— О прибыли — это с ним... — я показал на Хорста, скромно пристроившегося в уголке кабинета. — Что с порохом?
— А что с ним, ваше сиятельство? — Исаак картинно пожал плечами и достал из того же шкафа три миски, наполненные порохом разной градации зерен. — Вот, это из последней партии. Мэтр Фиораванти построил и запустил новую грохотку на водной тяге, теперича помол идет на пистольный, аркебузный и орудийный пороха. Как вы и указывали. Клянусь собственной бородой — лучшего никто не делает! Опять же с бурмистром договорились, он всех кандальников к нам на работу отправляет, а мы ему отгружаем первому на нужды гарнизона. Но тут закавыка образовалась. Всю селитру во Фландрии мы уже скупили. Примерно на месяц работы хватит. Но дальше — всё. Нет нигде больше, а по коровникам много не наковыряешь, да и пусто там, давно вычистили. Надо выход к сарацинам искать. Но и тут проблема: с недавнего времени у них вышел запрет поставлять ее неверным. Даже не знаю, что делать. Есть, конечно, ход к ломбардцам, но дорого, ой дорого выйдет этот клятый китайский снег, будь он неладен!
— Попробую решить с сарацинами, — я протер шепотку пороха между пальцами, — а пока крутись сам, скупай все что найдешь, даже за любые деньги. Что с литейками? И это... прикажи подать того рыбного супчика, что твоя племянница делает. Да поживее...
Я невольно прислушался к бурчанию в своем желудке. Вот так, горю на работе, о себе не думаю. Все о деле, да о деле.
— И манерку спиритуса не забудь... — окончательно озвучил я свои желания. — Да получше примите господина ван Брескенса с его людьми.
— Ваше сиятельство! В момент исполним! — Исаак подскочил с кресла и ринулся к двери. — Ривка как раз свеженький сделала. Да я и сам собирался предложить... Рахиль, Хиля, где ты, паршивка?..
Через несколько минут в кабинет величаво вплыла статная девушка в чепце, из-под которого выбивались буйные смоляные кудри. Рахиль, сохраняя почтительность на округлом миловидном личике, кокетливо зыркнула на меня своими громадными глазищами, поставила на стол исходящую ароматным парком серебряную супницу и быстро принялась раскладывать столовые приборы.
Я невольно засмотрелся на девушку, настолько ловко все у нее получалось, а еще мои глаза сами по себе высматривали под платьем очертания ее округлой попки, которую Рахиль, склоняясь к столу, очаровательно оттопыривала. И явно намеренно. Нет, чудо как хороша девка. Знаете, такая яркая, пышущая здоровьем колоритная красотка. Забрать ее себе, что ли? Хотя нет, не буду, все равно всех не перетрахаешь!
Закончив с приборами, девица плеснула в стопку из графинчика, поставила ее на поднос, и с поклоном преподнесла мне. Я отметил, что сервировался стол серебряными приборами, из-за сословных заморочек совершенно недопустимыми для личного пользования купцом. Значит, держат специально для меня.
— Твое здоровье, милашка... — Я отсалютовал девушке стопкой и опрокинул ее в себя, краем глаза успев увидеть, как встревоженный Исаак жестами приказывает племяннице убраться. Ну-ну...
Рахиль вспыхнула, по-простому, в пояс, мне поклонилась и, гордо вскинув головку, покинула кабинет.
— Вы про литейки спрашивали, ваше сиятельство? — зачастил Исаак.
Я зачерпнул ложкой янтарной жидкости с кусочком лососины, отправил ее в рот, помедлил, наслаждаясь вкусом, а потом сказал:
— Исаак, я вижу тревогу на твоем лице...
— Ваше сиятельство! — вскинулся еврей. — Да я...
— Помолчи... — Я зачерпнул ложкой еще супа, теперь уже подцепив кусочек белого мяса с красными прожилками, опознанный как очищенный хвостик креветки. — Я так понимаю, ты боишься за свою племянницу, подозревая во мне нехорошие умыслы?
— Ваше...
— Заткнись и слушай!.. — я слегка повысил голос. — Не буду тебе напоминать, при каких обстоятельствах мы встретились...
Еврей, воспользовавшись тем, что я сделал паузу, горячо воскликнул:
— Молим! Я и мои девочки ежедневно возносим молитвы за вас, ваше сиятельство. Словами нельзя выразить нашу благодарность!
Я просто кивнул, давая понять еврею, что он правильно поступает, и продолжил:
— Судьба потом опять нас свела, еврей, и что: ты можешь меня упрекнуть в плохом отношении к тебе?
Исаак молча повалился на колени.
— Запомни, мой друг, — я намеренно допустил такую формулировку, абсолютно недопустимую в общении благородного дворянина с евреем, пусть даже и выкрестом, — я благоволю к тебе, и в дальнейшем намерен поддерживать такой же уровень отношений. Но меня оскорбляют твои подозрения...
— Ваше сиятельство! — Исаак сложил ладони перед лицом. — Простите, бес попутал!!! Поймите, господин граф, вельми своенравна и горяча оная Рахиль, а я в ответе за нее перед моим покойным братом.
— Понимаю. — Я величаво склонил голову. — Так что там с литейками? И встань, встань с колен.
Да, еще один урок. Я никогда не забываю указать своим людям, кому они обязаны своей жизнью и нынешним положением. Хотя, честно говоря, они и не забывают.
— Великолепно с литейками! — радостно взвопил купец. — Заказов на год вперед, малые фальконеты на морских вертлюгах и крепостных лафетах как селедка расходятся. Для начала три десятка штук заказал город Антверпен, полностью оплатив предзаказ. И он же, согласно условиям договора, предоставил нам в аренду на льготных условиях свои грузовые галеры с экипажем для перевозки сырья из Британии и кандальников на своем же обеспечении...
Я слушал еврея вполуха и потихоньку прихлебывал супчик. Все, что он мне докладывает, я уже знаю — от него самого, из его же ежемесячных письменных отчетов, и от других людей — так сказать, моих недреманных глаз и ушей. Исаак не ворует... гм... скажем так, не ворует в известном понимании этого термина, а никогда не упускает возможности «чуточку сделать в свою пользу» — это по его же выражению. Но по-божески, так что меня все устраивает. Тем более, Исаак — купец от бога.
Так о чем это я? Ага... так вот, бизнес идет вполне прилично. Только на одном литейном производстве я заработал пять тысяч гульденов — это уже чистыми. Причем в отлитых на моем производстве орудиях ничего прогрессивного нет, я строго-настрого запретил внедрять новшества; они просто качественные...
— И да... пообварилось с десяток человек, но ничего, новых уже прислали, а вот нормы питания для них я считаю слишком роскошными... — продолжил докладывать Исаак.
— Что с шебекой? — прервал я его.
— Готова! — преданно смотря мне в глаза, выдохнул купец. — Перегнали ее из дока к нам на стоянку. Господин Веренвен с командой на судне. Ставят на места орудия. Могу отчитаться по расходам...
— Ему... — я опять показал на Хорста. Аудитор услышал мои слова, мгновенно оторвался от мисочки с супчиком, которую держал на коленках, и сразу же уставился на Исаака грозным взглядом ищейки. Да так, что тот невольно поморщился.
— Как прикажете... — обреченно пробормотал Исаак.
— Приказываю. Теперь, где мэтры Фиораванти и Фен? На новом производстве? Пошли за ними конника, и срочно сюда.
Купец отрицательно мотнул головой.
— Нету их там, — виновато сказал он. — Позавчера отбыли в Гуттен. Оба. Без объяснений. Мне доложили, что за ними прибыл гонец.
— Что случилось? — Я немного насторожился.
— Не ведаю, ваше сиятельство, — развел руками Исаак. — Оставили за себя помощников и срочно отбыли.
— Ничего страшного, увижусь в Гуттене, — сделал я вывод и вытащил из-под кирасы маленький тубус. — Держи. Когда галеры опять пойдут за сырьем к бриттам, пусть твой поверенный передаст это письмо интенданту порта Портсмут и присовокупит к нему шкатулку с двумя сотнями гульденов. Ограничение на покупку олова со свинцом и дополнительную пошлину с вас снимут. И передашь ему же тех кречетов, что тебе должны были доставить из Груде, и еще вот это письмо. Интендант знает, куда их дальше переправить. — Я положил на стол очередной футляр. — Кстати, птиц уже доставили?
— Доставили, ваше сиятельство, доставили... — Исаак поморщился. — Только вот кастелян дамы ван Груде содрал за них совершенно сумасшедшую цену. Ей-ей, я бы дешевле нашел...
Я, в свою очередь, нахмурился. Моя ленница, почтенная вдовица Шарлотта ван Груде, последнее время стала чрезмерно наглеть. Это в ее хозяйстве выращивают редкостных ловчих птиц, что мне очень на руку — при помощи подобных подарков можно делать реальный политик. Вот и эти кречеты предназначаются Джону де ла Полю графу Линкольну, племяннику нынешнего короля Британии, за лоббирование некоторых политических интересов, а до кучи — и моих торговых.
Так вот, дама Шарлотта, на почве полового воздержания, в последнее время стала весьма стервозничать и проявлять своенравие. К примеру, цены задирать безбожно. Хотя, должен признать, тут она в своем праве. Я ей, конечно, сеньор, но ее обязательства вассала строго очерчены. И в их перечень скидка на ловчую птицу не входит.
Я, конечно, за этих кречетов не плачу, это подарок Мергерит своему родственнику, но все равно пора Шарлотку ставить на место. Есть методы воздействия. Или женить, наконец, сразу помягчеет. Мне-то ее самому драть как-то не с руки...
— Кхх!.. — громко кашлянул Хорст, привлекая к себе внимание. — Ежели ваше сиятельство дозволит, я могу провести тщательный аудит оного поместья: враз цены станут приемлемыми.
Исаак бойко закивал головой, приветствуя этот метод.
— Позже, — решил я оставить решение этой проблемы на потом, и обратился к Исааку: — Достал что я тебя просил?
— А как же, ваше сиятельство! — Исаак схватил колокольчик на столе и яростно зазвонил, будто бил в набат. Через мгновение слуги внесли в кабинет две обитых кожей деревянных коробки. Купец бережно открыл их и поднес мне. — Вот, ваше сиятельство, работы венецийца Джакомо Торричелли, извольте полюбопытствовать...
В коробках на бархатной подложке лежали очень красивые куклы в нарядной одежде с настоящими драгоценностями. Они настолько искусно и тщательно были исполнены, что мне показалось — в коробках лежат две спящие живые девочки. Умница Исаак, такие куклы — пока настоящая редкость, и я сомневаюсь, что они есть даже у детей королевской крови. По крайней мере — не у всех. А у моих дочурок-красавиц уже есть. И будут еще.
— И лично от меня, ваше сиятельство... — Исаак склонился в почтительном поклоне и поставил на стол небольшую игрушку, изображавшую золотого петушка. Он повозился с ней, и совершенно неожиданно механический птиц залился звонким кукареканьем и стал долбить серебряным клювом по столешнице.
Ух ты... вот это угодил, шельмец! И не надо удивляться, у нас в Средневековье одаренные механикусы еще и не то могут сконструировать. Но цена подобным игрушкам — за гранью разумного. Это может значить многое. К примеру, что Исаак где-то хапнул не по чину и теперь замаливает грешки подарками. Впрочем, он может и просто выражать свою признательность — есть за что. Но все равно, я этот подарок оценю достойно.
— Учту, братец... — Я сдержанно и солидно кивнул: не по рангу графу бурно проявлять эмоции — если, конечно, он не наклоняет кого-то. — Прикажи переправить все это на шебеку. Я завтра поутру отправляюсь. И продолжай, продолжай докладывать...
К тому времени как супчик иссяк в миске, еврей ввел меня в курс торговых дел и доложил все сплетни Антверпена. Все в кассу пойдет, только надо тщательнее фильтровать сведения.
В свою очередь, я насыпал ему целую кучу ценных указаний, после чего благополучно свалил на стоянку судов. Соскучился уже по своей ласточке. То бишь по своей шебеке. Нет, все-таки я создан... создан... черт, на ходу засыпаю...
На корабле я только показался. Допустил команду к руке, по традиции экипировав свою длань в латную перчатку, удостоил Веренвена короткой беседы, дал указания, похвалил его за то, что догадался взять с собой в Антверпен полную команду абордажников, и вернулся в поместье. Подробнее по судну буду разбираться в походе. Но уже вижу — мастера не подкачали.
Ну а в поместье наткнулся на очередной демарш Земфиры. Тоже вполне предсказуемый...
— Куда? — Я сразу даже не понял, чего она хочет. Задремал, понимаете ли, в горячей водичке, а тут...
— С тобой... — вкрадчиво прошептала сирийка и, сбросив камизу, скользнула ко мне в корыто.
— Нет, нет и еще раз нет...
— И почему? — Девушка взяла ковш с ромашковой эссенцией и стала промывать мне волосы.
— Потому. — Я невольно покосился на маячившие перед глазами острые грудки сирийки.
— Не любишь меня... — горько пожаловалась сирийка, отбросила ковшик в сторону и нырнула ручкой к моим чреслам.
— Очень даже люблю... — Я подхватил ее за талию и привлек к себе.
— Я сама... — муркнула сирийка и убрала мои руки. — Так почему? О-о-х!!! Говори...
— Я... я не на прогулку... собираюсь...
— Я хорошо стреляю из лука... — Земфира, опираясь руками на борта корыта, стала медленно приподниматься и опускаться. — О-о-хх!!! Я не буду обузой... Не помогай! Нет, я... я сама... сама...
— Буду... буду отвлекаться...
— Я... — Сирийка откинулась назад, резко запрокинула голову, создав вокруг своих волос маленькую радугу, на секунду замерла и стала постепенно набирать темп. — Ох!.. Я не буду лезть вперед... ох... ох...
— Не знаю...
— Знаешь... охх...
— Нет...
— Да-а-а...
— Нет...
— Возьми! Ну же... возьми меня... с собой!!! — Земфира опять охнула и, расплескав воду, со стоном рухнула мне на грудь.
— Ладно... — Я погладил ее по мокрым волосам. — С рассветом выступаем. Возьми с собой все свое оружие, доспех и наряды с драгоценностями... самые лучшие... Не успеешь в срок — оставлю дома...
— Ты знал... — слабо прошептала девушка, прижимаясь ко мне. — Ты издеватель... ты сразу согласился... а меня мучил...
Я молча улыбнулся. Конечно, знал и все уже решил. Исаак передал мне письмо нашего торгового представителя в Нанте, который сообщал, что в порт уже прибыл старый капудан Хасан Абдурахман ибн Хоттаби. И оный сарацин будет ждать меня сколько потребно. Потому что с ним прибыли отец Земфиры и два ее брата. И я им ее покажу, вот только... только сирийка сама решит, как поступить. Но это будет уже после того как мы грохнем посольство Паука. Или не будет вообще, если грохнут нас. В чем я сильно сомневаюсь, а, значит, встрече Земфиры с родителем — быть.
— Я — собираться!!! — Земфира радостно клюнула меня губами в щеку и вскочила в корыте.
— Позже, — я поймал ее за руку и притянул к себе, — мы еще не закончили...
— Жа-а-ан!!!
ГЛАВА 6
Соленый ветер в лицо, скрип такелажа, удары корпуса об волну и пронзительные вопли чаек, белыми тенями скользящих над свинцово-изумрудным морем. Эти звуки кажутся мне музыкой, которая бодрит не хуже самого сильного наркотика. Уже не терпится взять на абордаж клятый посольский неф. Или еще кого-нибудь.
— …и возьму, — пообещал я себе вслух.
— Что вы сказали, господин шаутбенахт?! — перекрикивая ветер, спросил Веренвен. Он стоял рядом со мной на мостике и присматривал за командой рулевых, ворочающих здоровенный румпель.
— Ничего. Как тебе шебека после ремонта?
— Нормально, господин шаутбенахт... — скупо ответил капитан. — Пока так, дальше скажу больше...
Я уже знал, что мне ответит Веренвен, и спросил проформы ради. Сам вижу, что мастера справились на славу.
Впрочем, на кардинальные переделки я пока не решился, парусное вооружение вообще не трогал и ограничился тем, что напрочь убрал места для гребцов, а на их месте организовал опердек — артиллерийскую палубу с портами для орудий. То есть теперь моя красавица стала вполне двухдечным судном.
Ну и еще по мелочи: мастера на верфи по моему проекту перемонтировали и нарастили борта с фальшбортами, немного модернизировали систему управления — добавили рычажные приводы к румпелю, переделали трюм и укрепили корпус. Ну и текущий ремонт, конечно: полностью поменяли такелаж, перемонтировали и усилили крепления мачт, да и сами мачты сменили. Над корпусом тоже поработали, сделали перешивку и нанесли покрытие по рецепту Фена. Короче — обновили посудину.