— Это ещё почему? — насмешливо фыркнула Ника. — Испугается гнева Дрина?
— Не стоит так… легкомысленно относиться к владыке недр, госпожа Юлиса, — нахмурился собеседник. — Говорят, он совершенно не понимает шуток. Но дело не только в нём.
— Простите, господин Ротан, — смутилась арестантка, мысленно выругав себя за несдержанность. Всё-таки богов в Империи чтили, так что иронизировать по этому поводу явно не стоило.
Строго посмотрев на притихшую подзащитную, писец-адвокат продолжил:
— Мне удалось выяснить, что согласно старинного закона, в случае обнаружения постороннего во время совершения обряда, стражи посвящённых должны немедленно предать его смерти, а верховный жрец обязан прервать обряд, дабы ещё сильнее не оскорбить владыку недр.
— Как же тогда Клеар докажет суду, что я пряталась в пещере во время обряда? — окончательно растерялась обвиняемая. — Чистосердечное признание выбивать будут?
— Выбивать? — растерянно захлопал слишком длинными для мужчины ресницами Ротан.
— Ну, заставлять меня признаваться в том, чего я не делала! — поморщилась от его непонятливости Ника, многозначительно добавив. — Любыми способами.
— Думаете, вас будут пытать? — вытаращив глаза, молодой человек презрительно скривился. — Граждан Империи подвергают допросам с принуждением только с разрешения императора или префекта провинции.
— Но я-то не "гражданин", — резонно возразила девушка. — А категория "гражданка" в законодательстве отсутствует.
— Так заведено богами, что именно мужчины, а не женщины отдают все силы на служение государству, — растерянно пробормотал собеседник. — Поэтому они и обладают гражданскими правами.
Но тут лицо адвоката озарилось довольной улыбкой.
— Ваша принадлежность к славному роду Юлисов делает вас даже выше… некоторых граждан.
И решительно покачал головой.
— Нет, госпожа Юлиса, никто в Этригии не решится подвергнуть вас пыткам.
— В таком случае я не стану на себя наговаривать! — свела брови к переносице Ника. — И как тогда Клеар докажет то, я была там, где меня не было?
— Не знаю, госпожа Юлиса, — видимо, почувствовав в её словах упрёк, обиженно развёл руками Ротан. — Хвала богам, что удалось хотя бы выяснить суть обвинения. А рассказывать то, как он его намерен доказать, господин Клеар не обязан.
— Вы правы, — скрепя сердце, признала справедливость его слов арестантка.
— Я понимаю, как вам тяжело, госпожа Юлиса, — в голосе молодого человека звучало искреннее сочувствие. — Возможно, верховный жрец просто позабыл о том древнем законе? Или посчитал, что у вас не будет опытного адвоката, который сумеет его раскопать?
Он пожал плечами.
— Узнаем на суде. Но я приложу все усилия, чтобы его выиграть. Я уже начал писать речь в вашу защиту, поверьте, она растопит самые чёрствые сердца.
Воспитанная на суровых реалиях своего времени попаданка с трудом удержалась от презрительной усмешки, но вовремя вспомнила, какое большое значение радлане придают ораторскому искусству, и попыталась благодарно улыбнуться.
— Спасибо, господин Ротан, уверена, она будет великолепна и послужит образцом для подражания. Но скажите, есть ли у вас реальный опыт участия в судебных процессах?
— По поручению сенатора Касса Юлиса Митрора я неоднократно представлял в судах интересы его друзей и знакомых, — подбоченясь, молодой человек вскинул украшенный ямочкой подбородок. — Кроме того мне часто приходилось помогать лучшим юристам Радла при ведении дел моего покровителя.
Несмотря на самоуверенный напыщенный тон, услышанное Нику не обрадовало. Не зная тонкостей имперской судебной системы, она, тем не менее находя всё больше сходства между миром, где родилась, и тем, где оказалась, решила уточнить:
— Полагаю, те дела касались имущественных споров, господин Ротан?
— Да, госпожа Юлиса, — заметно стушевался тот.
"Вот батман! — выругалась про себя девушка. — Да он вообще уголовных дел не вёл! Ну удружила Астия, нашла специалиста!"
— Поверьте, госпожа Юлиса, большой разницы нет, — видимо, заметив реакцию подзащитной, поспешил подбодрить её начинающий юрист. — Главное убедить суд в правоте своего клиента, опираясь на знание законов. А я умею это делать.
— Очень на это надеюсь, господин Ротан, — не желая пускаться в бесплодную дискуссию, арестантка тем не менее решила попробовать использовать на практике информацию, почерпнутую из разного рода криминальных романов, которыми она одно время очень увлекалась.
— Вы знаете, кто будет меня судить?
— Магистрат Мниус Опт Октум, — ответил молодой человек и сейчас же поправил сам себя. — Хотя после праздников судья может смениться. Я точно не знаю.
И недоуменно пожал плечами.
— А разве это имеет значение?
— Как посмотреть, господин Ротан, — вкрадчиво, стараясь ненароком не обидеть собеседника, проговорила Ника. — Вам же известно, насколько могут отличаться мнения разных людей по одному и тому же вопросу? Для кого-то то, что я сделала, будет незначительным проступком, вызванным чрезвычайными обстоятельствами и незнанием законов, а в чьих-то глазах — ужасным преступлением, которому нет прощения. Неужели вам не рассказывали, что "неистовые" едва не растерзали меня на форуме, а стражники защитили и сейчас ведут себя вполне прилично?
"Разве что деньги отняли, — заметила она про себя. — Так и то сама отдала, чтобы не обыскивали".
— Даже если это так, — отведя глаза, буркнул Ротан. — Я никак не смогу повлиять на состав суда. Это решает городской совет.
— Зато, зная судей, можно попробовать изменить их отношение ко мне ещё до заседания, — прошептала девушка. — Если это конечно возможно… Хотя и говорят, что…
Она процитировала надпись на серебряном риале.
— Деньги счастья не приносят.
Усмехнувшись, адвокат с новым интересом посмотрел на подзащитную.
— Скорее, госпожа Юлиса, тут подойдёт выражение: "Власть вечна".
— Вот вы бы и уточнили, — мило улыбнулась Ника, сразу сообразив, что речь идёт об империалах. — И передайте моей рабыне, что я приказала выдать вам задаток.
— Благодарю, госпожа Юлиса, — со сдержанным достоинством поклонился молодой человек.
— Полагаю, у вас есть знакомые среди тех, кто общается с влиятельными людьми?
— Разумеется, — солидно кивнул собеседник, с интересом ожидая продолжения.
— Попробуйте выяснить, что они говорят о моём деле? Насколько оно им интересно?
— Неплохая мысль, — хмыкнув, кивнул Ротан. — Я узнаю.
— Ни в коем случае не ставя под сомнение ваши знания и способности, — тем же осторожным тоном продолжила арестантка, скромно потупив глазки и мысленно проклиная местных самовлюблённых павлинов, болезненно воспринимающих каждый совет женщины. — Позволю себе заметить, что настроение влиятельных людей города стоило бы учитывать не только при написании речи в мою защиту…
Как она и опасалась, лицо адвоката вспыхнуло негодованием.
— Но и при обсуждении тех выражений, которые способны, — как ни в чём не бывало продолжала арестантка. — Повлиять на отношение ко мне… определённых лиц.
Глаза молодого человека подозрительно сощурились.
— Кажется, вы слишком много знаете для девушки, выросшей среди дикарей.
— Отец никогда не скрывал от меня ничего, с чем сталкивался в жизни сам, или что ему приходилось слышать от друзей и знакомых, — наставительно проговорила она. — А я всегда слушала его очень внимательно.
— Это чувствуется, — как-то даже уважительно хмыкнул собеседник и неожиданно поинтересовался. — Что вы собираетесь делать в Империи?
— В первую очередь встретиться с родными, обрести семью, которой так долго была лишена. А потом… я не знаю.
Ну не сообщать же первому встречному о наполеоновских планах возвращения дедушкиного поместья..
— Надеюсь, господин Опт Септис Гирнус в память о сестре поможет мне устроить свою жизнь.
— Да, регистор легко найдёт вам богатого мужа из знатной и уважаемой семьи, — со вздохом сказал Ротан, и в голосе его явственно слышалось сожаление пополам с завистью.
— Если боги не будут против, — покладисто согласилась Ника, тут же поспешив свернуть со скользкой темы. — Только сейчас это не главное. Отец говорил, что проблемы надо решать по мере их возникновения. Для меня сейчас гораздо важнее не оказаться на колу.
— Нет, нет, госпожа Юлиса! — решительно запротестовал адвокат. — Я уверен, что если не вмешаются бессмертные, Клеару не доказать наличие в ваших действиях злого умысла! Но даже если богиня Цития забудет о своей беспристрастности, и верховный жрец каким-то образом сумеет доказать ваше присутствие на церемонии, мы без труда объясним, что вы там просто прятались от убийц. Если человек, спасая свою жизнь, ненароком нарушает закон, это является серьёзным смягчающим обстоятельством.
— То есть меня на кол не посадят? — на всякий случай уточнила арестантка, невольно поёжившись, вспоминая жуткую картину, открывшуюся ей вчера на тюремном дворе.
— Нет, — уверенно подтвердил молодой человек, но тут же нахмурился. — Если сторона обвинения не поставит под сомнения сам факт нападения на вас.
— Одних моих слов недостаточно?
— Нет, — печально подтвердил Ротан.
— Я рассказывала об этом крестьянину, который подвёз нас в город, стражникам у ворот, — стала перечислять девушка. — Хозяину "Спящей львицы"…
— Это может не убедить судей, — покачал головой собеседник.
— Откуда же мне взять свидетелей, если напали в лесу, где кроме меня и артистов никого не было! — раздражённо буркнула Ника, озадаченно потирая лоб. — А человек, который знает, что я путешествовала с урбой, подойдёт?
— Смотря кто, госпожа Юлиса, — осторожно проговорил адвокат.
— Сотник конницы Сентор Тарквиц Орус и эдил из Верхана Ларв Тит Ватер, — сказала арестантка. — Мы с ними виделись у родника, посвящённого…. какой-то нимфе. Он недалеко, и в Этригии должны знать это место. Там ровная, усланная гравием площадка у небольшого строения под двускатной крышей, уходящей прямо в склон холма, а вода вытекает из львиной пасти в маленький бассейн в виде скрещённых львиных лап.
— Что там делали сотник конницы и эдил из Верхана? — спросил Ротан.
— Господин Тарквиц вёл пополнение в Арадский лагерь, — пояснила девушка. — А по пути ловили беглых рабов, которые ограбили брата одного из магистратов Верхана.
— Это были бы отличные свидетели, — задумчиво кивнул адвокат. — Только где их сейчас искать? Вдруг до сих пор по лесам шарят в поиска разбойников?
— Тогда хозяин постоялого двора в Кинтаре, — предложила новую кандидатуру Ника. — Мы ночевали там последнюю ночь перед той, когда артисты на меня напали. Возможно, он согласится приехать в Этригию и подтвердит на суде, что я путешествовала вместе с урбой?
— Бесплатно вряд ли, — покачал головой молодой человек и в ответ на недоуменный взгляд собеседницы пояснил. — Это же будет городской, а не имперский суд, куда любой гражданин Империи обязан явиться по первому требованию.
— Так пообещайте ему компенсировать расходы! — раздражённо предложила арестантка. — В разумных пределах, конечно.
— Тогда я наведаюсь в Кинтар, отыщу этого человека и поговорю с ним, — пообещал Ротан. — Если у суда возникнут сомнения в нападении артистов, я потребую отложить процесс на сутки до приезда нового свидетеля.
— Значит, завтра вы не придёте? — как-то само-собой вырвалось у девушки.
— Увы, госпожа Юлиса, — картинно развёл руками адвокат. — Вы надавали мне столько поручений…
— Тогда приходите, как только все их выполните, — улыбнулась Ника. — Я буду ждать.
— Непременно, госпожа Юлиса, — поклонился, отведя правую руку в сторону и чуть назад, молодой человек. — Пусть боги хранят вас в этом кошмарном месте, а я сделаю всё, чтобы вы как можно быстрее его покинули.
— Да помогут вам небожители, господин Ротан, — отозвалась девушка, решив, что он даже вроде бы симпатичный.
— Эй, а меня защищать возьмёшься, красавец? — окликнул его из соседней камеры звонкий юношеский голос Сухана.
Но молодой адвокат даже не взглянул в его сторону.
— Что же вы такое сделали, госпожа, если вас в святотатстве обвиняют? — видимо, набравшись смелости, решилась спросить Кирса, когда сокамерница, вытирая руки пучком соломы, вернулась на лежанку.
— Я же уже говорила, — усмехнулась Ника. — Не в то время не в том месте оказалась. Случайно.
Прикрывшись плащом и подперев голову рукой, она шёпотом рассказала, как артисты попытались её убить, как им с рабыней пришлось бежать по ночному лесу и прятаться в расщелине скалы, которая оказалась священной, и как рано утром их заметил всадник в шлеме с закрытым лицом.
— Стража посвящённых, — хмыкнула Вилпа.
— По закону, госпожа, никто не должен приближаться к горе во время дриниар, — наставительно проговорила её подруга.
— Да если бы я знала, ноги бы моей там не было! — тихо, но со всей возможной искренностью заверила слушательниц девушка. — Но когда смерть в затылок дышит, куда угодно спрячешься.
Уже еле различимые в наступивших сумерках сокамерницы дружно закивали головами, и стали наперебой вспоминать похожие, как им казалось, истории из собственной жизни. Под их бормотание Ника и заснула, время от времени почёсываясь. Тюремные кровососы оказались то ли много голодней, то ли сильно злее корабельных с вигвамными.
Несмотря на наступивший вечер, Олкад не поленился дойти до дома Асты Бронии. Судя по доносившейся из-за ворот негромкой музыке, знаменитая куртизанка принимала гостей. Отворившая калитку зверообразная рабыня без всякого почтения заявила запоздалому посетителю, что хозяйка принять его никак не может.
Однако, услышав, что тот опять пришёл к Риате, окинула молодого человека дерзким, полупрезрительным взглядом, и буркнув себе под нос: "Сейчас позову", — захлопнула дверь.
Опешив от неожиданности, писец едва не разразился бранью в адрес столь наглой невольницы и беспомощно огляделся.
Что могут подумать прохожие, увидев его торчащим у ворот Асты Бронии, подобно выпрашивающему подаяние нищему?
К счастью, ждать пришлось недолго.
— Вы звали меня, господин? — едва шагнув за ворота, поклонилась Риата.
— Да, — приосанился молодой человек. — Твоя хозяйка приказала выдать мне деньги.
— Слушаюсь, господин, — кивнула женщина, протягивая руку.
"О мудрая Фиола и справедливая Цития, — мысленно взывал Олкад, нехотя подставляя ладонь. — Неужели она хочет вернуть мне те три риала? Это же издевательство! Пусть Брония сама защищает девчонку за такие деньги!"
Но по мере того, как рабыня аккуратно отсчитывала жёлто-красные кружочки, настроение адвоката стремительно улучшалось.
— Пять, господин? — негромко спросила Риата.
— Пять, — величаво кивнул тот.
— Госпожа больше ничего не велела мне передать?
— Нет, — с трудом скрывая ликование, покачал головой молодой человек, поспешно пряча монеты в тощий, привязанный к поясу кошелёк.
Поднявшись в свою квартиру, он первым делом отправил Жирдяя в трактир, вручив слегка обалдевшему рабу сразу четыре риала, а потом долго рассматривал каждый золотой, поднеся его вплотную к крошечному огоньку масляного светильника. И хотя денежки выглядели достаточно потёртыми, всё же с первого взгляда становилось ясно, что их отчеканили уже в правление Константа Великого. То есть уже после того, как Лаций Юлис Агилис якобы уплыл с женой в Некуим. Как же тогда эти монеты оказались у его дочери? Неужели Ника все-таки самозванка?
Но Олкаду почему-то очень не хотелось в это верить, и он попытался отыскать хоть какое-то объяснение появления у девушки империалов. На ум сразу же пришёл канакернский купец, на корабле которого она приплыла на Континент. Вероятнее всего, его и Лация Юлиса Агилиса связывают какие-то деловые отношения. Иначе зачем консулу каждый год пускаться в такое рискованное плавание? И хотя объяснение показалось ему довольно правдоподобным, адвокат тем не менее пообещал себе выяснить источник денежных средств клиентки.