Аксенов опередил девушку:
– Извините, вы можете мне помочь?
– Я?.. – На ее лице появилась улыбка, девушка искреннее удивилась. – Да... А что вас интересует?
Точно смутилась. Одна кровь. Два сапога...
– Вот эти игральные карты – они пластиковые?
– Нет, обычные.
– Я возьму их. Платить в кассу?
– Да, пожалуйста.
Зачем мне карты? – думал Аксенов, выбивая в кассу пять рублей пятьдесят копеек. Поэкспериментировал на пять с полтиной. Хотя он знал, что если бы попросил помощи и ничего не купил, обидел. Букет комплексов.
Он достал удостоверение.
– Девушка, вы работали в день ограбления магазина?
– Да, но во вторую смену. Так что помочь вам ничем не смогу.
Аксенов поблагодарил ее и пошел дальше.
Вот лифт, тут один из боевиков долбанул охранника. Бедняга летел, наверное, метра четыре. Фраза получилась ироничной, комично-сочувствующей, следователь снова невольно симпатизировал преступникам, хотя не имел на это права.
Он подошел к секции с китайско-турецкими безделушками и покосился на двух молоденьких продавщиц. Подойдут – опережу.
Наверное, у него все было написано на лице. Одна девушка чуть склонила голову.
– Я могу вам помочь?
Аксенов улыбнулся.
– Можете. Вчера вы работали в первую смену?
Приветливое выражение с лица продавщицы исчезло. Она переглянулась с подругой.
Следователь показал ей удостоверение.
– Да, работала. Но я уже давала показания.
Судя по ответу, оперы беседовали с ней сухо.
– Вас зовут Светлана?
– Да, – девушка машинально поправила на груди фирменную пластиковую карточку торгового дома «Радуга», на которой была ее фотография, фамилия, имя, отчество и номер отдела, в котором она работала.
– Скажите, Света, вы ничего необычного не заметили в действиях преступников?
Она ответила не задумываясь:
– Нет. Они очень быстро работали.
«Работали... Не грабили. Не чистили. Не «ставили». А работали. Еще одно частное мнение – гладкое и симпатичное. Стена из облицовочного кирпича».
– Что вы подразумеваете под словом «работа»? Ограбление?
– Извините, я не так выразилась.
«Да нет, именно так».
– А до ограбления ничего подозрительного не замечали? Ваш отдел почти вплотную примыкает к служебному помещению. Понимаете? Отсюда, с этого места, где я стою, очень удобно наблюдать. Может, кто-то вам запомнился? Покупал что-то незначительное несколько раз, заговаривал с вами, пытался познакомиться? Вспомните, Света.
Девушка снова переглянулась с подругой.
«А вот тут я оказался прав, – подумал Аксенов. – Девочка наверняка что-то знает».
– Это был молодой человек? – Он отметил явную растерянность на лице девушки.
Ответила она не сразу.
– Может, это совсем не он. Просто подходил несколько раз.
– А как его зовут?
– Он не представился.
– Ну хорошо. А внешность его запомнили?
– Даже не знаю... Нет, я просто уверена, что он тут ни при чем. – В ее голосе прозвучала горячность. – Почему я должна подставлять порядочного человека?
Слава Богу, первое «порядочное» слово: «подставить».
Рядом остановилась молодая пара и стала прислушиваться к разговору.
– Светлана, уделите мне десять-пятнадцать минут, поговорим на свежем воздухе.
Она обернулась к подруге:
– Люд, посмотришь? – И первой пошла по проходу.
Аксенов шел рядом, но чуть сзади, оценивая про себя стройную фигуру девушки, короткую стильную прическу; до этого он отметил ее глубоко посаженные серые глаза, слегка вздернутый нос и пухлые губы.
Они встали за стеклянным фотосалоном «Кодак», и Аксенов отчетливо представил себе гражданку Хмелеву, которая «чуть не села!», когда делала второй снимок. Следователь кинул взгляд на дорогу: так же, как и на фотографии Хмелевой, сейчас у здания автовокзала стояло несколько такси.
Снимки Хмелевой могли оказаться ценными для следствия. По двум из них можно было с точностью до сантиметра определить рост нескольких преступников, опять же обмундирование, оружие. Последний снимок мог вывести на новых свидетелей, водителей такси, ставивших свои машины на площадке возле вокзала и пожелавших остаться в стороне. Узнав себя и свои машины на фотографии, обязаны будут разговориться.
Светлана, видимо, уже наметила для себя линию поведения со следователем и начала первая:
– Я ведь не обязана отвечать на ваши вопросы, так? И гражданский долг меня как-то не интересует.
Аксенов нисколько не удивился ее словам.
– Все верно. Я не задам вам больше ни одного вопроса, если вы правдиво ответите мне только на один: почему?
– Что почему? – переспросила Светлана.
Следователь охотно пояснил:
– Я указываю на ваше нежелание отвечать на вопросы. Я не говорю «помочь следствию», потому что вы только что откровенно и честно сказали о гражданском долге. Итак, почему? Что, трудный вопрос? – Аксенов снова окинул девушку долгим взглядом, остановившись на ее выразительных глазах. – Давайте я вам помогу, а вы только подтвердите, прав я или нет.
Светлана, скрестив на груди руки и повернув голову, разглядывала витрину фотосалона. Голос следователя прокуратуры звучал четко, но смысл слов не всегда доходил до нее. Девушку отвлекали собственные мысли.
– Причин что-то скрывать у вас, по-видимому, нет, – говорил между тем Аксенов. – Однако в вас живут предрассудки. Во-первых, те ребята произвели на вас впечатление. Во-вторых, они не сделали ни одного выстрела, не произнесли грубого слова, вели себя, можно сказать, по-джентльменски. Скажите, Света, они оставили о себе впечатление как герои нашего времени? Мне интересно ваше личное мнение. Бритоголовые бандиты перестали быть таковыми, хотя некий статус героев у них еще есть. По крайней мере, они стараются изо всех сил поддержать эту марку. О них уже перестали говорить, эти ребята смотрятся обычным делом, как, например, урны для мусора на тротуарах. Они есть, но мы плюем в них. А тут совсем другое дело. Новая волна, свежее веяние, так сказать. Остановимся на этом. Итак, ваше мнение, Света, о том, что я тут вам порассказал.
– Не знаю... – Девушка задумалась. – В чем-то вы правы. Могу сказать одно: если бы кто-то из них наорал матом, ударил, застрелил, я бы помогла вам.
– Ловлю вас на слове: на ваших глазах были избиты три охранника.
– Это была часть ихработы. Они не сделали ничего лишнего: не пинали, не добивали со злобными криками. Я много раз видела, как дерутся парни, из-за меня тоже дрались.
– Ничего похожего, да?
– Да просто нельзя сравнивать. Во-первых, ситуация совсем другая. Во-вторых, те, кого я знаю, не способны на такое. Я видела спины, руки этих людей – ни дрожи, ни суеты, ни одного неверного или нервного движения.
– Работали, – подсказал Аксенов.
– Именно работали.
– У вас не сложилось впечатления, что это был спецотряд вроде ОМОНа?
– Нет.
– Как же так? – улыбнулся следователь. – А многие служащие универмага утверждают, что их действия были сходны с работой налоговой полиции.
– Это говорили те, кто не видел их лиц.
Аксенов нахмурился.
– Погодите...
Девушка быстро перебила его:
– Нет, я тоже не видела, но представила себе: ничего надменного в их лицах, как у боевиков ОМОНа, быть не должно.
– Да, нафантазировали мы тут с вами... – следователь покачал головой.
– Вы спросили, я ответила. Извините, мне нужно идти.
Светлана кивнула Аксенову и отошла на несколько шагов. Следователь окликнул ее:
– Секунду. Почему вы умолчали о том, что один из боевиков во время «работы» оглянулся на вас?
Девушка медленно повернулась к нему.
– Откуда вы знаете?
– Какие были у него глаза – голубые, карие? – Аксенов неторопливо приближался к ней. – Как у того парня, который вам не представился? Именно поэтому в их лицах не должно было быть надменности?
– Вы... – Девушка побледнела. – Это нечестно! Это... провокация! – Светлана развернулась и почти бегом добралась до дверей универмага.
15
Когда следователь возвратился в прокуратуру, его ждал помощник.
– Короче, Дмитрий Иванович, эти штуки, что были в руках боевиков, называются «клин-2», созданы творческим коллективом конструкторов на «Ижмаше».
– Можно не так сухо? – попросил Аксенов. – Кстати, где ты почерпнул эти сведения?
– В областном стрелково-спортивном клубе. Недалеко от «Радуги», знаете?
– Знаю, знаю, пионером ходил туда стрелять. Это что у тебя? – следователь кивнул на исписанный мелким почерком лист бумаги.
Помощник взял его в руки.
– Зачитываю: «Тактико-технические характеристики пистолета-пулемета «клин-2». Калибр 7,62 миллиметра. Длина со сложенным прикладом 303 миллиметра. Начальная скорость пули без глушителя 310 метров в секунду; с глушителем – 290. Темп стрельбы 900 выстрелов в минуту». Маленький, зараза, но злой.
– Они точно определили, что это тот самый автомат?
– Точнее не бывает – с полувзгляда, Дмитрий Иванович. Там спецы высшего класса. А еще я проехал в «Выстрел», спецмагазин агентства «Аникс».
– Значит, все-таки сомневался?
– Нет, но фотографии тоже показал. Ответ один и тот же: «клин-2». В «Выстреле» мне показали точно такой же жилет, что на боевиках. Я глазам не поверил: смотрю – висит на стенде. Не наш жилетик, импортный, фирмы «Блэк Хок», называется «TAC-V1». Как самолет или танк, ей-богу. Отличный жилет, сказали мне. Эти ребята, что на снимках, знали, что брали. «Блэк Хок» – узкоспециализированная фирма, ее продукцией пользуются многие спецподразделения США.
– Ну и...
– Ни одного жилета еще не продали – дорого. Хотя иногда приходят бойцы, облизываются.
– А другие магазины торгуют подобной продукцией?
Голос Прокопца прозвучал с сожаленим, даже с некоторой обидой за собственный город:
– Да у нас магазинов-то – «Безопасность» да «Стрелец». У них нет такого обмундирования. А у «Аникса» – и только у них – контракт на поставку с санкт-петербургским магазином «Солдат удачи». Там продают все: армейскую и спецодежду, экипировку, всевозможную военную атрибутику, аксессуары. Я адресок записал и телефон.
– Надеешься на командировку в Питер? – усмехнулся Аксенов.
– Ну город же на Неве все-таки! Моим именем назван. Дмитрий Иванович, я ни разу в Питере не был. – Прокопец заискивающим взглядом смотрел на шефа. – Самолетом, а, Дмитрий Иванович?
Аксенов махнул рукой:
– Ну ладно, черт с тобой. Только не радуйся и плечами не двигай, как невская чайка. Этот вопрос нужно согласовать с прокурором. Что там насчет обмундирования?
Помощник с готовностью ответил:
– Камуфляжа полно в каждом магазине. Берут пачками и по одному. По фамилиям, естественно, покупателей не записывают. Спросил, конечно: по десять брали? И по двадцать брали, говорят. Сейчас каждый дачник старается в камуфляж залезть – практично и черт его знает, кто это в пятнистом костюме: то ли отставной спецназовец, то ли бывший афганец. Ну что, я заказываю билет?
– Ты работаешь в прокуратуре, Петя. Этот вопрос нужно согласовать с прокурором.
Глава седьмая
16
Десятилетняя Маринка Евсеева за полтора часа успела съесть три пакета воздушной кукурузы – два сладких, один соленый и запить их бутылкой «Миринды». Все это время она не спускала глаз с дверей универмага. В кармане ее платья лежала записка, которую ей передала сестра. Эту записку девочка в свою очередь должна передать одному парню. «Ну помнишь, я тебе еще говорила: издалека подъезжает, по-тихому. Я чувствую, он снова придет». Маринка никак не могла вспомнить. Светке во время работы сотни раз приходилось разговаривать с парнями. Некоторые откровенно «клеились». Девочка во время школьных каникул часто бывала у сестры на работе, она лучше Светки знала, что и почем на витрине. Но вот вспомнить «одного парня»...
– Маринка, ну вспомни, пожалуйста! Это очень важно. Он такой высокий, блондин, широкоплечий.
– Не помню. А он что-нибудь покупал у нас?
– Покупал?.. Не знаю... Не помню.
Маринка пожала плечами: тогда извини, ничем не могу помочь. Она и так примчалась по Светкиному звонку, как угорелая: «Срочно!» Что-то «жизненно важное!» А вспомнить не может.
– Ну, Мариночка, пожалуйста, вспомни. Он скромный такой, сначала все стоял возле секции с компьютерными дисками, смотрел в мою сторону. Я тебе показывала на него.
– Скромный широкоплечий блондин?! Где это ты такую породу видела?!
– Марина! – Светлана топнула ногой в тапочке. – Давай, вспоминай.
– Погоди, я у Кольки спрошу.
– У какого Кольки?
– Который дисками торгует.
– Никаких Колек, поняла?! Чтоб никто не узнал, ни одна живая душа! Ну давай, времени нет. Ему лет двадцать пять на вид.
– А-а! – Маринка вдруг вспомнила на свою голову этого «скромного широкоплечего». И вот почти два часа стоит на выходе, питается кукурузой.
Вот так втюрилась сеструха! Вот это страсть! Это я понимаю. И еще в туалет хочется.
Маринка в очередной раз вынула из кармана записку и пробежала ее глазами: «Ко мне не заходи, за мной следят. Попробую прийти сегодня вечером в городской парк культуры. На всякий случай жди меня у центрального входа сегодня и завтра с восьми до десяти вечера. Остальное при встрече. Будь осторожен».
Кто за ней следит? – думала Маринка, складывая послание. Другие парни, что ли? А что, запросто могут надавать и широкоплечему. У Светки бывший поклонник, как называла его бабушка, штангист. В ширину больше, чем в высоту. Морда, как блин от штанги. После какой-то бодибилдер был. Потом не очень здоровый, потом... Одним словом, если все соберутся...
Ой! Маринка чуть не упустила новый сеструхин объект воздыхания.
Девочка шагнула следом и потянула парня за рукав.
– Привет. – Ну точно он. Про него она говорила Светке: «Глухонемой. Нет неба без земли – глухонемой». И что-то показала ему издали на пальцах.
Парень удивленно посмотрел на девочку, потом, узнав, улыбнулся.
– Здравствуй.
– А мы, оказывается, разговаривать умеем. К Светке идешь?
Он, неопределенно пожав плечами, промолчал.
– Ну вот, это уже что-то знакомое. Короче, не ходи к ней.
– Почему?
– Не знаю, по-моему, тебе хотят накостылять по шее. На вот, читай. А я побежала.
Маринка, не в силах терпеть, помчалась к автовокзалу, сжимая в руке рубль на платный туалет.
Алексей Ремез, внимательно прочитав записку, покинул универмаг.
* * *– Ну что, приходил? Отдала записку?
– Ага. Еле удержала его. Кто, говорит, хочет мне накостылять по шее?!
– По какой шее? Ты что сказала ему?!
– Да так... Говорю, будь осторожен. Строго по записке. – Маринка понизила голос, стараясь разговаривать басом: – Ладно, говорит, приду в парк и буду там ждать Свету. Если завтра не придет, послезавтра буду ждать. С восьми до девяти. – Она перевела дух. – Разговорчивый такой.
– Кто тебя просил, а? – Светлана покосилась на чернявого молодого человека, который уже минут пятнадцать слонялся от отдела к отделу. – Ну ничего доверить нельзя!
– Хочешь, я вместо тебя в парк пойду?
– Перебьешься. Ладно, иди домой. И сделай вот что: заранее приготовь ключи от подвала, чтобы не греметь ими. А то родители начнут задавать вопросы: зачем тебе в подвал?
– А зачем тебе в подвал?
– Чтобы улизнуть из другого подъезда.