Проехав где-то с километр, бронетранспортёр Стрельцова внезапно остановился. Сам майор спрыгнул на землю, вскинул бинокль, рассматривая что-то впереди. Наша машина подъехала ближе, встала рядом с «триста первой».
— (Цензура) себе, — невольно вырвалось у меня.
— Иваныч, ты ничего не хочешь нам объяснить? — очень внимательно посмотрел на меня Стрельцов. — Кстати, а ты точно уверен, что твоя фамилия Барсов, а не Сусанин?
Два бронетранспортёра стояли на берегу лесной реки, метров сорока шириной. Хорошо заметная цепочка следов наших беглецов прерывалась у этого водоёма. На песке, рядом со следами бандитов можно было рассмотреть характерные отпечатки, явно оставленные корпусом лодки. Туман, до этого момента словно преследовавший нас, на глазах поднимался вверх, давая возможность рассмотреть окрестности. Весь юмор ситуации заключался в том, что милая лесная речка напрочь отсутствовала на наших картах!
— Ну, товарищи офицеры, кто-нибудь хочет выразить свои чувства насчёт точности топографических карт? — не унимался майор. — Сейчас самое время, разрешаю не стесняться в выражениях.
— Зачем ругаться? Бандиты хорошо наследили, много. Нужно переплывать речку вслед за ними, — рассматривая в оптику растущую на противоположном берегу флору, произнёс капитан Вонг.
— Река спокойная, обрывов на том берегу не видно, — пожал плечами Хабибуллин. — Надо догонять преступников.
— Хорошо, движемся дальше, — не стал долго тянуть кота за хвост наш командир. — Бережёного — бог бережёт, поэтому самим же подготовить машины, как и в прошлый раз.
Это форсирование прошло быстрее предыдущего. После паузы на проверку матчасти БТРы на малой скорости въехали в реку, без проблем пересекли водную преграду, а затем выбирались на сушу. Поднимающийся к макушкам деревьев туман сыграл с нами злую шутку, не позволив предварительно рассмотреть во всех деталях ландшафт этого берега. Машинам пришлось преодолеть метров сто поросшего кустарником пологого склона, прежде чем мы достигли гребня, и въехали в лес. Лес, кстати, оказался смешанным — и хвойным, и лиственным одновременно, с густым подлеском. Несмотря на такое буйство флоры, наши следопыты не подвели, практически сразу же обнаружив отпечатки обуви беглецов. Изучив цепочку следов, Ринат предположил, что бандиты несут на себе что-то длинное и массивное, например, лодку. Следующей особенностью этого леса оказалось отсутствие сотовой связи. Я так и не смог позвонить своему шефу. И, как выяснилось чуть позднее, в этом лесу не работала и радиосвязь.
Несмотря на всё это, колонна постепенно продиралась через заросли, следуя за цепочкой следов. Возможно, если бы мы обратили внимание на отсутствие птиц, то всё бы обернулось иначе. Примерно через полчасика мы стали замечать, что лес постепенно редеет, переходя в сосняк. Затем впереди блеснула вода — как оказалось, очередная речка, отсутствовавшая на карте. Всего лишь пару десятков метров шириной, быстрая, но не особо глубокая. Наши БТРы уже практически выехали на её берег, когда лесную тишину разорвали отзвуки перестрелки.
— Стоп! Пальба из «калаша», длинными (очередями), почти не целясь, — жестом остановив продвижение колонны, на слух определил Стрельцов. — Ну-ка, парни, по коням! Пусть бандитам будет большой сюрприз!
Едва мы заскочили в бронетранспортёры, как наши мехводы погнали машины вперёд. Оба БТРа сходу проскочили через мелководную речку, глубина которой едва превышала метр, и вырулили на берег. Мы проехали мимо перевёрнутой вверх дном охотничьей лодки типа каноэ, а затем вломились в кустарник. За полосой кустов оказалась молодая берёзовая роща, по которой мы слегка поплутали, ища оптимальный путь, прежде чем выехали на большую поляну.
(Цензура!) Вся поляна была заполонена народом, словно консервная банка сардинами, здесь было человек сто, а то и более, вооружённых средневековым холодным оружием. Увидев нас, все они, словно по команде, перекидывали со спин щиты, брали наизготовку копья, вытаскивали из ножен мечи. Никто не паниковал, и не бросался убегать, сломя голову, не кричал.
— Всем стоять! Бросай оружие! Работает спецназ! — выскочив из БТРов, словно черти из табакерки, на разные голоса заорала восьмёрка вооружённых автоматическим оружием офицеров.
Ага, разбежались! Никто из торчавшей на поляне сотни обвешанных железом мужиков и не думал бросать оружие. И никто из них явно не собирался бухаться мордой в землю. Они хладнокровно ждали, когда мы сами подбежим к ним, готовясь встретить незваных гостей острыми и увесистыми девайсами старины глубокой.
— Не стрелять!!! Я сказал — не стрелять!!! — секунду спустя, внезапно рявкнул во всю глотку Стрельцов. — Гюрза, Шварц, быстро к башенным!!!
— Спокойно, парни, мы уже уходим! Мы добрые и пушистые, и никому не причиним вреда! — скороговоркой выкрикнул я, поднимая вверх ствол своего автомата.
— Филин, Ком, на места мехводов! И задраить все люки! — делая ещё один шаг назад, скомандовал майор.
— Чёрт, сколько же их здесь? На ролевиков не похожи, и на реконструкторов тоже, — отступая на пару шагов назад, сделал вывод я.
— Только сейчас это понял, да? А я вот сообразил сразу, как только эти парни за мечи хватились, да щитами прикрылись, — с насмешливым сарказмом заметил спецназовец.
— Кто-то скачет. Конница, блин. Только её здесь и не хватало, — произнёс я, увидев появление на поляне новых действующих лиц.
— Колдун, «триста первый» готов открыть огонь, — сообщил по рации капитан Хабибуллин. Подтверждая сказанное, башня бронетранспортёра пришла в движение, наводя пулемёты на цель.
— Отставить! Гюрза, держи толпу на прицеле, но не вздумай стрелять первым, — нажав тангетку, ответил Стрельцов.
Краем глаза я уловил, что пулемёты «триста четвёртой» машины также слегка двинулись, готовые расстрелять строй воинов прямо перед нами. Именно строй, а не толпу, или массу. Правильный строй пехотинцев в доспехах, в древнерусских шлемах, с миндалевидными и круглыми щитами, мечами и копьями в руках. До первого ряда пехотинцев нас отделяло не более полусотни метров, и я отчётливо видел бородатые лица типично славянской внешности.
— Колдун, радиосвязь с кем-либо отсутствует. В эфире абсолютная тишина, — доложил по рации капитан Коваль.
Между тем, поляну продолжала заполнять самая настоящая конница, кованая рать, как её называли в старину. Всадники сосредотачивались на флангах пехотного строя, охватывая БТРы полукругом, но, не приближаясь к нам ближе, чем на сотню метров. Наконец, спустя пару долгих минут, на поляне появилась ещё одна группа конников, во главе с гордо восседающим на белом жеребце воином. Воин поднял руку, призывая своих бойцов к тишине, о чём-то переговорил с подбежавшим к нему пехотинцем. Затем внимательно посмотрел на меня со Стрельцовым, задержал взгляд на бронетранспортёрах, и шагом направил коня в нашу сторону. Жеребец явно пугался пахнувшей соляркой и маслом техники, гарцевал под всадником, упирался, как мог. В конце концов воин переломил упрямство своего коня, остановившись метрах в пяти от нас.
— Кто вы? Почто вы напали на моих дружинников? — переводя взгляд с меня на спецназовца, и обратно, спросил всадник. Говорил он по-русски, его речь звучала весьма странно, непривычно уху современного жителя. В его голосе не слышалось злобы, или ноток страха, скорее сквозило откровенное любопытство.
— Мы государевы люди, ищем бандитов, убийц невинных людей, — на правах старшего в группе ответил Стрельцов. — Мы не нападали на твоих дружинников. У нас даже в мыслях такого не было.
— Государевы люди? Кто ваш князь, хан, али боярин? — после небольшой паузы воин продолжил задавать вопросы. — Вы дивно молвите, словно чужеземцы.
— Мы не служим хану, князю, или боярину, — вступил в разговор я. — Мы служим государству, Российской Федерации. Мы не чужестранцы, а обыкновенные российские граждане.
— Российская Федерация? Ни разу не слыхивал о том государстве, — покачал головой всадник. — Вы служите митрополиту, али епископу?
— Нет, уважаемый, мы служим России и спецназу, — прищурил один глаз майор. — А сам-то ты кто будешь?
— Я князь Александр Андреевич Остей, сын Андрея Ольгердовича, внук Гедемина, — просто, и в то же время с очень глубоким достоинством ответил воин. — Кто вы такие? Дружинники? Ушкуйники?
А ведь он не врал! Я шестым чувством, оперским нюхом понял, что это не киношная постановка, или чей-нибудь дурацкий розыгрыш. Ну, не верю я в то, чтобы две сотни здоровых мужиков в доспехах в наше время тайно по лесам шастали. Да их бы ещё по пути к месту сборища менты десять раз задержали бы. Реагируя на звонки бдительных граждан, и не только. Ведь, глядя на любой из тех ножичков, что на руках у этой братии, запросто можно впаять статью за ношение! Какой опер откажется «срубить палку» практически на халяву? Едрищ твою туды!
— Мы подданные императора Владимира, который правит Россией и Канадой, что лежат за закатным океаном. Это очень далеко отсюда, дальше, чем земли Гринланд и Винланд, — начал импровизировать я.
Произнеся это, краем глаза я уловил удивлённый взгляд Стрельцова: мол, чего ты несёшь, Иваныч? С дуба рухнул, или похмельной головой о борт БТРа приложился?
— Далече, чем Гринланд и Винланд? Сие и вправду весьма, весьма далече, — помолчав, задумчиво произнёс князь Остей. — Что же привело вас в земли московитские?
— Мы ищем преступников, убивших мирных граждан, — я вновь повторил уже сказанное спецназовцем, решив придерживаться его версии. По принципу: чем меньше расхождений в показаниях — тем лучше. — Нам очень нужно поймать тех бандитов.
— А вам те душегубы живьём надобны? — очень нейтральным тоном поинтересовался князь.
— Желательно, живыми, — уже догадываясь по вопросу, что наши беглецы вряд ли предстанут перед российским судом, подтвердил я. — Если же они умерли, то мы хотим забрать их тела. Чтобы представить их родственникам убитых.
— У вас будет такая возможность, — как мне показалось, с облегчением произнёс Остей. — Вам понадобится много соли, чтобы довести тела душегубов до дома.
— Преступники убиты? — вновь вступил в разговор Стрельцов. — Это сделали твои воины?
— Ваши душегубы напали на моих дружинников, и с помощью вот такого же оружия убили троих возничих, — князь указал рукой на мой автомат. — Ещё четверо моих дружинников ранены, и ими сейчас занимается наш лекарь.
— Ранения тяжёлые? — прищурился спецназовец. — Может, твоему лекарю нужна помощь?
— Возможно, и надобна, — пожал плечами князь. — Пока что он не говорил мне о помощи.
— Мы можем забрать тела наших бандитов и их имущество? — я задал весьма животрепещущий вопрос.
— Тела — да, добро — нет, — лаконично ответил Остей. — То, что взято в бою, принадлежит мне и дружине.
— Хорошо, мы заберём только тела, — согласился я. — Где они?
— Их привезут сюда по моему повелению, — впервые за всё время разговора князь слегка улыбнулся. — А до того я хочу просить вас не покидать пределов этой поляны, дабы не смущать моих дружинников своими гремящими колесницами.
— Хорошо, мы готовы подождать исполнения твоего повеления на этой поляне, — Стрельцов искренне улыбнулся в ответ. — Но, мы немного погремим, чтобы переставить свои колесницы иначе.
— Да будет так, — кивнул князь Остей, трогая своего коня. — Ждите.
— (Цензура), (цензура), (цензура) я вертел такую погоню, — подойдя ко мне вплотную, прошипел майор. — (Цензура), Иваныч, что мы бойцам скажем?
— А чего ты шёпотом говоришь? — удивился я.
— А что мне, на весь лес орать? Эти мужики говорят и понимают по-русски, — спецназовец кивнул в сторону строя пехотинцев.
— Ты лучше подумай, что сейчас нашим парням скажешь, — ответил я. — Провалиться мне на этом месте, если мы не тысяча триста восемьдесят втором году по принятому в России летоисчислению.
— Ага, ты тоже сообразил, что это не постанова? — криво усмехнулся Стрельцов. — Я вот сразу врубился, когда увидел, как эти парни строятся и копья-мечи хватают. Они — профессионалы, постоянно работающие именно с холодным оружием.
— Ну, я примерно в то же самое время понял, что это не ролевики и не реставраторы, — я попытался растянуть губы в улыбке. — Чёрта с два бы менты такую толпу с лошадьми и железяками не тормознули. Хотя и полно в наших рядах дубов, но не до такой же степени.
В это время кованая рать на флангах пешего строя пришла в движение, поворачивая коней, разъезжаясь по сторонам. Пехотинцы же просто развернулись по чьей-то команде на сто восемьдесят градусов, закинули щиты на спину, и зашагали прочь. Князь Остей, похоже, вовсе не жаждал кровопролития.
— Артур, я сейчас прикажу мужикам переставить броню, а ты пока помолчи, и ничего не говори о своих выводах, — посмотрев мне в глаза, попросил майор. — Мне нужно пару минут, чтобы прокачать ситуацию. Блин, я ведь и сейчас своим глазам не верю.
— Ага, мы надышались болотного газа, и нам это всё чудится, — нервно засмеялся я. — Надо было князя руками потрогать, а ещё лучше — стянуть его с лошади, чтобы уж стопроцентно удостовериться в подлинности.
— Блин, Артур, ты бы ещё предложил жеребца за причиндалы подёргать, — почти зашипел на меня спецназовец. — Хватит всякую чушь пороть!
ГЛАВА 4
По приказу Стрельцова бронетранспортёры поставили буквой «Г», под прямым углом, чтобы корпуса машин образовали стороны равнобедренного треугольника. Лобовые проекции БТРов и башенное вооружение оказались обращены к стану дружинников князя Остея. Это обеспечивало нам отличный сектор обстрела и по фронту и по флангам, если, вдруг, воины князя рискнули бы перейти в наступление, и хоть как-то компенсировало нашу же малочисленность. Наш тыл — основание треугольника — являлся самым слабым направлением, сомнительно защищённым берёзовой рощей. Впрочем, княжеские дружинники, похоже, вовсе не намеривались нападать на чужестранцев. Удалившись от нас на пару сотен метров, воины возвратились в свой лагерь, где занялись обыденными делами. Конница, которая, на мой взгляд, представляла наибольшую угрозу, вообще исчезла из поля зрения, ускакав с поляны.
— Командир, мы слышали почти весь ваш разговор, — видя, что майор не знает, с чего начать, огорошил нас капитан Хабибуллин, и пояснил. — Так люки же были открыты, да и орали вы на всю поляну.
— Ринат, я же приказывал — задраить все люки, — опешил Стрельцов, глядя на капитана.
— Да, ты приказал, и мы задраили все люки, кроме парочки боковых, — не моргнул и глазом Хабибуллин. — Если бы вам пришлось удирать от этой толпы, то куда бы ты спрятался? Побежал бы в рощу?
— Да, ты прав, Гюрза, хотя и не выполнил приказ, — помолчав, согласился майор. — А я, похоже, старею, коли перестал думать об элементарном самосохранении.
— С чего это ты взял, командир? — вполне искренне удивился капитан. — Ты ещё вполне крутой мужик. Вон, даже в прошлое нас завёл.
— Товарищ майор, а мы вправду в четырнадцатом веке? — шмыгнув носом, внезапно спросил переминавшийся с ноги на ногу старший сержант Василевский. — Там, на поляне, настоящие дружинники? Не киношники?
— Да, (цензура) его знает, Лёня, — откровенно высказался Стрельцов. — Вон, Артур Иванович авторитетно утверждает, что мы в четырнадцатом веке.
— Я утверждаю? Думаю, что данный факт ещё не доказан, — я попробовал, было, отыграть назад, но посмотрев в глаза парней, стушевался. — Да, полагаю, что мы находимся в тысяча триста восемьдесят втором году нашей эры.
— Откуда такая точность? — сразу же задал вопрос лейтенант Скорохватов.
— Есть такое мнение, что мы с майором Стрельцовым только что вели переговоры с «литовским» князем Остеем, жившем в четырнадцатом веке, и героически погибшем при обороне Москвы от армии Тохтамыша, — на едином дыхании выпалил я. — Тохтамыш — это ордынский хан, который сменил на престоле Золотой Орды Мамая.
— Артур Иванович, спасибо, конечно, тебе за справку по истории. А ответь-ка, пожалуйста, на такой вопрос: мы домой-то вернёмся? — старший лейтенант Кравченко, как всегда, задал самый животрепещущий вопрос. — Я, если честно, хотел бы оказаться в своём собственном времени, и, по возможности, как можно скорее.