Судя по всему, заседали собравшиеся в аббатстве важные персоны уже давно, и Седрик подумал, что ему здесь не место. Однако монах, который все еще был рядом, наклонился к его уху и прошептал:
- Сядь у стены, жди и не вздумай уходить.
Кивнув, рыцарь присел на узкую неудобную лавку, после чего, невольно, прислушался к разговору за трапезным столом.
- Уважаемые братья, - вставая, заговорил один из тамплиеров, полноватый брюнет с густой сединой в волосах и белом плаще с красным крестом, который прикрывал его плечи, - хватит спорить. Я призываю всех вас на время забыть про ересь катаров и захватившего Рим отступника Арнольда Брешианского. Уверяю вас, что эта проблема разрешится сама собой, ибо для обуздания ересиархов силы у нас найдутся. На мой взгляд, и я думаю, что достопочтенный Бернард меня поддержит, - храмовник кивнул в сторону аббата Клерво, - главная наша задача достойно завершить Крестовый поход против венедов. Слишком много средств и людских ресурсов мы кинули на это дело, но отдача минимальна, а близится зима, которая может порушить все, чего мы достигли, и это отбросит нас на шаг назад.
- Брат Пьер, - с места отозвался Евгений Третий, - а вам-то чего беспокоиться о венедах? Вы магистр Прованса и северной Испании, так зачем вы влезаете в это дело? Разве у вас своих забот не хватает?
- Хватает, Ваше Святейшество, - ответил тамплиер. - Однако я не сам по себе, а являюсь частью ордена. Поэтому когда наш достопочтенный магистр требует от меня воинов для отправки в Арагон, где ведется борьба с африканскими Альмохадами, или в Святую Землю, которая держится лишь за счет того, что сарацины грызутся между собой, я не могу выделить бойцов, ибо все они участвуют в Северной войне.
- В Крестовом походе против венедов, - поправил храмовника кто-то из-за стола.
- Да-да, конечно, - согласился Пьер де ла Ровер, про которого Зальху рассказывал Шарль Понтиньи. - Однако в Европе этот поход уже называют Северной войной, потому что мало кто представляет себе, кто такие венеды и почему с ними необходимо воевать. Ладно, германцы, земли язычников у них под боком и они знают, ради чего дерутся, а во Франции, после того, как стало известно, что варварами похищена королева Алиенора, которая призывает своих вассалов к миру, эта бойня вызывает все большее раздражение и недовольство королевской властью. По этой причине я и говорю, что данная проблема является приоритетной и прежде чем браться за другие дела, необходимо довести до логического завершения это.
Папа римский посмотрел на своего наставника Бернарда Клервоского, и тот поддержал тамплиера:
- Я тоже так думаю.
- В таком случае, - Евгений Третий оглядел собравшихся, коих было почти два десятка, - кто сможет рассказать нам о том, что же на самом деле творится на севере?
Аббат Клерво кивнул одному из храмовников, молодому русоволосому богатырю с широкими плечами и простодушным лицом, а тот дождался пока сядет Пьер де ла Ровер и, поднявшись, заговорил:
- Если кто-то меня не знает, то я Жан Сен-Мари-де-Кур. Последние полгода я провел на севере и вернулся оттуда только вчера. Поэтому могу поведать о текущей обстановке. Жаль, конечно, что у меня под рукой нет карты...
- Ближе к делу, рыцарь, - поторопил тамплиера папа римский.
- Как скажете, Ваше Преосвященство, - храмовник поклонился и продолжил: - Возле самого моря находится армия Генриха Льва, который пытается взять Дубин, и вскоре герцог его возьмет, ибо он хорошо подготовился и у него все еще свыше двадцати пяти тысяч воинов. На правом фланге армии Льва стоят восемь тысяч бойцов пфальцграфа Германа фон Шталека, которые осели в лесах и вместо того, чтобы наступать, сидят в обороне и строят деревянные замки. Далее войско короля Конрада Третьего, вместе с которым немалая часть моих земляков франков. Вместе с ним двадцать семь тысяч воинов, грозная сила, которая вновь завязла на подходах к столице бодричей Зверину и с огромным трудом пробивается вперед. Справа от германского государя его брат герцог Фридрих Швабский. Он растерял в дремучих венедских лесах почти все свое войско и вместе с тремя тысячами бойцов отступил в Берлин, где против него воюет отстаивающий собственные интересы мелкий местный князек Якса из Копаницы. Еще правее находится армия Людовика Седьмого и он, как вы все уже знаете, не уберег свою женщину и настоятеля Сен-Дени отца Сугерия. Поэтому в настоящий момент сей государь находится в подвешенном состоянии. С королем Франции почти тридцать тысяч воинов и рядом семитысячное войско герцога Альбрехта Медведя. Однако Людовик, который дошел до Радогоща, ведет переговоры с венедами о выкупе Алиеноры Аквитанской, и в его отрядах, которые уже понесли серьезные потери, царит разброд. Часть рыцарей, которые ознакомились с посланием Алиенор, дали обязательство, если язычники вернут им королеву, пусть даже за огромный выкуп, покинуть Венедию. Ну, а Людовик не может с ними справиться, ибо влияние государя франков на благородное сословие очень незначительно. Так что если завтра государь отдаст приказ о штурме Радогоща, то за ним последуют только подневольные сервы, некоторая часть добровольцев и пара тысяч настоящих воинов. Вот такие проблемы в войсках Крестового похода и ко всему этому необходимо прибавить отвратительное снабжение, усталость людей, осеннюю непогоду, огромные потери и болезни, разгром Конрада Третьего, невмешательство датчан и вооруженный нейтралитет польского короля Владислава Второго. Все одно к одному и выходит, что воины есть, а воевать некому, полководцы знают, что им делать и куда наступать, вот только никто не желает их слушать, ибо рядовые бойцы разочаровались в них и стали бояться своего врага.
- Мы благодарим вас за краткий и точный доклад, рыцарь Жан Сен-Мари-де-Кур, - папа римский насупился и добавил: - Я слышал, что короли просят выслать им новые подкрепления и оказать помощь продовольственными запасами. Это так?
- Да, Ваше Святейшество.
- И еще мне известно, что они просят прислать к ним того, кто побуждал их начать этот Крестовый поход.
- Точно так, - тамплиер кинул опасливый взгляд на Бернарда Клервоского, которому уже несколько раз предлагали присоединиться к крестоносцам, но каждый раз он отказывался от этой чести.
- И почему государи этого желают?
- Короли Франции и Германии считают, что появление достопочтенного Бернарда из Клерво необходимо на полях сражений, поскольку это поднимет боевой дух воинов, вызовет новый прилив добровольцев и заставит оставшихся на родине аристократов раскошелиться и поделиться с крестоносцами своими запасами.
- Вот как...
Евгений Третий посмотрел на Бернарда и они встретились взглядами. Папа римский первым отвернулся в сторону, а аббат Клерво лениво взмахнул правой ладонью и сказал тамплиеру:
- Можешь присесть, рыцарь.
Храмовник опустился на место и все присутствующие, в том числе и Зальх, обратили свои взоры на Бернарда. Германский рыцарь, который уже неплохо понимал внутренние расклады ордена цистерианцев и знал о влиянии аббата Клерво на папу римского, ожидал, что Бернард вновь откажется от участия в военных действиях. Однако он всех удивил.
- Я приму участие в Крестовом походе против венедов, который неразумные люди называют Северной войной, - в полной тишине произнес аббат и добавил. - Отправлюсь в земли венедов в ближайшие дни, медлить не стану, а по пути буду останавливаться в крупных городах для проповедей.
Совет зашумел, но вскоре гул голосов смолк и Евгений Третий спросил Бернарда Клервоского:
- Аббат, вы уверены в том, что хотите сделать?
- Более чем, - уверенно ответил Бернард. - Раньше я думал, что властители земные справятся сами. Но, видать, Бог послал им слишком серьезное испытание, которое королям не по плечу. Поэтому мне придется личным примером показать, как надо воевать с язычниками.
- Что же, да пребудете вы под защитой Господа и Девы Марии. - Сказав это, папа римский встал, и совет последовал его примеру. После чего Евгений Третий сказал: - Завтра соберемся еще раз и более подробно обсудим то, что нам предстоит свершить.
Священнослужители и рыцари-храмовники один за другим покидали трапезную, и вскоре в ней осталось только три человека: Евгений Третий, Бернард Клервоский и Седрик фон Зальх. Германский рыцарь хотел выйти, но ему велели сидеть и не прогоняли. Поэтому он продолжал оставаться подле стены, ждал, когда же к нему обратится аббат Клерво, и вслушивался в беседу двух Бернардов.
- Извини меня, учитель, но я еще раз спрошу, а правильно ли ты поступаешь, отправляясь в опасный поход? - обратился папа римский к аббату.
- Такова воля Богородицы, - ответил Бернард из Клерво, глаза которого заблестели.
- Она являлась к тебе? - итальянец наклонился над столом, и всмотрелся в лицо наставника.
- Да.
- И что она сказала?
- Богородица поведала мне, своему ничтожному слуге, что только мое личное участие может склонить чашу весов в борьбе с язычниками на сторону сил Добра и Света.
- А она не обмолвилась, что ты можешь погибнуть?
- Это я и сам понимаю, мой ученик. Однако, что такое краткий миг жизни по сравнению с вечным блаженством в райских кущах? Ничто. Поэтому, раз такова воля моей божественной покровительницы и Бога, то я отправлюсь на войну. Кроме того, меня сильно зацепило письмо того варвара, который угрожал мне. Да и короли-крестоносцы правы, когда говорят, что мое личное присутствие в войсках необходимо. В конце концов, это через меня с ними говорил Господь, повелевший им разгромить наших исконных врагов. Ну, а раз так, то сомневаться не стоит. Мое слово сказано, и отступиться от него уже нельзя.
- Эх! - наместник бога на земле вздохнул и произнес: - Если ты, мой возлюбленный учитель, все решил, я окажу тебе всемерное содействие и выделю для участия в Крестовом походе свои личные отряды, которые готовил для возвращения в Рим.
Аббат молча кивнул, и его лицо приняло задумчивое выражение. Папа римский, видя это, встал и вышел за дверь. После чего в освещенном несколькими свечами полутемном помещении пару минут стояла тишина, которую Седрик не смел нарушить. Рыцарь ждал, когда же аббат обратит на него внимание, и вскоре Бернард молча поманил его к себе.
Чувствуя неловкость и еле заметную дрожь в коленках, Зальх приблизился к Бернарду, и настоятель Клерво спросил его:
- Ты помнишь лицо того варвара, который допрашивал тебя в лесу, и написал мне мерзкое письмецо?
- Да, - ответил рыцарь.
- Очень хорошо. Ты отправишься на север вместе со мной и поможешь изловить этого богомерзкого язычника и хулителя истинной веры.
- Я готов.
Лицо рыцаря озарилось счастливой улыбкой, наконец-то, он снова отправится на войну, а Бернард приказал Седрику:
- Наклонись ко мне.
Голова германца склонилась, а аббат приложил к его лбу свою прохладную ладонь и полушепотом произнес несколько слов на латыни. Неожиданно перед глазами Седрика все расплылось, и лицо Бернарда показалось ему чудовищной демонической маской, мордой странного животного с глазами змеи и клыками во рту. Это было страшно, и Зальх едва не закричал, но он сдержался и вскоре вновь пришел в норму. Зрение снова стало четким, перед ним сидел прежний настоятель Клерво, а в его душе поселилась необычная легкость и уверенность в своих силах. Казалось, что прикажи ему сейчас Бернард по кирпичику разобрать все аббатство, и он выполнит работу в одну ночь. Это было странно, необычно и очень-очень приятно, чувствовать свою значимость, и Седрик хотел спросить аббата, что с ним происходит. Однако настоятель его опередил:
- Отныне ты паладин Господа, рыцарь Седрик фон Зальх, а значит, с этого момента вся твоя жизнь посвящена только одному, служению. - Седрик не знал, что ответить, а Бернард кивнул ему на выход: - Ступай и будь готов к великим свершениям.
Этого приказа невозможно было ослушаться, и ноги Зальха сами по себе развернули тело, после чего он двинулся на выход. Но в дверях воин на краткий миг все же остановился и оглянулся. Бернард Клервоский продолжал сидеть за столом, его взгляд был направлен в стену, а губы что-то шептали, словно он вел с кем-то беседу. Неизвестно почему, но от этого рыцарю вновь стало не по себе. В районе солнечного сплетения у него образовался невидимый тревожный комок, и он поспешил прочь, ибо разум подсказал, что некоторые вещи ему видеть не стоит.
Глава 19.
Волегощ. Осень 6655 С.М.З.Х.Заложив руки за спину, я стоял на причале, и ожидал пока старый и потрепанный штормами 'Крес' приблизится к берегу. Ветер дул навстречу шнеккеру, но он упрямо двигался к берегу и я уже мог разглядеть коменданта Рарога сотника Гаврилу Довмонтова, которого вызвал к себе. По понятным причинам, в связи с военным временем и наличием ценных пленников, которых мой отряд притянул из крайнего рейда по тылам противника, я не мог покинуть материк и отправиться в Зеландию. Однако, пользуясь краткой передышкой, старался хотя бы издали следить за делами островного хозяйства, которое даже без моего непосредственного участия, понемногу расширялось и уже стало приносить своему хозяину небольшой, но стабильный доход.
- Эх-ма, - будто чувствуя мои мысли, вздохнул стоящий рядом Ранко Самород. - Сейчас бы домой, к жене под теплый бок, да к деткам.
- Это да.
Я согласился с варягом. После чего плотнее закутался в теплый плащ и вспомнил последний военный совет у великого князя Прибыслава, который покинул свою столицу Радогощ и перебрался на побережье. Было это буквально вчера. На совете обсуждалось положение дел на материковых землях Венедии, и вновь оказавшись при штабе, я обработал полученную в ходе совещания информацию, и пришел к логичному выводу, что положение венедов крайне тяжелое, хотя и не смертельное. За последние полгода крестоносцы понесли колоссальные потери и стали выдыхаться. Однако их все еще сто тысяч, и они продолжают наступление. Германцы вот-вот опять подступят к Зверину, франки окружили Радогощ, а Генрих Лев и Конрад Мейсенский взяли Дубин. Ну, как взяли? Они разрушили его до основания и положили под стенами десятки тысяч бойцов, а остатки нашего гарнизона морем были эвакуированы в Росток, который, наверняка, станет следующей целью приморской группировки крестоносцев. Так что для германцев эта победа Пиррова.
Далее нам следовало бы дать герцогу Льву бой и разгромить его потрепанную армию, больно для этого момент удачный. Вот только и нам в минувшее лето пришлось несладко. Каждая победа была оплачена немалой кровью, и войска венедов раскиданы по землям лютичей, бодричей и поморян. Часть сил сдерживала германцев и готовилась к осаде Зверина. Еще одна сильная армия сидела в осажденном Радогоще. Небольшие отряды охраняли крепости и крупные города или сдерживали Альбрехта Медведя и Германа фон Шталека, а кроме того нам приходилось охранять границу с ляхами и держать в море два десятка самых лучших боевых кораблей. Тысяча сюда, да тысяча туда, треть пруссов вернулась на родину, шведы были вынуждены отправиться в Гетланд, где высадился Юхан Сверкерссон, да ушкуйники на Новгород посматривают и добычу на свои расшивы и лодьи грузят. Так что если подсчитать все венедские силы, то выйдет, что у нас осталось всего тридцать пять-тридцать семь тысяч мечей. С одной стороны это сила, а с другой мы не можем собрать крупную армию, дабы она разгромила хотя бы одну вражескую армию. Поэтому остается надеяться на приближающуюся зиму и скорое отступление крестоносцев. Впрочем, это случится лишь в том случае, если католики не подкинут нам какую-нибудь подлую каверзу или не получат новые подкрепления, а это возможно.
Таковы дела всей Венедии, а что касательно лично меня, то, передав аббата Сугерия в ведение руянских витязей из ОБК, вместе с Алиенорой Аквитанской и шестью сотнями воинов уже полтора месяца я сижу в Волегоще, веду переговоры с королем Людовиком и через пленных вражеских вояк пересылаю в лагерь противника подметные письма. Короче говоря, веду психологическую войну, которая дает некоторые положительные результаты, отдыхаю и жду выкуп за Алиенору Аквитанскую.