Херон развернулась, чтобы уйти: — Кстати, о казармах, я должна вернуться в свою.
— Снимай полотенце, — сказал Латимер.
Благодаря одной только силе привычки Херон потянулась к краю полотенца, туго обхватывающего ее вокруг груди, и готова была развернуть его, но остановилась, как только ее рука коснулась ткани. В этом было что-то неправильное. Она снова повернулась к нему и стала рассматривать его лицо. С широкой улыбкой он упивался ее видом так же жадно, как и пил пиво. Внезапно она осознала, какую малую часть ее тела закрывало полотенце, и опустила руку.
— Зачем?
— У тебя генетически совершенно тело, — произнес Латимер. В комнате было несколько низких металлических табуретов, и он опустил свою бутылку на ближайший из них перед тем, как шагнуть к ней. Теперь его голос казался глубже, будто бы он стал дышать по-другому. — Ты знаешь, как его использовать?
Херон совершенно не понимала, к чему он это все говорил или что это значило.
— Я могу пробежать милю за три минуты и пять и две десятых секунды, — сказала она. — Я прыгаю четыре фута в высоту с места и могу лежа поднять вес, в три раза превышающий мой собственный. Прошлым вечером я попала с тридцати шагов ножом в движущуюся мишень — прямо в яблочко — пять раз из пяти. Думаю, я неплохо использую свое тело.
— Я не об этом, — сказал Латимер. — Я говорю об обольщении. — Она встал напротив нее и слегка коснулся ткани на ее животе: — Снимай полотенце.
Она слышала прежде слово "соблазн", но имела смутное представление о его значении: играть на чьих-то любовных чувствах и физическом влечении. Это была некая форма допроса и принуждения. Одна из других Тета рассказывала об уроках обольщения от специального инструктора — женщины инструктора, а не ее сержанта по строевой подготовке.
Во всем происходящем было что-то неправильное.
Она сделала шаг назад. — Нет, сэр.
Даже в этой ситуации, где ничто не имело смысла, и его приказы казались настолько очевидными и неправильными, она не могла не чувствовать, глубокого укола вины за неподчинение.
Она увидела, что получит пощечину еще до того, как ощутила удар. Херон увидела как у Латимера напряглось плечо, как рука пошла на взмах по широкой, мощной дуге, как его лицо исказила усмешка от предстоящего удара. Она поняла, что тот последует, она могла бы уклониться, но Херон была слишком хорошо вымуштрована. Ты подчиняешься своим командирам. Ты безропотно принимаешь от них наказание. Раздался громкий звук шлепка, ее голова отлетела в сторону и, она была уверена, что на щеке останется красный след. Долго он там не продержится. Она перестроила немного свой позвоночник, чтобы не упасть, и снова повернулась к нему лицом.
— Ты никогда не говоришь мне "нет"! — проорал он. — Я твой командир! Ты делаешь то, что я приказываю и когда приказываю. У тебя даже нет возможности решать, нравится ли тебе это, потому что ты машина. Ты всего лишь кукла, моя кукла, и я буду играться с тобой, черт возьми, как только захочу! А теперь, скидывай свое полотенце!
Он потянулся к ней, его пальцы были словно когти. В считанные секунды Херон просчитала ситуацию в голове. Все, что он сказал, было правдой: он приказывает, она подчиняется; он указывает куда идти, она туда идет. Она была искусственно созданной вещью, не личностью, а изделием. Каждое решение, которое она когда-либо принимала, исходило от него или такого как он. Ее жизнь принадлежала ему и так было всегда.
Но ей не нравилось, каким образом он использует эту жизнь.
Развернувшись, Херон отступила назад, увлекая за собой руку Латимера. Тот крутанулся и потерял равновесие. Латимер поскользнулся на мокром кафельном полу и начал падать. Херон подтянула металлический стул ногой и подставила его идеально под основание шеи Латимера. Он упал всем своим весом на него, ломая позвоночник с едва слышимым хрустом.
Херон оглядела душевую, посмотрела на его тело, на свое. Потом взъерошила волосы, пощипала себя за щеки, придавая им яркий цвет, словно была взволнована. Отпечатка на том месте, где он ее ударил уже не было — отличная восстановительная система Партиалов. Она подобрала бутылку и осторожно пересекла комнату по мокрому полу, потом пробежала через раздевалку к коридору. Она выбросила бутылку в наполовину заполненную мусорную корзину, а потом распахнула дверь, зовя на помощь.
— Кто-нибудь, быстрее! Мой инструктор поскользнулся в раздевалке! Нужен парамедик, скорее!
Было уже поздно, но тренировочный комплекс действительно никогда не спал, и зал вскоре был заполнен шквалом движения аварийно-спасательных служб. Херон вернулась в душ и наблюдала, как одежда Латимера медленно впитывала воду с пола душевой. Медик прибыли быстро, но было уже поздно, они ничего не смогли бы сделать.
"Полагаю, завтра у меня будет новый наставник", — подумала она. — "Я буду следовать его приказам, буду делать как он говорит, буду хорошим маленьким солдатом".
"Но их цель — использовать меня, а не защитить. С сегодняшнего дня я буду защищать себя сама".
ГОРОД ЗУОКВАН, ПРОВИНЦИЯ ШАНЬСИ, КИТАЙ
9 июня, 2060
Офис генералов был в Здании № 1, крайнем с западной стороны. Пока Херон бежала к нему через двор, она миновала толпы напуганных работников и сотни снующих туда-сюда солдат. С восточной стены стреляли, и это сказало Херон, что Партиалы уже близко — ближе, чем она ожидала. Произошедшая атака не была для нее совершенно неожиданной — данные ей указания подразумевали, что в 23:00 произойдет нападение с воздуха, но не всеобщее нашествие. Исходя из стандартной тактики, сначала Партиалы произвели бы воздушные атаки, чтобы ослабить обороноспособность противника до того, как те начнут контратаковать, но это не было необходимым. Кроме того, Херон знала, что ничего стандартного в тактике Партиалов не бывает. Отданные ей приказы все еще беспокоили ее, а особенно — вызывающий подозрения способ, которым связной ей их передал, не говоря уже о выборе времени действий. Ей нужно понять, что здесь к чему.
Она слышала, как за дверью кричали генералы, но не была уверена, сколько еще в комнате людей. Безопаснее всего будет войти в одном из образов, оценить ситуацию, а затем на основе увиденного составить план действий. Херон разгладила юбку и вошла в комнату; оба генерала тотчас вскрикнули.
— Ты где была? — крикнул Ву, сердито стукнув по столу.
— Мэй Хао, — воскликнул Бао. — Ты в порядке! — он спешно сделал шаг вперед, потом остановился. Херон не подала виду, что заметила это отклонение от протокола. Она осознала, что все еще выглядела так же, как когда поднималась на крышу, хоть ее юбка уже сидела в нормальном положении. Она доверху застегнула рубашку и проговорила лучшее объяснение из возможных, которое, кроме того, было частично истинным.
— Обстрел меня застал на дальней стороне двора, — сказала она. — Я едва выжила после переправы.
— Ишь ты, — произнес Генерал Ву. — Что ж, теперь, после того, как вся китайская армия дождалась твоего прибытия, может быть, ты изволишь активировать спутниковый чемоданчик?
"Вы и сами можете включить его", — подумала Херон, хоть это был уже не первый раз, когда он дожидался ее для этой цели. Мужчины любили пощеголять своей властью. Она оглядела комнату, подсчитывая количество в ней людей кроме нее. Два генерала, старший секретарь Бао Джин Вонг и трое солдат. Она знала их всех и знала их способности. Без хорошего оружия она едва ли сможет вывести из строя всех шестерых до того, как они возьмут над ней верх, особенно исходя из того, что генералов ей нужно оставить в живых. Она присела рядом с чемоданчиком и открыла его, ожидая посмотреть, как продолжится собрание.
— Лучший способ вернуть завод — не терять его, — сказал Бао, очевидно, подхватывая нить начавшегося до прибытия Херон разговора. — Мы говорим о солдатах самого дьявола. Позволим им укорениться здесь — и никогда не сможем выгнать их отсюда.
— Может, ваша армия и не сможет, — сказал Ву.
— Ни одна армия не может это сделать! — воскликнул Бао. Он был более сентиментален, чем обычно, когда записал на свой счет Херон как дополнительный стресс. — Даже если мы объединим наши войска. Но если мы сейчас ударим, нанесем им самые разрушительные контратаки, которые только возможно сделать, мы можем убить их, пока они не имеют никакого укрытия. Не имеют даже обороны. Это наша единственная надежда на победу.
Ву размышлял по этому вопросу.
— Мы можем нанести решающий удар сейчас, пока их армия только подготавливается, мы можем истребить их.
— Да! — сказал Бао. — Но мы должны действовать очень быстро.
— Твои войска мы бросим в контратаку, — сказал Ву, кивая. — Мои будут сдерживать фланги.
— Сдерживать фланги против кого? — спросил Бао. — Нет никакой другой армии — Партиалы бросили на эту битву каждого своего солдата, находящегося в нашем секторе. Десять тысяч супер солдат-БиоСинтов. Наши разведчики докладывают, что их передовая база пуста, а эти дьяволы заполонили улицы, как сточными водами.
— Тогда мы должны бежать на Вертушках, — сказал Ву и Херон увидела проблеск страха на его лице. — Мы не можем позволить… чтобы чемоданчик попал в руки врага!
"Он хочет спасти свою шкуру, — подумала Херон, — и ищет себе оправдание".
— Мы должны показать людям, что не бросили их на произвол судьбы, — сказал Бао, сурово качая головой. — Как ты можешь приказывать солдатам сражаться, когда сам бежишь в тыл? Это сломает их представление о морали.
Они оба действовали так, как и должны были исходя из своих типов характера — и именно так, как Херон предполагала. Они тютелька в тютельку подтверждали свои психологические портреты, которые Херон отослала связному. Ву был трусом, и он пожертвует чем угодно, чтобы спасти свою шкуру. Бао — идеалист, человек, который видел себя спасителем Китая. Ву всегда будет заботиться о сохранности собственной жизни, а Бао — до смерти стоять на своем.
И мужчины, как она поняла, в этой ситуации, сталкиваясь с течением обстоятельств, будут делать то же самое.
— Каждый солдат этой армии дьявола… — тихо сказал Ву, в страхе заламывая руки. — И мы — здесь, в ловушке, как крабы в клетке. Нам понадобятся все люди до последнего — все, кого мы сможем найти.
— Да, — пылко сказал Бао. — Нам понадобятся обе армии. Мы сможем прикончить их здесь — удержать завод и уничтожить дьявола, но только если будем действовать вместе. Твоя армия с одного фланга, моя — с другого. Мы выдержим то, что они на нас бросят, и выплюнем им все это обратно прямо в лицо.
— Наши противовоздушные орудия уничтожены, — сказал Ву, но Бао оборвал его.
— Наше оружие — это люди, — сказал он. — Они единственное оружие, которое нам необходимо.
"Их оружие — люди", — подумала Херон, и внезапно яркая вспышка осветила для нее весь план, частью которого она являлась: все, на что пошла САОИ, чтобы создать именно эту ситуацию, спровоцировать именно эти ответные действия, — все с целью проложить путь для невообразимой атаки, которая вскоре последует. Заводской комплекс был самым ценным объектом во всем городе, а теперь в нем находились китайские генералы, и в течение всего нескольких минут здесь будет вся их армия — армия, настолько укоренившаяся в городской местности, что ее оказалось почти невозможно оттуда выкорчевать. Но если солдаты покинут свои оборонительные сооружения и поспешат к заводу, чтобы попытаться с боем удержать его, все три военных образования защитников окажутся в одном месте в одно время. Победи Партиалы здесь — и они уничтожат всю военную мощь региона, и эта победа будет стоить своих жертв — даже чего-то настолько ценного, как завод по производству боеприпасов. Теперь, когда Херон уничтожила орудия ПВО, Партиалы смогут разрушить весь комплекс одним ударом с воздуха, и они это сделают. Это был потрясающий, опустошительный план.
Но он сработает только в том случае, если армия Партиалов будет в заводском комплексе. Китайцам не понадобится подтягивать сюда столько своих солдат, если над ними не будет висеть угроза почти непреодолимой силы врага. Отозвать Партиалов — и китайцы будут отозваны тоже. Армия Партиалов была приманкой.
Армия Партиалов принесена в жертву.
ПАРАДЖЕН ЦЕНТР ПО СОЗДАНИЮ И ПОДГОТОВКЕ БИОСИНТОВ, МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ НЕ УСТАНОВЛЕНО
12 апреля, 2059
Херон жила с китайскими заключенными в течении почти целого месяца: ела с ними, спала в одних казармах, говорила и слушала и учила все, что могла. Хотя они и не знают, они учили ее неоценимой информации, которую она не могла получить в классе: региональный сленг, язык тела, коммунальный опыт, который она изучала, обработаны и приняты в ее собственный багаж. Город Зуокван проводил Фестиваль Фонарей каждый год, и делал это в течение многих столетий. Ее учитель истории рассказал ей о значении фестиваля, о его происхождении, его размере и времени и месту. Заключенные рассказывали ей о Нудл Хаусе Чэня (самой необычной забегаловке), рассказали ей о бабушке Мэй и ее старой желтой собаке, которая сидя на крыше, воет на фейерверк. Они рассказали ей о годе дракона, когда сильный ливень остановил парад, разрушил бумаги великого, в то время брендинга Ли Гонг и в памяти он остался как Лорд Грязи. Каждую историю Херон слышала и усваивала, и, когда она двигалась от группы к группе, она стала одной из них, так сильно идентифицировала Зуокван родным, что многие из заключенных утверждали, что знали ее как свою девочку.
Они были гордыми людьми, не теряли духа перед лицом сложностей, оставались сильными в самых глубинах плена и беспощадно гнались за свободой. Херон восхищалась ими и, в какой-то мере, гордилась тем, что претворялась одной из них. Она помогала им составлять половину планов бегства, подслушивала другую половину и докладывала их своему командованию. Она была тайным героем и плененных, и пленивших.
— Пришло время передать сообщение, — сказал Винсент. Он был ее новым инструктором и одним из фактических хозяев лагеря заключенных. Херон совершила акт мятежного неповиновения, что она делала каждые несколько дней, и они использовали ее мнимое заключение в уединении для того, чтобы поговорить. — Кто лидеры?
— Ли Гонг старше остальных, — сказала Херон. — И благодаря этому он имеет влияние. Люди делают то, что он говорит, но говорит он немного. Более активен, но менее существенен вот этот молодой человек, — она постучала по фотографии из журнала узников. — Хсу Ян. Он хочет возглавить побег, и ему не нравится, как эту обязанность выполняет Хуан До. До — еще один лидер, как и его жена Лан. Эти двое — До и Лан — возможно, самые масштабные лидеры в лагере.
— Объясни, что значит "самые масштабные", — сказал Винсент.
— За ними следует большее число людей, — пояснила Херон. — Они обладают большим влияние как на заключенных, так и на стражу. Они с большей долей вероятности могут составить успешный план бегства и подобрать группу людей для его осуществления.
— Значит, они там важнее всех, — сказал Винсент. — Своеобразный механизм, который заставляет часы работать.
Херон кивнула.
— Да, в каком-то роде так, — она подняла глаза. — Какое сообщение я должна доставить ему — Хуану До?
— Он не получатель сообщения, — сказал Винсент. — Он — само сообщение. Мы используем его, чтобы передать послание всему лагерю.
— Вы собираетесь убить его, — сказала Херон.
— Нет, — ответил Винсент. — ТЫ собираешься убить его.
Предложенный им план был простым. Обычно подобное послание требовало вспышек и зрелищности — что-то вроде публичное казни, чтобы сохранить контроль над лагерем — но сейчас Винсент хотел, чтобы все прошло тихо и выглядело загадочно. Смерть Хуана До на людях научила бы заключенных бояться стражи, но они уже боялись. Они прятались в тенях и доверяли только друг другу. И если Хуан До погибнет именно в этих тенях, находясь в кажущейся безопасности среди своих друзей, то пленникам больше некуда будет прятаться. Их сопротивление будет подавлено. Херон спрятала с свой тюремный комбинезон нож и ко времени окончания своего "наказания" вернулась в лагерь.