Он достал из планшета свой план и развернул несколько страниц.
— Вот. Мои ребята здесь шли, — он карандашом, не черкая, показал маршрут движения «Команды теней» при наступлении. — А вот здесь свернули назад.
— А почему не напрямую? — разглядывая план, поинтересовался Иван. — По-моему, вот этим ущельем или даже по склону горы вы бы в два раза время пути сократили.
Слава так давно отвык отчитываться и отвечать на подобные вопросы, что поморщился.
— Там минные поля.
— Кстати, о минных полях. Иван, доложи.
— Записывай, — сказал Иващенко и продиктовал Славе должность, звание и фамилию человека, который должен передать карты минных полей в разводуправление македонского генштаба. — Сообщи своим.
Пусть займутся. Он передаст все карты македонцам, а те американцам. Надо его побыстрее брать.
— Зачем такого ценного кадра брать, — рассудил Слава. — Ни в коем случае. Ему надо неназойливо «дезу» подсунуть. И пусть потом американцы идут прямо в ад. Но данные хорошие, спасибо.
Он тут же достал телефон и набрал номер.
— Мате! Привет. У меня для тебя информация есть интересная. Не совсем для тебя, но все же. Передашь «контрикам». Записывай. Этот человек обещал достать для американцев карты минных полей. И пусть сразу его не трогают. Пусть передаст. Другую карту ему надо подсунуть. Понятно? Отлично. Я? Недалеко от границы. Ищу, как собака. Нос по ветру и хвост пистолетом! Пленку получил? Как я там с Клинтоном поговорил? Понравилось? Хорошо. И в Македонию переправь. Там тоже журналистов полно. Уже? Хорошо. Что нового будет, я сообщу. Счастливо!
— Мате — это кто? — поинтересовался Артем.
— Полковник сербской разведки. Хороший парень. Я ему за день больше пленных доставил, чем вся югославская армия. И еще два вертолета попутно грохнул...
— Хорошо воюешь... — вздохнул Иван. — У меня тоже душа взбрыкивает, как натовцев увижу. А вот в этом, — он дернул себя за лацканы гражданского пиджака, — я себя куклой чувствую. Чучелом огородным. Хочется напиться и за шиворот самому себе наблевать с тоски.
— Терпи, казак, — усмехнулся Тарханов. — Успеешь еще много вертолетов сбить.
Собрались парни из Славиной «команды». Стали рассказывать. Как и положено уважающему себя журналисту, Артем достал диктофон и записывал их рассказы на пленку. Но все повторяли примерно одно и то же. Будь они готовы к такому повороту событий, возможно, и постарались бы запомнить ощущения лучше, а сейчас пока не стоило рассчитывать на большее.
— Ветер откуда был? — поинтересовался Артем.
— Ветер в спину. Чтобы бежать было легче, — с грустным смешком ответил за всех Володя. — Кстати, может, мне показалось, но тоже нюанс. Перед этим самым, ну... Я еще внимание обратил. Волосы на голове вроде бы как зашевелились. Еще ничего не было. Мы маршем шли, колонной. И волосы...
— Точно, — подтвердил Хаймлет. — Мои волосы, вообще-то, можно только вместе с головой сдвинуть, — он запустил пальцы в короткие, но чрезвычайно жесткие проволочные завитушки. — А почувствовал, что их шевелит на голове. От корней до верхушек.
Хаймлет даже перекрестился для того, чтобы ему поверили.
Другие припомнили такое же ощущение, но не все слишком уверенно.
— Хорошо. Если что еще вспомните, скажите, — Тарханов выключил диктофон. — А теперь давай выясним, — обратился уже напрямую к Макарову, — основные задачи групп и направления поиска. Ты, как я понимаю, будешь действовать вместе со своими.
— Конечно. Для меня, понятно, это дело чести.
Мои же ребята побежали. И я должен докопаться.
Мне легче работать на той стороне, — определил он себе место действия. — Без албанцев, я думаю, американцы действовать никак не могли. Вот я и займусь албанцами. Попробую добыть живых свидетелей.
— Хорошо. Попробуй еще достать в югославском штабе полную картину наступления и отступления.
Чтобы точнее определить место, с которого генератор работал. Там у них должны быть свои аналитики.
Пусть высчитают. Подключи своего полковника из разведки. А мы начнем поиски здесь. Среди американцев и их союзников. Под видом журналистов это сделать легче.
— Как вы себе практически это представляете?
— В целом американские солдаты ведут себя до безобразия нагло. Они себя чувствуют здесь как дома.
На дисциплину плюют, пьянствуют. И этим должны отличаться от тех, кто занят в испытаниях. Испытатели обязательно будут держаться отдельной командой.
И очень заботиться о соблюдении секретности. Получается парадокс — рассекретить они себя могут именно соблюдением секретности. Такое и надо искать.
— На той стороне они могут остаться?
— Едва ли.
— Как поддерживаем связь?
— Сотовый телефон. Мой номер контролируется сканером со спутника. Если не возражаешь, подключим к сканеру и твой.
— Дело. А то мой знают уже многие.
И словно в ответ на разговор о телефонных номерах в кармане Тарханова пружинисто завибрировала трубка.
— Алло. Слушаю, — сразу же ответил он. — Да, товарищ генерал. Сейчас беседуем с нашим другом.
Пока ничего конкретного. Так. Понятно. У меня тоже есть такие сведения. Целая рота чеченцев прибыла. С оружием. Сейчас они в Албании, но, говорят, скоро сюда переберутся. Да. Здесь он. Передаю.
Артем протянул трубку Макарову.
— Тебя.
— Да, товарищ генерал. Слушаю. Понятно. Это очень хорошо. Давно пора. Я за Сохно свою голову поставлю. Честное слово. И за Афанасьева тоже. Прекрасно. А уж про подполковника Согрина я и говорить не буду. Он был и остается моим командиром.
Я рад за них. Вместе они горы свернуть смогут. Хоть Альпы, хоть Кавказ. А что этим здесь надо? Ха! Пусть приезжают. Это им не Чечня, здесь мы парадом командуем. Свои правила установим. Хорошо. Спасибо. Привет Согрину и всей группе. А нас четверо из прежнего состава и осталось в живых. Но они и втроем целой роты стоят. Подполковник вам еще нужен?
Все!
Слава отключил телефон и отдал трубку Тарханову.
— Хорошие вести. Мою бывшую отдельную мобильную группу восстановили. Вернули в армию подполковника Согрина и еще двух офицеров. Я рад, что наша родная армия значительно усилилась. — И непонятно было, зло иронизирует капитан или говорит серьезно.
— Ладно, — поднялся Тарханов. — Давайте подводить итог. Генерал только что сообщил, что чеченские спецслужбы вышли в Америке на авторов проекта. Очень заинтересованы в получении такого оружия и сейчас интенсивно пытаются получить технологию Возможно появление чеченцев здесь. Конкуренты нам, как генерал полагает. По моим сведениям, в помощь албанским боевикам прибыла хорошо обученная рота чеченского спецназа. Подготовку они проходили в Саудовской Аравии.
— Да? — перебил Слава. — Это совсем интересно. Я сам одно время работал в Аравии. Готовил их войсковых спецназовцев. Не оттуда ли наши горные орлы прилетели?
— Возможно. Но предлагаю всем соблюдать осторожность. По крайней мере, на территории Македонии не показывать, что мы русские. Я думаю, что чеченские разведчики вполне могут прибыть в этой спецназовской роте. Потом просто отколятся, и все...
В настоящее время они находятся на территории Албании, где идет усиленное формирование новых частей. Но мне говорили журналисты, что местные албанцы готовят казарму для чеченцев. Значит, они собираются сюда перебраться.
— Минутку, минутку... А как на это посмотрит македонский генштаб? — спросил вдруг Иващенко. — Если бы точно узнать их путь и время, то вполне, я думаю, можно было организовать красивую стычку с фейерверком. Если македонцы и пустили к себе войска НАТО, то это вовсе не значит, что они пускают сюда сброд со всего света. И они вовсе не горят желанием, насколько я понимаю, превратиться в плацдарм для албанских боевиков.
— Я тоже думаю, что македонцы чеченцев здесь не потерпят, — сказал Слава. — Они и от самих албанцев уже волками воют. Даже от беженцев, не говоря уже о вооруженных отрядах. Я попробую через свою агентуру кое-что узнать, а вы действуйте по своим каналам. Но... — Он в раздумье замолчал и закусил губу. — Но у меня появилась интересная мысль...
— Готов спорить, что у меня появилась точно такая же, — сказал Тарханов. — Мысли, как говорится, в воздухе витают.
— Ну-ну?
— Ты предполагаешь, что чеченцам, при их дружбе с албанцами, проще будет найти американцев с психотронным генератором. Тоже испытывали его не самостоятельно.
— Точно!
— А мы, если пойдем по их следу, сами найдем то же самое, только более простым способом. И постараемся сыграть на опережение.
— Точно!
— В этом есть здравый смысл. Но в таком случае нам следует помочь чеченцам, а не сдавать их македонскому штабу.
Иващенко вздохнул с нехорошим блеском в глазах, однако промолчал. Из присутствующих он один воевал в Чечне и хорошо помнил эти черные для Российской Армии дни. Руки у него начали чесаться при одном только воспоминании.
— Что ж, — глянув на товарища, подвел Тарханов итог. — На том и порешили! Оперативные мероприятия по самостоятельному поиску продолжаем, Макаров — в Косове, мы — здесь. И одновременно пытаемся прощупать чеченцев. Кажется, все! Следующая встреча по особой договоренности. Только при надобности.
— Есть, — отозвался Макаров вроде бы и по-уставному, но так и не приподнявшись с земли. Официально он не подчинялся Тарханову и вообще числился сейчас офицером другого государства. И даже гражданином.
Тарханов протянул на прощание руку. И Славе поневоле пришлось встать.
— Ну что, удачи...
— Удачи! — отозвался Тарханов и улыбнулся. Он прекрасно понимал состояние бывшего капитана спецназа ГРУ, который всем своим поведением хотел показать независимость и самостоятельность.
— Бывай, — протянул руку и Иващенко. — Хорошо бы в следующий раз сойтись уже перед конечной операцией. А после нее — за столом. Посидеть в свое удовольствие, без жен. И чтобы бутылки потом не закапывать...
И голос у него, похмельного, был мечтательный.
* * *Вечером, перед очередной пресс-конференцией с полковником Пирксом, дожидаясь начала ничего, по сути, не дающего прессе мероприятия, Тарханов снова встретился с французским репортером. Тот блеснул волчьими, как у Алена Делона, глазами и, не слишком смущаясь непродолжительностью знакомства, оттащил Артема в сторону, заглянул в висящую на груди карточку, рассматривая имя.
— Послушай, Салех, — такое имя значилось в карточке, — у меня тоже появились кое-какие сведения о психотронном оружии. Если у тебя что-то интересное будет, могу предложить обмен.
Разговор, как и все разговоры в пресс-центре, велся на английском. Артем владел им свободно. Так же, как и Иван Иващенко, как и Сергей Яблочкин.
— Договорились, — решился Артем. — У меня есть запись рассказов нескольких очевидцев с той стороны — из югославской армии. Они вспоминают, как это выглядело на практике.
— Ты был там? — темпераментно спросил француз, и глаза его в восхищении и в неполном еще доверии сузились, собрав вокруг себя лучи мелких морщинок.
Там — это означало югославскую сторону. Нелегальный переход границы в условиях военного времени, даже при том, что война официально еще не объявлена, вызвал у Сержа Ригана неподдельное уважение.
— Может быть... — уклончиво, но с намеком ответил Артем. Добавленная к этому улыбка неулыбчивого человека довершила дело, словно сказала «да».
— Все. После этой бестолковой говорильни, — француз имел в виду пресс-конференцию, — мы с тобой встречаемся в пресс-баре. За мной коньяк.
Пресс-бар — это место, в котором не грех выпить и поболтать на свои специфические темы. Журналисты заранее договариваются, где чаще всего встречаются друг с другом для обмена новостями. В Македонии на дверях многих питейных заведений хозяева вывесили таблички — «Представители стран НАТО не обслуживаются». Журналисты выбрали бар «Золотой олень». Хозяин сам был по происхождению греком, а Греция тоже член НАТО, и потому он принимал за своей стойкой всех желающих. Командование натовских войск, зная, что в «Золотом олене» собирается пишущая братия, настойчиво не рекомендовало военнослужащим посещать этот бар, чтобы не сболтнули спьяну лишнего.
Обычно самые оживленные разговоры в баре были после пресс-конференций. Сейчас же, с началом сегодняшней, на полковника Пиркса посыпались вопросы о подготовке наземного вторжения.