71
Таджикистан, юго-западный приграничный район
Зенин с товарищами бежал на пределе сил. Все дальше от них раздавались автоматные очереди, редкие взрывы гранат. Скорее бы добраться до бивака Юсупа, думал Михаил. А там оставить Костю и снова назад. Слишком велика численность противника. На месте оставаться нельзя, боевики Безари массой задавят небольшой отряд. Сейчас они рассредоточились, задача у них простая: постараться обойти группу, зажать в тиски, подавить массированным огнем.
Нет, на месте оставаться никак нельзя. А вскоре при отходе «беркуты» окажутся в очень невыгодном положении, они выйдут на открытую местность. Пичуга вместе с командиром пройдет ее легко, а вот Николо с бойцами придется туго, за ними по пятам следуют боевики. Разведчикам придется стрелять наугад, вслепую, иногда просто для того, чтобы дать знать о себе, о наличии боевой мощи – чисто психологический момент, но в данной ситуации он стоил дорого: боеприпасов. Плюс еще один неблагоприятный фактор: ночь. Патронов расходуется намного больше, чем в светлое время суток.
Зенин неожиданно выругался. Вот уже около десяти минут они идут в приличном темпе, и он не замечал усталости ни в Ловчаке, ни в Печинине. А вот Костя стал уставать, это очевидно, дышал ртом, тяжело, сбивчиво. И только сейчас Зенин, бежавший во главе отряда, обнаружил, что Костя тащит с собой огнемет.
Твою мать!.. Спросить, почему он не передал «шмеля» тому же Пичуге, который с некоторых пор влюбился в огнемет и тащил бы его, чувствуя прилив сил от соприкосновения с камуфлированным покрытием грозного оружия, глупо, сам виноват, не доглядел. А сейчас «шмель» просто выматывал Костю. Нести по очереди? Сейчас каждая секунда дорога. Но какое-то время потратить придется, чтобы сбросить огнемет.
Зенин резко остановился. Печинин от неожиданности наскочил на него. Михаил не шелохнулся.
– Сбрасывай эту «дуру». На кой хрен ты взял ее?! – Михаил покачал головой. – Костя, Костя... Тебе скоро из винтовки стрелять, а ты мышцы качаешь! Давай сюда.
Зенин снял с плеча Печинина огнемет, отбежал на несколько шагов и спрятал его в небольшой расщелине, как раз в том месте, где вчера они с Ремезом сделали короткий привал, чтобы напиться. Сзади раздались шаги. Михаил обернулся. Костя протягивал ему сумку с капсулами огнесмеси.
– Ну что, полегче? – спросил Зенин, когда они возобновили движение.
– Ага.
– Только без обиды. У нас телячьи нежности не приняты. Все эмоции – в глаза.
– Я сам такой, – отозвался Костя.
– Наш человек. – Михаил взвинтил темп до предела. Звуки перестрелки стали едва различимыми.
Успеем, подумал Зенин. Мы успеем.
Радиостанция на груди шипела и стрекотала автоматным огнем.
* * *Кавлис, поддерживая Гвоздева за шею, перевязывал ему голову. Саша получил серьезное осколочно-проникающее ранение головы. Кожа на левом виске почти отсутствовала. Он держался из последних сил и, пока Николай делал перевязку, продолжал отстреливаться.
Боевики Расмона обложили отряд «беркутов». В быстром темпе не удалось пройти открытый и хорошо простреливаемый участок пути. Огонь из «узи» был настолько плотным, что Сапрыкину буквально изрешетили ноги и голову. Сейчас мертвое тело товарища тащил на себе Касарин.
Они уже выбрались из проклятой долины. Ряды берберийцев заметно поредели, их осталось не больше пятидесяти человек, но они, похоже, не знали страха.
Кавлиса тоже зацепило, ранение оказалось легким, пуля навылет пробила левую руку, не задев кости, однако горящая огнем рана давала о себе знать, Николай почти не чувствовал руку.
Когда граната рванула рядом с Гвоздевым, Сапрыкин сделал все, чтобы Николай смог оттащить раненого в укрытие. Он поменял шнек с обычными патронами, поставив на его место магазин с трассерами. И длинными очередями вызвал огонь на себя. Около пятидесяти стволов были направлены в его сторону, Сапрыкин был обречен.
А до выхода из долины оставалось так мало... Рискуя жизнью, Касарин добрался до своего товарища и вытащил его. Но уже мертвого. И сейчас продолжает нести его на себе.
Кавлис помог Гвоздеву подняться. Посмотрел вперед – как много еще предстоит пройти... Теперь их прикрывал только один человек: Слава Михайлин. Он отстрелял уже семь магазинов, подходил к концу восьмой. Сколько они еще смогут продержаться? Полчаса, час? Потом последний резерв – Алексей Ремез. Может, Зенин с Ловчаком подоспеют к этому времени. На этот счет у них указаний не было, но они должны прочувствовать ситуацию. Вот тогда... Тогда все будет нормально.
* * *Зенин напряженно всматривался в экраны бинокля. Портативная радиостанция молчала, Михаил выключил ее загодя. Чем больше он смотрел, тем сильнее его разбирала злость: они теряли время. Но и одним бесшабашным набегом на временный пост Юсупа погоды не сделаешь. Сначала разведка.
Боевиков он посчитал по головам и довольно долго всматривался в тропу, уходящую в скалы. Нет, они все ушли, через час-два должна произойти торжественная встреча в горах: здрасте – здрасте, никого по пути не встретили? И по рации свяжутся с Юсупом. Хорошо, если тот находится в «КамАЗе». Если нет, тоже не беда. Успеем. Впритык. Хотя немного опаздываем. Намного опаздываем.
– Ну все, – Михаил оставил рядом с Костей бинокль и снял пистолет с предохранителя. – Ты, Костя, не тяни. Будем тебя ждать. Твой первый выстрел – сигнальный. Только дай нам подойти к машинам. Очень прошу: хохла не подстрели.
– Да, – шепнул Ловчак, – а ты смотри не подстрели меня, «витязь». Убедительно прошу.
У Жени было круглое лицо, нос седлом. Глядя на него, действительно подумаешь, что он был вскормлен не материнским молоком, а на куриных яйцах и свином сале с чесноком.
«Беркуты» и вдвоем могли грамотно разобраться с боевиками, но дали Косте приобщиться к делу и свести риск внезапного нападения до минимума. В определенный момент он будет прикрывать их, а чувствовать за спиной товарища – ни с чем не сравнимое чувство.
Костя остался на возвышенности. Он проводил через свою оптику товарищей и, когда они заняли свои места у машин, повел стволом в сторону костра.
Двое часовых смотрели на огонь и, судя по жестам, вели беседу. «Беркутов», которые обошли бивак с двух сторон, они не заметили. Даже Костя на какое-то время потерял Зенина из вида, но вскоре нашел: зеленоватая тень в оптическом прицеле прильнула к борту грузовика. У крайней машины справа застыла фигура хохла.
Последнее время Костя работал инструктором в спортивно-стрелковом клубе, с оружием почти не расставался. Зимой баловался на городских соревнованиях по биатлону. Когда подходил к очередному огневому рубежу, слегка подрагивали руки, сердце ускоряло свой бег. Не совсем удачный момент для стрельбы. После полного выдоха тело немного успокаивалось, мишень в оптическом прицеле слабо пульсировала только от ударов сердца. Прицелившись, нужно было поймать момент между двумя ударами сердца и нажать на спусковой крючок. Это важный момент. Не выполнишь последнее правило – промажешь.
Сейчас Костя волновался. Голова боевика мягкими, почти неуловимыми толчками колебалась в оптике. Теперь поймать момент между двумя ударами сердца. А лучше не думать об этом. Это просто мишень, а позади несколько километров снежной трассы. Нужно положить пулю точно в черный кружок мишени и переместить ствол в сторону. И еще раз выстрелить.
Зенин, наверное, нервничает. Ну, давай: раз, два...
Боевик неожиданно опустил голову и бросил в костер палку. Выпрямился.
Костя глубоко выдохнул, сердце работало быстро, намного быстрее, чем на марафоне биатлона. Сейчас он должен будет убить человека. Впервые в жизни. Но позади Кости семь человек, в них стреляют, может, кого-то уже нет в живых.
Сердце не слушало своего хозяина, разве вклинишься в его удары? Оно не делает пауз.
Еще один выдох. Перекрестье прицела, согласно соответствующим поправкам, находилось в верхней трети головы боевика и чуть левее. Не было времени, чтобы проделать более точную корректировку, однако Костя запомнил, что кучность у него получается хорошая, однако смещенная вправо на «полтретьего». Сейчас он учел эту поправку, которую необходимо было выполнить вручную, чисто визуально. Да еще глушитель. Во-первых, он снижает начальную скорость пули. Во-вторых, нередко уводит пулю в сторону, незначительно, но все же.
Снайпер снова выдохнул. Уши слегка зажгло. «Наверное, Михаил кроет меня на чем свет стоит».
Полтора часа назад Печинину было спокойнее, когда он держал на прицеле часового на террасе. Возможно, оттого, что рядом находился майор Кавлис, а не Зенин с Ловчаком. Эти парни были его ровесниками. Что касается Михаила, тот имел вполне криминальную внешность: сломанный нос, открытый бесцеремонный взгляд, квадратный подбородок и могучую шею. Он больше походил на боевика преступной группировки, чем на бойца спецназа. Стереотипы, что поделаешь...
По его губам пробежала улыбка. Он внезапно успокоился. Снайперская винтовка уже не походила на жерло пушки крейсера «Аврора». Парни быстро сделают свою работу. Правда, почти все боевики спят, но им же легче.
Костя подстегнул себя. Зеленоватая голова боевика на экране в его воображении стала только мишенью. Он плавно потянул спусковой крючок, помня, что ему нужно быстро сместить ствол и сделать еще один выстрел.
Приклад ткнулся в плечо. Не успела упасть отработанная гильза, как Костя произвел еще один выстрел. И еще один – на всякий случай. Снова повел стволом, отыскивая в прицеле первого боевика... Вот он, неподвижной массой лежит у костра.
Теперь сосредоточиться на окне второго справа «КамАЗа». Внутри возникло движение. Свет от костра слегка засвечивал ночную оптику, но снайпер сумел разобраться и послал еще одну пулю в цель.
* * *– Наконец-то, – прошептал Зенин, приступая к активным действиям. Стрельба Кости ему понравилась. Особенно третий выстрел, который выбил пыль из грязного камуфляжа боевика Юсупа.
Шуметь Михаил пока не собирался. Чем больше они уложат боевиков втихую, тем лучше. К тому же им надлежало оставить в целости хотя бы один грузовик. Боевиков можно было бы забросать гранатами, добить из автоматов, но в сутолоке можно подорвать машины, нечаянно прострелить радиатор. Одним словом, загубить преподнесенный полевым командиром Худойкуловым подарок в виде грузовика, а это один из вариантов отхода.
Рука Зенина привычно сжимает нож, но не сильно, с побелевшими костяшками (это привычка дилетантов), а как бы расслабленно, лезвием к себе. Так же привычно зубы прикусили нижнюю губу. Сколько раз ему рвали ее в рукопашном бою ударом в челюсть, сам рвал, лязгая зубами, но дурацкая манера прикусывать губу осталась до сих пор.
Зенин осторожно открыл дверь грузовика и потряс спящего за плечо:
– Эй!
Человек в кабине приподнялся. Круговым движением Михаил распорол ему горло и тут же закрыл дверь. Кровь фонтаном ударила в стекло.
Одновременно с этим осыпалось стекло в следующей машине.
Работа Кости, определил Зенин, пряча нож и подтягивая из-за спины автомат. Ну теперь поехали, работаем в открытую.
Он сместился от «КамАЗов» в сторону, чтобы не попасть под огонь Ловчака, и прошил борт грузовика длинной очередью. Не отпуская пальца со спускового крючка, повел стволом, доставая соседнюю машину. Боковым зрением увидел, что хохол сместился и ведет прицельный огонь по грузовикам. Михаил одобрил его действия, теперь он не был на линии огня товарища. Он метнулся к грузовику и вскочил на подножку. Сверху вниз отстрелял последние патроны. Ствол автомата уже выпускал трассеры, но Зенин видел перед собой двух боевиков. Один, по-видимому, серьезно ранен, второго или совсем не задело, или же он получил легкое ранение. Ему и достались последние пули из «бизона». Теперь при смене шнека придется передергивать затвор.
Левой рукой Михаил выхватил «гюрзу» и произвел несколько выстрелов во второго боевика, одетого в бронежилет. 9-миллиметровый патрон пистолета «гюрза» спокойно пробивает бронежилет с титановыми пластинами или тридцать слоев кевлара, из которого сделан шлем пилота «Формулы-1» Михаэля Шумахера.
Спецназовцы познакомились с этим оружием под прежним его названием – самозарядный армейский пистолет «гюрза»; сейчас он носит постное название «вектор». Но это не умаляет его достоинств, все так же с расстояния ста метров его пуля пробивает железо толщиной в пять миллиметров.
...Боевик ткнулся головой в задний борт машины, а Михаил, на ходу перезаряжая автомат, переключился на следующую машину.
Нападение носило дерзкий характер. Прогремел даже взрыв. Женя вначале увидел трассеры из автомата Зенина, затем услышал пистолетные выстрелы. Первая мысль – не успел или не сумел поменять магазин, заклинило или шнек не хотел вставать на место, посему Ловчак, ведя огонь одной рукой, второй сдернул с «разгрузки» гранату, зубами сорвал чеку и бросил эргэдэшку в кузов следующей машины.
Но спустя мгновение он услышал автоматную очередь.
Встретились они между второй и третьей машинами, перед ними догорал костер.
– А Костя ничего, мне понравилось, – заметил Зенин, шумно втягивая воздух носом. – Как он тебе, хохол?
– Мне показалось, он чуть задержался. Наверное, из-за тебя.
– А-а... – протянул Михаил. – Наверно. Ну что, пошли? Надо встречать отряд. Костю здесь оставим.
Зенин снова бежал на пределе сил. Сердце ухало в груди, поднялось куда-то в район ключицы, но он бежал, чувствуя, как обжигает гортань прохладный воздух.
Радио снова было включено, и через равные промежутки времени бойцы слышали голос Алексея:
– Давай, Зенон! Прохавай ситуацию...
Глава одиннадцатая
72
Узбекистан, Сурхандарьинская область
Пара десантных вертолетов «Ка-29ТВ» «Хеликс» стояла на пыльной площадке в ста метрах от базового лагеря воздушно-десантного подразделения. Словно возглавляя мощные машины, впереди них, на почетном месте, устроилась еще одна пара – «Ка-136», внешне похожие на «Апачи».
«Хеликсы» выглядели несколько кургузо, тогда как «Ка-136» поражали стремительностью фюзеляжа, были юны и элегантны. На пилонах под короткими крылышками расположились контейнеры с неуправляемыми ракетами и ракетой класса «воздух – воздух». В нижней части носа фюзеляжа – скорострельная пушка. Эти атакующие вертолеты предназначены для действий на низких высотах при неблагоприятных погодных условиях, а также для сопровождения десантных вертолетов. «Хеликсов», в частности.
Но и «Хеликсы» имели на борту неплохое вооружение. Кроме скорострельных четырехствольных пулеметов, детища конструктора Камова несли на пилонах по четыре ракеты «АТ-6» «спираль» класса «воздух – поверхность» и контейнеры с 57 «НУРС» калибра 80 миллиметров. Плюс живая сила – вооруженные до зубов десантники.
Почти одновременно взревели в ночи двигатели четырех машин, словно нехотя начали вращаться трехлопастные винты, постепенно набирая обороты.
Широкие грузовые двери по левому борту «Хеликсов» были сняты. «Беркуты», пользуясь металлической лестницей в две ступени, у основания которой высилась турель с пулеметом, поднимались на борт. Они занимали места на откидных сиденьях, их было ровно шестнадцать в каждой машине. Последним, пропуская Сергея Гулевича, на борт ступил командир группы старший лейтенант Аносов.
В салоне, в середине которого находился редуктор, было тесно. При полной выкладке бойцы заняли почти все пространство. Лишь проход оставался более-менее свободным.
По рации Аносов связался со старшим второй группы капитаном Яруллиным.
– «Альфа» на месте.
– «Бета» на месте, – отозвался Яруллин.
– Экипажам доложить готовность.
– «Ястреб-1» к вылету готов, – отозвался летчик вертолета сопровождения, который вместе со вторым пилотом составлял экипаж боевой машины. Они сидели друг за другом, тандемом.
– «Ястреб-2» к вылету готов.
Следом о готовности доложили пилоты «Хеликсов».
– Экипажам вылететь установленным курсом, – распорядился Аносов.
Когда «Черные беркуты» только-только «появились на свет», на боевых учениях они, работая многочисленными группами, решили за каждой закрепить собственное название. Недолго думая, решили взять имена звезд Большой Медведицы, данные арабскими астрономами, ибо древние греки не удосужились назвать звезды большого ковша. Однако арабские названия звучали диссонансом: Дубге, Фегда, Мегрец, Мицар, Бенетнаш... Поэтому решение оказалось стандартным, группы назвали буквами греческого алфавита: Альфа, Бета, Дельта, Омега...