Результатом этих встреч стало восстание в Дагестане в августе 1999 года, поддержанное вооруженными отрядами чеченских исламистов, перешедших чечено-дагестанскую границу. По плану Ахмеда, аналогичные восстания должны были вспыхнуть во всех северокавказских республиках. Но всеобщего джихада не получилось. Россия при поддержке своего воинствующего президента стянула к границам Чечни и Дагестана до девяноста тысяч солдат и около четырехсот танков. К концу сентября российские войска задавили восстание в Дагестане, а затем и перешли границу Чечни. Ахмед, который все это время находился в Чечне и оттуда руководил боевыми действиями отрядов исламистов, поначалу отнесся к ситуации с присущим ему спокойствием. Но когда российские войска заняли северную часть Чечни и взяли под свой контроль Урус-Мартан и Гудермес, а их пограничники и подразделения спецназа высадились на юге Аргунского ущелья, блокировав путь в Грузию, Ахмед в срочном порядке покинул Чечню, отправившись за помощью Организации. Дальнейшие события показали, что он, как всегда, оказался прав: в феврале 2000 года российские войска заняли Грозный.
Фатиме пришлось остаться. Таково было желание Ахмеда. Правда, она регулярно общалась с ним по спутниковому телефону. Она снова снимала репортажи о зверствах российских солдат и о героическом сопротивлении чеченского народа. Зная о ее связи с одним из лидеров «Аль-Кайды», полевые командиры охотно соглашались на участие Фатимы в операциях против российских войск. Организации требовались доказательства активности финансируемых ею боевиков, и запечатленные Фатимой расстрелы российских автоколонн, минирование дорог, обстрелы блокпостов, захваты и показательные казни русских солдат являлись наглядными свидетельствами непрекращающегося сопротивления чеченских исламистов. Порой ради удачного кадра, а чаще ради собственного удовольствия, Фатима сама брала в руки снайперскую винтовку, и тогда статисты видеосъемки превращались в мишени. Особенно она любила выстрел в мошонку или в мочевой пузырь. Визжащий и корчащийся в предсмертных конвульсиях солдат с отстреленными яйцами на пленке смотрелся гораздо лучше, чем неподвижно лежащий труп.
Но если съемка вылазок боевиков не вызывала особых проблем, то с созданием репортажей о преступлениях российских солдат против мирных жителей пришлось повозиться. Российские генералы, командующие федеральными войсками, извлекли уроки из предыдущей военной кампании. Массированным штурмам и сплошным зачисткам сел они предпочитали переговоры с их старейшинами. И те, готовые прикинуться старыми и немощными, лишь бы не воевать, впускали российские войска в свои села. В результате таких проходящих без выстрелов зачисток Фатима лишилась фактического материала для съемок.
Ее выручил Ахмед. А предложенный им план с успехом реализовал бригадный генерал Хамид Ахмадов, в недавнем прошлом высокопоставленный сотрудник национальной безопасности Ичкерии, знакомый Фатиме еще по предыдущей российско-чеченской войне. В отряде Ахмадова воевало около десятка наемников-славян. По его приказу, переодевшись в форму русских солдат, они пробрались в небольшое селение, сдавшееся до этого без боя российским военным, и вырезали почти всех его жителей, предоставив тем самым Фатиме отличный материал для съемок. Помимо съемки тел убитых «российскими военными» жителей села, Фатима записала интервью с несколькими обезумевшими от горя чеченками, чьих дочерей, прежде чем убить, жестоко изнасиловали пьяные «русские солдаты». Девушек наемники изнасиловали уже по собственной инициативе – присутствовавшая при постановке задачи Фатима запомнила, что ничего подобного Ахмадов своим боевикам не приказывал, – зато запись показаний свидетельниц надругательств и съемка тел жертв изнасилований придали дополнительный трагизм ее репортажу.
Ахмед, первым просмотревший переправленную за границу пленку о «зверствах российских военных», высоко оценил старания своей супруги, выразив Фатиме свое восхищение во время очередного телефонного разговора, и заказал ей еще несколько аналогичных сюжетов. По его словам, после подобных сюжетов выделение финансовой помощи от различных зарубежных исламских организаций сражающимся в Чечне братьям-мусульманам должно увеличиться в несколько раз.
Фатима активно взялась за дело. Вместе с Хамидом она присмотрела еще несколько мелких сел и отдельных усадеб чабанов, где из-за малочисленности жителей акции «российских карателей» имели все шансы на успех, однако реализовать свой план не смогла. От информаторов Ахмадова Фатима узнала, что российские спецслужбы начали на нее настоящую охоту. Российские военные уже давно пытались выследить и уничтожить чеченскую женщину-оператора, снимающую нападения на их автоколонны и лично пытающую и казнящую их солдат, но никак не могли напасть на след Фатимы. Однако когда им в руки попала кассета с ее последним репортажем о вырезанном «их солдатами» чеченском селе, русские словно с цепи сорвались. К розыску Фатимы подключились ФСБ, МВД и даже военная разведка.
Помня о безуспешности всех предыдущих попыток взять ее, Фатима и на этот раз поначалу проигнорировала информацию своего давнего знакомого из службы национальной безопасности. Но ночная облава, в которую она попала в одном из сел, заставила отнестись к предупреждению Хамида со всей серьезностью. Из села пришлось уходить, бросив всю съемочную аппаратуру, и то ей едва удалось прорваться через кольцо российских солдат, блокировавших село. Как всегда, в критической ситуации выручил автомат, с которым Фатима никогда не расставалась. После того как охранявшие ее боевики вступили в перестрелку с атакующей группой российского спецназа, Фатима с истерическим криком бросилась прочь из села. Уловка сработала, окружившие село солдаты приняли ее за одну из напуганных перестрелкой местных жительниц. Когда навстречу ей из секрета выскочили двое молодых солдатиков, Фатима уложила их одной длинной очередью и скрылась в примыкающей к селу густой «зеленке».
Тогда ей вновь удалось обмануть российских военных: вырваться из окруженного села и оторваться от погони, но Фатима поняла: ее везение не безгранично. При первой возможности она связалась с Ахмедом. Узнав о том, что вся ее съемочная аппаратура досталась российским солдатам и что новых репортажей о зверствах российской армии в Чечне больше не будет, Ахмед приказал ей уходить за кордон. Фатима и сама понимала, что оставаться в Чечне, когда за ней охотятся все российские спецслужбы, смертельно опасно. И она ушла, красиво и эффектно, в очередной раз перехитрив все российские спецслужбы.
С двумя охранниками-арабами она пробралась на территорию Ингушетии. Вместе с видеокамерой, кассетами и сменными аккумуляторами, специально купленными Фатимой для реализации задуманного плана, в ее рюкзаке на этот раз находилось десять килограммов взрывчатки, о чем охранники не подозревали. На окраине Назрани Фатима сняла ветхий деревянный дом и, приказав охранникам дожидаться ее, отправилась на городской рынок. Среди беженцев, наводнивших рынок, Фатима отыскала молодую, внешне похожую на нее чеченку и, рассказав ей жалостливую историю о трагически погибшей сестре, пригласила в свой дом. Беженка охотно согласилась. Фатима привела ее в только что снятый дом, провела в якобы свою комнату и, когда та, по предложению гостеприимной хозяйки, уселась за стол, ударила сзади по шее обухом заранее приготовленного топора. Фатима не стала стаскивать тело со стула, лишь положила на колени беженки рюкзак со взрывчаткой, куда перед этим вставила дистанционный детонатор. Оставалось выполнить последний пункт плана. Сказав ожидающим в соседней комнате охранникам, чтобы они не тревожили гостью до ее возвращения, Фатима покинула дом. Отойдя на безопасное расстояние и спрятавшись за забором одного из соседних домов, она по мобильному телефону позвонила в милицию и измененным голосом сообщила, что в снятом доме на окраине города обосновались чеченские боевики: двое мужчин и одна женщина. Теперь оставалось только ждать.
Милицейский «уазик» подъехал к указанному дому через двадцать минут. Из машины выбрались трое милиционеров в бронежилетах и с короткими автоматами на плечах, четвертый остался в машине, и направились к дому. На стук милиционеров боевики-арабы дверь не открыли. Когда один из милиционеров попытался силой открыть дверь, из дома по нему ударила автоматная очередь. Милиционеры в страхе попадали на землю, даже тот, что сидел в машине, бросился под колеса, и открыли беспорядочный огонь по дому сразу из четырех автоматов. Потом тот, что лежал у машины, подполз к кабине и вытянул оттуда микрофон рации на длинном шнуре, очевидно, стал вызывать подкрепление. Фатима не стала ждать продолжения и, опустив руку в карман своей стеганой кофты, нажала кнопку радиовзрывателя. Она отчетливо увидела, как из окон дома, где засели отстреливавшиеся арабы, полыхнуло пламя, затем все окутало облаком дыма, и во все стороны полетели щепки, осколки шифера и расколотого кирпича. Фатима предпочла поскорее покинуть опасный квартал, куда вот-вот должны были съехаться дополнительные милицейские патрули и бригады пожарных. Она наблюдала достаточно много диверсий, устраиваемых исламскими и чеченскими боевиками, и отлично знала, что после взрыва десяти килограммов смеси тротила и гексогена на месте одноэтажного деревянного дома останутся только бесформенные обломки щепок и такие же бесформенные ошметки тех, кто там находился. Идентифицировать тела погибших, да даже и не тела, а куски разорванной человеческой плоти, невозможно. А вот установить их личности, во всяком случае личность женщины, удастся наверняка, по обнаруженным на месте взрыва личным вещам Фатимы Хундамовой. Кто, как не она, могла иметь при себе документы на ее имя, ее драгоценности и съемочную аппаратуру. Позже, когда она уже перебралась к Ахмеду, Фатима узнала, что российские спецслужбы прекратили ее розыск, посчитав погибшей. Все случилось именно так, как она рассчитала.
Ахмед по достоинству оценил изобретательность своей новой жены, предложив Фатиме прочитать курс лекций о тактике российских спецслужб в своем учебном центре, готовящем боевиков-шахидов. Предложение фактически означало, что он назначает ее своим ближайшим помощником. И Фатима со всей энергией взялась за новое для себя дело. Она рассказывала исламским боевикам о российских спецслужбах и противодействии им, сначала через переводчика, а когда достаточно освоила арабский язык, то и самостоятельно. Кроме этого, Фатима регулярно практиковалась в стрельбе из различных видов оружия, наравне с обучающимися в лагере арабами изучала минно-взрывное дело. Ахмед внимательно следил за ее успехами и как-то признался, что она превосходит многих его инструкторов. Фатима была польщена. Что Чечня, она еще заставит весь мир заговорить о ней! Вот только как это сделать, если Фатиму Хундамову разорвало на куски в доме на окраине ингушской Назрани? И тогда Ахмед, словно прочитав ее мысли, предложил ей сделать пластическую операцию и взять другое имя. Фатима с благодарностью согласилась, и когда после проведенной в датской клинике пластической операции взглянула на себя в зеркало, то увидела там похожую на Фатиму Хундамову, но в то же время уже другую женщину. Датские хирурги постарались на славу, добавив в ее внешность восточные черты. Теперь она с равным успехом могла выдать себя за турчанку, гречанку, чеченку, азербайджанку, египтянку или даже итальянку. Отныне национальность определялась документами, которые она будет иметь при себе. Но, пожалуй, самым главным было то, что отныне она могла в любой момент вернуться в Чечню и Россию, где ее давно считают погибшей. И когда обстоятельства потребовали ее возвращения, она, запасясь документами на имя Мадины, сделала это без колебаний.
Часть II
БОЙЦЫ «ВЫМПЕЛА»
«Самым серьезным вызовом безопасности России до недавнего времени был и сегодня пока остается так называемый чеченский конфликт на Северном Кавказе».
Владимир Булгаков,
генерал-полковник, Первый заместитель
командующего войсками
Северо-Кавказского военного округа
6. ПЕРЕГОВОРЫ
Центральная избирательная комиссия, Москва,
2 августа, 16.50
Начальнику управления «В»
Центра спецопераций ФСБ РФ
генерал-майору Углову
Сегодня, 2 августа, в 09 часов 32 минуты по московскому времени неизвестная, позвонив в приемную Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, заявила о своей причастности к похищению заместителя Председателя ЦИК Загайнова И.А., захваченного в Грозном чеченскими боевиками, и сообщила о готовности обменять Загайнова на арестованного в Мурманске в марте 2003 года за организацию крупномасштабного теракта международного террориста, одного из лидеров террористической организации «Аль-Кайда» Ахмеда аль-Рубеи. По словам террористки, обмен должен состояться не позднее 5 августа. В противном случае террористка угрожает убить Загайнова, а видеозапись расправы над ним передать в российские электронные средства массовой информации. Получить ответ на предъявленный ультиматум и выяснить готовность российских властей обменять арестованного в Мурманске эмиссара «Аль-Кайды» на похищенного боевиками в Грозном заместителя Председателя ЦИК террористка планирует в 17.00 во время своего повторного звонка.
Учитывая вышеизложенные обстоятельства, поручаю вам руководство операцией по освобождению захваченного чеченскими боевиками заместителя Председателя ЦИК, включая ведение всех дальнейших переговоров с похитившими его террористами.
Директор Федеральной службы безопасности
Российской Федерации
генерал-полковник Постников.
Никогда прежде в большом и просторном помещении приемной Центризбиркома не было столь тесно. Три женщины-секретаря, зажатые со всех сторон набившимися в приемную незнакомыми мужчинами и принесенной ими аппаратурой, о назначении которой они даже не догадывались, испуганно застыли за своими рабочими столами. Сотрудники оперативно-технического отдела отряда «Вымпел», или управления «В» центра спецопераций ФСБ России, как именуется легендарное антитеррористическое подразделение в официальных документах, описывающих современную структуру Федеральной службы безопасности, сноровисто подключили к линиям связи аппаратуру прослушивания и пеленгации и тоже застыли в ожидании у своих терминалов. Сейчас они превратились в снайперов, выслеживающих врага. Только оружием им служили специализированные процессоры и компьютерные программы, способные по телефонному звонку в считанные секунды проследить весь трафик соединения и определить место, где находится вызывающий абонент.
Помимо испуганно переглядывающихся между собой секретарей и следящих за показаниями специальной аппаратуры сотрудников технического отдела «Вымпела», в приемной ЦИК находились еще два человека. Они стояли в центре приемной, на узком пятачке паркетного пола, свободном от подсоединенных к телефонным, факсимильным, компьютерным линиям связи специальных приборов, расставленных вдоль стен столов и стульев с сидящими на них людьми. Появление в приемной ЦИК спецов технического отдела с соответствующей аппаратурой являлось первым этапом их совместно разработанной операции по освобождению похищенного чеченскими боевиками заместителя Председателя Центризбиркома. Один из них – генерал-майор Углов, поджарый жилистый мужчина с коротко подстриженными седыми волосами, вот уже четвертый год командующий отрядом «Вымпел», прибыл в Центризбирком, чтобы лично руководить операцией, разработанной вместе с давним коллегой и другом, начальником оперативного отдела управления «В» полковником Бондаревым, которому отводилась роль переговорщика с террористами.
У Бондарева накопился богатый опыт ведения подобных переговоров. Когда в марте текущего года исламские террористы-смертники вместе с бандой нанятых ими уголовников захватила в мурманском порту атомный ледокол «Россия», намереваясь взорвать его ядерный реактор, Бондарев добровольно вызвался вести переговоры с захватчиками судна. Добровольно сдавшись террористам в заложники, он сумел усыпить их бдительность, благодаря чему штурмовая группа «Вымпела» смогла освободить судно, спасти моряков и обезвредить террористов, не допустив взрыва реактора.
Организатором того чудовищного теракта, жертвами которого должны были стать сотни тысяч жителей Мурманска, российских и зарубежных моряков, являлся известный международный террорист и один из лидеров «Аль-Кайды» Ахмед аль-Рубеи, имеющий среди исламистов кличку Карающий Ахмед. После нескольких дней изнурительного и невероятно напряженного розыска по всей России бойцы «Вымпела» все же взяли главаря террористов на мурманском железнодорожном вокзале за два часа до подготовленного его шахидами ядерного взрыва. И ни командир «Вымпела» генерал Углов, ни начальник оперативного отдела полковник Бондарев, ни офицер, захвативший главаря террористов, капитан Овчинников не думали, что когда-либо еще столкнутся с Карающим Ахмедом. Но его последователи, как оказалось, не смирились с арестом Рубеи и спустя полгода организовали похищение заместителя Председателя Центризбиркома России, чтобы обменять его на своего лидера. Угрожая жестокой расправой над захваченным пленником, они пока диктовали свои условия российским властям, но и Углов, и Бондарев, потратившие шесть часов на разработку операции по освобождению заложника террористов, были уверены, что эта ситуация вскоре изменится.
За пять минут до назначенного террористкой срока Бондарев подсел к столу секретарши, которой предстояло начать разговор с похитительницей. Бондарев был ниже Углова, но шире его в плечах, а все без малого девяносто килограммов его массы составляли тугие узловатые мышцы, лишенные капли жира. Заслужив еще в молодости звание мастера спорта по самбо, Бондарев не бросил заниматься силовыми единоборствами, даже когда возглавил оперативный отдел «Вымпела», а на ежегодно проводящемся первенстве управления по рукопашному бою не раз побеждал более молодых офицеров. В отличие от Углова, он снял пиджак сразу, как только вошел в приемную Центризбиркома. По причине тесных воротников рубашек, которые не сходились на его короткой мускулистой шее, полковник Бондарев редко надевал галстуки.