В дверь вежливо постучали, на пороге появился человек в кимоно с букетом странных цветов в руке. Раскосые глаза с вопросом глянули на хозяина, но тот покачал головой.
– Не сегодня, Лао. Займись другими комнатами…
Чуть помешкав, человек в кимоно выскользнул из комнаты, оставив после себя запах цветов и чего-то еще неуловимо знойного, сухого, напоминающего о пустынных равнинах, морщинистых ящерах и верблюжьих караванах.
Только теперь Александр заметил покоившуюся на столе вазу с увядшими стебельками растений. Были здесь и цветы, и веточки деревьев и какие-то забавные корешки. Справа, на резном комоде, возвышалась еще одна ваза, более просторная и красивая, но с тем же усохшим набором. Заметив любопытство гостя, Лесник нехотя пояснил:
– Лао считает себя мастером по сложению экибаны. Верит в нее исступленно, чего не сказать обо мне. К тому же в последнее время из-за приступов астмы… – Он, не договорив, махнул рукой. – Словом, мне сейчас не до запахов.
– По-моему, этот Лао в большой обиде на вас.
– Знаю. Но давайте займемся тем, для чего я вас сюда пригласил.
– Пригласили?
Тяжелым шагом Лесник подошел к окну, медленно заложил руки за спину.
– Хорошо, поставим все точки над «и». Так сказать, для обоюдной ясности. Я предложил вашему полковнику сделку, и он на нее пошел. Никто вас не принуждал, это своего рода коммерция: я – вам, вы – мне. Скажу больше: я готов оказать вашему ведомству и иные услуги, лишь бы помощь оказалась обоюдной и действенной.
– И вас не пугает возможное осуждение коллег? Все-таки сделка с законом в вашей среде не поощряется.
– Меня это не пугает. Тем более, что в подробности сделки посвящены немногие.
– И тем не менее!..
Лесник обернулся.
– И тем не менее я начал уже сомневаться в целесообразности своего поступка.
– Я успел вас разочаровать?
– Дело не в этом. О вас я знаю, пожалуй, все. Или почти все. Вы вполне меня устраиваете… – Окольцевав комнату, Лесник задержался у стола. – Возможно, вы слышали, на следователей у нас тоже заведена своя картотека. И поверьте мне, там есть бездна интересных деталей: кто чего стоит и кого следует опасаться особо. Словом, графы профессионального уровня, самые различные слабости и, конечно же, мера подкупаемости.
– И что там прописано обо мне?
– Неважно. Скажу только, что ленинградское дело успело создать вам своеобразную рекламу. И рекламу довольно отталкивающую. Вы умеете работать и не берете откупного.
– Тогда что вас смутило?
– Ваша некомпетентность.
– Вот как? Что-то не очень пойму…
– Дело, которое еще вчера я собирался вам предложить, внезапно усложнилось. Ленинградская заваруха – лучшая из всех возможных рекомендаций, но, увы, мой нынешний ребус, скорее всего, вам не по зубам.
– Кажется, начинаю догадываться. У вас завелся некий Азеф, которого надо вычислить. Но если это так…
– Это не так, – Лесник нервно усмехнулся. – Со своими азефами я бы без труда справился сам.
– Вы влезли в политику?
Губы Лесника повторно покривились. Александр испытал смутное раздражение.
– Думаю, вы понимаете, что требовать от меня слишком многого – бессмысленно. Я действительно некоторым образом в опале, но из этого ничего не следует. Присяга остается присягой, и я…
– Бросьте! – Лесник поморщился. – Какая, к черту, присяга! Кто о ней говорит?… Знаменитый Талейран присягал на верность тринадцать раз! Возможно, потому и сумел дотянуть до восьмидесяти четырех лет. Кроме того, присяга здесь ни причем. В этом деле требуется размах и сила, коими вы не располагаете.
– А вы?
– И я тоже.
– Странно. Я-то считал, в нашем городе вам все по плечу.
Глаза Лесника мрачновато блеснули.
– В том-то и загвоздка, – хрипло пробормотал он, – что этот город нам уже не принадлежит.
– Вам или нам?
В чертах мафиозо промелькнуло нечто жесткое. На какое-то мгновение он стал похож на старого мрачного грифа. Простоватый мужлан исчез.
– Я сообщу вам несколько фактов, – процедил он, – а выводы уж делайте сами.
Опустив глаза, Александр мысленно себя одернул. Не следует забываться, господин капитан! Это не сцена, и никто не прибежит на ваши душераздирающие вопли, чтобы выступить с адвокатской речью. Ровный спокойный диалог, обмен мнениями, трезвый совет юриста. Большего от вас пока не требуют.
– Итак, – продолжил Лесник, – главное было уже сказано: этот город мне больше не принадлежит. Не принадлежит он и вам, хотя вы об этом еще не догадывайтесь. С некоторых пор здесь происходят необъяснимые вещи. И в частности пропадают люди.
Александр машинально кивнул. Насчет этого он был в курсе.
– Я знаю, что вы занимайтесь той же проблемой и считал вдвойне удачным заполучить вас в качестве консультанта. Но… Заметили ли вы за последнее время что-нибудь необычное в статистике исчезновений?
– Пожалуй, что нет. В конце концов сейчас не зима, и пропадают в основном командировочники, изредка не возвращаются домой дети. Вот, в сущности, и все.
– Ага… – Лесник покачал головой. – Стало быть, общая статистика отношения ко мне не имеет. Это тоже кое-что значит.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что на данный момент я понес потери – и потери весьма ощутимые.
– Конкуренты?
– Исключено, – держа руки за спиной, Лесник принялся мерить комнату шагами. – Это что-то чужое, о чем ни вы, ни я не имеем ни малейшего представления. Сила, с которой я столкнулся, не пускает в ход привычное оружие, не вступает в диалог и делает все, чтобы остаться нераскрытой. На сегодняшний день я имею шестерых пропавших без вести и двоих мертвецов.
Грузно приблизившись к столу, Лесник выдернул из-под пресс-папье чистый лист.
– Как вы полагаете, может ли эта бумажка убить человека?
Александр недоуменно сдвинул брови.
– Это что, метафора?
– Нет, не метафора. Обстоятельства таковы, что один из моих помощников взялся разобраться с этой загадочной силой. Двое суток назад он получил свою последнюю почту. Мои люди видели, как он вскрывал конверт. Им показалось… То есть, так они говорили, что в него словно выстрелили. Не было ни звука выстрела, ни огня, но тело отшвырнуло шагов на пять. Он скончался почти мгновенно. Диагноз – обширное кровоизлияние в мозг.
– Позвольте! – Александр аккуратно взял роковой листок. Внимательно осмотрел со всех сторон. – Бумага несколько странная, но в общем ничего особенного. Такую используют для распечаток на принтерах. Хотите, чтобы я показал ее нашим химикам?
– Не знаю, – в голосе Лесника прозвучала болезненная усталость. – Делайте что хотите. Навряд ли это что-нибудь даст, но можете попытаться, – чуть помешкав, он присел в кресло.
– Кстати, ваши погибшие зарегистрированы в официальной картотеке?
– По-моему, двое, хотя точно не знаю. Специфика нашей профессии не позволяет афишировать подобные вещи.
– Однако, вы сами обратились к нам.
– И вероятно, напрасно. Потому что вы запутаетесь так же, как и я. Свое собственное следствие мы уже провели, но не продвинулись ни на шаг, если не считать еще двух исчезновений и смерти моего помощника. А вчера я получил очередной конверт, адресованный уже лично мне.
– Вы вскрыли его?
– Нет, – лицо Лесника исказила гримаса. Казалось, он хочет рассмеяться, но не в состоянии это сделать.
– Скорее всего вы поступили разумно, хотя… – Александр пожал плечами. – События попахивают откровенной чертовщиной. Письмо я, конечно, заберу и специалисты изучат его со всей возможной осторожностью, но сказать что-либо заранее не могу. Итак… Где письмо?
– Его нет.
– То есть?… Его что, украли?
Лесник кивком указал на вмонтированный в стену сейф, коротко пояснил: – Еще вчера оно находилось здесь. Сегодня утром я его не нашел.
– Значит, все-таки кража?
– Маловероятно. Это швейцарская система. Ключ только у меня.
– Но с ключа можно изготовить дубликат.
– Этого недостаточно. Здесь два пятизначных кода плюс кое-что еще.
Александр аккуратно сложил лист вчетверо и спрятал в карман. Ему вдруг подумалось, что он разговаривает с сумасшедшим. С сумасшедшим или человеком, напуганным до смерти. Возникла нелепая уверенность, что если он встанет и выйдет из комнаты, Лесник примет это, как должное. Александр нервно заерзал. Что тут, черт побери, происходит? Неужели два жалких письма довели этого монстра до ручки?…
В помещении неожиданно повеяло сквозняком и ему почудилось, что из-за спины мафиозо бледной тенью показалась человеческая фигура. Она покачивалась из стороны в сторону, контуры ее расплывались, а необыкновенно толстые руки медленно тянулись к шее сидящего. Александр сморгнул. Тень не пропала, но стало ясно, что она всего лишь фрагмент бросаемых от окна беспокойных отсветов. Гигантские тополя, окружившие дом, лениво кланялись под ветром, рождая самые причудливые теневые орнаменты. Переведя дух, Александр признался самому себе, что сердце у него ушло в пятки. Желая наказать мозг за излишнюю мнительность, посмотрел в окно. Деревья, птицы небо и более ничего… А вот реакция Лесника ему не понравилась. Мафиозо устремил взор туда же, но шея его противоестественно напряглась, глаза враждебно прищурились. Так оборачиваются в ожидании выстрела или удара.
– Вы что-то заметили верно? – порывисто поднявшись, он принялся неумело массировать горло. – Черт! Не могу сидеть. Сразу возникает ощущение духоты… Так что вы там разглядели?
Вопрос прозвучал резко, и Александр тотчас разозлился. Теперь он почти не сомневался, что мафиозо немного не в себе.
– Ничего.
– Так-таки ничего?
Он едва сдержался, чтобы не вспылить.
– Я предпочел бы вернуться к прерванной теме. А точнее сказать, к фактам. Кажется, вы решили, что столкнулись с некими таинственными силами, и силы эти предприняли по отношению к вам агрессивные шаги. Со всей очевидностью встает вопрос: в чем заключается проблема столкновения?
Пошатываясь, Лесник обошел комнату. Дышал он с характерным астматическим присвистом.
– Не знаю. Александр Евгеньевич. Честное слово, не знаю. Коли уж, вы здесь, то вам и карты в руки…
Александр не поверил глазам. В считанные секунды мафиозо сник, понурые плечи и задыхающийся голос превратили его в старика. Картина показалась ему столь удручающей, что Александр тотчас забыл о причине раздражения. Вероятно, в данном случае требовалась действительно помощь – но не следователя милиции, а врача-психиатра.
– Это перст-фатум, – бормотал мафиозо. – Рок, против которого бесполезно бороться. Еще пару недель назад я был уверен, что раздавлю, любого противника, а сейчас… Сейчас я, ничего не знаю. Ровным счетом ничего… Это как паутина, из которой невозможно выбраться. Она тянется за тобой повсюду, прилипает к рукам, к ногам. – Лесник поднял глаза на гостя. – Поверите ли, никогда не жаловался на здоровье, но за последние дни вдруг узнал, что на свете существует масса неприятных болячек – таких, как астма и геморрой, ревматические боли и мигрень. Вот уже трое суток у меня ноет сердце. Ей богу, если так пойдет дальше, я закажу яд своему Ювану, – он хрипло засмеялся. – По возможности мгновенного действия. Например, цианистый калий. Что скажете, а?
– Скажу только то, что вам следует обратиться к врачу.
– К врачу? – Лесник удивился. – Зачем?…
– Но вы же сами признались, что больны.
– Я? Болен?… – Лесник оперся рукой о стол, с досадой взглянул на Александра. – Вы, наверное, решили, что я свихнулся в этих четырех стенах?
– Я этого не говорил.
– Достаточно того, что я вижу, – в голосе Лесника послышалась угроза.
– Давайте обойдемся без эмоций. В конце концов это ваше желание задействовать сотрудника МВД. Битых полчаса я сижу здесь, но до сих пор не услышал ничего вразумительного. Или вы считаете, что одного чистого листка достаточно, чтобы броситься по следам вашего недруга-невидимки?
На щеках мафиозо заиграли желваки. И все-таки он сумел с собой справиться. В руке его появилась трубка радиотелефона. Уверенно набрав кодовую комбинацию, он бормотнул невнятное распоряжение и одарил следователя тяжелым взглядом.
– Хорошо, попробую разъяснить ситуацию. Вернее, ее разъяснят вам мои люди. И они же укажут на человека, который, вероятно, связан с моим противником.
– Вероятно?
– Приберегите иронию на потом. Скажу одно: вы еще не коснетесь дела по-настоящему, а уже почувствуете, что здесь многое не чисто. И тогда, боюсь, пойдете на попятную.
– Откуда такая уверенность?
– Пока это только предположение. Правда, не лишенное оснований. Не забывайте, я пригласил вас по рекомендации моих ленинградских друзей. А они были высокого мнения о ваших талантах.
– Звучит обнадеживающе.
– Не очень. Судя по всему, избытком честолюбия вы не страдаете.
– Избытком нет.
– То-то и оно. А значит, скорее всего, этот зверь подомнет вас, как и меня.
– Выходит, все же политика?
– Далась вам эта политика! – Лесник поморщился. – Я ведь уже высказался на этот счет и достаточно ясно. Поймите, Александр Евгеньевич, сейчас мы беседуем на разных языках. Вы не в состоянии понять меня, и что бы я не говорил, все будет отнесено к психическим расстройствам и депрессивному состоянию.
Александр невольно опустил глаза.
– Вы должны лично поучаствовать и покрутиться во всем этом, – Лесник неопределенно повертел рукой в воздухе. – Тогда и только тогда лед тронется, и вы снова посетите меня, но уже имея в запасе парочку другую серьезных версий.
Дверь за их спинами распахнулась, вошел детина в облегающей фуфайке с руками гимнаста и эффектной кобурой под мышкой.
– Босс, – он говорил со сладкой вкрадчивостью. – Маципура только что подъехал. С ним один из учителей школы, как вы и велели.
– Кто именно?
– По-моему, Цой.
– Хорошо, – Лесник украдкой взглянул на Александра, – Проводи гостя к ним. Маципура знает, что делать.
– Кого выделить в сопровождение?
– Никого, – Лесник снова потянулся к горлу. – Они должны быть одни.
* * *Несмотря на грузную комплекцию двигался Маципура удивительно быстро. Такая нервозная порывистость чаще встречается у худых людей. Потеющее лицо начальник охраны Лесника вытирал огромным цветастым платком. Кореец Цой, занявший водительское место, выглядел рядом с ним настоящим лилипутом, и для Александра было новостью узнать, что кроме вождения в функции этого малыша будет входить и их охрана.
– Не обращайте внимания на его габариты, – на лице Маципуры промелькнула горделивая усмешка. – В деле он будет похлеще гранаты.
– Еще один Джекки Чен?
– А кто такой этот Джекки?
Александр коротко объяснил. Начальник охраны не раздумывал ни секунды.
– Цой лучше, – убежденно заявил он. – Ни одна кинокамера за ним не уследит. Спорт и кино нашего малыша никогда не интересовали. Его учили драться, а не позировать.
– Чего же Лесник боится, имея таких мастеров?
– Чего боится? – Маципура прикусил нижнюю губу. Глаза его воровато забегали. С ответом он не спешил. Тем временем кореец невозмутимо завел двигатель, и машина двинулась по парковой аллее.
– Лесник обещал, что меня введут в курс дела.
– Да, конечно, – Маципура нервно шевельнул плечами, с видимым усилием проговорил: – Конечно, я расскажу все, что знаю, хотя сразу предупреждаю, звучит это неправдоподобно.
– Ничего, я человек привычный – выслушаю до конца.
Машина миновала чугунные ворота и выскользнула на городские улицы.
– Вероятно, вы представляете себе, что значит контролировать отель? Дело в общем нехитрое, если знаешь специфику…
– Девочки по вызову, левые номера, наводка на богатых клиентов и так далее, и тому подобное. О какой гостинице идет речь?
Маципура замялся. В голове у него, видимо, все еще не укладывалось, что воровскими проблемами он должен делиться с сотрудником внутренних дел.
– Это точно, что вы следователь?
– Точнее не бывает, родной. Так что там насчет гостиницы?