Настя украдкой посмотрела на мужа. Крайнев изобразил лицом недоумение.
– Согласны позировать? – спросила Ольга.
– Я работаю, – сказала Настя.
– По выходным!
– Я и в выходные работаю.
Ольга удивленно посмотрела на Крайнева.
– Кардиоцентр, – пояснил он. – Скользящий график.
– Так вы медик! – восхитилась Ольга. – Видите, как угадала! Но выходные у вас бывают? Давайте созвонимся! Диктуйте номер телефона, мобильного, если можно…
По дороге к дому Настя сосредоточенно молчала. Заговорила в квартире.
– Как ты с ней познакомился? – спросила.
– Просто. Она зашла в кабинет к отцу, там в это время был я.
– Кто ее отец?
– Владелец банка, Дюжий. Ольга – внучка Брагина, настоящего.
– Она богатая?
– Не то слово. Хотя сейчас, конечно, кризис и деньги не те.
– Она действительно тебя соблазняла?
– Сама слышала.
– Как?
– Угостила коньячком, села рядышком, положила головку на плечо. После чего намекнула прозрачно…
– И ты отказался?
– Настя! – укоризненно сказал Крайнев. – Что тебя разобрало?
– Погоди! – сказала жена. – Хочу знать. Это случилось, когда мы с тобой… – Она смутилась.
– Нет! – сказал Крайнев. – С тобой мы тогда еще совсем ничего. А с Соней уже ничего. В этом промежутке.
– То есть, ты был свободен, но отказал красивой и богатой женщине?
– Получается так.
– Почему?
– Потому! – рассердился Крайнев. – Это нелегко объяснить. Наверное, в глубине души любил тебя.
Настя бросилась ему на шею. Крайнев едва не упал от такого напора.
– Знаешь! – сказала Настя. – Она до сих пор тебя любит.
– Ольга?
– Конечно! Поэтому и сердится. Видимо, хочет забыть, но не может.
– Грустно слышать, – сказал Крайнев. – Чем я вам так дался? Будто медом намазан!
– Точно! – согласилась Настя. – Я влюбилась с первого взгляда. Соня… Сама мне рассказывала. Теперь вот Ольга…
«И Эльза!» – мысленно добавил Крайнев.
– Осталось выяснить, – сказала Настя деловито, – почему ты выбрал именно меня.
– Потому что самая вредная? – предположил Виктор.
– Противный! – Настя стукнула его кулачком в грудь.
– О! – обрадовался Крайнев. – Давно не били. Начинаем экзекуцию! Штаны снимать? – Он расстегнул пояс.
– Бесстыдник! – укорила Настя.
– Таким уродился. Снимать?
Настя покраснела и потянула молнию на платье.
– Хоть бы отвернулся! – сказала смущенно.
– Вот это фигушки! – сказал Крайнев. – Официальный брак. Есть свидетельство и штамп в паспорте. Имеем право…
Перед отправкой в сорок третий Гаркавин вручил Крайневу документ и одну принадлежность обмундирования, предварительно объяснив, для чего она.
– Дон Румата Эсторский, – оценил Виктор. – Только у него – золотой обруч.
– Самое лучшее решение, – пояснил Гаркавин. – У немецких фуражек тулья высокая, достаточно места для цифровой видеокамеры в специальном исполнении. Форма кокарды позволяет без проблем маскировать объектив. Самый естественный жест – снять фуражку, пригладить волосы и снова надеть. В это время нажимаете на кнопку, замаскированную под пуговку ремешка, включаете запись. Повторное нажатие камеру выключает. Не рекомендую сдавать фуражку в гардероб или как-то иначе передавать в чужие руки – она заметно тяжелее обычной. Вызовет подозрение, прощупают, распорют подкладку… Сам прибор немцы использовать не смогут, нет у них компьютеров, но назначение определят. Экономьте батарею. Время автономной работы восемь часов, как раз для заполнения памяти. Главный сюжет: проезды по улицам N, съемка зданий и сооружений, вывесок на них. Городская среда, интерьеры. То, что воспроизвести в наше время очень трудно и необычайно дорого. Лучшее доказательство пребывания в прошлом. Для оперативной работы камера непригодна, просмотреть запись можно лишь здесь. Диктофон использовали?
Крайнев рассказал об Ильине.
– Я б на его месте все равно не поверил! – улыбнулся Гаркавин. – Хотя могу представить впечатление. Диктофон расширит ваши возможности, никто не подумает, что зажигалка записывает речь. Неплохо передать ее Эльзе, красивая женщина не вызывает настороженности. Эльза курит?
– Нет.
– Пусть пробует. Женщина с сигаретой в длинном мундштуке – обычная примета тех лет. Только хорошо обучите, не то по ошибке вместо записи включит воспроизведение…
По прибытии в штабную избу бригады Саломатина Крайнев спрятал фуражку-камеру в чемодан, где хранился интендантский мундир. По приказу Ильина Крайнев появлялся в расположении бригады только в штатском, возил мундир с собой. Хранить его на «маяке» Ильин счел опасным. Крайнев лег спать и проснулся на рассвете. От стрельбы. Быстро оделся и схватил снайперскую винтовку, с которой не расставался в бригаде. Но успел только выйти.
– Оставайся здесь! – велел заскочивший в калитку Ильин. – Ничего страшного. Полицейские, не больше роты, пытались прорваться в деревню с юга. Сейчас мы покажем им кузькину мать, и вы с Седых спокойно уедете.
Виктор вернулся в дом. Стрельба в отдалении не утихала, и Крайнев сердито ходил от стены к стене, досадуя, что не может присоединиться. Разумеется, бежать в цепь неразумно. Одна шальная пуля – и провал всей операции. Однако находиться в отдалении от боя было тягостно. Крайнев подошел к окну. Уже рассвело, но разобрать что-либо путное не получалось – мешал пригорок. Крайнев подумал, вышел во двор и приволок в сени лестницу. Здесь не было сплошного потолка, попасть на чердак не составляло труда. Хозяин использовал чердак для хранения различного сельхозинвентаря, поэтому сделал в обоих фронтонах по окошку. Для света. Появляться наверху с огнем было опасно: соломенная крыша, потолок, утепленный льнотрестой…
Окошко, в которое выглянул Виктор, оказалось чересчур маленьким, Крайнев елозил возле него, пытаясь что-либо высмотреть – не получалось. Досадуя, он перешел к другому фронтону. И обомлел. С северной стороны, по дороге к деревне катила колонна: бронетранспортер «ханомаг» и два армейских грузовика. Виктор мгновенно разгадал немудреный замысел немецкого командира. Рота полицейских связывает бригаду боем, в это время с незащищенной стороны в деревню входит немецкая часть, на скорости проскакивает на южную окраину и бьет в тыл бригаде. В горячке боя немцев не сразу заметят, а когда заслышат в тылу стрельбу, будет поздно. Партизаны не устоят, побегут.
Крайнев присмотрелся. Боевого охранения на северной окраине не наблюдалось: забыли поставить. Мысленно обматерив Саломатина, Крайнев метнулся вниз за СВТ и вернулся к фронтону. Вскинул винтовку к плечу и раздвинул ноги пошире. От избы до колонны было не более полукилометра, дистанция эффективного поражения. Виктор поймал в перекрестие оптического прицела прямоугольник открытого броневого щитка «ханомага». Начинать надо с водителя. Затаил дыхание и спустил курок. Мгновенно переместил прицел левее и выстрелил в соседний смотровой люк. В «ханомаге» командир сидит рядом с водителем… Бронетранспортер дернулся и встал. Попал. Крайнев выстрелил в водителя грузовика, затем, почти не целясь, выпустил несколько пуль в крытый тентом кузов. Последний патрон в магазине, потратил на пулеметчика «ханомага»: тот уже вертел стволом, выискивая цель.
Даже самые дисциплинированные солдаты, попав под огонь, станут отвечать. Пусть противника не видно, но инстинкт велит стрелять. Немцы посыпались из грузовиков, падая на обочины и паля во все стороны. Несколько пуль пробило соломенную крышу, одна пропела над головой Крайнева. Цель достигнута. Такой концерт Саломатин обязательно услышит.
Слетев вниз, Виктор закинул винтовку за спину, схватил чемодан и выбежал на улицу. Она была пустынна. Крайнев бежал вниз, к югу, досадуя на прямую, как натянутая веревка, улицу. Есть же деревни, где главный проезд прихотливо изогнут, а избы прячутся в узких переулках. Здесь как по шнурку… Немцы, как только разберутся, рванут в деревню, отступать не станут. Выстрелить в спину убегающему человеку легко, даже в удовольствие. Подгоняемый такими мыслями, Виктор не бежал – летел по раскисшей от осенних дождей грунтовке, оскальзываясь и разбрасывая в стороны ошметки грязи. Только сейчас он в полной мере оценил тренировки Гаркавина. В учебном центре приходилось бегать с большей нагрузкой и на более длинные дистанции. Только там в спину не стреляли…
Улица пошла под уклон, Крайнев разбрызгал лужу в ложбине и, цепляясь подошвами за скользкий склон, взлетел на пригорок. Внезапно он заметил, что дома кончились. Перед ним было поле, а навстречу бежали люди из бригады.
– Немцы! – выдохнул Крайнев, подлетев к Саломатину. – Бронетранспортер и два грузовика.
– Рота! – оценил полковник. – Сбили боевое охранение?
– Нет там нахрен никакого охранения! Это я стрелял! В водителей…
Саломатин потемнел лицом. Внезапно, ничего не сказав, метнулся к ближнему дому. Осторожно выглянул из-за угла, затем бегом вернулся обратно.
– Прочесывают деревню. Без техники. Это надолго. Отступаем к опушке!
Расстояние до ближнего леса они преодолели бегом. Здесь полковник велел бригаде занять оборону и отозвал в сторону командира роты. Крайнев стоял в отдалении и не слышал разговора, но по бледному лицу старшего лейтенанта понял, что посулил ему Саломатин. Видимо, отсутствие боевого охранения на околице произошло по вине старлея. На прощание Саломатин поднес ствол «ТТ» к носу командира роты и подошел к Крайневу.
– Идем!
– Меняем место дислокации?
– Счас! – сказал полковник. – У меня в штабной избе документы. Отдать немцам? С какой стати? Эта моя деревня, я ее занимаю, ясно?
Саломатин отобрал четырех бойцов и кивнул Крайневу. Опушкой они двинулись на север. Виктор шагал последним, волоча свой чемодан. Он так и не выпустил его из рук. По уму – следовало оставить чемодан на опушке, но возвращаться было поздно. Крайнев не мог разгадать замысел Саломатина. Они шли на север, обходя деревню по кругу. Хочет атаковать немцев с тыла? Но партизан слишком мало, немцы быстро разберутся и прихлопнут их как мышек. Отвлекающий маневр с целью ослабления давления на линию партизанской обороны? Опять-таки людей нужно больше. На опушке заняла оборону бригада с пулеметами «МГ» – ее так-то просто не собьешь. Вот когда немцы поставят минометы (минометы у них должны быть), партизанам придется туго. Как могут помешать немцам шесть человек?
Только увидав в просвет меж стволами «ханомаг» и грузовики, застывшие на лесной дороге, Крайнев понял задумку Саломатина. Полковник велел спутникам не высовываться и поднял бинокль.
– Черт! Часовые в бронетранспортере.
Крайнев взял у него бинокль. Над краем брони «ханомага» виднелись каски. Ясное дело, солдат поставили охранять технику, а вокруг партизаны. Бронетранспортер – лучшее укрытие. Сколько там немцев? Двое? Касок виднелось две. Вдруг внутри третий? У Крайнева снайперская винтовка, у остальных автоматы, Саломатин, как заметил Виктор, специально отбирал автоматчиков. До «ханомага» добрая сотня метров, одного часового Крайнев без труда снимет, но попасть во второго из автомата трудно. Если и получится, третий откроет огонь. Пока его выкуришь из-за брони! Немцы в деревне услышат, побегут на выручку. Внезапность – то, на что рассчитывал Саломатин, будет утрачена. Внезапно Крайнев ощутил тяжесть чемодана в руке. Как хорошо, что не бросил! Открыл чемодан и вытащил мундир.
– Что ты делаешь? – удивился Саломатин.
– Что надо! – буркнул Виктор, срывая с себя штатскую одежду.
Через минуту-другую перед полковником стоял немецкий офицер в застегнутой шинели (на поясе кобура, но взведенный «люгер» в кармане). Крайнев побросал штатское в чемодан, закрыл и взялся за ручку.
– Зачем? – удивился Саломатин.
– Партизан может переодеться немцем, – сказал Крайнев, – но при этом он вряд ли станет тащить чемодан. Не партизанский реквизит.
Крайнев раздвинул кусты и зашагал к «ханомагу». Его заметили почти сразу. Каски исчезли над краем борта, зато в амбразурах появились стволы винтовок.
– Не стреляйте! – закричал Крайнев по-немецки и замахал поднятой верх рукой. – Я интендантуррат Зонненфельд.
Стволы винтовок не исчезли, а только аккуратно опустились, целя Крайневу в грудь. Чувствовал он себя, мягко говоря, неуютно. У немцев нервы наверняка на взводе. Кто-нибудь нечаянно нажмет на спусковой крючок… Спина стала мокрой, но Крайнев заставил себя преодолеть страх. Не доходя до «ханомага» пяток шагов, он остановился и опустил чемодан на землю.
– Как вы здесь оказались, герр интендантуррат! – спросили из-за брони.
– На нас напали, – сказал Крайнев и испуганно оглянулся. – Партизаны! Убили денщика. Мне удалось убежать, но, боюсь, бандиты идут по следу. Можно присоединиться к вам?
– Залезайте! – донеслось из «ханомага» после короткой паузы.
Крайнев, изображая неловкость, забрался внутрь бронетранспортера и увидел, что оказался прав в своих догадках. Часовых было трое. Двое рядовых и один, постарше годами, ефрейтор. Рядовые стояли у бортов, зыркая по сторонам, ефрейтор сидел, положив на колени «МП-40». Руки его будто покоились на оружии, но Крайнев видел, что стоит только сделать неверное движение… Ефрейтор явно тертый калач, ухо надо держать востро.
– Как вы здесь оказались? – повторил вопрос ефрейтор. – Документы есть?
Крайнев достал из нагрудного кармана мундира документы и протянул ефрейтору. Тот взял, но не сразу, сначала дернул взглядом в сторону одного из рядовых. Тот отвернулся от леса и как бы невзначай направил винтовку в сторону Крайнева. Черный зрачок дула не смотрел прямо на него, но довернуть ствол – один миг. Ефрейтор тщательно проверил документы (не забыв сличить фотографию с оригиналом) и вернул владельцу.
– Как видите, меня перевели из дивизии в N, – сказал Крайнев. – Мы с денщиком спокойно ехали в повозке, как из леса, справа от дороги, стали стрелять. В денщика попали, он свалился на дорогу, я схватил чемодан и бросился в противоположную сторону.
– Чемодан – это очень важно! – глубокомысленно заключил ефрейтор. – Самая нужная в лесу вещь!
Солдат, целивший в Крайнева, хихикнул, Виктор сделал вид, что не заметил. Главное, ствол «маузера» опустился.
– Бандиты стали стрелять мне вслед! – продолжил Крайнев. – Я бежал изо всех сил. По грязи! – Крайнев как будто сейчас заметил свои изгвазданные до голенищ сапоги. – Скоро заблудился и два часа блуждал по лесу. Думал, что не выберусь из него никогда. Потом услышал стрельбу из «МГ». Звук его я хорошо знаю по фронту. Решил: немецкие войска громят бандитов. Пошел на звук – и вот! – Крайнев развел руками, показывая, как он доволен тем, что вышел к своим. Он бросил взгляд в сторону и сделал вид, что только теперь увидел мертвые тела на сиденьях бронетранспортера. – Боже! Убитые?
– Снайпер! – нехотя ответил ефрейтор. – Стрелял из деревни. Убил Гюнтера и фельдфебеля, ранил еще двоих. Сейчас рота прочесывает деревню…
Крайнев вздохнул.
– У вас есть оружие? – спросил ефрейтор. – Стреляли по бандитам?
Крайнев лапнул кобуру на поясе и с видимым удивлением обнаружил ее пустой. Он задумчиво поднял голову к небу, потом выглянул за борт, будто оружие могло лежать там. Ефрейтор улыбался уголками губ, солдаты, не таясь, смеялись.
– Потеряли пистолет? – сочувственно спросил ефрейтор. – Жаль, что денщика убили, он обязательно нашел бы!
– Хорошо быть денщиком интендантуррата! – сказал один солдат. – Я бы согласился!
– К такому хорошему интендантуррату все бы захотели! – сказал ефрейтор. – Может, он замолвит словечко гауптману?
Крайнев стал шарить в карманах шинели и с радостным видом вытащил «люгер». Солдаты захохотали.
– Вы его хоть зарядили? – давясь от смеха, спросил ефрейтор. – Патроны есть?
– Проверим! – сказал Крайнев, нажимая на спуск.
Ефрейтор сунулся лицом в пол. Крайнев мгновенно выстрелил в ближнего солдата, затем – в оставшегося. Никто из них не успел поднять оружие. Крайнев бросил «люгер» в кобуру и помахал ждавшим в кустах товарищам.
– Что так долго? – спросил Саломатин, переваливая через борт. – Заждались!
– Вел переговоры! – Крайнев указал на трупы немцев.
– Ясно! Хлопцы, выбрасываем падаль, быстро!
Саломатин сел за руль, Крайнев примостился рядом, выставив в люк ствол трофейного автомата. Четверо партизан заняли места боевого расчета «ханомага». Саломатин заставил их надеть немецкие каски, дабы чья-то любопытная голова не демаскировала атакующих раньше времени. Саломатин завел «ханомаг», и бронетранспортер лениво вполз на деревенскую улицу. Поначалу та была пустынна. На половине пути стали попадаться немцы. Кто-то тащил курицу, кто-то – решето с яйцами. Обычное дело. Деревня зачищена, оставленные в тылу занялись мародерством. Немцы равнодушно скользили взглядами по «ханомагу». Гауптман велел подогнать бронетранспортер для скорейшего разгрома огрызающихся бандитов – что удивительного? Только сейчас Крайнев в полной мере оценил задумку Саломатина с троянским конем. Правда этот «конь» был бронирован и нес в чреве нечто посерьезнее мечей и копий.