Над городской стеной поднялись клубы белого дыма, и мгновение спустя снаряды внесли опустошения в передние ряды нападавших. Кони и всадники повалились на землю и были тут же растоптаны живой стеной, следовавшей за ними. Командиры уменов были целиком захвачены этим зрелищем, они выкрикивали ругательства и подбадривали своих, призывая их продолжить атаку.
На левом фланге перестрелка стала более интенсивной. В некоторых местах стрелки бантагов сбивались в кучу, и Гаарк многозначительно поглядел на Джамула, который кивнул, давая понять, что видит эту ошибку.
— Им необходимо еще подучиться, — негромко заметил Гаарк. Как бы для того, чтобы придать вес его словам, в центре одной из таких групп разорвался чинский снаряд, унесший жизни более десяти воинов. Цепь продолжала продвигаться вперед. Кое-где расстояние до городской стены было уже всего ярдов двести. Места павших воинов тут же занимали другие из задних рядов. Позади пехоты начала развертываться артиллерия, канониры наводили пушки на стены. Следя в бинокль за одним из орудийных расчетов, кар-карт увидел, как они открывают казенник и закладывают в ствол снаряд с мешочком пороха.
«Как примитивно, — подумал Гаарк. — Нам не хватает знания металлургии, чтобы изготовить стальные и медные гильзы для тяжелых снарядов». Командир расчета отдал приказ, один из артиллеристов при помощи винтового механизма опустил ствол под нужным углом. Командир сделал шаг назад, подняв вверх руку. Другой канонир вставил запал и отошел в сторону.
Пушка откатилась назад и скрылась в облаке дыма. Гаарк перевел взгляд на стену и довольно хмыкнул, увидев, что снаряд разорвался всего в нескольких шагах от главных ворот.
Кар-карт снова посмотрел направо. Умен был теперь всего в сотне шагов от стены, и всадники скатились с седел на землю, осыпая укрепления тучами стрел, затмившими небо. Некоторые из стрел были снабжены горящими наконечниками, и в городе взметнулись языки пламени. Но орудия, расположенные на стенах, продолжали поливать бантагов картечью, собирая обильную жатву убитыми.
Военачальники за спиной Гаарка разразились тревожными криками.
— Югба упал! — воскликнул один из них.
Гаарк навел бинокль на сцену бойни под стеной, но багрового треугольного знамени уже не было видно.
— Послать туда спасательную команду и лекаря,- приказал Гаарк, и через несколько секунд на выручку раненым полетела санитарная повозка.
А на левом фланге артиллерия бантагов делала свое дело, разрушая стены и ворота. Некоторые пушки оборонявшихся были уже выведены из строя, одна из них, перевернувшись, лежала среди груды камней. Прицельным выстрелом ворота сорвало с петель, и Гаарк взглянул на Джамула, лицо которого озарилось торжествующей улыбкой.
— Я считал, что место командира умена среди его воинов, — презрительно заметил кто-то из толпы позади кар-карта.
— Больше так не будет, — развернулся в кресле Гаарк. — Пусть пример воинам подают командиры полков. Начальник над десятью тысячами будет руководить из тыла, наблюдая за битвой и контролируя ее. Что хорошего сделал Югба?
— Он умер бантагом, — последовал ответ.
— Он погиб, а стена перед ним еще держится. Это была глупая смерть. Смерть не означает победы, а мне нужна только победа!
Гаарк отвернулся и презрительным взмахом руки указал на хаос, творившийся на правом фланге. Всадники гарцевали у самой стены. Некоторые из них подъезжали прямо к укреплению и, вставая на седла, пытались залезть на стену. Перекрестный огонь с бастионов валил их на землю. Другие размахивали топорами у восточных ворот, рассчитывая прорубить их и прорваться в город. Большинству удавалось нанести всего один-два удара, прежде чем чины разрывали их на части картечью или заваливали сверху камнями. Сложенные из бревен навесы, призванные защищать осажденных от стрел сверху, горели, но чины продолжали упорное сопротивление, стреляя в бантагов из пушек и мушкетов и сбрасывая им на головы камни.
— Отзови их, — прошептал кто-то за спиной Гаарка. Кар-карт обернулся и смерил своих военачальников насмешливым взглядом.
— Как, вы хотите, чтобы я приказал отступить перед каким-то скотом? — саркастически поинтересовался он.
— Отзови их, мой карт. Эта бойня совершенно напрасна, — взмолился Кату, командир умена Буланых лошадей. По его глазам было видно, что он наконец все понял. Однако до многих других урок явно еще не дошел.
— Подождем еще немного.
Бой продолжался. На пятьдесят шагов по обе стороны от разрушенных западных ворот стена представляла собой груду дымящихся развалин. Не было видно ни единого чина, а дома за стеной пылали. Артиллеристы изменили направление стрельбы, начав обстреливать края бреши.
Воины из первой атакующей цепи вскочили с земли и короткими перебежками понеслись вперед, стреляя, вставая на колено и перезаряжая ружья. За ними катилась вторая волна нападавших, которые делали то же самое. Первые воины достигли развалин и начали перебираться через них. Некоторые упали, пронзенные чинскими пулями, но остальные не остановились и ворвались в город. С левого фланга к обломкам стены галопом устремилась колонна всадников, которые мигом домчались до бреши и, спешившись, присоединились к своим товарищам. Там, где раньше стояли западные ворота, сотня бантагов, забросив винтовки за спину, расчищала путь для своей артиллерии, тоже двинувшейся по направлению к городу. Мортиры, расположенные на холмах напротив западной стены, прекратили бомбардировку.
Гаарк поднялся на ноги и повернулся к своим военачальникам, не обращая внимания на побоище, все еще продолжавшееся на восточном фланге.
— Есть какие-нибудь вопросы? — спросил он,
— Это была бессмысленная бойня, — горько сказал один их них.
— Ты прав, — негромко согласился кар-карт, — но это было необходимо, чтобы вы поняли.
— Чтобы мы поняли?
— Да. Чтобы тебе и твоим друзьям наконец все стало ясно. Вот уже целых четыре года я говорю вам, что скот научился новым методам ведения войны, а вы нет.
— Они все изменили, эти бездушные подонки.
— И вы тоже должны измениться, или наши кости будут белеть на солнце по всей степи. Вот почему нам необходимо изготовить новое оружие и научиться владеть им. Сегодня треть нашего войска, двадцать уменов, вооружена ружьями и пушками, но вы до сих пор не осознали, что все это значит. Джамул, каковы наши потери?
— Я бы сказал, не больше двухсот убитыми и ранеными у западных ворот. Было бы еще меньше, если бы они не сбивались в кучи. Минимум тысяча на другом фланге, и они еще не захватили стену.
После этих слов воцарилось молчание. Гаарк с вызовом обвел военачальников взглядом, ожидая их реакции.
— Но зачем ты это устроил? — наконец решился спросить один из картов.
— Ты имеешь в виду эти учебные маневры? — процедил Гаарк. — Для того, чтобы вы увидели все своими глазами.
— Но специально вооружать скот, обучать их и пообещать им сохранение жизни, если они продержатся до темноты? Ради этого безумного представления ты только что убил и искалечил тысячу с лишним наших отборных воинов!
— Это сделал Югба, — спокойно парировал Гаарк. — Я не отдавал ему приказа атаковать таким образом. Он сделал это сам.
— Но ты его спровоцировал, мой карт.
— Точно так же поступят наши враги, когда мы встретимся с ними,- произнес Гаарк, — Учитесь и этому.
Он кивнул в сторону хаоса, творившегося у восточных ворот.
— О, в итоге они захватят город, но какой ценой? Вы сейчас видели именно ту ошибку, которую совершили тугары, а потом мерки. Они были слишком надменны и не верили в то, что люди могут их переиграть.
Высшие бантагские военачальники возмущенно зароптали.
— Да, я знаю, что вам больно это слышать. — Слова медленно, словно нехотя, слетали с языка кар-карта. — В конце концов, это ведь всего лишь скот.
Он улыбнулся.
— Несомненно, именно это и говорили себе наши сородичи, поначалу с презрением, а потом с ужасом, умирая на поле боя. «В конце концов, это ведь всего лишь скот».
Нам необходимо выкорчевать из своих голов эту мысль, если мы рассчитываем победить. Они умны, умелы и во многом превосходят нас в этом новом способе ведения войны.
— Мой карт, ты хочешь, чтобы мы поверили, что мир перевернулся вверх тормашками, и мы теперь ходим по небу, а наша планета висит у нас над головами? — недоуменно спросил Вакал, командир умена Вороных лошадей. В его голосе звучал не вызов Гаарку, а непонимание. Было видно, что его представление о мире поколебалось коренным образом.
— Мы восстановим вселенский порядок, — тихо ответил Гаарк. — Но ты прав. Эти люди поставили мир и всю Вселенную с ног на голову. Наша задача теперь вернуть все на круги своя.
— Эта война развратит нас! — прошипел кто-то в задних рядах группы. — Давайте оставим это место. Поступим, как Тамука и мерки. Поскачем на восток, как мы делали исстари, и убьем весь скот на своем пути. Потом, через поколение, вернемся сюда и уничтожим тех, кто останется здесь.
— Чушь собачья, — фыркнул Гаарк. — Разве ты погонишься за кроликом и оставишь у себя в тылу матерого леопарда? Нет! Сначала ты убьешь леопарда. Ты завернешься в его шкуру, а затем, если тебе захочется унизить себя, ты станешь охотиться на кролика.
Бантаги задумчиво закивали головами.
«Какие дикари! — подумал он. — Четыре года я вбиваю в их тупые головы, что они находятся на грани катастрофы, полного уничтожения. Хотя уже многие из них вооружены ружьями, они до сих пор не освоились с фундаментальным изменением тактики, не говоря уж о связанных с этим глубоких социальных переменах. Конница бесполезна против засевшего в укреплении врага. Лошадь теперь нужна лишь для того, чтобы доставить солдата на поле боя. Скоро их ожидает еще больший шок — большинству воинов орды придется сражаться в пешем строю. Иметь армию из шестисот тысяч всадников было бы безумием с точки зрения тылового обеспечения. Когда будет достроена железная дорога к морю и реализуются мои планы относительно флота, воинам больше не нужно будет ездить верхом. Как же пострадает их гордость!»
Командиры уменов молчали, и он по очереди поймал взгляд каждого из них. Одни все еще смотрели на него как на Спасителя, который, согласно пророчеству, был послан им для того, чтобы возродить былую славу. Но за тысячи лет в этом мире их представления о славе стали другими. Они хотели галопом отправиться в скачку по другим мирам. Мысль о том, чтобы воспользоваться локомотивами, была им чужда. Другие начали колебаться. Шпионы Гаарка, которых у него становилось все больше, доносили ему, что в войсках начали распространяться темные слухи, будто новый кар-карт — самозванец. Надо было опять напомнить им о предсказании. Он сделал знак своим четырем спутникам, стоявшим неподалеку.
— Мы пришли к вам из другого мира во исполнение пророчества. Разве не было предсказано, что в смутную годину придут пятеро и вернут орде ее утерянное величие? Мы будем странствовать между мирами и возьмем все то, что по праву является нашим!
Гаарк видел, что слова древнего пророчества по-прежнему имеют большой вес, так как многие склонили головы, соглашаясь с ним. Удачно получилось с этим предсказанием. Он до сих пор не переставал поражаться тому, что древняя песнь о пяти воинах, которые некогда исчезли, но однажды должны были вернуться, стала одним из ключевых моментов его воцарения. Самым удивительным было то, что обрывки этой легенды были известны и в его родном мире — еще одно доказательство, что его раса и в самом деле брала начало в этом месте.
Гаарк не в первый раз подумал о том, что случилось бы, если бы он попал сюда не с пятью воинами, а с тремя, или, что еще хуже, один. Скорее всего, их бы прямо на месте утыкали стрелами.
— Мой карт.
Погрузившись в размышления, Гаарк не сразу заметил, что санитарная повозка вернулась с поля боя и лекарь распростерся на земле перед ним.
— Говори.
Мой карт. Командир Югба мертв. Мне не удалось спасти его.
Позади Гаарка послышался легкий шепоток. Лекарь явно полагал, что его ждет смерть, но Гаарк знал, что тот больше года занимался исцелением ран, полученных на поле боя. Если он не сумел спасти Югбу, скорее всего это было вообще невозможно.
— Ты сделал все, что мог. В этом нет твоей вины. Иди.
Лекарь пораженно уставился на него.
— Никто не будет наказан. Если бы я приказывал убивать каждого лекаря, у которого во время войны умер пациент, вскоре я вообще остался бы без лекарей. Так что иди.
Гаарк снова повернулся к картам.
— Теперь вам ясно, что надо делать для того, чтобы победить.
Никто не ответил.
Он коротко кивнул, давая знак, что собрание окончено.
— Мне кажется, что теперь они вроде бы начали понимать, — заметил Джамул, переходя на их родной язык.
— Начать-то начали, но все равно они еще слишком далеки от полного осознания новой реальности, — откликнулся Гаарк.
— По крайней мере Югба больше не будет путаться у тебя под ногами. Это был опасный соперник, друг мой. Он происходил из правящего рода, и я готов поспорить на что угодно, что он замышлял заговор с целью сбросить тебя.
— А почему я расположил его умен на правом фланге, как ты думаешь? — улыбнулся Гаарк. — Я знал, что он скорее пожертвует собой, чем позволит войскам с новым вооружением превзойти его воинов.
Он понял, что сболтнул лишнее, и замолк. Чуть позже он придет в город и найдет там трех чинов, которым дал перед боем заряжающиеся с казенника винтовки. У них было хорошее укрытие, в котором они должны были спрятаться после убийства Югбы и пересидеть разграбление города. Конечно, он убьет их, вместо того чтобы отпустить, как было обещано. Итак, теперь у него одним противником меньше.
— Ты знаешь, нам понадобится еще год, а то и два, чтобы полностью подготовиться к войне, — сказал Джамул.
Гаарк кивнул и обратил взор на объятый пожарами город. Задержки раздражали его. За четыре года он вывел бантагов из состояния варварства и насадил зачатки современного строя. В скоплении чинских городов, в двух днях езды на восток, были построены фабрики, на которых трудились сотни тысяч рабов. Каждую неделю они производили тысячу ружей, десять пушек, милю рельсов и даже начали выпускать летательные аппараты, оснащенные двигателями, взятыми в древних курганах. С верфей чинского города Сиань скоро сойдет первый броненосец. И все же этот процесс идет слишком медленно.
Что сейчас делают янки? Вот в чем вопрос. Где сосредоточены их силы? И паровозы? Вот в чем ключ к успеху. Чертовы паровые двигатели. К сожалению, ни он, ни его спутники не знали, как создать двигатель внутреннего сгорания, не говоря уж о том, чтобы получить и очистить необходимую для него нефть. Приходилось использовать паровики, а янки явно были лучше знакомы с принципом их работы. Локомотивы, которые на данный момент имелись у Гаарка, с трудом тащили состав из шести нагруженных вагонов, а по данным, полученным от мерков, уже три года назад янки обладали паровозами, тянувшими дюжину вагонов. У него было немало пленников, имевших кое-какое представление о паровой силе; вместе с теми знаниями, которыми обладал сам Гаарк, это позволяло надеяться, что со временем удастся создать приличную паровую машину. Его корабли тоже будут уступать в мощности республиканским.
Здесь преимущество янки было неоспоримым. Больше всего Гаарк боялся, что они узнают секрет изготовления имеющегося у него современного оружия и наладят его производство. Он надеялся только на то, что в нужный момент его войска будут вооружены достаточно хорошо, чтобы подавить сопротивление врагов прежде, чем они успеют запустить новые линии.
Проклятье! Гаарк и четверо его спутников прожили всю жизнь в окружении машин, которые были намного совершеннее тех, что имелись у янки, — у них было электричество, радио, самолеты, пулеметы, отравляющие газы и даже бактериологическое оружие. Такие чудесные вещи, и все они были ему недоступны! Он бросил взгляд на винтовку, лежавшую в траве рядом с ним. Они даже не знали, как получить бездымный порох, который был в патронах, принесенных им из другого мира. Обычного пороха у Гаарка было сколько угодно, но то оружие, о котором он мечтал, было недостижимо. Он мог сделать примитивные ружья, заряжающиеся с казенника, но пройдет не меньше года, прежде чем скот, находящийся в его подчинении, будет достаточно обучен, чтобы изготовить высокоточное оборудование, необходимое для производства винтовок со скользящим затвором, пулеметов и патронов для них.