Он прочистил горло и одернул воображаемый фрак. Глотнул немножко водки и профессорским тоном начал:
— Слабостью России всегда было некоторое противоречие между военной службой и политическим сыском. Причём, если в XIX веке преобладающим влиянием на позицию двора пользовались военные, то к началу века всё изменилось. Министерство Внутренних дел превратилось в серьёзную силу, с которой приходилось считаться самым серьёзным фигурам. Поэтому падение Российской империи было заложено в 1910 году, когда было принято решение так называемой комиссии Курлова, о создании структуры борьбы со шпионажем иностранных государств при штабах военных округов.
Николай ничего не понял, но на всякий случай кивнул. Уловив недоумение собеседников, а может быть используя стандартный лекторский приём, агент продолжил.
— Дело в том, что в верхах существовали два позиции. Одна была выражена премьером Петром Аркадьевичем Столыпиным и предполагала, что борьбой с иностранными разведками должны заниматься люди из полиции, где, к тому времени был накоплен богатый опыт контрразведывательной работы. Вторая опиралась на идею, что это надо поручить военному ведомству. Борьба между ними шла с переменным успехом в пользу Столыпина и поддерживающего его директора Департамента полиции Трусевича. Но тут в Военные министры был назначен Сухомлинов. У него было сложное положение в Министерстве, поэтому появление в нём структуры, подчиненноё МВД радости у него не вызывало. Таким образом, орган борьбы с военным шпионажем был создан при Особом делопроизводстве Главного управления Генерального Штаба. Поэтому к началу войны опыта у военных было предельно мало. Тогда все были уверены, что она продлиться всего немного. Только англичане были готовы к затяжной войне на истощение, на что и ориентировали свои службы. А Россия жила надеждой, что к сентябрю русская армия войдёт в Берлин. Только в 1916 году начались попытки что либо изменить, но было поздно.
— Скажите, а кого Вы можете персонифицировать с попытками объединить контрразведку и МВД? — спросил Николай, потому что всё, рассказанное собеседником было ему абсолютно не знакомо. Надо было услышать что-нибудь ещё.
— Белецкий и Манусевич-Мануилов. Вот две фигуры, которые активно боролись за передачу всей полноты сыска в МВД.
Эти две фамилии Коля знал из разных книжек, посвящённых закату самодержавия.
— Понятно. А какова фигура Лаврова во всей этой истории?
Про Лаврова Николай читал в книжке. Там было написано как он ловко боролся с японским шпионажем в Петербурге.
— Владимир Николаевич руководил «Разведочным отделением» Главного Штаба до 1910 года. Это очень небольшая и заморенная структура, которая и не имела потенции к развитию. Поэтому вместо того, чтобы на её основе выросла структура контрразведки, её просто взяли за основу будущего отделения по Петербургу. По сути дела это были специальные жандармы, просто в качестве цели им были поставлены посольства и крупные фирмы стран, потенциальных противников. Потом он передал полномочия полковнику Ерандакову. Но они были самые опытные, поэтому в 1914 году именно они стали Контрразведывательным отделением Главного Управления. Но я плохо знаю Петербургские дела. Я был больше связан с Особым делопроизводством.
— То есть, если я правильно понимаю, и разведка и контрразведка в армии были в этом самом Особом делопроизводстве?
— Совершенно правильно. Особое делопроизводство Первого Обер-квартейместера Главного Управления Генерального Штаба.
Коля посчитал, что дальнейший разговор на эту темы становится бессмысленным. Таких тонкостей он не знал, поэтому проверять высказывания бывшего агента не представлялось возможным. Надо было как — то закруглять беседу.
— Ну, а что же послужило причиной падения Империи. Только то, что контрразведка перешла от жандармов к военным?
— Да. Военные оперируют категориями армий, пушек и снарядов. Они практически не могут понимать такие вещи как настроение общества, политические течения и придворная борьба. А для жандармов это является основной средой обитания. Поэтому они не могли бороться с политическими агентами противника — большевиками. Они просто не понимали, как это делается. Поэтому получая материалы о связях большевиков с иностранными разведками они не могли принимать решения о борьбе с ними — требовалась некая система согласований. Это и привело к тому, что агитация большевиков привела к развалу фронта и страны.
— А чем в этой стройной системе занимались Вы?
— Я наблюдал за процессом финансирования политических партий из-за рубежа. Сначала по поручению МВД, а потом военных.
— И кто же больше всех давал?
— Немцы и американцы. Я докладывал подробно, со всеми схемами переброски денег. Данные по немцам я потом находил, а вот про американцев все молчали. При Керенском я искал хоть какие-то концы моих докладных, но не нашёл.
— А что тут странного. Ожидалось вступление США в войну, поэтому союзники, я думаю, прежде всего англичане, блокировали эту информацию. А как кстати сам Александр Фёдорович? Что у него с деньгами.
— Хватает. Я последний раз был в Берне в сентябре 1917 года и видел, как ему поступали деньги.
Николай вспомнил Гайдара младшего, который на вопрос «Воруют ли люди в новом правительстве?» ответил «Керенский сто дней проправил — на всю жизнь хватило». Но эта мысль злобы не вызвала.
— Кто, по Вашему, сейчас основной игрок против России?
— Как и были — англичане. Они заинтересованы в максимальном ослаблении страны и вывода её за рамки клуба Держав. Почему они не поддержали белое движение? Только из-за лозунга «За Россию, единую и неделимую». Они сделали ставку на большевиков, рассчитывая, что те ещё больше ослабят страну политикой военного коммунизма и всё кончится ещё большей кровью. Крестьянство поднималось, а вместе с ним полная анархия. Вот тут бы они и получили нужный результат — множество враждующих между собой губерний.
— А что Вы знаете о Тибете?
— Это направление разрабатывал совсем другой отдел. Но людей и денег туда бросали много.
— Это государство. А оккультные круги? Кстати, государство присматривало за ними?
— Нас это не интересовало. Разве только что отдельные личности. А эти круги сильно увлекались восточной мистикой. Кружок Бадмаева был весьма силён — Протопопов, Коковцев. Николай II прислушивался к ним.
— И что осталось от былого величия?
— Не знаю, не интересовался. Попробуйте, я слышал его ученица практикует где-то. А впрочем, сейчас всё узнаем.
Он махнул рукой, подзывая официанта. Китаец быстро подошёл и склонился в поклоне.
— Попроси Лю — сказал Бывший разведчик, и через минуту невысокий пожилой китаец появился около столика. Он бросил взгляд на палочки Николая, но прочесть усмешку или одобрение на его лице Коля так и не смог.
— Скажи, Лю, ты буддистов из Тибета знаешь?
— Знаю — на чистом русском языке ответил китаец.
— Почтённому Лю ближе мысли Великого учителя, или постулаты майтерии? — вмешался Коля.
— Почтённый Лю православный — издёвка все-таки проскользнула в его голосе, а в глазах была заметна усмешка.
— Почтённый Лю забыл заветы предков — разозлился Коля — Высокое небо этого не одобрит.
— Высокому небу нет дела до мельчайшего Лю.
Николай шутливо поднял руки.
— Всё, ничтожный искатель истины молчит и внимает мудрости собеседников.
Из рассказа Лю следовало, что кроме дацана буддисты могут собираться на Угловом переулке, в доме 7. Из разговора было видно, что ресторан работником ОГЕНКВАРа выбран не случайно, и они с Лю хорошие знакомые. Николай подумал, что мужик очень серьёзный и если бы беседа пошла не так, можно было бы из ресторана не выйти. Когда Лю ушёл, Коля черканул в блокноте адрес и сказал.
— Спасибо. Попробую на Угловой. Ладно. Переходим к платной части.
Решив вопросы платежей, Коля перешёл к тому, зачем приехал.
— Скажите, кто же из заграничных структур давал деньги большевикам?
— Больше всего американцы и немцы. Американцы давали очень много начиная с начала века, а немцы начали с 1914 года.
— У американцев работало государство?
— Нет, это были люди, связанные с кругами нефтепромышленников.
— То есть «Стандарт Ойл»? — Коля примерно знал эту историю. То, что у Америки не было соответствующих спецслужб было ясно, и интересы Рокфеллера тоже были вполне понятны.
— Прежде всего их. Они старались исключить поставки русского керосина и нефти на европейские и азиатские рынки, поэтому активно давали деньги на революцию в Закавказье. В основном это шло через Горького и Андрееву. Но с началом войны эта ниточка оборвалась — отпала необходимость. И основные деньги социал-демократы стали получать от немецкого Генштаба.
— Значит, немцы и американцы. А французы?
— Я не встречался с организованными акциями французов. Отдельные инциденты, но, скорее всего, это частная инициатива, в рамках их любимой цивилизаторской миссии. Тоже самоё, в ещё большей степени касается англичан. У меня создалось мнение, что они активно избегали контактов с левыми партиями. В среде кадетов — да, те просто были англофилами. А большевики и эсеры были англичанам просто не нужны.
Николай вспомнил книгу Бушкова. Там Англия активно провоцировала конфликт России с Австро-Венгрией. Правда целей этой акции он так и не понял, но книжка всё равно была интересной.
— Значит остаются немцы. Если я правильно понял, основная агентура англичан разрушена революционными расстрелами и эмиграцией.
— Совершенно так.
— Скажу честно, это ломает мою схему. Но подробную справочку Вы всё таки составьте. Я заберу её у Вас попозже.
Если деньги заплачены, решил Коля, то надо за них хоть что-то получить.
Когда Николай подошёл к храму, Надежды ещё не было. Он зашёл внутрь, и почти что сразу увидел её. Она стояла на коленях, около иконы Божьей матери. Он обошёл по кругу — встать так, чтобы было видно лицо. Лампада, горящая перед иконой, бросала свой свет на Надежду, поэтому её лицо было возвышенным и строгим. Она смотрела на икону и губы её шевелились. Коля осторожно вышел на улицу.
Он не был религиозен и верил в бога в душе. Когда-то давно, ещё в студенческие времена, при советской власти он спросил Епископа Иркутского и Братского — что важнее соблюдать обряды или поступать по совести.
— Поступать по совести не задумываясь ответил пастырь. И эти слова стали основой его восприятия религии. Когда в 91 все повалили в церковь, ему было противно смотреть на бывший партийных боссов, выстаивающих всенощную. Однако неприятности последнего года привели к тому, что он крестился. И носил крестик. Но молиться не умел, да и крестился то правильно только после того, как вспоминал, что он православный. Значит Сверху вниз, справа налево. Подумав об этом, он перекрестился.
Они договорились, что Александр уедет раньше и встретит их на вокзале уже с машиной. Информацией, полученной от бывшего разведчика надо было поделиться с Аршиновым, который должен сегодня крутить Френкеля. Ах, Нафталий, Нафталий. И чего ты полез в эту кашу.
Надежда вышла из церкви минут через десять. Огляделась, и увидев Николая, пошла в нему.
— Вот посмотри, какую я сумочку купила — не удержалась она. Он посмотрел на сумочку, улыбнулся. Глаза у неё были заплаканные. Он вспомнил, как она рванулась в эту поездку. Вспомнил книжку на французском языке. Что-то связывает её с Городом на Неве. Но не будем лезть, нам своих тайн хватает.
— Ну что, все дела сделала?
— Все.
— Тогда поехали в Москву — Николай решил проверить, что она будет делать. — Всё, что мы могли узнать, мы уже узнали. Приём оправдал себя.
— Николай, а может на острова съездим. Ненадолго.
— Если ненадолго, то можно.
Они приехали на Каменный остров, где был песок и высокие сосны.
— Посмотри, как красиво — пойдём, побродим.
Он пошёл за ней, думая куда же она его приведёт. Они шли мимо красивых особняков, построенных аристократией для летнего отдыха. Уж не Шехтель ли тут постарался, подумал Николай, глядя на скруглённые башенки «северного модерна». Но сосны и песок он любил. Вспоминая Сибирь, он не заметил, как они подошли к деревянной избушке в три этажа.
Такого даже братки не строят — изумлённо подумал Коля, глядя на крыши и переходы. Дом был построен из конкретных бревен, явно в традициях русского Севера. Невысокий забор, тяжёлый, в сибирском стиле. Из-за угла высовывался кусочек пруда. Это ж надо. Ну и фантазия. Но в окружающую среду был вписан. Прямо таки именно его и надо ожидать, шагая по русскому лесу. Он бывал на Каменном острове, но такого не помнил. Интересно, подумал он. До моего времени это дожило?
— Там что, баба Яга живёт? — спросил он, оборачиваясь, но настаивать на ответе не стал. Надька молча стояла и смотрела. Слёзы текли по лицу, но она похоже, их не замечала.
Какие блин, все загадочные — рассеяно подумал он. Надоели. Он пошёл и сел на гранитный камушек, просто наслаждаясь солнцем и соснами. Как же нам Бокия найти и Ваську выцепить — перебирал в уме варианты. Пока что наиболее разумным была проверка ЦК содержания арестованных. Только надо узнать у Горностаева, гдё он сидит конкретно. И чего же это Бокий Васькой заинтересовался? Как был чего не раскрутили. Как приеду, сразу во флигель — как там поживает Сергей Фёдорович и наша записка. И к кредиту хорошо бы подобраться. Отложить так пару сотен тысяч долларов, и пусть полежат до 2001 года. А как я в Швейцарию попаду, деньги снимать? Ничего, были бы деньги, а мы куда хочешь попадём.
Надежда подошла, глаза были опухшие, но сухие.
— Ну, что, поехали в город?
Она молча кивнула, и они пошли к мосту.
Он увидел трех человек метров через триста от домика. Ощущение опасности, выработанное за последний год, кольнуло сердце. Он просто не ждал ничего хорошего от любого развития событий, вот и сейчас он напрягся. «Боже, малый я несильный» вспомнилось из Пушкина, но рука уже нащупала рукоятку браунинга. Мужская игрушка грела сердце, вселяя уверенность. Постреляю всех, весело подумал он и спустил предохранитель. Нагнувшись к земле, он расстегнул застёжку на кобуре и его вдруг начала колотить дрожь. Он вспомнил зимнюю Москву, ощущение выхода из подъезда, тоскливые коридоры УБЭПА, где его пару раз допрашивали, мотивированно уговаривая вернуть деньги. Азарт и злость охватили его.
Трое подходили не спеша. Надька тоже заметила и стала оглядываться по сторонам. Но никого не было. Остров был пуст, как всегда, когда не надо.
— Ну, вперёд — сказал себе Николай, и ускорив шаг, обогнал девушку — Не мельтешись, сказал он негромко.
Приближающиеся люди были одеты довольно бедно, во что то полувоенное. Кепки, у одного, несмотря на жару, шарф. Пиджак не по размеру. Шпана мелкая. Но опасная.
Так. Началось. Трое стали в линию впереди и как по команде достали оружие. Один наган и два ножа — есть шансы. Человек с наганом двинул стволом.
— Деньги, часы — сам к дереву. А дамочка пойдёт с нами.
— Может деньгами обойдёмся- лязгающим от волнения голосом спросил Николай. Это было ошибкой, почувствовав страх бандиты стали двигаться увереннее.
— Угу, и деньгами тоже — сказал левый. Да ты не бойся, вернём твою тёлку в целости и сохранности. От неё не убудет. Ещё и довольная вернётся. У нас с этим делом хорошо, ублажим по полной. Он был явно возбуждён и его тянуло поговорить.
Второй заржал, и даже вожак с наганом позволил себе некое подобие улыбки. И это так напомнило по тону бандитское «да ещё наваришсья», что Николай, побледнев, уже спокойно сказал.
— Сейчас ребята- и сунул руку внутрь пиджака, как за деньгами.
Он краем глазом посмотрел на Надьку. Она стояла спокойная, и было видно, что она готова к ситуации и знает как её порешать. Переступив с ноги на ногу, она потянулась, и мотнула головой, привлекая внимание. Потом сумочка упала на землю и Надежда начала что-то расстёгивать на поясе. Бандиты, как по команде, стали смотреть на медленно спускающуюся юбку, а девушка, проведя языком по губам, сказала.