А затем Машка помиловала три сотни уже готовых к казни гентцев (а еще столько же просто не успела, мои зольдатики оказались проворнее) и милостиво даровала городу и Генеральным Штатам несколько дополнительных свобод и прав, что и обеспечило ей пылкую любовь населения Нидерландов. Пока, конечно. Это такой упрямый народец, что только силу понимает, да и то не всегда.
Но опять же это не самое главное. Паук, черт бы его подрал, после того, как Мергерит дала от ворот поворот его отпрыску, принялся оттяпывать саму Бургундию, Пикардию и Артуа, значительно преуспев в этом. Правда, Жан де Шалон, принц Оранский, успешно воюет с французами в Франш-Конте, но это общую ситуацию не меняет. И самое пакостное, что на стороне Паука воюют соратники Карла со своими людьми, в том числе граф Филипп де Кревкер и даже великий бастард Антуан.
Пауку надо срочно давать отпор, а некем и нечем. Кайзер сыну отказался помогать напрочь. Правда, Сигизмунд Австрийский вроде как на стороне Максимилиана, но в войну не вступает, ограничившись посылкой некоторого числа своих военных отрядов. Жалованье которым вынужден платить Максимилиан. А тут еще опять могут взбунтоваться бюргеры во Фландрии. Как я говорил, за этим народцем глаз да глаз нужен.
Так вот, в такое смутное время Мергерит не собирается сидеть сложа руки. А матерь наша католическая церковь в лице кардинала де Бургоня ее всецело поддерживает и считает, что такой надежный и героический дворянин, как барон ван Гуттен, находясь при Мегги в качестве фаворита, сделает нежные ручки герцогини длиннее и крепче. Заодно присмотрит, чтобы она не оступилась. Тем более сама Мергерит против барона ничего не имеет, даже наоборот. Вот для этого как раз и было необходимо удалить барона от двора, путем чего уменьшить влияние Максимилиана на оного дворянина. К тому же сам барон против такого варианта ничего не имеет, даже наоборот.
– Не так ли, сын мой? – Кардинал иронично прищурился. – А что до ваших отлучек по делам… я думаю, ее высочество отнесется к ним с пониманием. Тем более они, надеюсь, будут только способствовать нашему делу. И да… вы бы повременили с отъездом. Хотя бы на пару дней. Сами понимаете почему. Дело-то молодое…
И тут кардинал взял и залихватски подмигнул мне.
Охренеть…
– Тогда стоило ли мне уходить? Рано или поздно все равно воевать придется… – буркнул я.
– Жан… – де Бургонь в разочаровании развел руками, – ну что вы, в самом деле. Найдется кому воевать. Войны не только мечом выигрывают.
– Ага, уже не только мечом, но и пушками… – не стал я скрывать досаду в голосе. – А зачем про шебеку спрашивали? И учтите, я еще ни на что не соглашался. Есть одно условие… нет, два…
Черт… а я так хотел отрешиться от свары за бургундское наследство. Не моя это война. Но… даже не знаю, что сказать… Вот совершенно мне не хочется воевать. Навоевался уже до чертиков.
– Погодите, Жан… – Кардинал укоризненно скривился. – О каких условиях вы говорите?.. Давайте обо всем по порядку. Для начала, мне поручено обговорить с вами ваши личные преференции от… гм… союза с ее высочеством. Значит, так. Вам передаются сеньории…
– Вы меня хотите оскорбить? – настал мой черед состроить негодующую рожу. – О каких преференциях идет речь? Дела сердца и чести не требуют оплаты…
Да, именно так, и не надо меня обвинять в сумасшествии. Все объясняется очень просто. Ладно, я совсем не против… гм… союза с Мегги, даже наоборот, жажду его всеми фибрами души. Вот хочу ее, и все. Но… как бы это сказать правильнее… в общем, еще не оскотинился до такой степени, чтобы брать за любовь сеньориями или другими феодами. Тем более что управление оными требует времени, коего у меня нет совершенно. К тому же сеньории как даются, так и отбираются. Не буду кривить душой – я не совсем бескорыстен и собираюсь извлечь из этой ситуации максимум, но не таким образом. По крайней мере, внешне это должно выглядеть «бла-а-агородно».
– Жан! – В голосе кардинала появились стальные нотки. – Для начала извольте дослушать. Речь не идет о том, чтобы оплачивать любовь. Сами понимаете, полностью скрыть ваш союз не удастся, поэтому человек рядом с вдо́вой герцогиней должен в некоторой степени соответствовать ее статусу.
– Я соответствую! – Во мне неожиданно вскипел реальный бастард Арманьяк. – Да я…
– Жан… – мягко и умело прервал меня кардинал. – Я знаю это. Но свою истинную личину вы не можете являть. И тут как нельзя кстати его высочество Максимилиан сегодня даровал вам титул графа де Граве, с владением соответствующими землями и замком.
– Это в герцогстве Гельдернском?
– Да, на границе с Брабантом, – кивнул кардинал. – Адольфа Эгмонта, наследника герцогской короны Гельдерна, вы, как известно…
– Отправил в ад.
– Скажем, так… на суд Божий… – машинально поправил меня де Бургонь. – Поэтому все законно, и никто не оспорит ваш титул. Гельдернские Штаты приняли волю герцога Максимилиана, и вам как законному графу де Граве будут выплачивать восемь тысяч флоринов в год, исходя из вот этого договора… – кардинал выложил несколько футляров на стол и вынул из одного из них лист пергамента, – по которому графство Граве отдано Гельдернским Штатам в ренту сроком на десять лет. То есть вы получаете титул и доход, но землями не управляете и вступать во владение оными вам не требуется. Кстати, за этот год ренту вам уже выплатили…
На стол рядом с футлярами легла большая тяжелая шкатулка.
– А это именная грамота на титул. – Кардинал подвинул мне свиток. – Все честь по чести. Поздравляю вас, граф!
Где меня обманывают?.. Бегло просмотрел грамоту и договор, убедился в том, что они настоящие… и глубоко задумался. Это каким таким чудесным образом Мергерит и кардинал обстряпали дельце с титулом? Только догадываться можно; однако теперь я граф. Конечно, только номинально, с одним титулом да рентой от земель, но факт остается фактом. Впрочем, забрать у меня титул обратно весьма просто. Пока устраиваю Мегги – граф, перестану устраивать – опять барон.
Хотя в любом случае я только что приподнялся еще на одну ступеньку по феодальной лестнице. Но все равно это далеко не тот статус, каковой у меня был дома. В Арманьяке я граф Божьей милостью, а тут всего лишь… Убью Паука! На ленточки распущу! Однако не время мордой торговать. Внимательно послушаем, каких таких услуг, кроме ублажения Мегги в постели, от меня еще жаждет этот пройдошный поп за графство. А так… Почему бы и нет, спрашивается, тем более что баронство у меня никто не отнимает.
– Что, что от меня требуется? Огласите, пожалуйста, полный список…
Засиделись мы с ним допоздна. Если вкратце, то по какой-то причине церковь не желает, чтобы Паук забрал нидерландские владения Бургундии. Да и саму Бургундию. Церковников, как и Мергерит с дочуркой, тоже больше устраивает присоединение к Священной Римской империи, но после того как Макс сменит папеньку на троне кайзера. Обычными военными методами справиться сейчас с Пауком трудно, но помимо прямой войны запланировано совершить целый ряд действий, которые должны в итоге обеспечить победу. Макс, конечно, будет воевать – вояка он хоть куда, подтверждаю, но все же нуждается в помощи и тактичном, незаметном руководстве. Что и собираются делать Мергерит с кардиналом.
Вот над обеспечением этого плана мне как раз и предстоит поработать. Конечно же совершенно далекими от законных методами. Для начала – потопить к чертям собачьим корабль с посольством Паука к кингу Англии, потом добыть деньги, затем выжечь каленым железом крамолу в рядах союзников и пополнить разными интересными методами количество оных. Естественно, убавить количество врагов. А еще… словом, много чего…
Да, кстати, основной план разработала Мегги. Она же привлекла на свою сторону церковь и ультимативно потребовала меня в качестве исполнителя. И в качестве любовника – тоже. Церковь постаралась ее требования удовлетворить, благо задачи у них совпадают. Пока совпадают.
А плевать! Собираетесь вредить Пауку? Тогда нам по пути. А свои личные дела уж как-то увяжу с основными задачами, тем более что они пересекаются. А Мегги… Мегги будет для души.
Несколько раз в трапезную заглядывали дамы из свиты герцогини, как бы намекая заканчивать с базарами, и наконец, условившись договорить за завтраком, мы с кардиналом разошлись. Он отправился в покои, отведенные ему на ночлег, а я к себе.
Шагнул за порог и сразу услышал удары, доносящиеся из тренировочной залы. Кто-то активно лупил деревянным мечом по манекену. Я эти звуки ни с чем не перепутаю. Очень интересно…
Шаг, еще один…
Стройная невысокая девушка в тренировочных доспехах довольно умело, в итальянском стиле, обрабатывала мечом манекен. Бедный аж стонал под ее ударами. Почувствовав чужое присутствие, фехтовальщица резко обернулась и мгновенно стала в позицию.
– Ваше сиятельство, защищайтесь! – Мергерит Йоркская лихо взвизгнула и кинулась на меня в атаку.
Я молча выдернул из подставки тренировочный меч, в два приема обезоружил Мегги, потом подхватил ее на руки и потащил в спальню.
– Жан!!! – счастливо пискнула герцогиня, прижалась к моей груди и застенчиво прошептала: – Как мне доносят, вы всегда лично моете своих любовниц. А чем я от них отличаюсь? К тому же я приказала приготовить очень много горячей воды. Ну просто о-о-очень мно-о-ого!..
– Ты отличаешься, моя роза! Очень отличаешься! – Я круто развернулся и направился в мыльню. – Ты лучше всех, и я буду любить только тебя. И мыть…
А сам подумал: пока не приучу как следует мыться – конечно, буду сам драить. Так сказать, вносить посильную лепту в дело прогресса путем приобщения к элементарной гигиене. Как же вас, грязнуль, любить, немытых-то…
Глава 3
Первые лучи света, проникнув через цветные витражи окон, разбежались разноцветными зайчиками по золотому шитью гобеленов на стенах и матовой, словно светящейся изнутри коже обнаженной герцогини, раскинувшейся на кровати. Я медленно провел ладонью по ее бедру…
– Вы уже проснулись, граф?.. – не открывая глаз, сонно прошептала Мергерит и, муркнув как кошка, прижалась ко мне всем телом. – Тогда и я… сейчас… проснусь…
– Спи, моя королева… – Я осторожно освободился и пошлепал босыми ногами в тренировочный зал. Быстро размялся и выбрал себе меч потяжелее.
– Ой… – Закутанная в простыню Мегг уже стояла на входе. – Ты собираешься заниматься… голым?.. Голым?!
– Одеться? – Я крутнул меч в руке и повернулся к ней.
– Нет… – Мегги подошла и застенчиво спрятала лицо у меня на груди. – Но не прогоняй меня… Хочу… хочу… посмотреть…
– Тогда, – я сбросил с нее простыню, – бери меч и повторяй за мной.
Мегг невольно прикрылась руками и залилась краской, но уже через мгновение решительно шагнула к стойке и взяла рапиру.
– Отработаем базовые стойки с переходами… – Я запнулся, глядя на обнаженную герцогиню, а потом бросил меч и увлек ее на маты. Какая, к черту, тренировка…
Потом, уже через некоторое время, поливая меня из кувшина, она смущенно выговаривала:
– Так нельзя, Жан…
– Почему?
– Это… это… грешно… – Краска не сходила с лица Мергерит.
– Лей. Почему грешно?
– Ну… ну… – Мегги все время норовила спрятать от меня глаза. – Сам знаешь…
– Глупости. Иди сюда… – Я приподнял ее, поставил в корыто и зачерпнул черпаком теплой воды…
– Жа-а-ан!!!
М-да… все закончилось так, как и должно было закончиться. При всей своей дремучей средневековой застенчивости Мергерит оказалась невообразимо страстной и, главное, от природы талантливой любовницей. Хотя и пугающе неопытной. И страшно невежественной.
С удивлением поймал себя на мысли, что с тоской думаю об отъезде. И с еще большей тоской и злостью пообещал себе разобраться со своими чувствами. В очередной раз. Совсем барон… тьфу ты, граф, запутался. Есть Матильда, есть Земфира, и каждой из них находится место в моем сердце. А теперь еще Мегг… Но ладно…
Мергерит через потайную дверцу убежала одеваться в свои покои, а я погнал взашей слуг, после чего облачился сам. Завтракали мы вместе, но уже по полному этикету, на разных концах здоровенного стола, в присутствии придворной свиты в полном ее составе. Век бы не видел эти приторно-угодливые рожи!..
После завтрака успел перемолвиться словечком с кардиналом, после чего он отбыл к себе в резиденцию. Как вы догадываетесь, я полностью принял его предложение.
Затем набежала хренова туча портных и два часа изводила меня обмерами и примерками. Видите ли, герцогиня Бургундская возжелала, чтобы у графа де Граве, то есть у меня, был в замке свой гардероб. Твою же мать…
А после обеда случилось давно ожидаемое, но все же неожиданное событие.
В сражении при Нанси половина соратников Карла погибла, а остальные, в подавляющем большинстве, попали в плен. Те, кто к швиссам, закончили печально – их забили на месте боевыми цепами и молотами, потому что козолюбы пленных в принципе не берут, а вот те, кто к эльзасцам и австриякам, все же выжили и теперь томились в застенках в ожидании выкупа. Некоторых освободили почти сразу после того, как они приняли предложение Паука служить ему, ну а несколько дворян – мало, всего ничего от общего числа – все-таки отказались идти на сделку со своей честью. Я не успокоился, пока не собрал деньги на их освобождение. Большую часть дали Мария с Мергерит, часть собрали родственники, а остальное внес я сам. Сравнительно немного, но факт есть факт. И отправил договариваться Уильяма.
Персеваны зычно дунули в свои фанфары и синхронно отворили створки дверей, придворные сдержанно загомонили, герольдмейстер, торжественно печатая шаг, вышел на середину тронной залы…
Я наблюдал за событиями, стоя рядом с Мергерит в качестве гранд-камергера, но уже двора вдо́вой герцогини.
Тук уже успел доложиться мне в приватной аудиенции об успехе миссии и теперь, благоухая чесноком и пивом, переминался с ноги на ногу рядом. В знак одобрения я двинул его кулаком в бок и увидел в ответ довольную улыбающуюся рожу. Скотт сам понимает, что справился с поручением на отлично, причем умудрился даже нешуточно сэкономить. Но это и неудивительно, Логан уперт, как осел, и скуп, как тысяча еврейских менял. За что и ценю, когда дело касается моих личных средств.
– Кавалер ордена Золотого Руна, граф де Шиме, Филипп де Круа!!! – хорошо поставленным голосом громыхнул герольдмейстер.
Высокий, мертвенно-бледный кавалер в голубом жакете, одной рукой придерживая меч, четко промаршировал к трону, поклонился Мергерит и стал перед ней на одно колено.
Немедленно всплыла в памяти картинка из сражения при Нанси. Филипп с горсточкой приближенных ринулся прикрывать наш отход. Уже все его люди пали, а он все еще отмахивался обломком древка своего личного стяга. Я хорошо помню взгляд, который он послал мне, разворачиваясь навстречу эльзасским рыцарям.
Граф нешуточно фрондирует, представляясь по случаю освобождения первой Мергерит, а не Максимилиану с Марией. Но, думаю, ему это сойдет с рук, потому что вопрос с назначением Филиппа на мое место, оберкамергером Отеля, уже решен. Оливье де ла Марш лично поддержал его кандидатуру. Филипп – воин от Бога и сторицей воздаст Пауку за свои лишения.
– Граф де Ромон, Жак Савойский!!!
В зале появился слегка прихрамывающий сутулый мужчина. Он тоже стал на колено перед троном.
Я зло сбил слезу обшлагом пурпуэна. Уроды! Жак, некогда пышущий здоровьем крепыш, превратился в собственную тень. При Нанси он ударил со своими жандармами во фланг и пробился в самый центр колонны австрийских рыцарей, сбил знамя, но без подмоги ничего большего не сумел сделать. Рыцарь без страха и упрека, мой друг – с гордостью его таковым называю.
– Болдуэн де Ланнуа сеньор де Моллембо!..
– Людовик де Бурнонвиль сеньор де Фленна!..
– Сеньор де Лувинье!..
– Сеньор де Кард!..
Еще несколько мужчин прошли тронный зал и стали на колено перед Мергерит. Всех лично знаю, сражались вместе во многих кампаниях, а с Болдуэном, в бытность его губернатором Фландрии, помимо серьезных дел опустошили множество бочонков с вином. Уже то, что все они отказались перейти на сторону врага, отлично характеризует этих дворян. Мергерит не зря проявила участие в судьбе пленных – это будут уже ее люди, люди в окружении и армии Максимилиана. На самом деле лобби вдовы Карла в Отеле весьма немалое, ведь есть еще Оливье де ла Марш, Филипп де Равенштайн и немало влиятельных дворян, преданных лично ей. Так что каждый свой шаг невольно, даже не подозревая о том, Максик будет обсуждать со своей тещей. Не знаю, как случится на самом деле, время покажет, но по крайней мере так задумано.