"Весь день буду в воде, - подумал он. - Может к вечеру очухаюсь. Хотя нет. Самое раннее - завтра..."
В душе, постепенно отходившей от алкогольной анестезии, набирала обороты знакомая депрессивная пластинка. Жгучий стыд, злость и презрение к самому себе, осознание собственной никчемности - все, что он четыре дня старательно заливал водкой и прочими напитками, разгоралось пуще прежнего.
"Да, до такого я еще не опускался. Это, на самом деле, уже начало конца. Ушел из дома в запой, бросив семью... Надо хоть телефон включить, жене позвонить, а то она, наверное, по всем моргам уже прошлась". Сморщившись при мысли о предстоящем разговоре, Егор перевернулся на живот и огляделся более-менее осмысленными глазами. На юге, вниз по течению, в сизой дымке прорисовывался контур Города, на другой стороне Реки возвышались невысокие, одетые зеленью горы, обозначавшие границу заповедника, в синем бездонном небе над головой одиноко парила здоровенная чайка, слева, с пляжа, раздавались счастливые крики и визги детей.
"Ну чем не Турция? - в который раз мелькнула мысль. - Ложись на песок и отдыхай. Зачем так нажираться-то?"
Егор начал мерзнуть. Организм, еще пребывая в стрессе, путался в терморегуляции. Егор, решив, что пора плыть к берегу и греться, набрал побольше воздуха в легкие и напоследок нырнул поглубже, чтобы добиться эффекта контрастного душа. Уйдя под воду метра на два, он открыл глаза и застыл, стараясь еще больше охладить тело перед выходом на жару.
И тут из темно-зеленой глубины появилось стремительное змеиное тело толщиной с водонапорную башню и, описав дугу вокруг Егора, снова исчезло в пучине.
Егор поперхнулся, судорожно толкнулся наверх, вынырнул, жадно хватая воздух ртом.
Мир стремительно темнел. Исчезло солнце, по посеревшему небу побежали темные облака, не было слышно голосов людей, а вокруг ничего не понимающего Егора, то справа, то слева из воды начали выскальзывать сегменты отвратительно-белесого огромного туловища, с бешеной скоростью огибающие его против часовой стрелки, постепенно сужая радиус окружности, в центре которой находился Егор. Все происходило в полнейшей тишине. Ни брызг, ни плеска пенящейся воды. Егор заорал, скинув оцепенение, и со всей силы, кролем рванул к берегу. Потом заорал еще раз, точнее забулькал, так как плыть не получалось, вода стала очень плотной и вязкой, посерела и стала напоминать бесцветный, обжигающий все тело кисель, в который все глубже погружался Егор. Погружался словно в огромный круглый колодец, стены которого были сделаны из толстенных, быстро движущихся мертвенно бледных бревен, перевитых багровыми прожилками вен. А на дне этого колодца притаилась Смерть. Этого Егор не видел, но точно знал. И он опускался прямо к ней. Или она поднималась к нему. Стремительное мелькание вокруг не позволяло Егору определить движется ли он сам или застыл на месте, бессмысленно барахтая руками и ногами.
Неожиданно натянутую тишину прорвал страшный многоголосый крик, исходивший одновременно со всех сторон и изнутри Егора. Словно кричал весь мир, вся Вселенная.
Эттимму! Нару муш!!!
На какой-то момент он, оглохший, задыхающийся, отключился... А когда снова открыл глаза, светопреставление исчезло, страшный голос затих, вокруг снова стояла тишина, нарушаемая только писком давления в ушах. Вода снова стала водой.
Из последних сил, чувствуя, как отсутствие воздуха разрывает легкие, Егор рванулся вслед за пузырями к свету наверху. Уже теряя сознание, вынырнул, глотнул воздуха, снова ушел под воду, поперхнулся, снова вынырнул... Раза с пятого получилось начать дышать. Часто, но без перебоев.
Светило солнце, кричали дети на пляже, небо было синим, вода прохладной и прозрачной, берег желтел горячим песком. Кое-как доплыв до него, Егор, как потерпевший кораблекрушение моряк, выполз из воды и упал лицом в песок. Сердце колотилось. В голове каруселью мчались мысли, образы, слова, и невозможно было уцепиться за что-то конкретное, вычленить из этой круговерти что-то, что помогло бы понять происходящее...
Лежал минут пятнадцать. Просто лежал, ничего не соображая, смотрел в одну точку.
Оцепенение прервала двухвостка. Самая обычная двухвостка, каких полно на любом пляже, деловито пробежала как раз через ту точку, куда пялился Егор, и быстро зарылась в песок.
"Гадость какая!" - сформировалось в голове.
"А если - это насекомое, размером с ноготь - гадость, то как назвать то, что я сейчас видел в воде? Или не видел?.." Мысли начали выстраиваться в логические цепочки, дефрагментация жесткого диска подходила к концу.
"Неужели опять? Неужели снова глюки, как месяц назад в Городе?"
После тех случаев во время поездки в такси и на площади Доблести Егор перечитал множество тем в интернете, посвященных белой горячке и решил, что это все-таки была не она. Больше похоже на шизофрению... Припадки вроде не повторялись, и Егор немного успокоился, хотя депрессивные проявления с той поры только усилились, а рожа того чудовища нет-нет, да и всплывала перед глазами...
Но то, что произошло сейчас, было настолько реально, настолько детально и ярко пропечаталось в сознании, что списать это на галлюцинацию, пусть даже с жестокого похмелья, не удавалось. Кожа все еще пылала от соприкосновения с непонятной едкой субстанцией, а в ушах до сих пор гудело эхо страшных непонятных слов, из которых он запомнил только последнее, что-то типа "муш" или "муж". В конце концов он чуть не утонул!
"Все это было на самом деле, - подумал Егор. - Здесь. Сейчас. Со мной. Причем я этого червячка уже где-то видел. Вот только где? В кино, в книге? В другой жизни?" Последняя мысль, судя по всему, заступила за какую-то запретную черту, на территорию таких глубин подсознания, про которые человеку лучше вообще не знать. В памяти Егора вспыхнули образы каких-то людей, бледных, осунувшихся, но с суровыми и мужественными лицами, причем людей этих он откуда-то знал, хриплые голоса, произносящие непонятные слова, мелькнули перспективы улиц, знакомых и незнакомых одновременно. Улиц, где на каждом шагу таилось что-то страшное и злое, и напоследок, - красивое женское лицо, самое красивое и самое любимое на свете. Знакомое и родное до боли в сердце, и в то же время чужое и далекое, как звезды над головой, свет которых освещает тебя из невообразимой глубины времен, с таких расстояний, которые тебе никогда не преодолеть и не осмыслить...
Жуткая тоска скрутила Егора. Снова, как тогда, чувство безвозвратной потери, только в разы сильнее. Слезы потекли из глаз... Он свернулся на песке и зарыдал, как ребенок.
Проходящие мимо люди с удивлением смотрели на лежащего на берегу и безутешно плачущего взрослого мужика. Дети показывали пальцами и что-то спрашивали у родителей, те молча качали головой и переглядывались. Егор ничего не замечал. Ему было очень плохо...
Слезы текли и текли. И вместе с ними постепенно из памяти, заглянувшей в запретное, уходили разбередившие душу образы, затихали голоса, стирались лица. Только незнакомая темноволосая девушка еще долго смотрела на Егора блестящими серыми глазами, в которых глубокая тоска медленно превращалась в светлую грусть, но потом и она исчезла, растаяв, словно утренний туман над речкой.
Егор медленно поднялся, осмотрелся вокруг.
"Какой позор! Лежал тут и сопли размазывал. Боже, что же со мной происходит? Что я видел? Почему я? Неужели это все на самом деле? Неужели я не сплю? Почему другие живут и радуются, если пьют - так весело, хоть и до инфаркта, и не думают ни о чем, не ковыряются в себе, не видят никаких лиц и страшилищ? А у меня все не так, все с надрывом, все через жопу!"
Тело и шорты были в песке. Егор долго не решался подойти к воде, но все же зашел по колено, кое-как смыл песок, опасливо косясь в глубину, и поплелся на дачу к Максиму.
Машины хозяина во дворе не было. "Нашел ключи все-таки, гад! Ладно хоть не на моей уехал..." Взял телефон, сел в тенек под яблоню, долго смотрел на черный экран, подом вздохнул и нажал кнопку включения. Через минуту начали приходить эсэмэски. Восемь пропущенных с работы, пять с неизвестных номеров... и ни одного от родной и любимой жены.
"Неужели настолько по фигу? - удивился Егор. - Я конечно урод, но пока еще муж. А я-то думал, она там морги с больницами обзванивает."
Посидел, покурил, потом все-таки набрал номер. Ответила сразу.
- Ты разговаривать и воспринимать информацию в состоянии? - с ходу спросила она.
- Привет. - ответил Егор. - В состоянии.
- Короче. Где ты есть - я знаю, чем занимаешься тоже догадываюсь. Привет Максиму передавай, мне Ленка позавчера звонила.
- Подожди, послушай... - попытался вставить Егор.
- Нет, это ты послушай! Вещи я собрала, в воскресенье мы уезжаем к маме. В понедельник я подаю на развод. Ты бухай там сколько хочешь, хоть до зимы оставайся, если не сдохнешь! Мне по барабану! Я так больше не могу, Егор... Это окончательное решение, можешь мне не звонить, не писать и, главное, пока не протрезвеешь, даже не думай появляться. Насчет квартиры и прочего будем разговаривать, когда в себя придешь. Все, счастливо пропиваться!
- С дочкой хоть дай поговорить, - успел сказать он.
- Обойдешься! Про дочку раньше надо было думать! - и отключилась.
Егор закурил еще. Да, неприятно, конечно, но после того, что произошло на пляже, вся окружающая действительность воспринималась как-то плосковато, без должного эмоционального пиетета.
"Ну вот, теперь действительно все... Хотя, чему удивляться."
За забором скрипнули тормоза, и в калитке показался Макс. Улыбка от уха до уха, в одной руке буханка хлеба, в другой - две бутылки водки. Одна уже начатая.
- Кто ищет, тот всегда найдет! Это я и про ключи тоже, - подмигнул он Егору. - Ты, как хочешь, а я продолжаю банкет!
- Продолжай, - вяло ответил Егор и лег на траву. Расслабился. Закрыл глаза. Прямо на лоб ему с глухим стуком упало яблоко.
- Ньютон, бля! - заржал Максим. - Или кому там на бошку тыква то упала? Копернику?
Егор молчал, глядя как высоко-высоко в голубом небе величественно парит сокол. С севера набегали редкие пока облака. Было очень душно. "Гроза будет, наверное", - равнодушно подумал он.
Макс шустро разложил на уличном столе закуску - маринованные огурцы из банки и порезанный хлеб, поставил две стопки, начатую бутылку, сел. Посмотрел на Егора, помолчал. Потом махнул рукой. Посидел. Похлопал себя по коленкам. Снова посмотрел.
- Так я не понял - ты не хочешь или не будешь? - наконец спросил он.
- Максим. - тихо проговорил Егор. - Скажи мне, как рыбак рыбаку, у нас тут сомы водятся?
- Обижаешь, Егорыч! Это ж Великая Русская Река. Тут все водится. И сомы, и жерехи, даже осетр. А что?
- Большие?.. Сомы?
- Ну-у, - он почесал голову. - Лично я видел метра три длиной. Мужики рассказывали - и четырехметровых доставали. А что ты про сомов то все?
- Да купался сейчас, вроде видел одного, - ответил Егор. - Сома...
- Большого?
- Вполне.
- На башке усы были?
- Да башку не видел, только туловище, - сказал Егор. - К счастью... Ладно, Максимка, наливай...
***
"Снова пьем... А как тут не пить, когда такое творится?" - Егор сидел, погруженный сам в себя, автоматически чокаясь с Максом, который рассказывал ему что-то про сомов, воблеров, прикорм и прочие рыбацкие прелести.
После второй рюмки немного полегчало. Подло обманутый организм воспрял духом, алкоголь с легкостью преодолел гематоэнцефалический барьер, и уровень серотонина в синапсах мозга резко повысился. Все стало проще и спокойней. Мысли о необъяснимых событиях и видениях никуда не ушли, но стали ровнее, логичнее. Исчезла паника...
"Так. Семью верну. Лоб расшибу, но верну. Сейчас надо попробовать разобраться с самим собой. -думал Егор. - Не нажраться как обычно, а с помощью водки поддержать мозг в тонусе. Главное - вовремя остановиться. Для начала надо вспомнить те слова, которые мне орали в уши там, под водой."
Однако вспомнить удавалось только что-то вроде "жара муш" или "жару муш". Насчет начала он не был уверен, но "муш" помнил точно.
"Блин, португальский что ли? У них там одни "у" да "ш".
Максиму кто-то позвонил, и он начал расхаживать вокруг стола и что-то увлеченно обсуждать, махая рукой с зажатой в ней пустой стопкой. Егор, воспользовавшись передышкой, достал телефон и вбил в браузере слово "муш".
Первым выданным ответом был город в Турции, что-то про армян и геноцид в этом самом городе. Дальше шел ресторан в Челябинске, агенство по бронированию авиабилетов в Костроме, пушок на подбородке или на верхней губе, который был в моде в шестнадцатом веке во Франции...
"Причем здесь вообще Турция? Армяне, пушок на губе... Бред какой-то!"
- Через час мужики приедут, пиво привезут! Наше, бойлерное, прям с пивзавода! - радостно сообщил подошедший Максим. - Жизнь продолжается!
- Ништяк! - ответил Егор. - Только пива нам еще и не хватало... Я надеюсь не меньше цистерны?
"Какие мужики? На хрен они нам тут сдались?.. Баня сегодня точно сгорит..."
- Да не. Литров двадцать не больше, - что такое сарказм, Максим явно не знал. - Нормальные мужики, мы на зимнюю рыбалку вместе ходим.
- Ясно...Там, кстати лодка твоя воды полная. - вспомнил Егор. - Утонет...
- Да ладно, первый раз что ли? Достанем. - махнул рукой он, - Хочешь - пойди повычерпывай. Половник дать?
- Нет, спасибо.
- Ну тогда - наливай!
Чокнулись, выпили... Посидели. Максим все-таки не удержался, решил сходить проверить свое корыто, а Егор продолжил шерстить интернет в поисках значения загадочного слова.
Попробовал португальский язык. Ничего. Зато английский выдал сразу два варианта: путешествие с собаками и кукурузная каша.
"Может меня тот червячок покормить хотел? Кашки предлагал?.. Нет, так я ничего не добьюсь... Надо всю фразу вспомнить. Хотя, как тут вспомнишь, я в шоке был, захлебывался, ладно хоть, как самого зовут, не забыл..."
Наконец, минут через пятнадцать мучений, выскочила какая-то группа "В контакте", посвященная древнему шумерскому языку, где искомое слово переводилось, как "змея". Это было уже близко, и Егор попытался вспомнить, что ему известно про шумеров. Историю он знал неплохо, но вот именно шумеры для него были проблемой. Про них он ничего толком не помнил; вроде одна из самых древних цивилизаций. Вавилон, Месопотамия и богиня Иштар, что-то такое было в одной из книг Пелевина...
Но, к счастью, человечество придумало мобильный интернет, и вскоре Егор вкратце знал, что из себя представляла загадочная шумерская цивилизация, и главное, что происхождение ее являлось одной из сложнейших научных проблем современности. Ни один историк не мог толком объяснить, откуда она взялась. Сами шумеры в своих преданиях утверждали, что прибыли с какого-то острова, бывшего для них чем-то типа потерянного рая. Язык их тоже стоял особняком, никак не связываясь с другими древними наречиями.
"То есть, типа, они как инопланетяне? - подумал Егор. - Забавно... А при чем тут я?"
Начал подробно сканировать словари и буквально тут же выскочило слово "эттимму". "Эттимму Нару Муш" - щелкнуло в голове. - "Запомнил-таки, Егорка! Ну-ка, ну-ка и что все это значит?"
Сходил к машине, достал бумагу и ручку. Через пять минут Егор сидел и ошалело смотрел на текст, написанный его рукой на клетчатом блокнотном листе.
"Духи умерших, но не нашедших покоя, божество или демон речных вод, змея".
Вот так... Насчет первого было немного непонятно, но остальные два определения по теме явно подходили. Егору было ясно одно - это был не глюк. Таких совпадений не бывает. В голове мелькнул, конечно, вариант, что хитрожопое подсознание, достало с какой-то дальней полки слышанные когда-нибудь в школе или еще где-то слова и вставило их в галлюцинацию, чтобы хоть как-то наполнить ее подобием смысла. Но это было уже совсем сложно, и Егор решил принять рабочей версией то, что все было на самом деле. И внезапно потемневший мир, и непонятная вода, и существо, в ней обитающее.