— Ну-ну, — скептично фыркнула Кати. — Она столько часов имела Эвальда в своей безраздельной собственности, и никакого результата.
— Если он ушел, так я же теперь вернуться могу, — воодушевилась Софи. — И все узнаю из первых рук. Может, там уже что-то было.
И она торопливо собралась, попрощалась и убежала. К ее предположению я отнеслась с изрядной долей скепсиса. Ведь если бы что-то было, то принц не жаловался бы мне на опухшие уши. Да он вообще бы не жаловался, а так и находился до сих пор в соседней комнате. Если вспомнить, с каким убедительным видом говорила Инесса о своих умениях, то хоть часть из них она просто обязана была использовать. Пожалуй, никогда больше не буду пытаться подслушивать, что же происходит у бывшей соседки. Все равно там, кроме сказок, ничего и не услышишь. Это были мои последние мысли перед тем, как я окончательно провалилась в сон.
Но выспаться мне так и не дали. Рано утром меня опять разбудил стук в дверь. Памятуя о ночном визите Эвальда, я набросила халат и туго его подпоясала. За дверью стоял брат со смутно знакомым мне молодым человеком. Кажется, он мне был представлен в числе тех, с кем Берти обучался в одной группе. Столь ранние визиты я не одобряю, что и дала понять пришедшим хмурым видом. Но брата так легко сбить с радужного настроения не удалось
— Эри, вот ты меня обвиняла, что я тебе вчера подножку подставил, — радостно сказал он. — Так вот, Кристиан вчера видел, кто это сделал.
— И кто? — я недоверчиво посмотрела на эту парочку. В обеспечении себе алиби брату просто не было равных.
— Так девица же эта, которая вчера Эвальда увела, — уверенно ответил парень.
И почему-то я ему сразу поверила.
Глава 9
Но даже если к подножке Берти и не имел никакого отношения, то все равно оставался очень важный вопрос, полностью так и не проясненный. Ведь зубы-то у Эвальда выпали вовсе не потому, что Инесса решила дать мне возможность немного отдохнуть на полу.
— А как ты объяснишь усиливающий импульс, из-за которого принц остался без зубов? — довольно сварливо сказала я. — Ведь на мне был действующий защитный артефакт. Твоей работы, между прочим. А значит, все слабые его места ты прекрасно знаешь.
— Честно говоря, он моей работы, — раздался голос Дитера.
До этого момента я его не видела, так как он стоял за открывшейся дверью, и была уверена, что говорю только с Берти и Кристианом. Пожалуй эта неожиданность не была для меня приятной, так как я остро ощутила, что стою заспанная и неумытая. Да еще и с обрезанными волосами!
— Это так, — смущенно подтвердил брат. — У Тило такие вещи намного лучше получаются, вот я его и попросил. Но я уверен, что он не стал бы так с тобой поступать.
— В данной ситуации совершенно необязательно было воздействовать на руку, — неожиданно подал голос Кристиан. — Достаточно было направить энергию на бокал. Ведь защита, как я понимаю, распространяется только на вас.
— И все равно усиливающий импульс направил кто-то, кто стоял рядом, — я выразительно посмотрела на брата.
— Вовсе нет, — ответил мне Дитер. — Достаточно было поставить на бокал метку, и он становится досягаем с любого конца зала.
— И даже метку мог поставить только тот, кто знал, что я собираюсь облить Эвальда, — не сдавалась я. — И таких людей не так уж и много.
— Как тебе сказать… — протянул Берти и отвел глаза в сторону.
И я поняла, что число тех, кто был в курсе планируемого братцем действия, было значительно больше того, на которое я рассчитывала, а значит, круг подозреваемых резко увеличился. И еще мне не давала покоя мысль, что артефакт защищает только меня. Это что же получается, в любой момент может пострадать, к примеру, моя одежда?
— А нельзя защиту сделать так, чтобы она на все распространялась? А то мне совсем не хочется остаться голой посреди аудитории.
— Можно отдельно защитить одежду, — недолго подумав, ответил Дитер. — Но я уверен, что тот, кто обрезал тебе волосы, не станет покушаться на одежду. Ведь его задача — показать тебя в неприглядном виде, а вовсе не пробудить мужской интерес.
Некоторый резон в его словах был, но ведь мало ли что может прийти в голову Эвальду, который хочет удостовериться в том, что у меня дефектов нет. И другой возможности у него просто не будет. Я пыталась подобрать слова, чтобы сообщить Берти, что наши проблемы не ограничились вчерашним покушением на принца, когда по коридору простучали подковки на каблуках униформенных дворцовых сапог и около моей двери остановился посыльный. Посмотрел недоверчиво на меня, потом заглянул за дверь, чтобы уточнить номер комнаты.
— Леди Эрика Штаден?
— Да, — едва смогла выдавить я из себя.
— Его Высочество принц Эвальд велел вам вручить.
Посыльный протянул мне огромную корзину с розами, которую я тут же уронила, так как вес у нее оказался весьма приличный. Хорошо еще, что ногу успела отдернуть, а то точно началось бы утро с похода к целителям. Но служащему этого показалось мало, так как он мне тут же попытался всучить еще и сверток выдающихся размеров, на котором красовался вензель самого дорогого гаэррского кондитерского дома. Его я принимала уже с осторожностью. К счастью, пакет оказался не настолько тяжелым, но я все равно была вынуждена его поставить на пол. На этом посыльный радостно откланялся и удалился.
— Похоже на намек, что пора тебе уходить из академии и открывать свое дело, чтобы с голоду не помереть, — насмешливо сказал Берти. — Во всяком случае, роз этих вполне хватит, чтобы начать торговлю. Такое впечатление, что на дворцовых клумбах цветов вообще не осталось. И мне кажется, что рвал и укладывал в эту корзинку Эвальд лично, по принципу, чем больше, тем лучше.
— А если учесть вес этой корзинки, — мрачно сказала я, — то он их не просто рвал, а выдирал вместе с комом земли и так и укладывал.
— Нет, честно, Эри, с чего он вдруг тебе цветы послал? За все то время, что я здесь учусь, ты первая, кто удостоился такого знака внимания. Неужели от удара по зубам у него еще что-то в мозгу повредилось?
— А просто так, без повреждения мозга, я, значит, понравиться никак не могу? — обиженно сказала я.
Я и так здесь стою в таком ужасном виде перед его друзьями, а он пытается меня опозорить еще больше. Можно подумать, что сестра у него такая страхидла, на которую и позариться-то никто не может без того, чтобы ему предварительно по голове настучали.
— Берти хочет сказать, что он удивлен реакцией Эвальда на выбитые зубы, так как принц действительно никому не присылал цветы, — пояснил Дитер, глядя на меня весьма испытующе. — Во всяком случае, мы об этом не знаем.
И вид у него при этом был такой недовольный, как будто он тоже сомневался в здравом рассудке нашего принца. Этого я уже выдержать не смогла.
— А почему бы Его Высочеству Эвальду и не прислать цветы своей невесте? — высокомерно вздернув облегченную стрижкой голову, сказала я.
— Когда это ты успела стать его невестой? — насмешливо фыркнул брат. — Знаешь, выбивание зубов не является основанием для заключения помолвки. Или ты так об обливании рыбьим жиром говоришь?
— Его Высочество Эвальд нанес мне визит после посещения целителей и сказал, что я достойна войти в их семью, — от официального тона сводило скулы, но я не забыла при этом выразительно посмотреть на Дитера.
А что? Для его семьи я, видите ли, не подхожу, а королевской — вполне. Что главным критерием стало умение выбивать зубы, как это при мне делали Бернхард и Лауф, я благоразумно промолчала, так как совсем не уверена, что в семье Дитера тоже подобные требования. И наградой мне стал кислый вид друга брата.
— Ничего себе, — присвистнул Берти и тут же спохватился. — Но ведь официального объявления помолвки не было?
— Нет, — вынуждена была признать я. — У Эвальда есть одно условие, которое я пока не выполнила.
— Это какое? — с хищным интересом в глазах спросил брат.
На его вопрос отвечать совсем не хотелось. Озвучивать подобные вещи в присутствии посторонних мужчин было стыдно. Хотя они, конечно, прекрасно знают нашего принца и должны примерно представлять, какие именно требования он мог мне предъявлять.
— Берти, ты вытащил меня из кровати в такую рань, я ни одеться, ни умыться не успела, а теперь еще и допросом занимаешься, — начала я возмущаться.
— Эри, да мы можем и подождать, пока ты оденешься и чай нам сделаешь, — нахально заявил брат и добавил. — Все равно вам с Катариной столько не съесть, сколько Эвальд прислал. А мы всегда готовы прийти на помощь, правда ведь?
Он обратился к друзьям, и те радостно его поддержали. Большой пакет из кондитерской вызывает необычайный энтузиазм у парней, как я погляжу, даже если они и прав на него никаких не имеют. Впрочем, мне совсем не жалко. Тем более, получается, это утро моего триумфа. Пусть некоторые посмотрят, что присылают женихи достойным их девушкам.
— Хорошо, — милостиво кивнула я головой, — приглашаю вас на завтрак. Только подождать вам действительно придется. И тяжести потаскать.
Тяжеленую корзину мне поднимать совсем не хотелось. Да что там поднимать, я не уверена была, что и волоком смогу ее перемещать. Сладости оставлять нельзя, так как к моменту закипания чайника в пакете могло ничего и не остаться. А цветы они точно есть не будут. Я еще раз с сомненьем посмотрела на Берти и его друзей — настолько голодными они не выглядели. Так что я подхватила сверток, чем вызвала разочарованный вздох из груди брата, что подтвердило правильность моего решения, и закрыла дверь перед их носами.
Кати уже не спала, и мы с ней с воодушевлением растребушили подарок Эвальда. Чего там только не было! И маленькие пирожки как со сладкими, так и с более приземленными начинками вроде мяса и капусты, разнообразные конфеты, всяческие пирожные, разноцветные кубики желе и засахаренные фрукты. Отдельно стояла маленькая баночка апельсинового джема — ужасно редкая вещь у нас, между прочим. На этикетке был штамп туранского королевского дома.
— Хорошо быть невестой принца, — насмешливо сказала соседка. — Можно попробовать то, что в других обстоятельствах никогда тебе не достанется.
— Главное, чтобы он за это очередной компенсации не потребовал, — ответила я.
— Так жениху же положено, — засмеялась Кати. — Хотя бы поцелуй.
После таких слов мне захотелось быстренько запаковать все и отправить обратно во дворец. Компенсировать затраты королевского дома поцелуями с его представителем мне совсем не хотелось. Зачем я только приняла подарок? Да еще и подтвердила брату, что Эвальд теперь мой жених. В расстройстве я взяла пирожок с вишневой начинкой, откусила, вспомнила, что так и не умылась, и расстроилась еще больше.
— Неужели он тебе совсем не нравится? — удивилась подруга. — Он ведь и сам по себе очень хорош, так ведь еще и принц.
Я только вздохнула. Не то чтобы он мне совсем не нравился…
— Значит, ты влюбилась, — утвердительно сказала Кати. — Расскажешь?
Предположение подруги меня несколько удивило. И вовсе я ни в кого не влюблена, придумает же такое. Я просто хочу доказать одному наглому типу, что происхождение у меня — вполне достойное. Вот даже принцы считают именно так.
— Э-э, — начала я мямлить, — да с чего ты такое взяла? И вообще, у нас за дверьми три голодных парня с моим букетом стоят, а мы с тобой даже воду для чая не поставили.
— А давай я кофе сварю по такому случаю, — предложила Кати.
— Это же очень дорого, — у меня даже глаза от удивления округлились.
Соседка только задорно улыбнулась, достала небольшой пакет с зернами кофе и странную коробочку с вращающейся ручкой наверху. Кофе я раньше никогда не пробовала. Хоть наша семья и могла себе позволить подобную роскошь, но дедушка неизменно повторял, что не даст выбрасывать такие огромные деньги исключительно на горшок. Траты должны быть осмысленные, говорил он. И стоял на своем, хотя в газетах время от времени и появлялись статьи об исключительной пользе данного напитка. Так что я не стала отговаривать Кати, а с любопытством начала наблюдать за ее действиями. Но подруга просто перемолола порцию зерен в порошок и сказала, что нам все же неплохо было бы одеться, что мы и сделали. Потом я расставляла коробочки и кулечки из кондитерской на столе — соответствующих блюд все равно не было, да мы и не прием устраивать собираемся — и краем глаза посматривала на священнодействия подруги. Аромат, который вскоре разнесся по нашей комнате, был просто восхитителен и заставил меня радостно улыбаться в предвкушении неизведанного.
Когда я открыла дверь, то просто потеряла дар речи. Мои замечательные розы! Богиня, что они с ними сделали? И у самой корзины был вид, как у вещи, пострадавшей на пожаре, а что касается содержимого — опознать в этом месиве цветы было попросту невозможно.
— Мы немного увлеклись, — смущенно сказал Берти. — Просто вы так долго не открывали. Мы и решили немного попрактиковаться. Чтобы время зря не терять.
— Но мои розы! — голос у меня наконец прорезался, но был такой тонкий и несчастный, что я просто вынуждена была прокашляться, прежде, чем продолжить. — У вас что, другого объекта для издевательств не было?
— Эри, так нам же живая материя была нужна, — начал пояснять брат. — Мы пытаемся распространить защиту еще и на одежду, тебя же этот вопрос очень волновал.
Я посмотрела еще раз внутрь корзинки, и меня взяло сильное сомнение в том, что я когда-нибудь соглашусь принять защитный артефакт от кого-нибудь из этих троих. Более того, возникло просто огромное желание снять даже тот, что мне выдал не так давно брат, и отдать его назад. И еще ужасно жалко было цветов…
— Они были такие живые, — расстроенно сказала я. — Такие красивые. И так замечательно пахли.
— Да не переживай ты, — попробовал меня успокоить брат. — Думаю, во дворце осталась пара необорванных клумб, в крайнем случае полазит твой принц по садам своих подданных. Представляешь, как он будет романтично смотреться с розой в зубах, удирающий от сторожевых собак?
— Да не полезет он сам, — недовольно сказал Дитер. — Скорее, отправит кого-нибудь.
— Лазить по чужим садам? — фыркнул Кристиан.
— Нет, в цветочную лавку. Принцы по кустам не лазят даже ради прекрасных девушек.
Ни капли раскаяния не было видно на их наглых лицах. Взывать к совести казалось совершенно бесполезным занятием.
— Убираете за собой, — непримиримо сказала я. — И больше чтобы никогда не трогали мои подарки. Не вы дарили — не вам и портить.
Дитер невозмутимо пожал плечами, артистично щелкнул пальцами для пущего эффекта — и вот вместо корзины со склизкими растительными ошметками осталась весьма приличная кучка пепла, которую парни старательно сгребли в несколько приемов на выданный мной лист бумаги и выбросили за окно. Я с грустью посмотрела вслед развеивающемуся праху, оставшемуся от моих роз, и подумала, что лучше бы я попросила занести их в комнату. Теперь буду знать, что съесть — это отнюдь не все, что могут сделать скучающие парни с чужими вещами.
— А ведь Эвальд вряд ли не заметит отсутствие своего подарка, — сказала Кати, когда я ей пожаловалась.
— Можно в угол иллюзию поставить, — деловито предложил брат. — А что, правда он объявил сестру своей невестой?
— Ну да, — фыркнула Кати и лукаво на меня посмотрела, — только пока еще не проверил.
— Что не проверил?
— Отсутствие дефектов, — ответила соседка, чем вогнала меня в краску. — Он посреди ночи пришел и настаивал на срочной проверке. Но твоя сестра его убедила, что за девушкой сначала поухаживать нужно. Вот он, видимо, ухаживание и начал. Прямо скажем, в королевских масштабах.
— Это какие дефекты он собирается у Эри найти? — возмутился Берти. — Нужно было его не просто рыбьим жиром облить, а рыбьим жиром с красителем, намертво прилипающим к коже! Кошак облезлый! — помолчал немного и добавил. — И беззубый!
— Зубы ему нарастили, — встала я на защиту своего жениха. — И по поводу облезлости ты неправ. И вообще, твоя Лиза от счастья бы прыгала, если бы ей такой достался!
Брат побледнел, а я ужасно пожалела о сказанном, но назад отговорить было уже нельзя. Повисшее напряженное молчание разрядила Кати, которая бодро сказала: