наверно, им бы Инесса и не стала о таком рассказывать, ведь интерес противоположного пола она пыталась привлечь историями о влюбленных в нее, незабываемую, видимо, руководствуясь принципом, что поклонники просто наматываются друг на друга, и чем их больше, пусть даже в ее воображении, тем больше привлечется новых.
— Берти, а можно я с вами сегодня побуду? — я решила закрепить свой успех. — А то возвращаться в общежитие никакого желания нет.
— У нас вообще-то планы были… — недовольно сказал брат
— Да ладно, планы, — фыркнул Дитер, — на попозже перенесем, и все. Твоей сестре сегодня и так досталось.
Я благодарно на него посмотрела. Да брат прав — Тило просто замечательный. И что я на него тогда взъелась? Ну восхитился парень моими ногами, так имел полное на то основание. Правда, видел он их только до колен, так выше же ничуть не хуже.
— Ладно, Эри, — сказал Берти. — Но только сегодня. Учти, я тебе не нянька.
— А тебя дедушка просил за мной присмотреть, между прочим, — подколола я его.
— Вот когда подозрительные лица мужского пола вокруг тебя вертеться начнут, тогда и поговорим. Тило, как же тебе повезло, что у тебя младшей сестры нет, не представляешь!
— У меня старшая есть. Поверь, это намного хуже, — отшутился друг. Правда он при этом поморщился, как будто у него зуб заболел.
Берти решил показать мне свою комнату, чтобы в случае чего я могла его быстро найти. Я сильно сомневалась, что меня ожидают в ближайшее время неприятности, но посмотреть, как он живет, мне было интересно. По размерам комната была такая же, как и наша с Инессой, но, Богиня, как же она была захламлена! Везде валялись вещи и стояли какие-то совершенно непонятные для меня приспособления. Я покачала металлический рычажок на одном из них и была остановлена дружным воплем:
— Ничего здесь не трогай!
— Иди вон к столу, — приказным тоном заявил брат. — А если чего-нибудь испортишь, выставлю тут же, не посмотрю, что ты моя сестра, и жалуйся потом дедушке.
Я сцепила шаловливые руки в замок и испуганно прошмыгнула к столу. Мне оставалось только рассматривать все, что у них здесь стояло, раз уж касаться ничего нельзя. А посмотреть там было на что, хотя я и понятия не имела, для чего это все нужно. Я старательно делала вид, что не замечаю, как парни торопливо запихивают валявшуюся одежду почему-то под кровать, а не в шкаф. Да уж, Берти аккуратностью сам никогда не отличался и, видно, друга такого же подобрал. Говорить я им ничего не стала — и так было заметно, что им передо мной неудобно.
О том, что я так и не знаю, как пользоваться этим проклятым магическим кругом для готовки, я опять вспомнила, когда брат поставил передо мной чашку с дымящимся напитком и вазочку с сухариками. Сухарики, на первый взгляд, выглядели весьма старыми, но я все же взяла один, из вежливости, и попробовала откусить немного. Это у меня не получилось — сухарик упорно сопротивлялся моим зубам, и у меня не было уверенности в исходе их поединка. Наконец я решила, что зубы мне дороже показа хорошего воспитания, и отложила этот кусок камня в сторону.
— Берти, мне кажется, эта вазочка вместе с содержимым досталась вам от предыдущих жильцов, — намекнула я брату на древность его угощения.
— Бери выше, — не смутился он, — первым ее владельцем был наш ректор, лорд Гракх, когда он еще здесь учился. Ну и дальше от поколения к поколению передавалось. Гордись, ты прикоснулась к настоящей истории!
Я выразительно хмыкнула, показывая свое отношение к таким словам — басен мне на сегодня хватило. Да за это время студенты только из принципа бы все это сгрызли, что я брату и сказала. Он только засмеялся и даже не подумал предложить что-то взамен. Дитер вытащил из кармана конфету и протянул мне. Обертка у нее была несколько потерта, но сама конфета была намного моложе сухарей. Везет же некоторым с братьями, он, поди, своей сестре зуболомательные сухари не подсовывает!
В дверь постучали. Берти подкинулся, как будто только этого и ждал, и бросился открывать. Кто там стоял, я не увидела. Успела только заметить, что это девушка, как брат выскочил в коридор и дверь за собой прикрыл.
— Дитер, а кто это был? — я косила глазами в сторону двери и пыталась услышать хоть слово.
— Понятия не имею, я не рассмотрел, — с совершенно честным лицом ответил он мне.
Я помолчала, пытаясь все же уловить хоть какие-то звуки из-за двери, но тщетно, — оттуда доносился только невнятный шум. Это меня ужасно огорчило — у брата роман, а я ничего о нем не знаю. Дитер попытался меня отвлечь рассказом об особенностях преподавателей нашей академии, а я вдруг решила его спросить:
— Скажи, а почему ты пошел в эту академию, а не в Военную?
— Не твое дело! — грубо ответил он.
И это было настолько неожиданно, что у меня даже слезы на глаза навернулись от обиды. Но парень и не подумал передо мной извиниться, он отвернулся и уставился в окно, как будто там было что-то, требующее его неусыпного внимания. Я тоже молчала и смотрела внутрь чашки, там так красиво плавали листочки. И как я могла подумать, что в нем есть что-то хорошее, кроме заплесневелой конфетки? Хам он, самый настоящий.
Вернулся брат, лицо его сияло, и мое плохое настроение осталось им незамеченным. Он думал о чем-то своем и совсем не нуждался в собеседниках, так что вскоре я с ним попрощалась, демонстративно не замечая его друга, и ушла. Даже чай допивать не стала. Идти в свою комнату не хотелось, но выбора у меня все равно не было. На удивление соседка там была одна, валялась на кровати и вид имела очень недовольный. Наверно, количество сомневающихся выросло, или хвалили ее недостаточно усердно.
Я решила все же выпить чашку чая и направилась к кухонному уголку.
— Инесса, скажи пожалуйста, как этот круг включить? — обратилась я к соседке.
Она недовольно скривилась, но встала и подошла ко мне. Потыкала пальцем и глубокомысленно сказала:
— Это какая-то древняя модель. Я с такой ни разу не сталкивалась. Я работаю только на современных плитах, а не подобном старье. Этот хлам давно выбрасывать пора, но, видать, академия эта слишком бедная.
На языке так и вертелось «Что ж ты из своей богатой академии уехала?», но это непременно привело бы к скандалу, так что я просто молча вышла и постучала в соседнюю комнату. Дверь мне открыла девушка, с которой я сегодня уже встречалась. Это она выразила сомнение в охотничьих успехах Инессы.
— Добрый вечер, — вежливо сказала я. — Меня зовут Эрика Штаден. Не поможешь разобраться с кругом для готовки?