По случаю мудрого решения возникшей — по вине вот этого только что убитого, разумеется — проблемы и образцово-показательного наведения порядка вождь объявил уже третье празднество, и толпа, радостно вопя, занялась приготовлениями. Ну а мы с фиником, переглянувшись и прикинув, что тут и без нас неплохо управятся, а нам пора бы и честь знать, откланялись быстренько, погрузились, да и отчалили, не мешкая. Не оттого ли черномазые так праздновать обожают, что трезвым умом Африку не понять? Но то их трудности, это они там живут, а не мы, и не мы им беспредел этот насадили, а они сами его в обычай ввели и терпят, а раз терпят — значит, судьба у них такая. Мы-то тут при чём?
Уже в самом устье реки, на последнем привале, который мы решили сделать перед окончательным отплытием, финикийский купчина — глазастый таки — увидел одну из наших винтовок и сопоставил её с тем изделием, что в поте лица вымучивали чёрные кузнецы и резчики по дереву под руководством шамана. Демонстрировать ему действие агрегата мы, конечно. не стали, а отбрехались, что это у нас жезл такой магический для призывания дождя. Поможет или нет, сами не знаем, но пренебрегать и такими шансами не хотим. Острова-то ведь у нас сухие, и дожди в сухой сезон очень пригодились бы. Ну, финик посмеялся и сказал, что и в Керне дождь в сухой сезон не помешал бы, да только ни жертвы богам, ни молебствия жрецов, ни обряды с плясками негритянских шаманов обычно не помогают, пока сезон дождей не начнётся. На том и расстались — финик к себе в Керну поплыл, мы — к себе на Горгады.
Вернулись, хвала богам, как раз за пару дней до прибытия Акобала, так что во всех смыслах сплавали в Африку успешно. Лагерь — несколько поодаль от того места, где нормальный портовый городок строиться будет, на берегах вади набережные небольшие возводятся, чтоб в дождливый сезон потопа не случилось, водохранилище сооружается с отводным каналом из вади и сваями для навеса, дабы отведённая туда вода почём зря не испарялась, водопровод с горного источника — в сторону строящегося города, но уже от стройки временное ответвление к лагерю, дабы с вёдрами обслуга строителей не бегала. Пока-что означенный водопровод, конечно, ещё не достроен, так что приходится воду от источника в амфорах на ишаках возить, поэтому основные усилия строителей, конечно, на него направлены. Там же и запруда строится, чтобы вода не столько в вади ближайшую стекала, где один хрен между валунами и галькой в грунт просочится, сколько для более полезного применения накапливалась — лесок там есть для этих островов неплохой, так что под тенью сильно испаряться не будет. Собственно, водоснабжение — первоочередная задача, потому как пожить первое время можно и в палатках. Народу всё объяснили, и все всё понимают. Все печи и очаги чёрным дымом чадят — видно, что жгут в них уголь, да и подвозящая его с Сан-Винсенти малая гаула не просто же так трудится.
Привезённые нами "шоколадки", конечно, в шоке были от увиденного ими на островах ландшафта, и им тут же растолковали для вразумления, что как раз от таких вот черномазых вроде их соплеменничков пустыни и образуются — не уточняя, что говорят не об этих конкретно островах, где у негров вообще-то алиби, а о материке. Зато от этих пяти "шоколадок" в шоке были привезённые ранее финикиянки, две из которых даже истерику закатили — типа, для того ли они из более-менее обжитой Керны от чёрных обезьян в эту дыру подались, чтобы и тут они их настигли?! Самое же смешное, что и финикиянки-то они чисто номинальные, а вообще-то мулатки, и из двух, закативших истерику, одна была ничуть не светлее самой светлой из негритянок. Вышло ведь как? Кама и её подружки, что Володю с Серёгой и Велтуром ублажали, сагитировали знакомых, и те, конечно, захотели было слинять все, но когда мы им объяснили, что вольные турдетанские поселенцы будут прибывать семейные, а острая нехватка баб касается только нынешних рабов, которым ещё предстоит заслужить своё освобождение, то финикиянки, конечно, скисли. Несколько иначе они представляли себе "замуж за бугор", и если соглашаться не обязательно строго на "прынца" им реализма ещё хватило, то ведь не раба же, в самом-то деле! Были и слёзы, конечно, и негодование, и мы уж думали, что звиздец вербовке баб в Керне, но как раз не в меру обидчивые-то волей-неволей нам и подыграли. Баба ведь, изобидевшись на того или иного мужика, редко когда удержится от того, чтоб посудачить со знакомыми на тему "какие ж все мужики сволочи". И вот, проходит буквально день, и к нам прибегают на "собеседование" с десяток мулаток из "тоже типа финикийских" семей. И вопрос у них у самих к нам только один — рабы-то наши там хотя бы не черномазые? Им ответили, как есть — что рабы там будут испанцы и берберы из Мавритании, финикийцев не будет ни одного, так что кто поедет, должны сразу настраиваться на общение исключительно на турдетанском языке, который придётся учить. В остальном же — пусть присматриваются к контингенту и выбирают людей подисциплинированнее и потрудолюбивее, потому как такие и будут освобождаться первыми. Понятно, что и эти в восторге от предложенной перспективы не были и ушли хорошенько подумать, но ещё через день начали приходить уже с отцами и с подружками для более подробных распросов, а ко дню отплытия их уже два десятка набралось. Самый прикол был, когда они уже грузились — проталкивается через толпу провожающих одна из белых подружек Камы, в своё время здорово на наши условия негодовавшая, да спрашивает, будут ли ещё рейсы, и хорошо бы ДО праздника Астарты. Начали просекать, короче, что пока они, никак цену своей звизде не сложив, по семь раз отмеряют — другие сходу отрезают и уносят, сужая выбор оставшихся…
— Вы ещё в самой Керне парочку чёрных рабынь для отправки сюда купите, и чем чернее они будут, тем лучше, чтобы тем там думалось побыстрее, — посоветовал нам Акобал, когда понаблюдал истерику самой тёмной из мулаток, а затем выслушал рассказ о вербовке белых финикиянок и отсмеялся.
— А это мысль! — одобрил Володя, — Народ тут на безбабье и на этих-то дикарок облизывается, а уж более-менее воспитанных цивилизацией оторвёт с руками!
— А если ещё и парочку десятков мавританок или нумидиек сюда забросить? — добавил Серёга, — И обязательно с заходом в Керну на пару дней!
— И с обязательным выгулом на берегу! — конкретизировал Велтур.
— И подгадать этот рейс с выгулом так, чтобы оставалось не более пары недель до праздника Астарты! — моё уточнение потонуло в нашем общем хохоте.
— Чем поить их всех прикажете? — охладил наше веселье "генерал-гауляйтер" строящейся колонии, — С учётом первой партии поселенцев воды ещё хватает, но если и вторая будет такая же, то я боюсь, что даже на одно только питьё её будет не вдоволь, а людям надо же ещё и мыться. Грязь, конечно, можно смыть и морской водой, но хотя бы через раз надо смывать с себя соль.
— Вторая партия прибудет только в середине лета, когда воды у тебя здесь будет более, чем достаточно, — успокоил я его, — Проследи, чтобы к началу дождей были готовы набережные и хорошо проветриваемое зернохранилище под непромокаемой кровлей…
— С сезоном дождей всё понятно. А что мне делать в следующий сухой сезон? Людей и животных прибавится, и им понадобится больше воды, а дожди ведь кончатся…
— Один крытый бассейн для воды, я вижу, уже заканчивают. Заложи ещё два, а ещё лучше — все пять таких же и, пока не закончишь их, не отвлекайся на строительство каменных жилых домов. Можно и дожди в палатках пересидеть, но нельзя оставаться без воды в засуху.
— Но людям ведь понадобится и больше горючего камня. Значит, в следующий сухой сезон я должен буду посылать больше людей на тот засушливый остров, где воды нет вообще. Работа тяжёлая, пить надо больше, и даже если воды будет хватать здесь, её не очень-то навозишься туда.
— Я же объяснял тебе и даже показывал, — напомнил ему Серёга, — Подготовь до начала дождей хотя бы фундаменты, трубы и большие колодцы.
— Но ведь тогда ни один из них не будет закончен, и какой в этом тогда смысл?
— Смысл в том, чтобы раствор УСПЕЛ схватиться и застыть до дождей, а камни сверху будут накладываться без раствора, и их можно будет спокойно складывать уже и между дождями. Колодцы прекрасно наполнятся и дождями, даже избыток воды будет, а за дождливый сезон люди сложат и камни. Начни с одного, доведи его до конца, затем всех людей на второй — даже если они и не закончат все, готовые всё равно уже будут давать воду для их питья, и работы можно будет продолжать и в сухой сезон…
Серёга говорил о каменном конденсаторе воды из воздуха, сведения о котором скачал из интернета и сохранил для форумных срачей года за два до нашего "попадания". Суть там в том, что даже в самой сухой пустыне воздух один хрен содержит хоть какое-то количество водяных паров, и если сложить кучу камней, то вода из воздуха в ней будет конденсироваться. Особенно ночью ближе к утру, когда камни охладятся за ночь и станут холоднее окружающего их воздуха. И чем больше собранная куча, чем больше суточный перепад температур и чем сильнее эта куча продувается ветром, тем больше в ней к утру конденсируется воды, и тогда задача встаёт чисто техническая — не дать этой воде уйти в грунт, а собрать её для использования. То бишь кучу камней надо не абы где собирать, а на водонепроницаемой площадке с уклоном к центру, из которого неплохо бы ещё трубу для слива воды в ёмкость типа колодца вывести, дабы кучу эту не разбирать и снова не собирать. В той серёгиной статье кучу рекомендовалось строить в виде пирамиды, да ещё и с соблюдением классических гребипетских пропорций — типа, чтобы конденсируемая вода ещё и тонкими энергиями от той пирамиды заряжалась, во что верить можно, но не обязательно — воду будет конденсировать куча любой формы, лишь бы только она была устойчива к осыпанию, да объём имела достаточный, потому как именно им при равных прочих определяется её производительность. В статье заявлялось, что при высоте этой пирамиды из каменюк в два с половиной метра, что соответствует для ейных пропорций объёму почти в тринадцать кубометров, её суточная производительность — в зависимости от влажности воздуха и от суточного перепада температур — от ста пятидесяти до трёхсот пятидесяти литров воды, то бишь чуть меньше трёх сорокалитровых канистр, если брать по минимуму. Нехило для простой каменной кучи?
Почему мы тогда не заинтересовались этой системой сразу, а ломали головы над опреснителями морской воды? Ну, во первых, цифирь заявленной в той статье — для такой небольшой в общем-то кучи — производительности вызвала сомнения. У Юльки на ейном аппарате нашлась другая статья — про реальную подобную конструкцию в Крыму, построенную в начале двадцатого века одним лесничим с немецкой фамилией — где и кем конкретно, это уж у неё такие подробности спрашивайте, потому как я не их запоминал, а суть. Суть же там в том, что пока бетонный фундамент строения того головастого мужика не треснул, оно выдавало в сутки около тридцати шести вёдер воды или до четырёхсот с чем-то литров, что больше даже заявленного в статье про пирамиду максимума, но там и объём кучи был порядка трёхсот кубометров, то бишь в двадцать с лишним раз больше, чем у предлагаемой в серёгиной статье пирамиды, для которой, кстати, ещё и никакой экспериментальной проверки не приводилось, и складывалось впечатление, что цифирь и в лучшем-то случае чисто теоретически для каких-то идеальных условий вычислена, а в худшем — вообще высосана из пальца. Ну так и чему верить прикажете? Ну а во-вторых, "серёгина" пирамида для нашей средней полосы предлагалась, а "юлькина" куча — это южный берег Крыма, да ещё и где-то на горной вершине, если не путаю — там приличная высота, короче, была, а ветер ведь обычно чем выше, тем сильнее. Но главное — влажность воздуха. Ни наша средняя полоса, ни южный берег Крыма — это всё-таки как-то ни разу не пустыня. Надо кому-нибудь растолковывать, где воздух влажнее, а где — суше?
У нас же с одной стороны не центр Сахары, а остров посреди моря, но с другой — полгода дует сухой пассат с африканского материка и летний материковый муссон, так и не успевающие увлажниться над морем, так что показатели лучше крымских нам тут уж точно не светят, а вот насколько худшие? Боюсь, как бы не в разы. И тут получается, что более сложные по устройству, зато компактные и не требующие серьёзного капитального строительства солнечные опреснители эффективнее уже в силу того, что конденсируют пар не из сухого воздуха, где его с гулькин хрен, а из морской воды, которой туда долить недолго, потому как море — вон оно, плещется рядом. Из пяти наших экспериментальных опреснителей три работают на Сант-Антане и два на Сан-Висенти, и по результатам их работы будем запускать в серию наилучший. А конденсатор из каменюк — ну, учитывая пустынный ландшафт Сан-Висенти и обилие на нём означенных каменюк, почему бы и не занять часть его один хрен пустынной площади на вершинах холмов парой-тройкой таких каменных куч? Опреснитель всё-таки обслуживания требует — морскую воду всё время подливать, да от соли периодически очищать, а тут хоть и потрудиться надо ударно, но как закончил ударную стройку, так и пользуйся результатами на халяву. В общем, надо оба варианта пробовать, смотреть и сравнивать…
— А где вы берёте этот чёрный горючий камень? — поинтересовался Акобал.
— На том пустынном острове, — ответил ему Серёга, — Его залежи у восточного берега большой гавани выходят на поверхность почти рядом с берегом, — как он давеча рассказывал нам, город Минделу, собственно, и разросся не столько как удобный для большегрузов порт, сколько как неиссякаемый угольный склад, без которого не могли обойтись пароходы, и пока их не вытеснили дизельные теплоходы, Минделу процветал.
— Удачно получается — в двух шагах, и можно поберечь лес на острове. А возле Тарквинеи этого горючего камня нет?
— Могут и найтись какие-нибудь очень маленькие пласты, — тех, которыми мы пользуемся в метрополии, ни на каких общеизвестных геологических картах нет, потому как по своим размерам они промышленного интереса не представляют, но это нисколько не мешает им существовать, так что и зарекаться от них без тщательной разведки нельзя, — Но больших залежей там точно нет, так что рассчитывать на ископаемый уголь я бы не советовал. Есть бурый уголь на соседнем большом острове, но он гораздо хуже чёрного, да и какими силами его завоёвывать? — Серёга имел в виду буроугольное месторождение на Гаити, — Пусть бамбука сажают побольше и используют на дрова его. Зря мы, что ли, с материка его везли?
— Большое дело сделали, — подтвердил мореман, — Там, где вы его посадили, он вымахал уже почти в длину корпуса наших новых кораблей, а его толщина у земли — вот такая! — показанный им руками размер превышал виденный нами на материке реальный где-то раза в полтора, но — спасибо и на том, что не в "стандартные" три, — Но только он почему-то мягче тех образцов, которые вы привозили.
— Это оттого, что зелёный ещё, — просветил его Володя, вспомнивший, как нам эти тонкости объясняла Наташка, — Несколько лет ещё надо ждать, чтобы он дозрел и стал крепким как и те образцы. Скажи там, чтоб потерпели и дали хорошо разрастись, да в разных местах ещё куски корневища с побегами посадили. Как разрастутся — хватит и на дрова, и на строительство, и на водопроводные трубы, и на многое другое.
— И на посуду, и на ножи — красножопые точно оценят, — добавил я.
— На ножи? — озадаченно переспросил гадесец.
— Ага, если коленце вдоль расколоть на щепки, так у тех щепок режущие края будут. С одного конца только на длину ладони притупить, чтоб руку не порезать.
— Так ведь затупится же быстро.
— Да и хрен с ним. Их из одного коленца и десяток выйдет. Затупился — в костёр его на растопку, а пользоваться следующим.
— Его тогда эдемцам давать нельзя, — пошутил Акобал, — И так-то, с тыквенной посудой, глиняную лепить и обжигать ленятся, а если им ещё и бамбуковые ножи дать, так они и железные делать перестанут, — мы все рассмеялись.