Идущий на смех - Геннадий Логинов 86 стр.

Поскольку заняться особенно нечем, Вы начинаете расхаживать туда и сюда, потихонечку согреваясь. В какой-то момент Вы вдруг натыкаетесь на предмет, оказавшийся при рассмторении шкатулкой. И, судя по всему, это не просто шкатулка, а шкатулка с секретом.

— Попытаетесь разобраться в её хитроумном устройстве и открыть (Смекалка) — 1364

— Или это слишком сложно, а голова сейчас забита другими делами и Вам вообще не до того — 1366

Переубедить капитана оказалось достаточно сложно, но всё-таки возможно.

— Эх, ладно… Ну, может быть, тогда к девочкам? — с надеждой в голосе предложил он.

— «Вот, это другое дело!» (Похоть) — 927

— «Капитан, опомнитесь! Какие к медузам „девочки“?! Вообще-то у Вас есть неотложные дела!» — 1363

В конце концов, Вы всего лишь пожилой человек, не полководец, не герой из легенд, сокрушающий единым ударом целую рать. Вам хочется жить — Вы не лезите на рожон, как и тысячи других людей, и никто не вправе требовать чего-либо от Вас.

Но при этом Вы чувствуете, что могли бы сделать больше, чем просто стоять в сторонке. Сделать что-то, что в корне переменило бы весь ход событий. Однако же, выбор сделан и теперь остаётся лишь принять его последствия…

…Сначала Вы стали свидетелем непродолжительного «обмена любезностями» между осаждающими и осаждёнными. Но вскоре люди умолкли, и вместо них заговорили ружья и пушки.

С жутким свистом и грохотом пушечные ядра разносили каменную кладку, простоявую века, против катапульт и камней. Фитильные снаряды шипя приземлялись посреди человеческих скоплений, и вскоре взрывались, неся людям смерть и увечья.

Каждую секунду в небо над городом поднимались клубы порохового дыма, от многих сотен единовременно стрелявших мушкетов и аркебуз.

Бойцы отстреливались с подпорок, передавая оружие назад для зарядки, в это же самое время, получая взамен новое, тем самым производя практически непрерывную пальбу.

Рушились бойницы и галереи, мёртвые защитники падали, срываясь с зубчатых стен, а разбросанные от столкновения с ядрами камни взлетали и падали людям на головы, не разбирая чужих и своих.

Крепостная стена огрызалась шквальным огнём рибадекинов, в одночасье превращавших в кровавое месиво простолюдинов, которых Ангерран поставил в первых рядах и гнал на верную смерть.

Вообще, он не особенно церемонился со своими наёмниками: во-первых, они не понимали деликатного обращения, почитая за слабака всякого, кто не держал их в железном кулаке, а во-вторых, француз исходил из принципа, что если наймиты перемрут, то и платить им уже не надо.

Снаряды, выпущенные из городских пушек и кулеврин, заметно прореживали кучные ряды осаждающих. Да и вообще, всякое полномасштабное сражение существенным образом отличалось от дуэлей: как ни парадоксально, постоянные войны не способствовали развитию воинского искусства, а даже наоборот.

Чем-нибудь куда-нибудь пальнёшь — гарантированно в кого-нибудь да попадёшь, с высокой вероятностью оставив вдов и сирот. А в стрю, где особенно не развернёшься, тычешь, стараясь зацепть тех, кого проще достать, туда, куда проще попасть…

…Когда первая череда заранее заготовленных снарядов была поотстреляна, выжившие начали спешно перегруппировываться, чтобы перезарядить орудия и снова вступить в бой, в качестве полноценной боевой единицы.

Пушки на лафетах откатывали, стрелки из пушечных расчетов протыкали стилетами мешки, спешно засыпая порох. Было ясно, что у крепостных стен, построенных ещё во времена средневековья, нет шансов перед артиллерией.

Ворота ещё худо-бедно держались, но были изрядно потрёпаны, и вскоре должны были сдать под натиском шквального огня из орудий.

Город был охвачен широким рвом, практически доверху заполненным водой. Естественно, для приморского города это было особенно логично и удобно.

И хотя, с одной стороны, вода использовалась для различных нужд в мирное время, в то время как ров с водой затруднял продвижение вражеской армии к городским стенам, основное назначение рва всё-таки было иным.

Просто, в том случае если бы вдруг осаждающий враг захотел бы проделать под городом подкоп — его солдаты утонули бы прямо в выкопанном ими тоннеле.

Как бы то ни было, в воздухе теперь стоял настоящий туман от порохового дыма и пыли, поднятой от обрушенной кладки, пожаров и конских копыт. Во рву плавали трупы, а некогда прозрачно чистая вода стало розово-серой от крови, грязи и копоти.

Крики, стоны, рыдания, приказы полевых командиров, грохот гвардейских сапог, скрип колёс, ржание лошадей, оскорбления, угрозы, проклятья — все звуки слились в одной адской палитре…

Пространство за городскими вортами было завалено каменными обломками башен и стен, телами убитых и раненых людей и коней, разрушенными телегами и пылающими балками. Впрочем, и у нападающих дела обстояли не лучше — потрепало их изрядно.

У нападавших было преимущество в превосходящих силах и огневой мощи, у защитников — в наличии укреплений, удобных позиций для ведения боя и знании местности.

Король, вероятно, мог бы в случае чего бежать морем, или по потайному пути, ведущему из замка. Но рядовым жителям повезло бы значительно меньше.

Даже и в случае прорыва внутрь за ворота, захватчики оказались бы на некоторое время остановлены во внутреннем дворе между первыми, внешними воротами, и вторыми, внутренними.

Со всех сторон на них обрушился бы огонь с высоты укреплений гарнизона, по сути представляющих собой полноценную крепость, в то время как нападавшие оказались бы для них как на ладони.

Но и это не могло сдержать их надолго, ведь в эти дни, как известно, при помощи артиллерии за какие-то часы брали крепости, осада которых в иные века бесплодно велась годами. Равно как и наскоро сколоченные на улицах города баррикады.

Собор, ратуша и, разумеется, королевский замок какое-то время ещё могли держать оборону, да и улицы города возводились помимо прочего с учётом возможного отражения атаки.

Если в осаждённый город врываются всадники, они несутся галопом по улицам, подавляя любое возможное сопротивление, и чтобы подобного не произошло: улицы должны быть узкими, легко перекрываемыми, чтобы из окон можно было стрелять, поливать кипятком и бросать на головы захватчикам всё, что подвернётся под руку.

Впрочем, всё это хоть и способно на какое-то время замедлить профессиональную армию, но не более…

Капитан Лагот, обливаясь потом и кровью, руководил процессом как мог, а верные люди, наподобие сержанта Вальдемаро, помогали ему чем могли.

Но будучи достаточно честным и исполнительным человеком, он был при этом достаточно посредственным офицером и подходил скорее для управления гарнизоном в мирное время, чем для проведения крупномасштабных сражений.

В конечном итоге, ворота были уничтожены и армия осаждающих сумела прорваться в город. Кокань ещё какое-то время сопротивлялась, а по-сути — агонизировала. Но дни её уже были сочтены…

Если попадаете на этот параграф впервые, добавьте ключевые слова « » и запишите 15 пунктов Героизма и 15 пунктов Вдохновения. Если Вас не устраивает эта концовка, и Вы желаете другого завершения истории, переходите на параграф «0».

Что бы это ни было, Вас это ни коим боком не касается. А у Вас и без того проблем хватает. Поэтому Вы, по возможности тихо и незаметно, начинаете убираться прочь с кладбища…

…Сектанты было настолько увлечены своим шабашем, что, судя по всему, так и не заметили Вашего присутствия. Это позволило Вам благополучно свалить.

Впрочем, радость от этого была недолгой, потому что довольно скоро человек, разгуливающий по городу в комендантский час, попался на глаза патрульному отряду гвардейцев.

Сержант Вальдемаро не стал выслушивать Ваши россказни про сектантов, а просто задержал Вас и сопроводил куда следует — 320

Настроение было не ахти, потому Вы пожали плечами. Почему бы, собственно, и нет? Сначала Вы распили фляжечку на двоих, а потом побрели с ним в сторону порта, продолжать на корабле — 678

Вы проводите некоторое время в ожидании, но — ничего не меняется. В комнату никто так и не заходит.

Тем не менее, Вы успели отдышаться, успокоиться, даже несколько согреться, и начали (как Вы надеетесь) рассуждать более здраво.

Вы получаете +1 пункт Вдохновения!

В который уже раз Вы замечаете про себя, что подобное помещение как-то слишком контрастирует с Вашим представлением о соборе.

Хотя, всякое в жизни бывает, почему бы монахам не обладать богатой библиотекой с редкими книгами (согласны они с их содержанием или нет — вопрос другой), оружейной коллекцией, и не заниматься прикладной алхимией? Просто сочетание всего этого по меньшей мере необычно…

…Тем не менее, пока Вы мирно стоите и размышляете, рыцарские латы неожиданно оживают и начинают двигаться в Вашу сторону, занеся полэкс для удара.

— Метнётесь к стойке с оружием — 840

— Помчитесь к выходу — 825

— Схватите что-нибудь с алхимического стола — 831

Колокольный звон призывает всех верующих на службу. Григорианский хорал ласкает слух, наполняя душу ощущением полёта, но Вы понимаете, как опасно подменять религиозные чувства эстетическими.

Скромно заняв свободное место, Вы начинаете молиться, славя Господа. Служба в кафедральном соборе занимает не один час, за нею следует продолжительная проповедь.

Вы получаете +25 пунктов Героизма и +25 пунктов Вдохновения!

Причастившись Святых Тайн, Вы идёте окрылённый, но в этот момент к Вам обращается незнакомая Вам дама — 1066

Решив, что ожидать в этом месте следует всякого, Вы подходите к оружейной стойке и берёте в свои руки массивный двустольный рейтарский пистолет, начав с интересом его разглядывать.

В тот самый миг рыцарский доспех оживает, обрушивая свой полэкс в Вашу сторону. Вы успеваете своевременно реагировать, и удар пиходится по стойке, которая тотчас же с грохотом обрушивается.

Не тратя времени на то, чтобы выяснять причины и детали происходящего, Вы разряжаете оба ствола в своего неожиданного противника. Вмятина получается приличная, а ходячие латы отшвыривает к стене, где они и грохаются со страшным лязгом.

Впрочем, это не убивает их. Да и как их можно убить? Это ведь не живой человек! Они и ходить-то не должны!

Запустив пистолетом в сторону «рыцаря», Вы бежите скорее прочь из помещения. Спустя некоторое время Вы уже отчётливо слышите лязг и грохот у себя за спиной: это проклятая железяка поднялась и преследует Вас…

…Неизвестно, как долго продолжалось это безобразие, но в какой-то момент Вы просто заметили свет и, помчавшись в его сторону, сбили с ног монаха, несущего факел.

Бедолага не смог сообразить, ни кто Вы, ни что Вы здесь делаете, ни как Вы здесь оказались, да ещё и в таком виде, поэтому позвал на помощь.

Прибежавшая братия достаточно быстро скрутила Вас и уже собиралась было передать в руки стражей порядка, но, по счастью, среди подоспевших следом монахов оказались и Ваши знакомые — 789

— Ваша история — ужасна, а грехи — тяжелы, — со скорбью, но без осуждения отвечает Беренгарий. — Но Бог милостив ко всем без исключения. Думать, что Его благодать не снисходит на грешников, то же самое, что полагать, будто солнечный свет не падает на слепых. На самом деле, он существует незнависимо от того, видят они его или нет, верят в его существование, или нет. Просто они не видят его, вот и всё.

Призадумвшись на некоторое время, монах произносит:

— Давайте поступим так: мы пойдём Вам навстречу, но при этом мы ожидаем понимания и послушания и с Вашей стороны. Обитая здесь каждый, будь монах, послушник или облат, обязан подчиняться определённым правилам поведения. Мы не оставляем людей в беде и даём шанс и надежду каждому. Но одно дело, когда человек приходит с глубоким осознанием собственной повреждённости, раскаянием и желанием искупить свои грехи, и совсем другое — когда он всего лишь желает избежать наказания за содеянные преступления, и при этом ещё и продолжает вести себя неподобающим образом. Для Вас установят послушание, которое должно будет привести Вас к покаянию и смирению. Никто не просит Вас совершать что-либо такое, что Вам не под силу. Но и нянчиться с Вами тоже никто не станет. Впрочем, Вы вольны уйти, когда пожелаете, и на Вас не лежит монашеских обетов.

Спорить с резонными требованиями глупо, и Вы благодарны этим людям — 1102

Чувствуя, что здесь что-то неладно, Вы направляетесь уже было к выходу. Но в этот момент раздаётся неожиданный лязг: ожив, максимиллиановские доспехи бросаются на Вас, размахивая полэксом.

— Метнётесь к стойке с оружием — 840

— Скорее помчитесь к выходу — 825

— Схватите что-нибудь с алхимического стола — 831

— Ути, хороший пёсик! — говорите Вы, поглаживая псинку по загривку. Собака радостно тявкает и с обожанием виляет хвостиком.

Вы получаете +5 пунктов Вдохновения!

— Ладно, это всё, конечно, хорошо, но нужно и дело делать, — поднимаетесь Вы, разминая кости.

— Ба, Ральфрик, кого я вижу, — раздаётся поблизости знакомый голос. Обернувшись, Вы замечаете вблизи одной из могил Адальберта, королевского лесничего.

— О, привет! Какими судьбами тебя сюда занесло? Я уж думал, что ты из своего лесного домика вообще носа не показываешь, — несколько удивились Вы. — Ну, не считая поставок ко двору.

— Как видишь, иногда приходится пополнять кое-какие запасы. Порох, например. А недавно вот ещё штуцер раздобыл. Дорогущий, правда, да и заряжать одно мучение. Зато бьёт так далеко, что ни одному мушкету не снилось, — пояснил он. — И вот, пришёл тут проведать старого друга на годовщину. Ну а сам-то ты как?

— О, это долгая история, — начали Вы.

— Ну, так время есть. Расскажешь по дороге. Если тебе не составит труда, поможешь донести кое-какие вещи до моей сторожки? Вдвоём мы бы могли взять больше, чем я беру обычну, — предложил он.

— Да не вопрос, — ответили Вы, пожав плечами. Почему бы, собственно, и нет — 782

Вы моментально приковываете к себе внимание этих жутких сектантов. Судя по всему, это явно не простолюдины. Всё-таки их маски, рапиры и мантии стоят немалых денег.

Да и поведение выдаёт в них, с одной стороны, придурков, а с другой — придурков рисковых, потому что подобные шутки на кладбище в ночное время могут закончиться весьма плохо.

Патруль застукает — мало не покажется.

Скорее всего, молодые дураки, дети знатных городских патрициев, потому что мало кто захочет развлекаться подобным способом и наберёт для этого соответствующую атрибутику.

В своё время просто пошла какая-то повальная мода на все эти «тайные общества», на деле не стоящие ломаного гроша: вот так вот тайно собираются, и занимаются всякой чепухой, начиная от банальных пьянок, и заканчивая тетрализованными действиями.

— Ну, чего застыли? Я Вас вполне конкретно спросил — какого лешего Вы тут делаете? — сурово переспрашиваете Вы. — Что в шкатулке?

Конечно, напади они на Вас всем скопом, и просто бы растерзали: их много, они вооружены, а Вы — одинокий пожилой человек.

Но, наверное, они сильно сконфужены, и напуганы не меньше Вашего. Люди в масках переглядываются, но смельчаков не находится.

— А ну-ка живо проваливайте отсюда к свиням собачьим, пока я ночной дозор не позвал, и чтоб ноги Вашей здесь больше не было! — с негодованием воскликиваете Вы.