Скорее! Вон уже шпили Нойштадта. Чую я, чую, что, пока в столице трепал языком, Старик улизнул из Граца. И тогда снова – выспрашивать, вынюхивать, обшаривая каждый темный угол. Это вам, господа инквизиторы, не крестьян беззащитных ловить. Того, кто действительно скрывается, поймать ох как трудно».
Хорват с силой пришпорил коня.
Когда позади остались улицы Граца, Ольга занервничала.
– Пан Цебеш, куда мы все-таки едем? – спросила она, вцепившись в его костлявую руку.
– На север. Сама, небось, видишь по солнцу. – Цебеш был мрачен. – Никому нельзя доверять. Я даже себе теперь не доверяю.
– Так мы что, в Грац не вернемся?
– Не в этом году.
– А как же... Албанцев вы бросили.
– Планы изменились. Теперь они мне не охрана, а так – лишняя обуза. Да и не доверяю я им, если что – продадут. Для наемников ведь главное – деньги. А ты что, так к ним привязалась?
– Хорошие ребята. Тэрцо пошел меня охранять... Так и ждет, наверное, у парадного входа.
– Уно тоже тебя охранял? – ухмыльнулся Цебеш.
– А что?
– Я видел его, когда мы уезжали, – переодетый, ошивался в переулке у площади. Я же велел тебе явиться одной! Это самодеятельность такая или...
– Да боялись мы. Страшно боялись, что вас уже инквизиция схватила! – Ольга лихорадочно соображала, как отвести подозрения от Ахмета. – Защищали они Меня. Думали, что это Хорват, что он нас заманивает... Они ж нам всей душой готовы были служить, а вы... Даже не предупредили их ни о чем.
– Вот и хорошо, что не предупредил. Когда их схватят парни с зелеными кокардами да на дыбу подвесят... – Ольга так отчетливо себе представила подвешенного на дыбе Ахмета, что у нее помутнело в глазах. – Это хорошо, что ты такая впечатлительная. На обряде пригодится... Да ты о них не беспокойся особо. Уно выкрутится. Он мужик умный... Зачем только связался с этими мощами, или что у него там в сундуках?
– Откуда вы знаете? – удивленно уставилась на него Ольга.
– Знаю. Так что от инквизиции он бегать будет, живой им в лапы не дастся.
– И вы, зная все это... Подставили их! Ведь там шпионы вокруг...
– Я не просил их тебя провожать, – скривился Старик. – Сами влезли, и поделом... Так даже лучше. Те болваны, что следили за мной, на них отвлекутся.
– И куда же, интересно, мы теперь направляемся? В Вену?
– Сказано в Писании: умножая знания, умножаешь и скорбь...
Ольга возмущенно отвернулась и, чуть отстранив темную занавеску, стала смотреть наружу. С неба снова стало накрапывать, и, судя по тучам, дождь обещал быть затяжным.
«Как мне осточертела эта дорога! И Цебеш тоже. Дура, нечего было раздумывать, нужно было бежать с Ахметом... Ты же видел карету, пойми, догадайся, что меня увезли! Отыщи меня, не бросай снова одну. Боги, если вы есть, если кто-то из вас меня слышит, помогите ему, отведите от него инквизиторов, направьте ко мне! Нельзя же так – поманить надеждой и исчезнуть. Найди меня, Ахмет, пожалуйста, найди!»
Двое вошли в лавку готового платья, сбив с ног посетителя и опрокинув один из дюжины стоящих у стены манекенов. Трухзес, отдававший распоряжения приказчику, осекся на полуслове. «Святые отцы из Генеральной Консистории...» – зазвенело у него в голове.
– Вот этот, – указал на лавочника первый из вошедших, одетый в красный кафтан.
Метнувшийся было к входу приказчик неожиданно упал, да так и остался елозить по полу, корчась от боли и обхватив свою правую ногу.
– Не надо резких движений. – Второй из вошедших, одетый в какую-то рвань поверх шелковой нижней рубахи, лучезарно улыбнулся и приставил к подбородку Трухзеса свой пистолет. – У нас всего несколько вопросов, и если вы, сударь, честно ответите на них, то мы спокойно уйдем. Не вынуждайте нас делать вам больно...
Деревенька на развилке дорог. Одна дорога налево – на запад, в Леобен, другая направо – на северо-восток, в Вену. Лавки, мастерские и постоялые дворы. До Ольги и Цебеша донесся многоязычный пьяный гомон. Кучер стал натягивать вожжи, и движение кареты замедлилось.
– Что там, Томас? – Цебеш высунулся из приоткрытой двери и присвистнул.
Развеселая компания из полусотни солдат, видимо начавшая веселиться в придорожном трактире, высыпала теперь на дорогу. Возбужденные вопли, попытки что-то петь.
– Маэстро, еще бочонок сюда! Да побыстрей, не то мы разнесем в щепки твою халабуду, – раздалось откуда-то сбоку. И, словно в подтверждение угрозы, в воздух пальнули.
– Нахлестывай, Томас, а то мы тут застрянем! – закричал Цебеш, перекрывая своим поставленным проповедническим голосом вопли пьяной солдатни.
– ...Скажи, сударь, правду скажи...
– ...Резать! Резать их всех, пока не кончится порох...
– ...Нет, ты, неаполитанская сволочь, мне правду скажи...
– ...А об истинном боге не забывайте!..
– ...Твою через все дыры, нахлестывай, Томас!..
– ...А когда будете в Праге...
– ...Чтобы ты, саксонская свинья, про наш Неаполь не выражался...
– С дороги, пьяная мразь! Давно хлыста не видал?
– ...Выпьем, браток. А когда я стану капралом...
– ...Еще ходили под стол, а я уже во всех кабаках от Мантуи до Кракова...
– ...Простил бы, но за саксонскую свинью проткну тебе печень, засранец. Где моя шпага?
– Тише, это уже интересно. Расступитесь, освободите им место.
Когда карета вырвалась наконец из орущей толпы, сзади уже раздавался звон шпаг.
– Налево, Томас, да поскорей, – крикнул уже охрипший Старик. – К вечеру я хочу оставить Леобен за спиной, так что нам недосуг смотреть, чем кончится драка... Да и противно, – и, обернувшись к Ольге, он криво улыбнулся. – Представь себе, Мария, что сделают эти скоты, когда войдут в злату Прагу... Только представь, и тебе сразу захочется верить и в бога и в черта.
– Так что, простите, но мы вас покидаем. Спасибо за приют и всего наилучшего. Эрнест, передай привет Верховному Мастеру!
Ду хлестнул лошадей, и четверка рванулась вперед. Груженная сундуками телега албанцев торопливо загрохотала по улицам Граца. Через несколько минут гона по извилистым городским закоулкам Уно скомандовал:
– Останови. Хвоста точно нет, так что можно и заглянуть, попрощаться с Хасаном.
Он соскочил на мостовую и скрылся за дверью под вывеской «Скобяные изделия. Рупрехт и Рупрехт».
«Дождь. Опять дождь. Он только и ждет момента, когда я в пути... – думал Хорват. – На этом перекрестке налево и прямая дорога на Грац... Что толку от моих полномочий, если у меня с собой всего четырнадцать солдат. Да еще двое там, если ничего не случилось... Впрочем, этого должно хватить, если Цебеша защищает лишь горстка заговорщиков... Если же у него в городе десятки сторонников, то придется задействовать городскую стражу. Только бы он не почуял слежки, не задергался, не скрылся в своих пастушеских деревнях, среди таких же, как он, безумных фанатиков – козопасов.
А это еще что за чертовщина творится тут на дороге?»
Два наемника дерутся на шпагах. Вокруг – толпа из сотни зевак из соседнего селения и столько же пьяных солдат. Вопли и улюлюканье:
– Давай, врежь ему, Нунцо!..
– Руби, Гилберт!..
– Во имя Пресвятой Девы Марии остановитесь!
– Заткнись. Не мешай им выяснять, кто сильнее... Несколько повозок, не сумев проехать, уже остановились с той и с другой стороны от толпы.
– Карел, ты знаешь Цебеша и Марию в лицо. Посматривай. Возьми пятерых и объедь толпу справа. Остальные слева – за мной.
– ...Ну же, Нунцо, вставай!..
– Добей его, немец!
– И эти люди будут стяжать нам победу в войне?.. – скривился Стефан Карадич. – Чудны дела твои, Господи. Куда смотрит их капитан? А вот и он, кстати.
– Стоять! Всем стоять! – Седоусый коротышка в огромной шляпе с павлиньими перьями ворвался в круг, где разъяренный Гилберт все никак не мог добить отступающего, подволакивающего ногу Нунцо. Капитана мотало так сильно, что его появление вызвало дружный смех в окружавшей дуэлянтов толпе.
– Их здесь нет... Карел?
– Нет даже похожих, ваша милость. Едем дальше?
– Конечно.
Тем временем капитан наемников, не сумев остановить дерущихся окриком, кинулся на них с кулаками, опрокинул хромающего неаполитанца и теперь, парировав шпагу саксонца, саданул ему в челюсть левой рукой.
– Боже правый. Капитан не лучше всей своей своры. Где он их только набрал?
– Наверное, в Крайне, господин капитан, – радостно откликнулся один из ехавших рядом новичков, присоединившихся к отряду Хорвата в Вене.
Стефан нервно дернул щекой и взмахнул нагайкой.
Незадачливый солдат взвыл, схватившись за обожженное ударом лицо.
– В Крайне капитаны не марают рук о всякую сволочь. Запомните, кто не знает... А если кто еще и дуэлировать вздумает, пристрелю, как собаку. С таких придурков, как эти, в нашем деле все равно проку нет... Вперед! Грац уже совсем радом!
«Ладно. Если этот толстяк не соврал, то у нас еще есть шансы, – размышлял Ахмет. – А он не соврал... Какие эти гяуры все-таки трусы. Если бы на полчаса раньше нам с Ходжой решиться на вторжение в дом, то перехватили бы письма Цебеша... Да – и нарвались бы на тех четверых дюжих молодцев, гонцов, которые по двое, следом за Цебешем, покинули лавку. Благодарю покорно. Вышло так, как вышло, – все к лучшему.
И дернул меня черт сообщить в Ставку, что я обнаружил Старика из Особого списка... Обнаружил, потерял – и взятки гладки. Нечего об этом начальству знать. Начальство любит результат. Процесс начальство никогда не интересовал... А теперь я же крайним окажусь – не уследил за объектом из Особого списка и не уничтожил его...
Ладно. Пусть. Все равно Марию надо искать. И Старика этого тоже. Двенадцать тысяч, Линц... Хоть какая-то зацепка. Заодно отдам, наконец, эти треклятые мощи и казну Пройдохе Селиму. Какая все же удача, что Цебеш от усталости стал заговариваться, а наш лавочник подслушивал. Надеюсь, что от инквизиции этот Трухзес смыться успеет, иначе ведь он и им разболтает... Ну вот, вспомни только о них, и сразу...»
Навстречу выехавшей из Граца телеге албанцев на полном скаку неслась кавалькада. Одни в синих кафтанах и венгерских шапках с красным околышем, другие в немецких камзолах и широкополых кожаных шляпах. Зеленые кокарды полиции Христа трепетали на головных уборах тех и других.
Цепкий взгляд черных, припухших от усталости глаз ехавшего впереди офицера скользнул по лошадям, телеге, албанцам. Рука Уно как-то сама собой нащупала спрятанный под накрывавшей ноги дерюгой пистоль. Ни те, ни другие не замедлили хода и, обдав друг друга брызгами дорожной грязи, разлетелись в разные стороны.
– Если это те, кто я думаю, то считайте, братцы, что Аллах нам сегодня помог, – выдохнул Уно и аккуратно поставил на место курок пистолета.
– Думаешь, эти люди ловят нашего нанимателя? – удивился Ду.
– Боюсь, у слуг святого Петра тоже есть Особый список, и в него наверняка внесено имя нашего благодетеля, чтоб его Шайтан задушил... Думаю, что лошадки Цебеша, останови нас эти вояки, сослужили бы недобрую службу. Наверняка ведь Старик их где-то украл, а может быть даже, ради этих лошадок и той, сброшенной в канаву, кареты кого-то зарезал. По дороге в Линц надо поменять лошадей.
Глава 9
Вечер Цебеш и Ольга встречали в горах. Дождь моросил не переставая, и лошади с трудом тащили карету все выше по каменистой дороге. Еще одно селение впереди. Усталые пастухи гонят овец с альпийских лугов. Солнышко, перед тем как кануть за вздыбившимся на западе кряжем, на пару минут выглянуло из-за туч и осветило горы, деревню, поля, луга и одинокую карету.
«Как просто. Просто солнечный луч. И уже верится, что все будет хорошо, что никто не умрет и все-все когда-нибудь окажутся дома. Только бы на самом деле так было», – с грустью вздохнула Ольга.
Откуда-то со стороны селения донесся радостный крик петуха.
– Вот когда я добуду яйцо черного петуха, мы действительно повеселимся. – Лицо Цебеша озарила мечтательная улыбка.
– Черт бы побрал всех петухов, а особенно черных! – вспылила Ольга. – Вы что же, так и не оставили идею про василиска?
– А что плохого в этой идее? Кроме яйца, у меня есть все ингредиенты. Времени до полнолуния еще много. Вреда от этого опыта нам никакого не будет, а в случае успеха он нам только поможет.
– Да чем нам может помочь это существо?
– Во-первых, удачный опыт окончательно уверит тебя в действенности моего колдовства. Во-вторых, если у тебя хватит сил совладать с василиском, то хватит сил и на обряд Сошествия Спасителя. Ну а в-третьих, с твоей помощью я буду им управлять, и мы сможем обезвредить охрану, инквизиторов – всех, кто осмелится посягнуть на нас и наших друзей.
– Каких друзей? – удивилась Ольга.
– Тех, кого я пригласил на обряд... Пока что не беспокойся и отдыхай. Тебе надо набраться сил... Кстати, ты совершенно не умеешь себя вести. Служанка из тебя никудышная, даже не спорь. Все считают, что ты моя любовница, настолько свободно и вызывающе ты себя ведешь. Это же надо – постоянно спорить со мной, не стесняясь ни слуг, ни...
– В своем мире я не работала прислугой, не собираюсь и здесь. Женщины у нас по правам и возможностям с мужчинами наравне, и вообще, если следовать всем вашим безрассудным планам, пан Цебеш...
– Помолчи, – поморщился Старик. – Перевоспитывать тебя бесполезно, тем более что у меня времени нет на подобную ерунду... Значит так: будешь моей племянницей. Я – торговец мануфактурой Жозеф Вальден. А ты – моя донельзя избалованная племянница Мария Вальден. Девица на выданье. Я везу тебя к тетушке, в Баден. Запомнила?
– Да. – Ольга кивнула. – А все же, может быть, обойдемся без этого василиска?.. Даже если у нас все получится – куда мы его потом денем? С собой, что ли, будем в клетке возить?..
Старик скривился, как от зубной боли:
– Чтобы в голову тебе не лезли дурацкие мысли, дорогая племянница, читай-ка лучше умные книги... Вот хоть эту. – Цебеш достал из своего саквояжа маленький томик и бросил его Ольге на колени. – Псалмы еще никому не повредили. Как полезут тебе в голову глупости – читай. Можно даже вслух. Здесь на латыни и на немецком. Заодно попрактикуешься в языках. Это нам еще пригодится.
«С каретой, на которой они удрали из Граца, напрямую по горам не полезешь, – думал Ахмет. – Какой же дорогой они направились в Линц? Через Вену или через Леобен?.. Было бы неплохо наверняка разузнать. Может быть, удастся настигнуть их в пути.
Хорошо. Догоним. Что дальше? Первый же вопрос, который возникнет у Цебеша: почему они увязались за мной?.. Значит, догнав, придется сразу же бить, не дав ему даже опомниться... Вот и развилка. Толпа у дороги. Надо расспросить, не видел ли их кто, в какую сторону...»
– Ба! Какие люди! – Радостно улыбаясь, чуть пошатываясь и сплевывая кровавую слюну изо рта, им навстречу шел саксонец Гилберт Шофхаузер. Солдат из тех, с кем они подружились, нанявшись в имперскую армию в Загребе. – Вернулись, братцы мои. А мы тут с капитаном такое... В пух и прах итальяшек...
Первой реакцией Уно было – обняться со старым знакомым. Второй – ударить его с ноги по зубам. Потому что их узнали и обступили. Билл Веревка, Шнапс и Подлиза. Все были рады их видеть, совали недопитые бутылки. Но никто из подошедших, естественно, не помнил кареты, на которой проехал Цебеш, или просто не хотел вспоминать. Все были благодушны и в стельку пьяны.
– Пора нам линять отсюда, Ахмет, а то увидит нас капитан, – зашептал ему на ухо Тэрцо. Но было уже поздно.
– Вот и они! Какая радость. Явились – не запылились. А я уж подумывал – не записать ли вас в дезертиры? – К телеге подходил, размашисто шагая и сверля их глазами бешеного таракана, капитан Коротышка Дюпен. – Право не знаю, радоваться мне или плакать? Нашлись со своей треклятой телегой! И где только успели украсть лошадей? – Он уже похлопывал лошадок по крупам, радостно, по-хозяйски разглядывал их холеные спины и здоровые зубы.