— Дзирт не убьет меня. Я могу отговорить его. Он примет меня.
— По крайней мере, он потребует, чтобы ты вернул ему меня, — сказал Хазид'хи, — чтобы он мог отдать меня той человеческой женщине.
— Я этого не позволю.
— А как ты ему помешаешь? И как ты сможешь отвечать на вопросы жрецов, если меня не будет рядом?
— Мы уже закрыли этот вопрос, — ответил дроу.
— Нет, если я оставлю тебя, — предупредил меч.
Тос'ун вздохнул, понимая, что попался. Ему не очень-то хотелось идти одному, навстречу зимнему холоду, и он не знал, что сказать мечу.
Но при этом он не желал отдавать Хазид'хи ни Дзирту ни кому-либо другому. Тос'ун понял, что его навыки борьбы улучшались благодаря обучению меча, и мало какое другое оружие в мире обладало столь же совершенным лезвием. Однако он не сомневался относительно замечания Хазид'хи, в том, что он еще не готов дать отпор воину, равному Дзирту До'Урдену.
Едва заметными шагами дроу подошел к Синнафейн сзади.
— Сегодня прекрасный день, но ветер заставит нас укрыться в пещере, — сказала она, и Тос'ун понял большинство слов и их значение. Он был способным учеником, и язык эльфов не так уж отличался от его родного, в них было много похожих слов и корней, и структура тоже была идентична.
Она повернулась к нему лицом, прежде, чем он ударил.
Мир, должно быть, завращался перед глазами Синнафейн. Она лежала на камне, и дроу стоял над ней, а острие его смертоносного клинка касалось ее подбородка, заставив эльфийку выгнуть шею.
— Убей ее! — Потребовал Хазид'хи.
Мысли Тос'уна помчались. Он хотел погрузить свой меч в ее горло и пронзить голову. Или, возможно, он должен был взять ее в заложники. Она была бы ценным преимуществом, и той, что предоставила бы ему много приятных возможностей прежде, чем он бы ее убил.
Но для чего?
— Убей ее! — Закричал Хазид'хи в его голове.
Тос'ун отодвинул лезвие назад, и Синнафейн, наклонив подбородок, посмотрела на него. Страх в ее синих глазах доставлял ему удовольствие, и он бы задержал меч, только чтобы дать ей немного надежды, прежде чем проткнуть ей горло.
Но зачем?
— Убей ее!
— Я тебе не враг, но Дзирту этого не понять, — Тос'ун услышал свои собственные слова, но он знал ее язык еще настолько плохо, что лицо Синнафейн исказилось, когда она попыталась понять.
— Я тебе не враг, — медленно, тщательно выговаривая каждое слово, сказал он. — Дзирт не поймет.
Он расстроено покачал головой, наклонился вниз и, достав оружие беспомощной эльфийки, отшвырнул его прочь. Он вздернул Синнафейн на ноги и повел ее прочь, приставив Хазид'хи к ее спине. Он несколько раз оглянулся на пещеру, прежде чем понял, что преследования не будет.
Он развернул Синнафейн и заглянул ей в глаза.
— Я тебе не враг, — повторял он снова и снова.
А затем, к высшему неудовольствию Хазид'хи, Тос'ун Армго убежал.
— Это — меч Кэтти-бри, — сказал Дзирт, когда Синнафейн рассказала ему о Тос'уне несколько дней спустя, когда она и ее группа вернулись в Лунный лес. — Он был одним из тех двоих, что я видел, когда боролся с Обальдом.
— Наши заклинания поиска правды не обнаружили его ложь, или любое преступное намерение, — заспорила Синнафейн.
— Он — дроу, — вставила Инновиндиль. — Они — раса, полная всяческих уловок.
Но простой ответ Синнафейн: "Он не убил меня." смягчил большую часть веса этого аргумента.
— Он был с Обальдом, — снова сказал Дзирт. — Я знаю, что несколько дроу помогали королю орков, подстрекая его к нападениям.
Он посмотрел на Инновиндиль, что кивала, соглашаясь.
— Я найду его, — пообещал Дзирт.
— И убьешь? — спросила Синнафейн.
Дзирт промолчал, но лишь потому, что ему вовремя удалось сдержать слово "Да", и оно так и не покинуло его уст.
Дзирт улыбался искреннее, чем когда-либо раньше, и слезы на его щеках были слезами радости и удовлетворения.
Он знал, какая беспокойная дорога ждет впереди его и его друзей. Орки все еще нависали над ними темной тучей, да к тому же, он пообещал разыскать темного эльфа, владеющего Хазид'хи, самым смертоносным мечом в мире.
Но этим утром все проблемы казались ему намного менее внушительными, и когда Инновиндиль, освободившаяся от присутствия духа, пришла к нему и заключила его в объятия, он чувствовал себя так, словно ничто во всем мире не могло быть плохо.
Дзирт До'Урден, верил в своих друзей, а теперь, обретя прощение и спокойствие Эллифейн, Дзирт До'Урден вновь смог поверить в себя.