— Ну как? — спросил мистер Фланаган и свирепо взглянул на Мери. Она подумала, что никогда не видала таких пронзительно-зеленых глаз.
— Это ужасно дорого,— отважилась высказаться она.
Он хмыкнул.
— Если бы мне заплатили вдвое больше, я бы и то не сел на такое. Я? В женском седле пастельных тонов, да еще и с алюминиевым двигателем? Метлолет! — В его голосе зазвучали горькие нотки.— Ты скорее увидишь меня на метелке из перьев, чем на одной из этих новомодных американских штучек. Эта страсть к ним отбирает у меня хлеб насущный.
— Да? — Мери даже удивилась такой обыкновенной фразе.— Так вы тут получаете свой хлеб?
— А почему бы и не здесь? Ты же сама где-то его получаешь? Из странного же ты в самом деле места, если там вовсе не едят.
– Да нет, едят. И у меня даже с собой есть еда. Я захватила завтрак.— Она вытащила из кармана пакет с бутербродами и начала его разворачивать.— Может быть, вы хотите бутербродик, мистер Фланаган?
Он покачал головой.
— Я-то поем попозже. А ты лучше съешь свои сейчас, времени осталось мало. Давай выйдем на солнце.— И прежде, чем она успела спросить, что он имеет в виду, он вышел из конюшни и запер за ними дверь.
Солнце было восхитительно теплым. Мистер Фланаган направился туда, где он сидел раньше, и указывая на камень рядом с собой, предложил Мери сесть. К глубочайшему облегчению (потому что к этому моменту она совершенно забыла о нем) Мери увидела Тиба, который умывался, удобно устроившись на солнышке. Она села рядом с мистером Фланаганом и начала есть.
— Почему вы говорите, мистер Фланаган, что эти новые метлы отбирают у вас хлеб насущный?
— Денни.
— Хорошо, Денни.
— Это моя работа,— ответил мистер Фланаган просто.— Всю жизнь я учу ездить верхом. Я имею в виду стоящую, истинную верховую езду, а не просто дерганье за ручки и нажимание кнопок, я учу держаться, что бы ни случилось, в любую погоду, на любой скорости, управлять брыкающейся метлой на высоте тысячи футов в безлунную ночь при надвигающейся грозе...— Он кивнул Мери, а его зеленые глаза ярко сверкнули.— Вот это верховая езда. Тут мало просто выучить нужные слова.
— Как те, что вы сказали моей метелке?
— Это были простые заклинания. Останавливающие. Учиться-то надо многому. И тебе тоже, детка,— сурово заметил мистер Фланаган,— многому предстоит научиться, скажу тебе. Не припомню, чтобы я видел тебя раньше — как долго ты уже ходишь на занятия?
— На занятия? — повторила Мери безо всякого выражения.— Я... я не была тут раньше. Вы имеете в виду занятия верховой ездой на метле?
— Конечно, я знаю, что ты не была на моих занятиях,— сказал мистер Фланаган.— Иначе бы ты не свалилась у моих ног, только что не пробив дыру в брусчатке. Нет, я имею в виду другие уроки, которые ты берешь в Колледже.
— В Колледже? — снова повторила Мери.—
Каком Колледже?
Он указал на противоположную сторону двора, где под башней с часами сводчатый туннель вел с конюшенного двора в парк. С одной стороны от арки была вывеска, прикрепленная к стене. Мери легко могла прочесть ее со своего места.
ЭНДОР КОЛЛЕДЖ ко всем экзаменам подготавливает
квалифицированный штат прекрасно обученных ведьм.
Под общим руководством
МАДАМ МАМБЛХУК, М.М.,
Доктора магических наук,
Директрисы колледжа
— Вот этого,— сказал мистер Фланаган.— Этого Колледжа, а он — один из лучших. Теперь, если ты кончила завтракать, лучше отправляйся. Не хочешь же ты опоздать на занятия в первый же день?
Но я не хочу...— Мери прервал звон колокола, зазвучавший где-то внутри здания.
__ Поторапливайся! — закричал мистер Фланаган, спрыгивая с камня, где он сидел.— Первый звонок. У тебя еще три минуты, а не то они будут тебя искать.
Он взял ее за руку и потащил к арке.
— Но мне бы больше хотелось остаться тут и поговорить с вами,— вырывая руку, закричала Мери.— Разве мне нужно туда? Это какая-то ошибка... они вовсе меня не ждут.
— Уверен, что ждут. Все знают, что ты здесь. Разве ты не слышала, как кричал петух? — подгоняя ее, мистер Фланаган кивнул на ярко раскрашенного петушка на башне.— То-то он крутился на шесте, будто хотел улететь на Луну или в сады Иерусалима. Теперь иди, дорогая, не волнуйся. Твой кот уже готов.
Мери увидела, что это действительно так. Тиб был впереди и уже прошел сквозь арку в залитый солнцем парк. Он остановился и посмотрел назад. Он был в полной боевой готовности, как будто делал именно то (подумала бедная Мери), что собирался делать.
— Вот тебе напоминание,— сказал ей мистер Фланаган.— Не пренебрегай им, моя дорогая. Они тут очень строгие, очень строгие, между прочим.— Он указал на маленькое объявление, повешенное на другой стороне от арки.
Оно гласило:
ПОМОЩНИКАМ ВХОД В ПАРК БЕЗ ПОВОДКА ЗАПРЕЩЕН
Мистер Фланаган дернулся всем телом, как ныряющая утка, и подхватил возмущенного Тиба.
— У тебя есть поводок? — спросил он.
— Нет. Но ведь он не помощник, он — Тиб.
— Как не помощник? Черный, глаза горят, как изумруды. Ты еще скажи мне, что ты не ведьма, что никогда не прилетала на метле, и что ты вовсе не на занятия и не знаешь ни одного заклинания. Завяжи на нем веревочку и иди. Поторапливайся!
Он торопил ее так настойчиво, а она уже настолько во всем запуталась, что покорно сунула руку в карман и достала оттуда кусок веревки старого Зеведея. На это мистер Фланаган удовлетворенно хмыкнул, и сама не поняв, что она сделала, Мери обнаружила, что шагает по широкой, усыпанной гравием аллее, ведущей к парадному входу в дом, крепко держа в руке один конец веревки, а Тиб — немного обиженный и очень важный — вышагивает перед ней с обвязанным вокруг шеи другим концом. Было безветренно и очень тихо. Даже птицы на деревьях замолкли.
Теперь они оказались у подножья широкой лестницы, ведущей к парадному входу. Там тоже сидели грифоны. Они сидели на каменных пьедесталах, каждый со своей стороны лестницы. На правом пьедестале Мери увидела еще одно объявление. Оно гласило просто:
НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ПРЕВРАЩЕНЫ
Мери взглянула на него, застыла, а потом быстро обернулась назад.
Мистера Фланагана нигде не было видно. Вернувшись во двор конюшни, он запер за собой ворота. Арка была перегорожена твердыми дубовыми створками.
Тут открылся парадный вход в Колледж, и на верхней ступеньке показалась высокая дама в черном. Она поманила Мери к себе.
Мери взглянула на Тиба. Он посмотрел на нее безо всякого выражения в зеленых глазах.
Дама снова поманила Мери.
Мери стала подниматься по ступенькам.
Глава VI «НЕ ЗАЙДЕШЬ ЛИ КО МНЕ В ГОСТИ», — МУХУ СПРАШИВАЛ ПАУК
Дама на ступенях была высокой и привлекательной. У нее были черные волосы, собранные в большой низкий пучок, а подол длинной черной юбки мел по земле. Она носила бриллианты. Множество бриллиантов. Кольца, кулоны, брошки и серьги, огромные, как маргаритки. Мери решила, что это, должно быть, королева или по крайней мере герцогиня, но оказалось, что мистер Фланаган и объявления говорили правду, потому что дама ласково улыбнулась Мери и сказала:
— Я — директриса Колледжа, мадам Мамбл-хук. Ты можешь называть меня Мадам.
— Благодарю вас,— вежливо ответила Мери, слегка дергая Тиба за поводок.
— Добро пожаловать в Эндор Колледж,— сказала мадам Мамблхук глубоким проникновенным голосом.
— Благодарю вас, – повторила Мери,— но я не уверена...
— Ты, конечно,— прервала директриса, бросая на нее пристальный взгляд,— новая ученица? Когда я увидела, как ты идешь со своим помощником...— тут она посмотрела на Тиба,— я подумала, что ты, должно быть, одна из наших. Или,— задумчиво добавила она,— это Нарушитель?
Тут Мери вспомнила, что существовала какая-то опасность для Нарушителя. Его ПРЕВРАЩАЛИ. Но Мери не имела ни малейшего понятия, что значит быть ПРЕВРАЩЕННЫМ.
Она сказала твердо:
— Я новая ученица, Мадам, благодарю вас.
— Отлично, отлично. Я уверена, что ты будешь стараться и тебе будет хорошо с нами.
Директриса повернулась и вошла в дом, Мери за ней. Там был большой холл, а налево открытая дверь вела во что-то похожее на кабинет. Мери увидела большой письменный стол, книжную полку и картотечный шкаф у стены. На двери черным цветом было написано «ДИРЕКТРИСА». Все выглядело успокаивающе обыкновенным.
Мадам Мамблхук остановилась у двери кабинета.
— Давай решим, ты поселишься тут с нами или будешь приходящей ученицей?
— Приходящей, пожалуйста,— быстро сказала Мери.
— Ну хорошо. Теперь определим, с какого курса ты начнешь, и тогда ты можешь быть должным образом зарегистрирована. Как тебя зовут, дорогая?
— Мери Смит.
Мадам Мамблхук задумчиво поглядела на нее.
— Да-да, конечно. Как всегда. Ты шестьдесят третья, я думаю, или шестьдесят четвертая?
— Шестьдесят четвертая что? — спросила Мери недоуменно.
— Шестьдесят четвертая Мери Смит, — сказала мадам Мамблхук. — Большинство ведьм предпочитают учиться под чужими именами, и все они хотят выбрать самое хорошее имя! Конечно, если бы мы столкнулись с кем-нибудь, кого на самом деле зовут Мери Смит... Но такого никогда не бывает. Пойди, посмотри классы, а потом мы обсудим, на какой курс тебя зачислить.
Из глубины холла налево и направо вели Ё коридоры. Мадам Мамблхук свернула направо.
— Другой ведет в спальный корпус,— сказала она, и Мери вспомнила более низкое и новое строение, которое она видела с воздуха.— В классы и в лаборатории — сюда. Пойдем, мисс... э... Смит.
— Но меня на самом деле зовут Мери Смит! — воскликнула Мери, торопясь за директрисой по длинному коридору, утопающему в тускло-зеленых тенях. Но та, похоже, ее не услышала. Она открыла дверь в комнату, которая должна была быть классом.
Но она вовсе не походила на классы, которые Мери видела или могла представить себе. Во-первых, там было темно — так темно, что Мери с трудом различала лица учеников, сидевших за партами ниже учительской кафедры. Кроме того, она была маленькой; там было только семь учеников. Свет — если можно сказать, что он был — исходил от единственной свечи, которая горела ярко-зеленым пламенем и делала лицо учителя, склонившегося над ней, совсем ни на что не похожим.
Учитель был старым, и в этом странном свете казалось, что у него зеленые глаза, зеленые волосы и борода, зеленая кожа. Больше всего он был похож на водяного, Мери именно так представляла их себе, но только старше, еще зеленей и – нужно признать — казалось, что он сейчас растает. Он сидел, постукивая длинным скрюченным пальцем по столу, и занимался пением с учениками, сидящими на с трудом различимых партах.
В первый момент казалось, что они поют детскую песенку, а их парты напоминали парты в первых классах в стародавние времена, когда еще бабушка Мери была школьницей. Благодаря свету свечи Мери показались старомодными и длинное черное платье Мадам, и ее прическа. Но потом она увидела, что за партами вовсе не дети. В тусклом зеленом свете она разглядела их, бесплотные лица плыли наподобие зеленых теней; две старых дамы, пожилой господин с круглым, рябым лицом, еще три дамы помоложе, а седьмой ученик, о котором она с первого взгляда подумала, что он-то ребенок, оказался карликом средних лет. Пели они не знакомые Мери детские песенки, а что-то странное и какое-то неправильное. Казалось, что песенка начинается, как надо, а потом куда-то ускользает, так что в результате получается совсем странно и не слишком красиво.
Помирает человек —
Скрюченные ножки,
Тот, что ползал целый век
По скрюченной дорожке.
А за скрюченной рекой
В скрюченном домишке
Раздается страшный вой —
Съели кошку мышки.
«Наверно, это заклинание или наговор,— подумала Мери,— но какое тут может быть колдовство? Ничего, наверняка, не сделаешь ни с летающей метлой, ни с Тибом, ни с прекрасным, летящим-в-ночи цветком».
Тук, тук, тук, тук,
К нам стучит наш лучший друг,
Лучше б он не приходил —
Жизнь свою бы сохранил.
Песенка началась и тут же замерла, когда они с мадам Мамблхук вошли в дверь. Восемь пар глаз — все совершенно зеленые — уставились на нее. Она немного испугалась, но тут мягкое прикосновение к ноге напомнило ей о Тибе, и она быстро наклонилась, чтобы погладить его. Шерсть у него стояла дыбом, как будто он тоже был взволнован и испуган, но она при этом была такая шелковистая, такая настоящая, что это сразу успокоило Мери.
— Вот это первый курс в классе искусств,— начала Мадам.— Заклинания простейшего рода. Скисание молока, насекомые-паразиты на репе, снижение надоев. Во втором семестре мы пойдем дальше и займемся коликами, болями и лихорадкой. В третьем семестре мы все повторим и приступим к практике, а в декабре будут экзамены.— Она остановилась на минуту.— В Колледже у нас есть и свои развлечения. Ночные пикники — хотя они обычно только для пансионеров. И конечно, курс летных уроков. Спортивные игры на воздухе в летнее время. К слову сказать, дорогая, не надо пролетать мимо конюшни, это тревожит петушка на крыше. Наверно, ты заметила нашу частную посадочную полосу на северной башне.
— Мне кажется, заметила,—сказала Мери.
— В следующий раз пользуйся этим способом. Конечно, все ученики, приходящие и все остальные, приглашаются на ежегодный съезд в горах Гарца тридцатого апреля.
Мери совершенно не знала, что ответить, но директриса и не ждала от нее ответа. Она подала знак человеку за кафедрой, и все снова запели:
Тили-бом, тили-бом,
Загорелся кошкин дом.
Бежит мышка с петухом
Поджигает кошкин дом.
Мери сперва быстро наклонилась и погладила Тиба, а потом постаралась перекричать пение:
— Вы говорили что-то о лабораториях, Мадам. У вас есть научные курсы?
— Да, конечно. У нас есть научный курс повышенной сложности под руководством одного из самых замечательных волшебников, Доктора Ди. Его стоит послушать. Но я не уверена, что научные исследования для тебя. Ты выглядишь так молодо.
— Мой отец — ученый,— сообщила Мери.— Профессор.
Мадам подняла брови.
— В самом деле? Где, могу я полюбопытствовать?
— В Кембридже,— Мери с трудом расслышала свои собственные слова сквозь очень громкое заклинание о бородавках.
Прыщик раз, прыщик два, На носу растет трава. Прыщик пять, прыщик шесть, Бородавка уже есть.
На Мадам ее ответ произвел сильное впечатление. Они вышли из комнаты, и пения больше не стало слышно.
— В Гомбридже? Он, должно быть, маг очень высокой категории. Неудивительно, что ты так развита для своего возраста, мисс Смит. Он учил тебя сам?
— Ну, не совсем,— сказала Мери.— Конечно, он учил меня читать перед школой. Конечно, я знаю эти стихи с самого детства — только они были не совсем такие.
— Другая версия? Как интересно! Региональные различия могут быть очень полезны. Мы должны действовать сообща, мисс Смит, да-да, сообща. А твоя мать? Она, без сомнения, тоже имеет к этому отношение?
— О да! Она тоже в Кембридже. Она была папиной студенткой.
— Неужели? Так тут талант с обеих сторон! Мы еще более счастливы приветствовать тебя в Эндоре. Многообещающее начало. А где твои родители сейчас?
— Они за границей, поэтому они на время послали меня в деревню.
— И они послали тебя ко мне. Я очень польщена, в самом деле, очень польщена. Конечно, мы оформим тебя немедленно. Ты должна начать учебу прямо сегодня. В каком классе ты была в Гомбридже?
— В третьем.
— В третьем? Тогда ты без сомнения знаешь уже более сложные заклинания. Тебе нет нужды оставаться у нас на первой ступени.
— Насекомые-паразиты на репе и тому подобное? Мы теперь не пользуемся для этого заклинаниями,— заметила Мери, начиная получать от этого разговора удовольствие.— Мы пользуемся ядохимикатами.
— Методы меняются, методы меняются,— произнесла Мадам,— но основы магии остаются теми же самыми. Можно нанести огромный вред в очень короткое время, если правильно подобрать ингридиенты. Ты уже изучала, как становиться невидимой?