— Не будь занудой, — рассмеялась Лера, легко запрыгивая на подоконник. От этих ее пируэтов на краю карниза у Сони всегда сердце обрывалось в груди.
— Ну правда, Лер, если с тобой что-то случится, бабушка этого не переживет!
— Ничего со мной не случится! — Лера беззаботно улыбнулась и перешагнула с подоконника на пожарную лестницу. — Погуляю и вернусь! — Она на прощанье махнула рукой и скрылась из виду.
Соню вдруг накрыло предчувствием беды. Она поняла, что видит сестру в последний раз.
— Лера, стой! Лера! — Путаясь в одеяле, Соня соскочила с постели и высунулась в окно.
Она надеялась, что еще успеет уговорить сестру остаться, но едва бросила взгляд на небо, как поняла, что опоздала. Лестница, ведущая на крышу, была пуста. Лера исчезла без следа, словно растворилась в воздухе. От желтой луны на небе сквозило космическим холодом и безысходностью. И Соня зарыдала во весь голос, поняв, что потеряла сестру навсегда.
— Проснись! — Кто-то тряс ее за плечо, и Соня резко поднялась с постели. Только сестра будила ее так неожиданно и бесцеремонно.
— Лера! — с надеждой всхлипнула она и потянулась к сестре, которая резко отдернула руку. Ресницы были мокрыми от слез, и девичий силуэт с распущенными волосами расплывался перед глазами в лучах закатного солнца, бьющего прямо в окно. Соня невольно зажмурилась.
— Открой глаза! — потребовала та. — Посмотри на меня!
Соня вытерла слезы, подняла взгляд и не сдержала разочарованного вздоха:
— Ви!
Убедившись, что Соня проснулась не лунатиком, Ви заметно расслабилась и коротко бросила:
— Ты кричала во сне.
— Я видела сестру. — Соня прижала колени к груди и разгладила рукой сбитый спальник, на котором проснулась. Она проспала весь день, солнце за окном уже садилось.
— Расскажешь? — Неожиданно Ви присела рядом и сочувствующе взглянула на нее, как будто ей в самом деле было не все равно.
И Соню как прорвало. На одном дыхании она поведала свой кошмар, который преследовал ее с тех пор, как пропала Лера.
— Все так и было две недели назад, в прошлое полнолуние, — закончила Соня. — Только в кошмаре я понимаю, что больше не увижу Леру, а в жизни я не почувствовала ничего плохого. Еще немного почитала учебник, потом выключила свет и уснула. — Соня замолчала, сдерживая слезы. — С прогулки по крыше Лера не вернулась.
— Ты ни в чем не виновата. — Ви легонько коснулась ее руки.
— Я должна была остановить ее, — возразила Соня. — Должна была почувствовать что-то неладное!
— Ее искали? — тихо спросила Ви.
Соня кивнула.
— Когда Лера не вернулась, мы с бабушкой забили тревогу. Полиция прочесала крышу, но не нашла никаких следов борьбы или чего-то подозрительного. Все выглядело так, как будто Лера поднялась на крышу — и исчезла без следа.
Раздался стук, и в комнату заглянул Яр. Он выглядел уставшим и измотанным, под глазами залегли тени, как будто за весь день ему так и не удалось отдохнуть.
— Надо идти, — кивнул он Соне. — Когда взойдет луна, ты можешь в любой момент впасть в лунный сон.
— Конечно. — Соня с готовностью шагнула к выходу. Яру не нужно было уточнять, она и так понимала, что другие лунатики не будут чувствовать себя в безопасности рядом с ней.
Прежде чем выйти за порог, Яр скользнул взглядом по ее футболке:
— Оденься потеплее. Сегодня ночью прохладно.
Среди вещей Марты в рюкзаке Соня нашла толстовку, натянула ее прямо на футболку и поспешила в коридор.
У порога зашнуровывал кеды Лис.
— Лис пойдет с нами, — коротко бросил Яр, распахивая входную дверь.
— Удачи! — донеслось Соне в спину. Обернувшись, она увидела Ви и Муромца, вышедших из кухни. Удачи желал Муромец, Ви хмуро кивнула и добавила:
— Чего бы от тебя ни хотел Полозов, постарайся не покалечить наших.
Лис подтолкнул Соню за порог, и они вышли на черную лестницу, тонущую во мраке. Яр, подсвечивая им путь фонариком, быстро перепрыгивал через ступеньки, и Соня была рада, что на лестнице нет света. При мысли о том, что ночью Яр нес ее на руках по этим ступеням, она покраснела до корней волос. Она и спускаться вниз с двадцать третьего этажа устала, колени с непривычки ломило. Наверное, Яр все проклял, когда тащил ее наверх.
Когда они вышли во двор, Лис внимательно взглянул на нее:
— Ты как?
— Не сплю я, не сплю! — огрызнулась Соня. Надоело уже, что ее все время проверяют.
— Я не о том, — неожиданно смутился Лис. — Ты просто красная как вареный рак.
— Устала, — буркнула Соня. Не признаваться же, что ей неловко смотреть в глаза Яру.
— Рановато, подруга, — усмехнулся Лис. — Вся ночь впереди, и еще неизвестно, куда тебя забросит приказ Полозова.
Яр тем временем подошел к будке охранника, отвлек его внимание и махнул им рукой. Лис с Соней быстро проскользнули через калитку и двинулись вдоль ограды.
— Я правда могу быть опасна? — озвучила Соня мучивший ее вопрос.
— Марта под внушением выдала нашу базу. И ранила Муромца — вогнала ему карандаш в плечо, пытаясь остановить.
Соня ахнула, а Лис шумно вздохнул:
— Ничего личного, Софи. Но, пока мы не в курсе, что приказал тебе безумный профессор, лучше быть начеку.
— Конечно, я понимаю, — сдавленно пробормотала Соня, глядя на ясное звездное небо, и снова вспомнила про сестру.
— О чем задумалась? — Лис зорко взглянул на нее.
— О сестре, — призналась Соня. — В такую звездную ночь, как сегодня, Лера не смогла бы усидеть дома и отправилась бы гулять по крышам со своими приятелями-руферами…
Они как раз дошли до жилых домов и свернули во двор, где стояла машина лунатиков. Соня невольно взглянула на крышу — но там, конечно, никого не было.
— Похоже, твоя сестра — рисковая девчонка. — Лис неодобрительно покачал головой. — Не понимаю я этих руферов, рискуют своими жизнями ни за грош.
— В отличие от меня Лера совсем не боится высоты — она ее искала, говорила, что только на краю карниза чувствует себя живой…
— А ты, значит, боишься высоты, трусишка? — подтрунил над ней Лис. — Сказала бы раньше, выделили бы тебе спальню на втором этаже. Весь дом в нашем распоряжении! Так что захочешь, переселяйся… — Он вдруг осекся и уже без улыбки добавил: — Если, конечно, после приказа Полозова ты вернешься к нам.
Они остановились у машины лунатиков, и между ними повисла напряженная тишина. Соня впервые осознала, что сейчас ее жизнь зависит от воли Полозова — что пожелает профессор, то она и сделает, куда он пожелает — туда она и пойдет. А если приказ приведет ее в лабораторию? Об этом лучше и не думать!
— Чего так долго? — Лис повернулся к нагнавшему их Яру.
— У охранника в будке телик, футбол показывали.
Соня недоумевающе взглянула на спокойного Яра — он что, шутит? Сейчас, когда решается ее судьба, когда неизвестно, куда заведет ее воля его одержимого отца, он интересуется каким-то футболом?
— И кто играл? — оживился Лис.
Яр назвал какие-то команды, и парни принялись оживленно обсуждать игру. Как самые обычные студенты, которые живут самой обычной жизнью и болеют за любимые команды.
Проходившая мимо почтенная дама с собачкой повернула в их сторону седую голову и окинула пристальным взглядом прокурора. Заметив это, Яр открыл перед Соней дверь машины, она быстро юркнула внутрь. Лис прыгнул за руль, Яр сел рядом с ним.
— Здесь больше не парковаться, — озабоченно скомандовал он. — Женщина нас точно запомнила.
— Слушаюсь, босс! — широко улыбнулся Лис и завел мотор. — Куда ехать?
Яр назвал тот район, где жила выпавшая из окна девочка-лунатик, и снова поймал взгляд Сони в зеркале:
— Там припаркуемся где-нибудь в тихом месте, мы с Лисом выйдем, а ты ляжешь спать в машине. Проснешься лунатиком — продолжишь свой путь к цели.
— А мы за тобой присмотрим, — попытался разрядить обстановку Лис. — Ну же, Софи, выше нос!
Соня натянуто улыбнулась и отвернулась к окну. На тротуарах в вечерний час было людно — прохожие спешили по домам, и Соня отчетливо почувствовала себя лишней. Ее вычеркнули из этой благополучной жизни, в которой у людей есть учеба, работа, свой дом и семья. Профессор Полозов лишил ее всего этого. И Соня вдруг ощутила такую ярость, что у нее потемнело в глазах.
— Софи, ты чего? — Она поймала тревожный взгляд Лиса в зеркале. — Только не отключайся!
— Я в порядке, — успокоила она.
Решение пришло внезапно, как вспышка молнии. Она сделает то, чего хочет от нее Полозов. Но она не станет играть по его правилам. Ее он не получит.
Пока доехали по вечерним пробкам до нужного района, было уже одиннадцать. Полупустая парковка на окраине парка как раз подошла для их цели. Пока Лис ставил машину, Яр обернулся к Соне:
— Готова?
Соня молча кивнула. Знать бы еще, к чему быть готовой… Пока она чувствовала себя марионеткой, которую пробудит в лунном свете кукольник.
— Тогда спи-отдыхай, — подмигнул Лис, пряча тревогу за шуткой.
Соня невольно улыбнулась, вспомнив детскую сказку «Как поп работницу нанимал», фразу из которой процитировал Лис. Их мамы читали им одни и те же книжки. Интересно, подумалось ей, прежде чем она провалилась в лунный сон, какие сказки читала мать Марку, и читала ли вообще? Раз он, когда вырос, стал таким жестоким.
Яр
Яр плохо помнил мать. Детская память сохранила лишь тепло рук, сияющие любовью голубые глаза и облако каштановых волос с нежным ароматом фиалки. Но он навсегда запомнил тот день, когда в их доме появилась чужая женщина в красивом платье и маленький мальчик, похожий на отца.
— Знакомься, это Кристина, твоя новая мама.
Белокурая, похожая на сказочную принцессу Кристина равнодушно взглянула на него и отвернулась, давая понять, что ей нет никакого дела до нового сына. Как выяснилось позже, ей и родной был не нужен. «Ошибка молодости», — как-то уронила Кристина в разговоре с подругой, ничуть не стесняясь сына, который стоял рядом.
— А это Марк. — Отец подтолкнул к Яру худенького светловолосого мальчишку.
Пятилетний Яр, вспомнив взрослые церемонии, дружелюбно протянул ему руку. Марк, которому едва исполнилось четыре, криво ухмыльнулся и двинул кулачком ему в лицо. А когда он, с трудом сдерживая слезы, отшатнулся, мальчик злорадно расхохотался.
— Маркуша, зачем ты так? — безо всякого выражения уронила Кристина, оглядывая гостиную.
А отец довольно потрепал маленького хулигана по макушке.
— Боец!
С годами отношения между сводными братьями не изменились. Они росли под одной крышей, но оставались чужими друг другу. Яру так и не удалось наладить отношения с Марком. Брат рос задиристым, стремился во всем быть первым и с первых дней соперничал за внимание отца. Он не мог изменить того, что Яр был старшим, но из шкуры вон лез, чтобы показать отцу — именно он лучший. Отец не пытался побороть это соперничество, напротив — подхлестывал его, заставляя сыновей состязаться друг с другом. В детстве это были машинки на аттракционах, позже — тир. Затем — кружки борьбы и футбола. Отец лепил из них бойцов — физически крепких, способных постоять за себя и дать отпор друг другу. Братья постоянно ходили в синяках после тренировок. А дома младший все время задевал старшего, провоцируя драки.
Как старший и более мудрый, Яр терпел и не поддавался на провокации. Отец не защищал его и лишь подначивал:
— Что же ты молчишь? Язык проглотил?
Яр молчал, анализировал, наблюдал. Ему было двенадцать, когда он впервые подметил эти странности, которые случались несколько раз в месяц. В такие ночи Яр не помнил своих снов, но просыпался полностью разбитым и замечал на теле новые ссадины и синяки. Впервые обнаружив свежую отметину на руке брата, Яр за завтраком попытался расспросить его, не дрались ли они во сне. Но Марк только высмеял его, а Кристина демонстративно уткнулась в глянцевый журнал, словно ничего не хотела об этом знать.
Как Яр понял намного позднее, Кристине было легче оставаться слепой, чем признаться в том, что ее муж проводит жестокие эксперименты над сыновьями-лунатиками.
С годами ночные схватки, о которых Яр ничего не помнил, становились все яростнее. В первое полнолуние после своего шестнадцатилетия он проснулся с рукой в гипсе, а Марк загремел в больницу с сотрясением мозга. Тогда Кристина впервые выговорила мужу, что должны быть какие-то границы. На время все успокоилось. Марка выписали из больницы, с Яра сняли гипс. Несколько полнолуний миновали без происшествий. Яр высыпался и забыл о травмах. А затем случилось лунное затмение, о котором трубили все СМИ, и Яр проснулся с разбитым лицом, а у Марка оказались сбиты костяшки пальцев… Тогда впервые братья объединились и потребовали у отца ответа. Отец с гордостью поведал, что они — лунатики и в полнолуние их силы многократно превосходят человеческие возможности.
На пленке видеозаписи, которую он им продемонстрировал, Яр и Марк дрались на ринге как супергерои. Яр в замешательстве смотрел кадры поединка, он не помнил ни единой секунды этого боя, не мог контролировать себя, и это было по-настоящему жутко. Он повернулся к брату в надежде, что тот разделит его возмущение.
— Круто! — Марк не сдерживал своего восторга, глядя, как на пленке сбывается его мечта. Марк-лунатик уверенно теснил Яра-лунатика. Не чувствуя боли, он лупил кулаками, пока не нанес брату сокрушительный удар — по лицу.
И когда Яр на пленке полетел лицом в пол, Марк, оторвавшись от телевизора, в восторге повернулся к отцу:
— Можно перемотать этот момент? Хочу посмотреть еще.
— Но это же чудовищно! — не выдержал Яр.
— Не нравится проигрывать? — с превосходством усмехнулся брат.
— Не нравится не контролировать себя, — сквозь зубы возразил Яр.
— Тогда учись, — вмешался отец. — Тренировки во сне развивают сверхспособности наяву.
— Не терпится приступить, — оскалился Марк, сжимая кулаки…
Яру исполнилось восемнадцать, когда его отец получил в свое распоряжение частную лабораторию. Серая коробка на окраине города была надежно укрыта от посторонних глаз за высоким каменным забором. По соседству стояло обветшалое здание бывшей помещичьей усадьбы, ныне ставшее приютом для душевнобольных. Периметр надежно охранялся.
Отец лучился гордостью, показывая свои новые владения.
— Здесь есть тренировочная база, жилой этаж для вас и лаборатория с лучшей техникой, чтобы изучать ваши способности.
— Мы будем жить рядом с психами? — скривился Марк, глядя из окна отцовского кабинета на внутренний двор, в котором гуляли пациенты клиники. Отец резко взглянул на него, и он умолк.
Новый дом стал для Яра тюрьмой. Изнурительные тренировки по расписанию, непонятные исследования и ночные вылазки во сне, о которых он ничего не помнил, угнетали. Пока Марк забавлялся жизнью под колпаком и пытался выслужиться перед отцом, Яр задавал неудобные вопросы.
— Я хочу знать, что со мной происходит в лунном сне, — потребовал он. — Куда мы отправляемся? Что делаем?
Утром на подошве кроссовок он обнаружил налипшую землю, как будто бегал по лесу, а на носках обуви виднелись брызги крови. Вот только ни у него, ни у брата свежих ран не было…
— Исключено. Это противоречит правилам эксперимента, — категорически отрубил отец.
Яр попытался разбудить любопытство брата:
— Неужели тебе неинтересно, чем мы занимаемся в лунных снах?
— Мне пофиг. До тех пор, пока я тебя побеждаю. — Марк ухмыльнулся, давая понять, что им никогда не будет по пути.
Исследованием их двоих отец не ограничился. Вскоре в команде появились новые лица — Филипп, Ираклий, Ада. Яр пытался выяснить, почему они добровольно согласились стать подопытными, где их родители, как отпустили их сюда. Филипп только фыркнул, Ираклий не удостоил ответом, а Ада рассмеялась в лицо и сказала, что лаборатория — это лучшее, что с ней случилось. Позднее Яр узнал, что Филипп и Ираклий — сироты, а Ада выросла в бедной многодетной семье без отца. За них некому было заступиться, поэтому Полозову было так легко их контролировать.
Яру не давала покоя мысль, что отец вслепую использует их в своих целях. Кто-то стоял за его исследованиями, кто-то влиятельный, кто финансировал лабораторию и кому были нужны сильные, послушные воле бойцы. У Яра не было доступа в подвальный этаж, где располагалась лаборатория. Но однажды ему удалось отвлечь внимание отца и получить радиобрелок, открывающий туда доступ. Он успел заглянуть всего лишь в одну комнату, запертую снаружи на засов. Незнакомый, болезненно худой паренек в беспамятстве метался на постели, а от его головы, словно вены, тянулись шнуры к непонятному прибору.