– А вам известно, что богиня не одобряет искусственно наведенных чар? Создание подобных эликсиров строжайше запрещено, если на то нет веских оснований.
– Спасение невинной жизни является для тебя достаточно веским основанием? – невозмутимо осведомился моран.
Я помрачнела еще больше:
– А без эликсира никак?
– Нет.
– И это обязательно должна сделать одна из нас?
– Без вашей благодати эликсир бесполезен. Но, что самое главное, обряд должен быть проведен той же ведьмой, что создала эликсир, иначе он потеряет всякую силу.
– Вот же… дмурт! – не сдержавшись, ругнулась я, понимая, что меня загнали в ловушку.
Да, конечно, я могу сейчас отказаться и не участвовать во всем этом бреде. Но тогда владыка притащит другую ведьму, и создавать эликсир придется ей. Не знаю, в курсе он или нет, но запрет на подобные эликсиры существует еще и по другой причине: во время создания зелья ведьма использует не только божественную благодать, но и собственные силы, количество которых напрямую зависит от силы того, кого необходимо приворожить. Если ведьма окажется слабее, то во время обряда она может погибнуть. А я, как ни крути, жрица не из последних, иначе у меня не было бы права использовать боевые заклятия, и я бы не вызвалась идти на поиски пропавших сестер в одиночку.
– Почему вы хотите провести обряд именно сейчас? – хмуро осведомилась я, мысленно просчитывая варианты.
Моран отвернулся, заложил руки за спину.
– Как я уже сказал, энергия Смерти нестабильна. Однако чаще всего с ней можно справиться. И лишь иногда случаются вспышки или всплески… называйте как хотите… когда наша сила становится по-настоящему опасной.
– Опасной для кого? – уточнила я, лихорадочно анализируя полученную информацию.
– В первую очередь, для владыки. Если он не удержит энергию Смерти, то погибнет сам. А если владыка умрет, Смерть вырвется наружу и начнет разрушать все, к чему прикоснется. Конечно, со временем она найдет другого носителя, и все станет как прежде, но к этому моменту последствия окажутся необратимыми. И устранить их не сможете ни вы, ни мы, ни кто-либо еще. В подобных случаях владыка должен выбирать: или позволить силе бесконтрольно вырваться наружу, или же сбросить в другой сосуд.
– Куда именно она может вырваться? – моментально насторожилась я.
– Куда угодно. Но, поскольку свой мир мы уничтожать не собираемся, то, скорее всего, Смерть уйдет наверх. К вам. Обычно это заканчивается каким-нибудь локальным катаклизмом, вспышкой смертельно опасной заразы, падежом скота, землетрясениями, а иногда и всем сразу.
– А второй вариант?
– Владыке нужен сын, – кратко пояснил повелитель Таалу. – Еще один полноценный сосуд для энергии Смерти. Тогда они разделят ее на двоих и смогут удержать в спокойном состоянии еще несколько десятилетий.
– А потом?! – ошалело переспросила я.
– Цикл повторится. И владыке снова придется делать выбор. Затем этот выбор придется делать его сыну, внуку… и так до тех пор, пока один род не угаснет, а его место не займет другой.
У меня похолодело в груди.
Это что же получается, мы столетиями живем над дремлющим вулканом и даже не подозреваем, что опасны не только его извержения, но и небольшие подземные толчки?! Не потому ли колдуны и ведьмы берут энергию именно из земли, что она уходит в землю, когда у повелителя моранов случаются так называемые «всплески»? И не потому ли нашествия всякой черноты чаще всего происходят циклично? Когда раз в пять лет, когда – раз в столетие?
Правда, как я ни старалась, в лихорадочно перерываемой памяти так и не всплыло ни одного упоминания о мало-мальски значимых катаклизмах на протяжении последней тысячи лет. Я, конечно, в свое время перечитала не все храмовые летописи, но такие факты ни за что не пропустила бы. А значит, до сих пор моранам как-то удавалось справляться со своей проклятой силой.
– Насколько часто у вас случаются «вспышки»? – снова спросила я, пытаясь понять, как действовать дальше.
– Постоянно. Но довольно слабые, кратковременные, и их несложно преодолеть. А иногда… обычно три-четыре раза за всю нашу жизнь… энергия Смерти усиливается настолько, что мы перестаем ее контролировать.
– А это как-то можно предупредить? Или предугадать? Вы же не зря именно сейчас затеяли чехарду с отбором?
Повелитель Таалу кивнул:
– Обычно предвестники появляются заранее. За это время я должен отыскать подходящую невесту и провести свадебный обряд. Если к тому моменту, когда наступит пиковый выброс, мы сумеем зачать наследника, излишки энергии уйдут к нему, и у подземного владыки появится сын. Если обряд не удастся или я не найду подходящую пару, то плохо будет всем.
Я сжала кулаки:
– Сколько у нас осталось времени до очередного такого всплеска?
– Чуть меньше месяца. И если вы мне не поможете, ваш мир, скорее всего, умрет.
Глава 3
Вернувшись в гостевые покои, я устало присела на краешек кровати и сжала ладонями гудящие виски.
Вроде и бодрствовала не так уж долго, большую часть дня вообще провалялась в беспамятстве под воздействием сонной пыльцы, но при этом настолько вымоталась морально, что хотелось лечь и уснуть, чтобы хоть ненадолго забыть о проблемах.
Впрочем, недолгий сон тоже не принес облегчения – проснувшись через некоторое время в кромешной темноте, я даже не сразу вспомнила, где нахожусь. И только через пару минут все-таки сообразила – мы под землей. Поэтому и восстановилась я гораздо хуже. Поэтому и не отдохнула как следует.
– Что у вас с освещением? – первым делом осведомилась я, когда двери в покои снова отворились, и на пороге возник Риату. Без шлема, как и просила, благодаря чему, собственно, его и получилось узнать.
Моран, посмотрев, как я разгуливаю по комнате, закутавшись в простыню и прямо на ходу заплетая волосы в косу, смутившись, отвел глаза.
– Простите, госпожа Нораатис, я упустил это из виду. Наверное, вам нелегко привыкнуть к отсутствию солнца и определить, день сейчас или ночь.
Вытащив изо рта белоснежную ленту для волос, я ловко вплела ее в длинную косу и, подобрав повыше, закрепила бантом на затылке.
– Это точно. Но у вас еще есть возможность исправиться.
– В подземном мире всегда темно, поэтому мы полагаемся не на зрение, а на другие органы чувств, и не нуждаемся в дополнительных источниках освещения, – все еще топчась на пороге, с виноватым видом пояснил Риату. – Тем не менее к свету наши глаза более чувствительны, чем ваши, поэтому изменение интенсивности освещения заменяет нам часы. И по нему мы всегда можем судить, какое сейчас время суток.
Я закончила возиться с прической и хмуро уставилась на нелюдя:
– Отлично. И сколько же сейчас, по-вашему, времени?
– Раннее утро, госпожа. Когда в верхнем мире наступит рассвет, стены во дворце снова начнут светиться. Когда солнце достигнет зенита, интенсивность освещения станет максимальной, а затем будет постепенно угасать до тех пор, пока наверху не наступит полночь. После чего весь дворец снова погрузится в темноту.
Я кивнула:
– Спасибо. А то я переживала, что вскочила посреди ночи и теперь до утра придется сидеть в ожидании аудиенции.
Риату снова смущенно помялся:
– К этому нелегко привыкнуть, но нам даже слабые изменения освещения помогают сохранить чувство времени. Мне очень жаль, госпожа, что я не позаботился о вашем комфорте раньше. Если вы не против, я пришлю сюда нескольких женщин, чтобы они помогли вам подобрать подобающую одежду.
– А что такое? Вас не устраивает качество моих платьев? – вкрадчиво осведомилась я, краем глаза увидев, как воинственно встрепенулась стоящая в углу метла.
На лице Риату не дрогнул ни один мускул.
– Они прекрасны, госпожа. Но в тронном зале не так тепло, как в этих покоях, а вам придется провести там немало времени, поэтому я взял на себя смелость позаботиться о вашем комфорте.
Я усмехнулась. Молодец, выкрутился.
– А завтрак для меня, случайно, по такому поводу не полагается?
– Он уже готов, – невозмутимо сообщил моран, и из-за его спины вышел еще один нелюдь, в руках которого покачивался набитый снедью поднос. – А повелитель ожидает вас в тронном зале. Я как раз зашел об этом сообщить.
Тьфу, пропасть. Я же совсем не готова к встрече, потому что поднялась с постели всего несколько минут назад. Впрочем, ладно…
Легкий пасс рукой, мягкое серебристое сияние, и вот я уже не растрепанное огородное пугало, а умытая, сияющая и почти довольная леди, которой осталось только одеться и перекусить. Ну а поскольку собираться я всегда умела быстро, а еда, к моему огромному облегчению, оказалась самой обычной, то ожидание моранов не затянулось, и всего через полчаса мы вышли из комнаты, прихватив с собой возбужденно подрагивающую метлу.
– Ценный артефакт, – пояснила я, когда Риату вопросительно покосился на По. – И необходимый атрибут для любой уважающей себя ведьмы.
Больше вопросов по поводу метлы не возникло, и в сопровождении молчаливой охраны мы благополучно потопали прочь. Причем по таким же безликим, причудливо изгибающимся и многократно сливающимся друг с другом коридорам, последовательность которых я, к своему стыду, снова не запомнила.
Тронный зал встретил нас гробовой тишиной. Был он ожидаемо пуст, едва-едва освещен и производил намного более гнетущее впечатление, чем в прошлый раз.
Риату, проводив меня до той же самой незримой черты, что и вчера, опять без объяснений остановился, знаком показав, что я могу следовать дальше. Но, поскольку сегодня колено он не преклонил, я сделала вывод, что владыка еще не подошел. И в этот момент меня обуяло нешуточное любопытство.
Пользуясь тем, что моран отстал, я слегка отклонилась от намеченной траектории и приблизилась к пирамиде сбоку, надеясь разглядеть какое-нибудь приспособление, которое помогает повелителю без усилий взбираться на самую верхотуру. И была несказанно разочарована, когда выяснила, что с той стороны, где пирамида примыкает к стене, на высоте тронной площадки имеется самая обычная, хотя и очень узкая каменная перемычка, незаметная с фасада и упирающаяся прямо в стену. А значит, владыке не надо утруждать себе ножки, чтобы добраться до верха – он просто выходит из невидимой отсюда двери и преспокойно садится на трон. Только и всего.
Огорченно вздохнув, я повернулась к Риату и удивленно вскинула брови, увидев, что моран торопливо надевает шлем и с недостойной воина поспешностью пятится к дверям. Я даже по сторонам оглянулась, ожидая внезапного нападения демонов, нашествия подземных злыдней[3], землетрясения и богиня знает чего еще. Однако все оказалось гораздо проще.
– Можешь быть свободен, – раздалось властное со стороны пирамиды, и из-за другого ее угла вышел повелитель Таалу. Все в том же черном доспехе, защищающем тело от пяток до горла и оставляющем не покрытой только голову.
При виде владыки Риату почтительно поклонился и, развернувшись кругом, чуть ли не бегом кинулся к выходу, поразив меня этим до невозможности.
– Что это было? – растерянно спросила я, когда владыка подошел ближе.
– У каждого смертного свой предел – расстояние, на котором он способен выдержать мое присутствие. Для Риату это примерно две сотни шагов. Но, поскольку пространство между нами уменьшилось, ему пришлось срочно уйти.
Я непонимающе моргнула, а повелитель подошел вплотную и, заложив руки за спину, задумчиво на меня посмотрел.
– Смерть не делает различий между живыми и мертвыми, ведьма. И ее энергия в одинаковой степени влияет на все, что нас окружает. В отношении смертных это тоже верно, потому что сила, которая от меня исходит, действует как на людей, так и на моранов.
– Разве у вашей расы нет природной защиты от этой магии? – удивилась я.
– Это не просто магия, – снисходительно усмехнулся владыка Таалу. – Никто не способен противостоять Смерти вечно. Ни вы, ни я, ни даже настоятельница Белого храма. Смерть можно только придержать или отсрочить ее приход… на время. В этом и заключается мой основной дар.
Я незаметно вздрогнула.
– То есть вы…
– Я не убиваю сам. В этом нет необходимости, потому что Смерть делает это за меня. Она живет внутри моего тела, отделенная от мира лишь смертной оболочкой, и каждый миг… каждый день, год за годом, стремится ее покинуть. Моя задача – сдерживать эту силу, не позволяя ей убивать. Если я окажусь невнимательным, кто-то непременно погибнет. Если позабуду о необходимости соблюдать дистанцию, как сегодня, то мои воины, близкие… весь мой народ может пострадать. Думаешь, я просто так не снимаю доспехи даже во дворце?
Честное слово, от такого вопроса я настолько растерялась, что даже не нашлась, что ответить. Вчера у меня сложилось совсем иное впечатление о повелителе и его роли в проблемах нашего мира.
А получается, все в точности до наоборот?!
– Ты не веришь? – по-своему растолковал мое ошеломленное молчание владыка Таалу. – Напрасно, потому что я не лгал, говоря, что являюсь живым сосудом для энергии разрушения. Я – ее носитель. Да, я могу ею пользоваться, но при этом обязан строго дозировать силу, чтобы тот ручеек, который необходим мне для дела, не превратился в поток, хлещущий из прорвавшейся плотины. Смерть не любит рамок. Ее невозможно подчинить, но при определенном усилии с ней все-таки можно договориться. Доспехи – это дополнительная защита, помогающая мне гасить небольшие всплески. Изнутри металл покрыт особым составом, не позволяющим Смерти вырваться, поэтому я не снимаю латы, даже находясь в специально оборудованных покоях. Такой же состав нанесен на доспехи всех моих подданных, только не изнутри, а снаружи. Это – их единственное спасение в случае, если я допущу ошибку. Но даже доспехи не позволяют им находиться рядом со мной дольше нескольких минут.
Я перевела диковатый взгляд на дверь, за которой только что исчез Риату.
– Вы говорили, что у воинов такой же дар, как у вас, только более слабый!
– Так и есть. Но ты упустила главное: мы не производим Смерть, а храним в себе ее силу. Мы действительно способны убивать с помощью этой силы, но чаще всего прилагаем усилия, чтобы этого не делать. И все мы, как и люди, подвержены ее воздействию. Кто-то больше, кто-то меньше… Риату – один из сильнейших воинов моего народа, поэтому может находиться в двухстах шагах от трона. Для остальных граница возможностей лежит гораздо дальше. И, как правило, большинство моранов не способно отойти далеко от двери – чем ближе к трону, тем тяжелее им устоять на ногах.
Я прикинула расстояние до выхода и невольно вздрогнула. Вот теперь понимаю, почему здесь такие огромные помещения…
Но это что же получается? Все мораны с рождения обладают устойчивостью к энергии Смерти, и чем она выше, тем легче нелюди пользуются ее силой. Соответственно становятся хорошими воинами. Скорее всего, дольше живут и имеют более высокий статус в обществе.
Те же, кто не способен долго сопротивляться Смерти, наоборот, живут меньше, ведут себя проще и занимаются не благородным воинским делом, а, скажем, разводят скот, обеспечивают подземный мир продовольствием… и, видимо, из них выбирают послов, которые ведут переговоры с нами? Просто по той причине, что энергии Смерти в этих моранах немного, и для нас они почти не опасны.
Правящий род выделяется в отдельную касту, потому что в нем испокон веков рождаются наиболее устойчивые мораны. Именно кто-то из числа этих нелюдей периодически вступает на трон. И именно на плечах правителей лежит наибольшая ответственность за сохранность как нижнего, так и верхнего миров. А поскольку энергии Смерти в них содержится больше всего, то они представляют опасность даже для своих, поэтому вынуждены постоянно носить доспехи, жить в специально оборудованном, тщательно защищенном от разрушительной магии дворце, постоянно соблюдать дистанцию при общении со всеми остальными и испытывать массу трудностей в вопросах продолжения рода.