— В каком смысле? — Она вздрогнула от его пронизывающего взгляда.
— Что сказал тебе Полозов? Чего он от тебя хотел? — Яр навис над нею и тряхнул за плечи.
— Не знаю, — пролепетала Соня. — Он что-то говорил… — Она беспомощно взглянула ему в глаза. — Я не помню.
Яр резко отпустил руки, и она чуть не упала.
— Значит, он успел… — проскрежетал парень.
— Что успел? Я ничего не понимаю…
— Он дал тебе команду. И ты исполнишь ее, как только заснешь и проснешься лунатиком, — избегая смотреть на нее, сказал Яр.
— Но на мне ведь нет лунного кольца! — испуганно возразила Соня.
— Для прямого воздействия не нужны кольца. Полозов — гипнотизер, ему достаточно дать команду по телефону.
— И что это за команда? — в панике выпалила Соня.
— Хотел бы я знать, — мрачно пробормотал Яр. — Может, выдать место нашей ночевки. Может, убить меня…
— Я не сделаю этого! — с негодованием возразила Соня.
— Ты сама не представляешь, на что ты способна в лунном сне, да еще под внушением… — перебил ее Яр и тяжело добавил: — Поверь мне, мы уже это проходили. С Мартой.
— Что с ней случилось? — тихо спросила Соня.
— Марта была очень сильным лунатиком, и Полозов очень хотел ее заполучить. Мы отбили Марту после активации, неделю она была с нами. А потом так же, как ты, она сбежала, чтобы позвонить родным, а услышала голос Полозова… Через час на нашу базу напали силовики, мы с трудом сбежали, Муромца ранили. А Марту забрали в лабораторию.
— Она сейчас там? — Соня вздрогнула, вспомнив рассказ Лиса.
Не ответив на ее вопрос, Яр резко развернулся и зашагал к мотоциклу.
— Подожди! — Сопя кинулась за ним. — Ты что, оставишь меня здесь?
Не оборачиваясь, Яр сел на байк и взял в руки шлем.
— Ты ничем не лучше, чем твой отец! — в отчаянии выкрикнула Соня, озвучив внезапную догадку.
Мгновение — и парень яростно навис над ней.
— Что ты сказала?
Сейчас, глядя ему в лицо, Соня еще больше утвердилась в своей версии. Она уже видела точно такие льдисто-серые глаза — на другом лице, более зрелом и лощеном.
— Полозов — твой отец. У тебя его глаза и его дар — гипноз.
Яр с горечью усмехнулся:
— Единственное преимущество нашего родства.
Судя по тону, кровные узы для него были равны проклятию, и Соня даже посочувствовала парню.
— Не бросай меня, — попросила Соня. — Я не хочу служить ему.
— Пойми, я не могу отменить команду, которую он вложил в твое подсознание, — с досадой ответил Яр.
— Тогда что же мне делать? — в отчаянии прошептала Соня, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног.
Целую вечность Яр молча смотрел на нее, а затем сказал:
— Исполни то, что он от тебя хочет. А я прослежу, чтобы ты не наделала глупостей.
Он направился к байку, Соня непонимающе последовала за ним:
— В каком смысле?
— Для начала сматываемся отсюда, на случай если он все-таки отследил твой звонок. Потом поедем в парк, найдем скамейку помягче…
Соня недоуменно нахмурила брови: он что, шутит?
— Ты заснешь, — объяснил Яр, протягивая ей шлем, — а я за тобой присмотрю.
ГЛАВА 6
Аркадий Полозов
О сверхспособностях лунатиков Аркадий Полозов узнал в институте. Тогда он еще был не уважаемым в научной среде профессором, а амбициозным первокурсником, который приехал в столицу из провинциального городка и поселился в студенческом общежитии. Соседом его стал долговязый и неуклюжий Федя Лаптев. При знакомстве тот простодушно поделился, что приехал из деревни Каркушино, куда и планирует вернуться по окончании института, чтобы лечить соседей и вырастившего его деда Пахома. Аркадий звал соседа не иначе как Лапоть, а добродушный, слабовольный Федя откликался на прозвище с извиняющейся улыбкой, поднимающей в Полозове волну раздражения. Так и хотелось врезать мямле по морде — чтобы перестал быть мямлей, а стал мужиком. Лапоть сторонился всех конфликтов как огня, на физкультуре всегда был в отстающих, на турнике мог подтянуться максимум три раза.
— Ничего, Лапоть, для терапевта сила — не главное, — усмехался Аркадий. Сам он тоже не мог похвастаться физической силой, но брал внезапностью и знанием нескольких хитрых приемов самообороны, благодаря которым мог постоять за себя в драке. Может, победителем бы и не вышел, но отбиться в случае необходимости смог бы.
Почти сразу же выяснилось, что Лапоть — сосед беспокойный. Однажды Аркадий проснулся среди ночи и увидел, как деревенщина стоит у его кровати, покачиваясь, словно в трансе.
— Ты чего, Лапоть? — удивился Аркадий. — Иди спать!
И Лапоть неожиданно послушался, лег в свою постель и укрылся одеялом.
А на следующее утро, когда Аркадий спросил его о ночных хождениях, Лапоть смущенно признался, что ничего не помнит. Сосед оказался лунатиком. Иногда разговаривал по ночам и шатался по комнате, как привидение. Активность его увеличивалась к полной луне, и в первое полнолуние, которое застало их в общежитии, Лапоть выкинул нечто невероятное, что навсегда изменило жизнь Аркадия.
В ту памятную ночь Аркадий проснулся от сквозняка и приподнялся на постели. Лапоть стоял у раскрытого окна, задрав лохматую башку к полной луне.
— Опять? — досадливо простонал Аркадий. — Лапоть, иди спать!
Но на этот раз лунатик его не послушался. В желтом свете луны, льющемся из окна, медленно, как хищник, которого окликнула добыча, он обернулся и посмотрел на Аркадия изучающим, полным силы взглядом неожиданно синих глаз, и в нем не было ничего от обычного дневного мямли.
— Ложись спать, — стараясь не выдать охватившего его страха, твердо повторил Аркадий. От того, кто стоял перед ним, исходила физическая угроза, и этот новый Федор, которого уже никто не осмелился бы назвать Лаптем, мог легко поквитаться с Аркадием за все обиды и насмешки.
Лунатик уже сделал к нему шаг, и Аркадий мысленно приготовился к схватке. Но внезапно откуда-то с улицы донесся сдавленный крик. Утратив всякий интерес к Аркадию, синеглазый Лаптев легко запрыгнул на подоконник, а затем шагнул вниз со второго этажа.
Аркадий бросился к окну и свесился через подоконник, ожидая увидеть на асфальте корчащегося соседа со сломанной ногой. И ошеломленно застыл: как ни в чем не бывало, словно не было прыжка со второго этажа, лунатик быстро шагал по аллее. В конце аллеи метнулась тень — какая-то девчонка в цветастом платьице, убегая от хулиганов, отчаянно звала на помощь. Увидев Лаптева, она бросилась к нему за спасением. Следом показались три угрожающих силуэта — ночные волки загоняли овцу и не ожидали сопротивления. Происходи все днем, Аркадий был готов поклясться — у Лаптя не было шансов против трех хищников, вышедших на охоту. Но сейчас Лаптев сам стал хищником — и при виде противников не только не замедлил шаг, а, напротив, молнией метнулся к ним.
В желтом свете фонарей происходило невероятное. Его слабый, обычно неуклюжий сосед с фантастической силой и тигриной грацией раскидал трех крепких, агрессивно настроенных хулиганов, закаленных в уличных драках. До Аркадия донесся тихий скулеж — это один из нападавших отползал в спасительную тень, подволакивая сломанную ногу. Двое других с ревом бросились на Лаптева. Тот лишь рукой махнул — и они отлетели от него как кегли. Один, поднявшись на ноги, не стал испытывать судьбу и пустился наутек. Второй, очевидно — главарь, чем-то пригрозил Лаптеву с безопасного расстояния. Лаптев медленно шагнул к нему — и того как ветром сдуло. Только девчонка, все это время испуганно наблюдавшая за схваткой из-за спины Лаптева, подошла к нему, ойкнула и, приподнявшись на цыпочки, бережно коснулась платочком ранки на подбородке. Лаптев дернул подбородком — мол, ерунда, царапина. А потом взял девчонку за руку и пошел провожать ее до дома.
Происходящее казалось Аркадию сном — столь же причудливым, сколь нереальным. Он даже ущипнул себя и болезненно поморщился. Ничего не изменилось. Лаптев, рука об руку со спасенной девчонкой, удалялся по аллее. Уверенной походкой победителя, которому принадлежал весь подлунный мир.
Вернулся синеглазый супергерой уже под утро, а когда проснулся обычным Лаптем, не вспомнил своих ночных подвигов.
— Да ты гонишь! — недоверчиво присвистнул Лапоть, когда Аркадий описал ему произошедшее в лицах. — И что, я спас ту девчонку? Раскидал троих хулиганов? Тебе, наверное, приснилось.
Аркадий не стал спорить. Мобильных телефонов, чтобы предъявить запись в качестве доказательства, тогда еще не было и в помине. Даже к лучшему, что лунатик ничего не помнит о своих похождениях.
Лапоть стал его первым подопытным. Очень быстро Аркадий выяснил, что суперсила просыпается в соседе в лунные ночи и достигает максимума в полнолуние. Аркадий увлекся гипнозом, способности к которому проявлял и раньше, и тренировал на лунатике новые приемы, заставляя выполнять команды — сначала простые, затем сложнее. Из них получилась отличная команда: у Аркадия были мозги, у Лаптя — нечеловеческая сила во время лунных снов. Аркадий управлял этой силой по своему желанию, а Лапоть ничего не помнил наутро. С каждым разом Аркадий заходил все дальше, проверяя границы возможностей лунатика.
В родную деревню, к деду Пахому, Лапоть вернулся в конце первого курса — парализованным инвалидом. Он упал с площадки недостроенной высотки. Аркадий навестил соседа в больнице, убедился, что тот не помнит, зачем полез на стройку, отвез его в деревню и больше никогда не видел. Шансов вернуться к нормальной жизни у Лаптева не было, а парализованный лунатик Аркадию был неинтересен. Осенью у него появился новый сосед — будущий хирург безо всяких намеков на лунатизм. По ночам он громко храпел, и магия луны на него совершенно не действовала.
Аркадия ломало. Ему был нужен новый подопытный лунатик. Однажды в коридоре мединститута он услышал, как студентка со смехом рассказывает подруге, что ночью ходила во сне и жарила яичницу. У нее была тонкая талия, пышные каштановые волосы принцессы и голубые глаза в поллица. Но даже если бы она была кикиморой, Аркадия это не остановило бы. Главное, что в ней дремала суперсила, которую ему предстояло открыть и подчинить. И лучше всего, если девушка всегда будет рядом с ним. Ручная и покорная. Аркадий знал, что лунатизм передается по наследству. Если у него самого нет суперспособностей лунатиков, они могут быть у его ребенка. Главное, выбрать в жены лунатичку.
Они поженились через полгода. Лида верила, что это любовь. Еще через полгода она забеременела. Она сияла, когда поведала ему эту новость. Аркадий просиял в ответ — ничто на свете не могло бы сделать его счастливее. Ребенок-лунатик и неограниченное пространство для исследований.
Аркадий встретил Лиду из роддома с сероглазым малышом, которого назвали старомодным именем Ярослав в честь отца Лиды. Аркадий не возражал — дед был лунатиком, и он от всей души надеялся, что его сын попадет в те восемьдесят процентов детей, которые по статистике наследуют лунатизм.
Первого полнолуния после рождения сына он ждал с особым трепетом и в ту ночь не мог сомкнуть глаз. Лида, измученная хлопотами о малыше за день, уже давно отрубилась, спал и младенец, а луна все никак не показывалась из-за туч, чтобы сообщить свой приговор — признать ребенка своим или отказать в особом покровительстве. Наконец лунный свет хлынул в прореху между серых облаков, осветил детскую кроватку, и новорожденный беспокойно закряхтел. В ту же секунду его отец оказался рядом и нетерпеливо склонился над колыбелью. Аркадий не испытывал никаких отцовских чувств к краснолицему существу, но в тот миг, когда младенец открыл веки и взглянул на отца осмысленным взглядом ярко-синих, как у Лаптя во время лунных хождений, глаз, Аркадий порывисто прижал ребенка к груди. А затем поднес к окну — поближе к небу. Луна, сверкнув на прощанье, снова скрылась за облаками. Сын сонно смежил веки с длинными девчачьими ресницами.
— Он что, плакал? — Лида с беспокойством поднялась на постели, запоздало подчиняясь зову луны.
— Я его успокоил. Он спит. — Аркадий уложил ребенка в кроватку и скользнул под одеяло к жене.
— Ты замечательный отец. — Лида сонно уткнулась ему в плечо и снова отключилась.
Вот бы она всегда пребывала в подобном заблуждении и не догадывалась о его истинных мотивах! Аркадию довольно долго удавалось водить жену за нос. Лида была неглупа, но, ослепленная любовью к нему и сыну, считала их семью идеальной. Аркадий защитил кандидатскую, его позвали работать на кафедру в институте, а сама Лида посвятила себя семье и была счастлива в своем мещанском мирке.
Ярославу исполнилось три года, когда Лида прозрела. Сначала раскрылась давняя связь мужа с Кристиной. Тому с трудом удалось убедить жену, что роман с красивой легкомысленной моделью был ошибкой. Хорошо еще Лида не узнала, что Кристина родила ему сына. Марк был лунатиком, в мать, и он был младше Ярослава на год. А вскоре Лида прознала о его опытах. Вернувшись на дачу раньше времени, она застала разгар эксперимента, когда сын опасно балансировал на перилах лестницы второго этажа, выполняя команду отца. Аркадию тогда предложили возглавить лабораторию, и ему были нужны быстрые результаты, чтобы привлечь инвесторов для финансирования. Без спонсорской поддержки ему было не продвинуться в исследованиях, а чтобы ее получить, нужно было предъявить толстосумам нечто особенное — например, мальчика, который демонстрирует нечеловеческую силу и ловкость. Младший Марк для этих целей был еще мал, а на Ярослава ученый возлагал большие надежды.
— Что ты творишь?! — Лида молнией метнулась по лестнице и крепко прижала к себе сына, который, очнувшись от лунного сна, ошеломленно протирал глаза.
Аркадию на время удалось усыпить бдительность жены, но с тех пор она не спускала с сына глаз ни днем ни ночью. Пришлось отказаться от большинства экспериментов, но не от самого важного. В полнолуние Лида крепко спала — Аркадий тайком подсыпал ей снотворное и отправлялся на лунные прогулки с сыном. Он был опьянен результатами, которые демонстрировал Ярослав, и не заметил, как однажды жена провела его — лишь притворилась спящей и проследила, как он увел мальчика.
Скандал разгорелся посреди ночной улицы. Заслонив собой сына, взбешенная Лида кричала, что он изверг и фашист, что она подает на развод и не даст ему видеться с Ярославом. Этого Аркадий допустить не мог. Из-за облаков, как из-за кулисы, выглянула сообщница-луна. Взревел мотор, и на улицу выехала припозднившаяся машина… Водитель потом клялся следователю, что в тот поздний час на улице никого не было — кроме той простоволосой женщины в плаще поверх ночной сорочки, которая бросилась прямо ему под колеса. Мужчину с мальчиком, шагнувших в тень, он не заметил — Аркадий к тому времени умел не только управлять людьми, но и мастерски отводить им глаза.
Он позаботился о том, чтобы Ярослав не помнил обстоятельств смерти матери. Для всех Лиду сбила машина. А зачем ее посреди ночи понесло на улицу, так и осталось загадкой. Водителя, в крови которого весьма кстати нашли небольшое содержание алкоголя, осудили. Дело закрыли.
Вскоре Аркадий привел в дом Кристину и ее маленького сына Марка. Так у Ярослава появились красивая мачеха и младший брат, ставший соперником за внимание отца. Кристине едва исполнилось двадцать, и ей не было никакого дела ни до пасынка, ни до родного сына, ни до того, чем с ними занимается отец. Аркадия это более чем устраивало.
Соня рывком села на лавке, на которой лежала. Недоуменно огляделась — вокруг ни души, аллеи парка тонули во мраке, освещаемые тусклыми цепочками фонарей. Должно быть, она заснула в парке.
Откуда-то издалека донесся приглушенный вздох — воображение мигом дорисовало, как обнимается в темноте влюбленная парочка. За спиной в кустах треснула ветка, Соня резко обернулась, кожей почувствовав на себе пристальный взгляд. Густая листва не шелохнулась — должно быть, показалось.
Соня поднялась со скамьи и быстро зашагала к выходу из парка. Нельзя терять времени. Она должна успеть до рассвета.
Ноги сами вели по знакомому маршруту. Мелькали неоновые вывески, по дороге с ревом проносились машины, похожие на хищников с огненными глазами. Одна из них притормозила у обочины, самоуверенный мажор с пижонской бородкой вальяжно свесился из окна: