В отдалении он увидел приближающуюся колонну. Придержав коня, Эндрю ждал их. Особых причин для беспокойства не было, но все-таки его люди выстроились в линию поперек дороги и выставили вперед штыки. Он не хотел, чтобы странники подходили близко к Суздалю, так как среди них могли быть тугарские шпионы.
Колонна, одетая в лохмотья, приблизилась и наконец остановилась в дюжине ярдов от них.
Эндрю чувствовал себя так, будто попал в какую-то странную историческую легенду, где почему-то перепутались страницы. Некоторые из пришедших выглядели как ацтеки или какое-то другое индейское племя, на одном из них был живописный головной убор из перьев. Другие были одеты в длинные плиссированные юбки, от старости истертые и превратившиеся в лохмотья; на ком-то он заметил шелковый халат, а у одного на груди болтался самурайский меч. Эндрю с удивлением воззрился на скрюченного человека, на котором был потускневший и помятый нагрудник римского солдата.
— Господи, силы небесные! — прошептал Эндрю. — Это другие народы этого мира?
Рыдая, один из странников сделал шаг вперед, низко поклонился по русскому обычаю, а затем, согнувшись, поцеловал землю.
— Семнадцать снегов я молился, чтобы вернуться и умереть здесь, на земле, где я родился, — сказал старик, — потому что я обошел весь мир и понял, что мой путь ведет меня домой.
Старик сделал еще несколько шагов. Переполненный жалостью, Эмил слез с коня и подошел к страннику, который обнял его, рыдая. Остальные двинулись было за стариком, но Эндрю остановил их жестом руки.
— Это просто безобидная группа нищих, — возразил Эмил.
— Скажи этим людям, чтобы не подходили ближе, — сказал Эндрю, глядя на старика. — Они могут разбить здесь лагерь, мы дадим им еду на ночь, но я не хочу, чтобы они входили в город.
— Мы не останемся здесь, — прошептал старик. — Мы знаем, что мы прокляты, но до нас дошли слухи, что есть люди, которые решились наконец бороться, и мы хотели увидеть их собственными глазами.
— Как вы узнали об этом? — спросил Эндрю.
— Мы — странники в этом мире, так нас прозвали, и мы несем этот крест. Но мы не можем задерживаться, потому что всего в дне пути отсюда скачет передовой отряд тугарской орды.
— Что?!
— И поэтому мы пришли, чтобы предупредить вас. Мы могли остановиться севернее, но я убедил своих друзей прийти сюда.
Эндрю посмотрел на странников с искренним сожалением.
С полей подошла кучка Суздальцев взглянуть на незваных гостей. Старик жадно всматривался в их лица.
— Кто-нибудь знает Хельгу Петровну с улицы торговцев шерстью? — хрипло прокричал он.
— Я знаю, — ответил один из Суздальцев. — Она замужем за моим двоюродным братом.
— С ней все в порядке? — спросил старик, и слезы катились по его лицу.
— Да, она жива и здорова, у нее трое ребятишек, один уже почти взрослый.
— Теперь я знаю, что я дедушка.
Рыдая, старик упал на землю, и, несмотря на попытки Эндрю остановить их, крестьяне собрались вокруг земляка. Остальные странники подошли ближе, с любопытством смотря на разыгравшуюся перед ними драму. Все больше и больше крестьян бежало по полю, чтобы присоединиться к стремительно растущей толпе, и вскоре по ней пронеслась принесенная стариком весть. Раздались крики смятения и страха.
— Черт возьми, Эмил, здесь сейчас начнется паника!
Эмил встал и отошел от старика, а остальные склонились над ним. Он шел сквозь толпу, дивясь этим бродягам, обошедшим весь мир и подбиравшим осколки цивилизаций, разделенных тысячелетиями.
Позади колонны старый пони, который, казалось, еле двигался, тащил за собой какие-то соломенные подстилки. Несколько Суздальцев подошли поближе и уставились на них, но тут же отпрянули. Приблизившись к одной из подстилок, Эмил увидел на ней нескольких ребятишек, покрытых грязными одеялами. У него застучало в висках, и он резко отдернул одеяло.
Раздался выстрел, и все с криком побежали от Эмила.
— Эндрю, останови их, не дай никому уйти!
Эндрю услышал ужас в его голосе. Некоторые крестьяне уже бежали прочь, оглядываясь на Эмила, как на сумасшедшего.
— Останови их, останови их! — пронзительно кричал доктор.
Эндрю вытащил пистолет и направил его на убегающих Суздальцев. Большинство из них остановились, подняв вверх руки, или упали на землю. Остальные продолжали в панике бежать от янки, которые, очевидно, потеряли рассудок. Эндрю сделал несколько предупреждающих выстрелов, но охваченные страхом мужчины и женщины были уже по другую сторону холма.
Эндрю испуганно посмотрел на Эмила.
— Это оспа, — прошептал тот с расширенными от ужаса глазами.
— Говорю вам, она может убить половину жителей города, — сказал Эмил в отчаянии.
— Но эта штука, — сказал Касмар, явно смущенный, — которую вы называете инок…
— Инокуляция. От нее люди заболеют лишь ненадолго. Правда, я должен предупредить вас, что некоторые, очевидно, умрут, — может быть, даже пара сотен, но если мы не сделаем этого, умрут сотни тысяч, а тугары прикончат остальных.
— Так вы просите меня сказать людям, что эта инокуляция — хорошее дело, хотя она может их убить?
— Да, — ответил Эмил решительно.
— Многие поколения прожили здесь без этой инокуляции, — спокойно сказал священник.
— Но вы также жили под игом тугар и, смею предположить, регулярно страдали от эпидемий чумы, тифа и Бог знает чего еще. Если бы у меня было больше времени, я мог бы гарантировать безопасность инокуляции, но нам придется брать для нее корочки с язв тех странников, кто уже болеет ею.
— То есть вы говорите, что хотите затолкать их в наших людей, и это защитит их?
Касмар поднялся на ноги, как бы давая знать, что аудиенция окончена.
— Эндрю, покажи ему свою руку, — быстро сказал Эмил. Эндрю с помощью доктора закатал рукав.
— Мне делали эту инокуляцию. Когда я вступил в армию.
— И от этого вам стало лучше?
— Я болел несколько дней, но не было ничего серьезного, просто как небольшая простуда.
— Он говорит правду, ваше святейшество. Странники, которых мы держим в карантине за стенами города, являются переносчиками оспы. По-видимому, они распространяют ее впереди орды. Несколько человек, которые были в контакте с ними, убежали, и мы не знаем, кто они.
— Говорю вам, ваше святейшество, — повторил Эмил, — если вы не поможете нам, через несколько недель этот город превратится в склеп, я обещаю вам это.
— Но эта штука — люди могут сказать, что это дьявольская уловка, придуманная, чтобы погубить их.
— Ваше святейшество, верьте доктору Вайсу, — сказала Кэтлин, выйдя вперед. — Я — лекарь, как и он. Вызнаете, как мы оба работали в лазаретах после освобождения города, спасая сотни ваших людей. Мы не могли бы солгать о таком.
Касмар в смятении покачал головой.
— Я верю вам, — сказал он, глядя прямо в глаза Кэтлин, — потому что наши монахини отзывались о вас как о доброй, святой женщине. Но люди, они не поверят.
— Они поверят, если вы скажете им это, — проговорил Эмил.
— Но когда кто-нибудь из них умрет, они решат, что Церковь вновь обманула их. Я изо всех сил стараюсь восстановить репутацию Церкви, испорченную Раснаром и некоторыми другими патриархами до него. Я хочу, чтобы наша Церковь помогала людям в этом мире, а не просто обещала успокоение в другом. Ведь даже сейчас есть еще один Патриарх в Вазиме, и мне приходится вступать в противоборство с ним. Как только кто-то из наших умрет от этой инокуляции, которую вы хотите сделать, Игорь с амвона обрушит на меня громы и молнии.
— Пускай обрушит, — вскричал Эмил, — но если он не позволит своим людям делать инокуляцию, через несколько недель станет ясно, на чьей стороне правда.
— Вы хотите сделать то же самое и с людьми Вазимы? — спросил Касмар.
— Я посвятил себя спасению человеческой жизни, — спокойно ответил Эмил. — Я надеюсь, что вы сможете заключить перемирие, и я мог бы обучить нескольких человек из того города и таким образом спасти остальную Русь.
Касмар посмотрел на Эмила с изумлением. Со времен великого разделения иногда бывали стычки между стражниками на границе, но никаких других контактов не поддерживалось, за исключением небольшого ручейка беженцев, который постоянно тек на восток. Они предпочитали ждать своей судьбы, смирившись с убойными ямами тугар, нежели умереть от их стрел и мечей.
— Я подумаю об этом, — сказал Касмар спокойно.
Истощив все свои доводы, Эмил сел.
— Есть еще и другая проблема, — сказал Эндрю. — Боюсь, что уже прошла молва о передовом отряде тугар, и город на грани паники. Как вы думаете, что бы это значило?
— Обычно первым посылают оповещателя — за год до прибытия орды. За три месяца до их прихода появляется выборщик. Он подсчитывает запасы, и под его руководством начинается отбор.
— Так значит, приближается не вся орда?
— Думаю, что нет, — осторожно ответил Касмар.
— Скорее всего, они нервничают оттого, что мы здесь, — сказал Эндрю, поглядев на Ганса. — Если бы я был их вождем, то послал бы вместе с выборщиком разведку, чтобы проверить, как обстоят дела.
Эндрю откинулся на спинку стула.
— Готов спорить, что их по меньшей мере пять сотен, а скорее всего тысяча, — кивнул Ганс, соглашаясь.
— Почему вы так думаете? — спросил Касмар.
— Тактический расчет, — ответил Ганс. — Этот парень, оповещатель, наверняка правильно оценил нашу численность. Поэтому они полагают, что если мы все еще здесь, то силы, превосходящие нас вдвое, позволят им очистить эту землю от нас и предотвратить любые неприятности для орды. Я думаю, их будет тысяча.
— Важно, чтобы они не увидели, что мы здесь делаем, — сказал Эндрю. — Чем дальше отсюда мы их встретим, тем лучше. Ганс, мы готовы к боевым действиям?
— Довольно плохо, полковник. Конечно, есть наш Тридцать пятый и один полк Суздальцев, полностью экипированный, но лишь частично обученный.
— А артиллерия?
— Пять орудий для первой суздальской батареи, — ответил Ганс. — Вот и все пока.
— И О’Дональд как раз уехал на «Оганките», — пробормотал Эндрю себе под нос, — что оставляет нам только два «наполеона».
— Это все, чем мы располагаем, сэр.
— Ладно, Ганс. Тридцать пятый и Первый Суздальский должны быть построены на рассвете, вместе с обеими батареями. С какой стороны они обычно появляются?
— По речной дороге.
— Там выше есть пара узких проходов между холмами, — задумчиво проговорил Эндрю. — Я осматривал их. Идеальное место, чтобы застать противника врасплох. Подготовь людей и предупреди Калина. Я хочу, чтобы наш вождь сопровождал нас и увидел, на что способна новая армия.
Придерживая коня, Кубата с подозрением рассматривал низкие холмы впереди.
Все было не так. Они миновали десятки русских деревень за последние два дня, но ни единой скотины на полях не было. Те немногие, кого он видел, убегали при их появлении.
Где же надсмотрщики, которые должны были следить, чтобы люди работали в поле? А вместе с тем поля были хорошо обработаны. В одной из пустующих деревень он зашел в сарай, где оказалось странное приспособление, состоящее из двух колес, расположенных на расстоянии двух локтей друг от друга. Колеса были скреплены шестью длинными лезвиями. Любопытствуя, он толкнул приспособление, и лезвия повернулись, скребя по другому лезвию, проходящему под ними.
Очевидно, это была какая-то режущая машина, но что она резала, он не понял, и от этого тоже нервничал, и с тех пор все думал об этом. Никогда прежде он не видел таких приспособлений. Может быть, это сделано теми, кого называют янки?
Один из разведчиков галопом вернулся к тому месту, где ждала колонна.
— Дорога впереди свободна, мой командир, — прокричал он, придерживая коня.
Кубата посмотрел на длинную колонну позади него. Он знал, что воины относятся к его осторожности с презрением. Не однажды за последние дни он слышал, как за его спиной говорили, что он уже слишком стар, что мозг его уподобился мозгу испуганного ребенка.
— Ты уверен, что ничего не видел? — спросил Кубата.
— Я доложил обо всем, что видел, — ответил разведчик, недобро взглянув на него.
— Твои люди обследовали лес по обеим сторонам дороги?
— Как ты велел.
Он почувствовал какое-то нетерпеливое движение позади.
Больше колебаться было нельзя. Если бы он сейчас задержал их наступление, а впереди на самом деле ничего опасного не оказалось, он потерял бы те последние крохи уважения к нему, какие еще оставались у воинов.
Презрительно хмыкнув, он пустил лошадь рысью, сделав знак остальным следовать за ним.
Колонна двинулась по дороге мимо еще одной покинутой деревни. Снова все было, как и раньше, — аккуратно сложенный урожай блестел на летнем солнце, но ни одной души не видно. На дороге он начал замечать следы ног. Может быть, скот просто разбегался при их появлении?
Поросшие деревьями холмы слева от него уходили вниз, в долину, заставляя их все ближе и ближе подходить к широкой реке справа. Ему не нравилось это место, он предпочитал открытую степь. Но из-за внутреннего моря и реки, питавшей его, им пришлось повернуть на север и за несколько дней добраться до большого леса и идти по нему, пока они не достигли подходящего брода, позволяющего пересечь основное русло реки. Деревья смыкались вокруг них, и он чувствовал себя напряженно и неуютно.
Проезжая по первому ущелью, Кубата нервно оглядывался. Маленькая тропа отходила от главной дороги вверх, на холмы. Он придержал коня и подозвал своего разведчика, в то время как остальная колонна грохотала мимо.
— Ты посылал кого-нибудь по этой тропе?
— Как вы велели мне! — ответил разведчик, уже почти не скрывая презрения.
Кубата посмотрел на землю и увидел следы копыт лошади разведчика, но там же смешалось много свежих следов скота и виднелись колеи от колес — по-видимому, тяжелых повозок.
— И что он доложил?
— Он еще не вернулся, — холодно ответил разведчик.
— Что?
— Это всего лишь скот, мой великий генерал, — саркастически заметил разведчик.
Что-то было не так. Он чувствовал, как зашевелились волоски у него на затылке. Каждую секунду все больше и больше тугар миновало его, перебрасываясь шутками и восклицая, как приятно оказаться в прохладном лесу. Marry проскакал мимо него рядом с выборщиком, бросив на Кубату насмешливый взгляд.
— Старик, ты все еще ищешь демонов, которые прячутся в лесах? — пролаял Many, и воины вокруг него засмеялись.
Не обращая внимания на насмешку, Кубата оглянулся, все еще колеблясь. Скорее всего тут ничего нет, говорила ему часть его сознания, страдающая от растущего неуважения, которое выказывали воины из-за его осторожности.
Но что-то здесь было не так, все это ему не нравилось. Нужно было решать.
Привстав на стременах, Кубата вытянул руку вверх.
— Остановите колонну, — приказал он.
Те воины, которые были рядом, начали придерживать коней, те, что были за ними, стали съезжать по обе стороны тропы, чтобы не налететь на передних. Однако всадники, уже проехавшие вперед, продолжали двигаться, не слыша или не обращая внимания на его крик.
Кубата развернул коня, чтобы броситься за ними вдогонку. И тут он услышал далекий человеческий крик, звонкий и дерзкий, и мир взорвался вокруг него.
— Огонь!
Полоса огня хлестнула из леса. Десятки тугар вылетели из своих седел, лошади сразу взбесились от боли и страха.
Покинув линию огня, Эндрю быстро поскакал на север.
Черт. Еще несколько минут, и они могли бы захватить почти всех между двух перевалов. Но по крайней мере четверть из них попала в ловушку. Он наблюдал за тугарином в сером облачении — очевидно, их командиром. Каким-то образом он почувствовал подвох. Так почему же он так глупо попался, а затем снова остановился?
Раздался еще один залп, и Суздальцы взревели в экстазе, видя, как ненавистные им тугары десятками гибнут от их оружия.