— Да, у нас есть паровые двигатели. Скажи-ка мне лучше, есть ли в вашем мире самолеты?
По спине старого сержанта побежали мурашки.
— Конечно.
Бантаг снова улыбнулся и покачал головой, — Ох, сомневаюсь. Ваши машины отстают от наших на несколько поколений. Правда, в этом мире остались кое-какие полезные артефакты. Я думаю, что у древних до периода упадка была даже атомная энергия. По крайней мере я сделал такой вывод, изучая описание двигателей, использовавшихся на летательных аппаратах мерков. Сейчас мы раскапываем древние захоронения в поисках таких устройств. Если только в них не испортилось топливо, мы сможем запустить новые самолеты. Он сделал паузу.
— Я сказал «атомная энергия». Ты знаешь, что это такое?
— Кто ж этого не знает!
— Тогда объясни мне.
Ганс промолчал, злясь на самого себя. О чем бы там ни болтала эта тварь, ему явно было многое известно о мире янки. Рассудок подсказывал Гансу, что ему надо сохранять молчание, но любопытство побуждало его продолжить беседу.
Кар-карт усмехнулся.
— Ты не сказал мне ничего такого, о чем бы я не подозревал ранее. Твой дружок Хинсен уже рассказал мне все о вашем мире. Ваша цивилизация примитивна. Если бы мы смогли открыть проход из моего мира в ваш, то легко раздавили бы вас.
— Я в этом не уверен.
А как бы вы защищались? — презрительно кинул Гaapк.
— Нарезные ружья против пулеметов? Дирижабли против истребителей и ракет? Ты хоть знаешь, что такое радио?
— Руки коротки до нас дотянуться, — сплюнул Ганс, внезапно разъярившись оттого, что этот ублюдок словно издевался над его невежеством.
Бантаг улыбнулся и покачал головой.
— Не волнуйся ты так. У меня есть более срочные дела.
— Это какие?
— Закончить эту войну между вами… — кар-карт запнулся на секунду, — вами, людьми, и нами.
Ганс вдруг ощутил надежду, но тут же заставил себя трезво взглянуть на вещи. Конец этой войне придет только тогда, когда исчезнет одна из рас, ее ведущих.
— Как? — все же спросил он.
— Возможно, нам удастся заключить соглашение — скажем, разделить территории.
— Вряд ли.
— Почему нет?
— Прежде всего потому, что нам незачем идти на такие уступки, — спокойным тоном произнес Ганс. — Мы почти полностью уничтожили тугар и мерков. Скоро дойдет черед и до вас.
— У бантагов свыше шестидесяти уменов. У харан-гов, к югу от нас, еще сорок. Мы сможем выставить миллион воинов.
— Мы разбили сорок уменов мерков.
— И сами чуть не потерпели поражение. Ваши люди до сих пор не оправились от этой войны, и к тому же, насколько мне известно, их силы расколоты.
В течение того года, что Ганс был в плену, он ничего не слышал о своих старых друзьях. Сейчас он пытался скрыть свою заинтересованность в их судьбе. Однако бантаг, похоже, видел его насквозь.
— Что, хочешь узнать новости из дома? Может, потом я расскажу тебе кое-что. Кстати, не исключено, что перед смертью ты даже увидишься с кем-нибудь из своих друзей.
— Мне это все равно. Я знал, что я мертвец, с того момента, как попал в плен. Я не дурак, чтобы надеяться на другой исход.
— А знаешь, ты мне в самом деле по душе.
Ганс испытывал какое-то странное чувство. Ему казалось, что он беседует не с заклятым врагом, а со старым приятелем-солдатом.
— Я соглашусь с тобой, что если бы эти варвары, которых вы называете бантагами, выступили против вас такими, какими они были несколько лет назад, они проиграли бы. Но с тех пор многое изменилось.
Говоря это, Гаарк не переставая поглаживал свою винтовку.
— У мерков было такое же оружие, как у нас.
— Примитивные ружья, к тому же их было мало. Все стало совсем иначе после того, как на Валдении появился я. К востоку отсюда у нас есть завод, который выпускает триста винтовок в неделю.
— Таких, как твоя? — затаив дыхание, спросил Ганс.
— Нет, наши ружья заряжаются с дула, как ваши. Мы взяли за образец оружие мерков, но думаю, через год у нас будут винтовки, похожие на мою. Какие все-таки отсталые племена! — заявил Гаарк с презрительным фырканьем.- Подчинить их своей власти было проще пареной репы. Они боятся меня, Я напомнил им кое-какие древние легенды о Спасителе, убил полдесятка недовольных и в момент стал кар-картом. Это было несложно. А вот заставить их работать — тут приходится попотеть.
— И ты решил использовать людей, — догадался Ганс.
— Знаешь, на востоке есть город желтокожих людей, которые называют себя чинами. В этом городе их миллион. Мы пообещали им освобождение от убойных ям, если они будут делать то, что мы скажем. Это отличные рабочие. Но моя винтовка — пока что они не умеют делать такое. Поэтому я внедрил в производство старые образцы. Ружья, заряжающиеся с казенника, могут подождать. У нас есть экземпляры оружия из вашего мира.
Ганс с ностальгией подумал о своем ненаглядном карабине Шарпса и машинально согнул руку, словно это оружие снова оказалось у него. Гаарк заметил этот жест и понимающе усмехнулся.
— С артиллерией и даже дирижаблями то же самое, — продолжил он. — У нас есть паровые двигатели. Не очень мощные на данный момент, но мы совершенствуем их. Есть чертежи печатного станка, так что скоро мы будем издавать технические пособия. Мы знаем, как изготовить уборочные машины, их применение позволит мне привлечь больше рабочих на новые фабрики.
— Так чего же ты хочешь от меня? В машинах я ничего не понимаю, но даже если бы понимал, то послал бы тебя куда подальше.
— Речь солдата. Хотя мои советники считают, что, если постепенно поджаривать тебя на медленном огне, ты бы заговорил. Впрочем, у меня на уме совсем другое.
— Что же?
— Ты будешь, как здесь говорят, моим рагма.
— Любимцем? — яростно воскликнул Ганс. Ни за что!
Гаарк успокаивающе протянул руку ладонью вперед
— Тебе не нравится это слово? Пусть тогда будет «компаньон». Мы будем иногда разговаривать.
— Ты не дождешься от меня никакой помощи.
— Скорее всего, нет. Но я бы хотел кое о чем тебя спросить.
— О чем?
— Расскажи мне о Кине.
Лицо Ганса озарила улыбка.
— Ты никогда не побьешь его. Никому этого не удавалось. Я-то знаю — я был с ним с самого начала. Десять с лишним сражений дома, на Земле, и все кампа
нии на Валдении, пока меня не взяли в плен. Даже если бы он знал, что его ждет поражение, он плюнул бы тебе в лицо и погиб бы сражаясь.
— Ты гордишься им, да?
— Еще бы! Я чертовски горжусь им! — воскликнул Ганс.
— Я так понимаю, что ты ему как отец. Ты был его учителем в военном деле. Значит, узнав тебя, я узнаю и его.
Гаарк довольно улыбнулся, и Ганс поздно спохватился, что выболтал чересчур много.
— Пойдем со мной.
Ганс бросил обеспокоенный взгляд на Тамиру, которая все еще спала.
— С ней ничего не случится, — заверил его Гаарк. — Вы теперь под моей защитой, и она в безопасности.
Ганс попытался скрыть облегчение. Кар-карт поднялся и жестом приказал пленнику следовать за ним. Выйдя из юрты, Ганс непроизвольно заморгал. Вечернее солнце висело низко, заливая плоскую степь своим кроваво-красным светом. Лагерь бантагов уходил за горизонт, в небо поднимались клубы дыма от походных костров. Ветерок разносил аромат жареного мяса. Ганс давным-давно научился справляться с ужасом, который этот запах внушал ему. Вдалеке раздавались жалобные вопли будущей жертвы. Гаарк заставил его на время забыть обо всем этом, но от криков, полных боли и страха, в жилах бывшего старшего сержанта стыла кровь.
— Пока не пришел конец этому кошмару, — с горечью произнес Ганс, — наша война будет продолжаться.
Гаарк недоуменно посмотрел на него, явно не понимая, что Ганс имеет в виду. Вопли стали громче, и наконец до кар-карта дошло.
— Может быть, когда-нибудь все изменится. Я слышал, что тугары отказались от человеческого мяса. Некоторые из них даже присоединились к твоему Кину.
Ганс недоверчиво покачал головой и пробормотал себе под нос ругательство. Быть того не могло!
К ним приблизились двое стражников, которые вели под уздцы лошадей. К изумлению Ганса, одна из лошадей предназначалась ему. Чтобы взобраться в седло слоноподобного коня бантагов, ему пришлось изрядно поднатужиться. Все же было хорошо опять сидеть верхом на лошади — на мгновение он почувствовал себя свободным.
«Я могу пришпорить ее и ускакать», — пронеслось у него в голове. Он представил себе, как несется во весь опор по степи на северо-запад. Но Ганс сразу же вспомнил о Тамире, и ему стало стыдно, что он даже на секунду помыслил о том, чтобы бросить ее одну. Да и в любом случае у него не было и одного шанса на миллион выбраться отсюда.
— Ты не проскачешь и пятидесяти шагов, — негромко произнес Гаарк,- А что случится с твоей спутницей?
Ганс потрясенно воззрился на кар-карта. Неужели он умеет читать мысли? Эндрю считал, что некоторые воины орды способны на такое. На губах Гаарка блуждала загадочная улыбка.
Неспешной рысью Ганс следовал за кар-картом. Пробираясь сквозь скопление юрт, он видел множество бантагских семей, сидящих вокруг костров, и зачастую в их кипящих котлах варились те или иные части человеческих тел. При приближении кар-карта они вставали и низко кланялись. Многие недоуменно пялились на человека верхом на лошади.
— Примитивный народец, — заметил Гаарк.
— Ты их презираешь?
— Нет. Честно, нет. Скорее жалею. Согласно нашим легендам — то есть легендам моего мира, — это наши предки, которые некогда путешествовали по всей вселенной — до Великой войны. Это они построили Врата, которые позволяют перемещаться между мирами. Для меня было шоком найти их в таком упадке. Но мы вернем этому народу его прежнее величие.
Эти слова — «мы вернем этому народу его прежнее величие» — отозвались тревогой в сердце Ганса. Гаарк говорил на чужом языке и мог иметь в виду совсем другое, но все же местоимение «мы» не давало Гансу покоя.
Выехав за пределы лагеря, кар-карт пустил свою лошадь галопом, Ганс не отставал от него. Эта скачка, ветер в волосах, — пульс Ганса участился от волнения. Он закрыл глаза и почувствовал себя на двадцать пять лет моложе. Вот он снова несется по техасской прерии в погоне за команчами…
Степь изобиловала пологими подъемами и спусками. Они поднимались на вершины невысоких холмов, затем скатывались вниз, в мрачные лощины, на дне которых плескался вечерний туман, потом снова вверх и опять вниз. Наконец Гаарк резко натянул поводья на
вершине очередного холма, так что его конь встал на
дыбы. Ганс остановился рядом с вождем. Он открыл
было рот, чтобы поделиться с Гаарком своей радостью
от этой скачки, но тут его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Кар-карт почти дружески улыбнулся ему.
В долине у них под ногами копошились тысячи лю-дей. Вдалеке послышался протяжный, скорбный звук, я волосы на голове Ганса встали дыбом.
— Вы строите железную дорогу, — пересохшими губами прошептал он.
Улыбка не сходила с лица кар-карта.
— Мы уже проложили двадцать миль путей от города чинов. В шахтах и литейных мастерских работают тысячи людей, они выплавляют рельсы, пилят шпалы, возводят мосты. Каждый день наша дорога удлиняется на четверть мили.
Гаарк подъехал ближе к Гансу.
— Одно из ваших стратегических преимуществ в войне с мерками. Вы могли перебрасывать войска на поездах. У вас была возможность помочь подразделениям, отдаленным от других на сотни миль. Мерки полностью зависели от травы для своих коней, от еды, которую они могли достать для себя в радиусе нескольких дней марша. Твой Кин все хорошо спланировал и, отступая, сжигал все на их пути. Теперь эта тактика вам не поможет.
Ганс задумчиво наблюдал за работой людей, трудившихся под присмотром бригадиров-бантагов. Сейчас он все на свете отдал бы за кусок жевательного табака. Вынужденное воздержание от никотина в плену не смогло убить струю привычку. Гаарк протянул ему руку. На открытой ладони кар-карта лежала плитка прессованного табака, Ганс был потрясен.
— Да, иногда я могу, — спокойно произнес Гаарк в ответ на его невысказанный вопрос. — У мерков традиционно существовали дух «ту» и дух «ка». Духовное и воинское начало. Некоторые из нас обретают способность читать мысли других. У меня есть этот дар. Ганс испытал леденящий душу ужас. Неужели Гаарк проник в его мысли и увидел тот страх, который охватил Ганса при виде этой дороги, когда он понял, что это все значит? Мгновение помедлив, старый сержант взял плитку табака, откусил от нее кусок и благодарно кивнул своему спутнику. От вкуса никотина ему сразу стадо легче, и он не смог подавить удовлетворенный вздох. По обыкновению, он решил предложить табаку Эндрю, забыв, где находится, и машинально качнулся в сторону Гаарка, но, опомнившись, остановил себя.
— Чего ты хочешь? — спросил Ганс.
— Ты мне любопытен, — спокойно ответил Гаарк. — Ты был одним из тех, кто спланировал разгром мерков. Я немало заплатил за тебя и других пленников, захваченных в эту войну. Вас почти пять тысяч.
Ганс сплюнул на землю струю табачной слюны
— Мерки, паршивые ублюдки!
— А мы — нет,- произнес Гаарк. В его голосе слышались стальные нотки.
— Дьявол, да почему тебя все это вообще волнует. Мы живем за полторы, а может, и две тысячи миль от вас. Почему не оставить все, как есть?
Ганс с сожалением подумал, что эти слова прозвучали как-то жалобно. Он замолчал и посмотрел прямо в глаза Гаарку.
— Ты собираешься возобновить войну.
— Не раньше, чем мы будем к ней готовы, — ответил кар-карт.
— И как ты думаешь, чем все закончится?
Гаарк расхохотался, и его лошадь загарцевала перед Гансом.
— Сначала вы победили тугар. Непостижимо. Презренная раса поднимается из праха, меньше чем за два года вооружается, объявляет войну и сокрушает двадцать уменов гордой орды. Это был первый сигнал тревоги. В этот момент бантаги и мерки должны были позабыть о своих разногласиях, подготовиться и уничтожить вас. Вместо того эти дураки затеяли войну между собой. Я внимательно изучил составленный мерками план кампании. Если хотя бы десять уменов бантагов зашли с юга на территорию между морями, которые вы называете Внутренним и Великим, Рим был бы атакован с южного фланга и вам пришлось бы воевать на два фронта. Вас ждало поражение.
— Но они не объединились, и мы победили. Гаарк утвердительно кивнул.
— Этого не произошло бы, будь я здесь. Он поднял вверх свою винтовку.
— Я понимаю это. Мне ясно, почему все было именно так. Я хорошо представляю себе ваш мир. Вы на два-три поколения отстали от моей цивилизации, но на пятьдесят или даже на сто поколений впереди этих дикарей, которыми я сейчас правлю. Есть закон, согласно которому в противостоянии более высокой и более низкой культур последняя неизбежно либо изменяется, либо погибает. Так что выбор прост: либо вы, либо мы.
Ганс вытаращил глаза. Ему хотелось заорать на этого ублюдка, послать его к черту, но он понимал, что Эндрю вел бы себя иначе и хотел бы, чтобы он, Ганс, подошел к этому делу по-другому.
— Все могло бы быть совсем не так. Даже сейчас еще не поздно все изменить. Если бы ты встретил расу, которая убивает и пожирает твоих детей, разве не стал бы ты сражаться с ними насмерть? Гаарк и не думал с ним спорить.
— Конечно. Ты хочешь попросить меня изменить их? Это невозможно.
— Тогда будет война. Мы с этим никогда не смиримся.
— Думаешь, я этого не знаю?
— Ты кар-карт. Ты можешь приказать, и все будет по-твоему.
— Не все. Золотой трон шатается подо мной. Многие клановые вожди сомневаются, что я в самом деле Катул.
Ганс не сводил с него взгляда.
— Пророчество гласит, что из Врат света выйдет посланный предками вождь, который вернет свой народ к звездам, — пояснил Гаарк.
— Так ты и есть этот Катул?
Гаарк улыбнулся, и Ганс почувствовал, что кар-карт мысленно сейчас далеко от него. «Он верит в это,- вдруг понял Ганс — Только религиозного фанатика нам и не хватало!»