А еще не сразу мне удалось заметить причину такой реакции. Все работники банка и немногочисленные оставшиеся здесь стражи спали прямо на рабочих местах — кто на полу, кто сидя в креслах, кто уронив голову на стол. Гоблины — эти повторяющие тон глубинной водоросли низкорослики, никак не реагировали на наши голоса и пробуждаться явно не намеревались.
— Заклинание глубокого забытья, — произнес адмирал, направляясь к двери, ведущей в соседний зал и на ходу развеивая голубой туман.
Быстро идя за ним и капитаном, я вспомнила, что гоблины вообще плохо восприимчивы к какой бы то ни было магии. Должно быть, именно поэтому к ним применили такое сильное заклинание, в то время как тем же гномам хватило бы обычного заклинания сна.
— О чем только думал Говард, ослабляя в банке охрану? — раздраженно бросил адмирал. — Неужели не понимал, что нежить подняли для отвлечения внимания?!
— Капитана стражи вызвала принцесса Калиста, — сообщил Вагхан. — Насколько мне известно, она потребовала, чтобы он лично защищал ее резиденцию. Дурацкая прихоть, но ее высочеству не откажешь. Подразделениями командовал младший капитан.
Что-то процедив сквозь зубы, адмирал ускорился, а капитан Вагхан с сомнением уточнил:
— Если мы направляемся туда, куда я думаю, не стоит ли кадету Талмор вернуться обратно?
— Нет, — последовало незамедлительно и, резко остановившись, адмирал обернулся ко мне. — Кадет Талмор имеет право знать, что происходит. Ее это касается напрямую.
Капитан Вагхан явно сомневался в правильности такого решения, но спорить, конечно, не стал.
ГЛАВА 22
Мы миновали множество залов, свободно проходя через открытые кем-то двери. И чем дальше, тем явственнее ощущалось исходящее от адмирала Рея напряжение. Я уже оставила попытки понять, что происходит и почему мы пришли именно сюда, решив просто дождаться того момента, когда достигнем конечной цели. Но волнение все же было, и волнение сильное. Кажется, оно уже вообще срослось со мной, как кораллы с поднятыми скелетами, став неотъемлемой частью моей жизни. А ведь кто бы мог такое вообразить? Работала себе торговкой в рыбной лавке, существовала тихо-мирно, внимания ничьего не привлекала… Ключевое слово — существовала. Наверное, прав был теневой охотник: рано или поздно все мы выползаем из своих раковин. Оказываемся вне зоны собственного комфорта, попадаем из знакомого домика в открытое море и сталкиваемся с настоящей жизнью, которая никогда не бывает простой.
Очередная лестница вела вниз, на нижние подвальные уровни, где, как вскоре оказалось, располагались хранилища. Нам пришлось спуститься в самый низ, где хранились вклады самых состоятельных клиентов, а еще имелся коридор, который помимо всевозможных заклинаний охраняла магия особая — черных саламандр королевской крови.
— Кто-то здесь уже побывал, — не без удивления произнес капитан Вагхан, вглядываясь в полумрак.
Освещение здесь использовалось смешанное: огонь красных саламандр, подпитанный специальной магией, не позволяющей факелам догорать и гаснуть. Эти же факелы освещали и длинный коридор, по которому мы совершенно беспрепятственно прошли.
Когда впереди показалась очередная приоткрытая металлическая дверь, адмирал неожиданно преградил мне путь рукой, вынудив остановиться.
— Ждите здесь, — велел он, обращаясь ко мне и капитану.
Когда он скрылся за той самой дверью, напряжение достигло пика. Как и всегда в такие моменты, на ум пришло самое плохое — грабитель остался в хранилище, сейчас он нападет на адмирала и… я ему не завидую. Грабителю, разумеется.
Тишина капала на нервы, вынуждая нервно теребить то шарф, то кончик выбившейся из-под пальто косы. От капитана Вагхана тоже исходило напряжение, и он, как и я, неотрывно смотрел на хранилище, в котором скрылся адмирал. Когда же тот наконец из него вышел и едва заметно кивнул, мне стоило немалых усилий спокойно к нему подойти, а не сорваться на бег. Капитану Вагхану, судя по всему, тоже.
Не представляя, что может находиться внутри, я поравнялась с адмиралом, мельком взглянула на него из-под опущенных ресниц и, приняв молчание за знак позволения, вошла внутрь.
Вопреки ожиданиям хранилище оказалось совсем небольшим. Здесь не было ящиков, где могло бы храниться золото, да и не было вообще ничего, кроме одинокого, возвышающегося в центре постамента. Пустого постамента.
— Да быть не может, — с искренним потрясением произнес стоящий за моей спиной капитан Вагхан. — Никто не может ослабить эту защитную магию помимо обладателей королевской крови.
Хоть я по-прежнему всего не понимала, сразу же вспомнилось, что не так давно упоминалась принцесса Калиста, задержавшая капитана стражи в своей резиденции. Об этом явно подумала не одна я, но обсуждать это сейчас никто не стал.
Когда мы вновь поднялись на верхние этажи, оказалось, что работники банка все еще спят. Лишь один из главных гоблинов, видимо, отличающийся повышенной устойчивостью к магическим воздействиям, рассеянно ерзал на стуле, обводя зал непонимающим взглядом. К нему тут же направился капитан Вагхан, оставив нас с адмиралом наедине. Сейчас, в этом окутанном сонливой негой банке, в одном из утопающих в блеклом свете залов я как никогда отчетливо ощущала его близкое присутствие. Оно касалось каждого взбудораженного нерва, отзывалось ожиданием скорого разговора, который, я была уверена, состоится.
— Я держу обещания, кадет Талмор, — оправдал надежды адмирал. — Пройдемте.
Мы вошли в смежное помещение, где за стойкой спала пара гоблинов, и присели на стоящие в другом его конце кресла. Кончик моего бедного шарфа уже напоминал жгут, а пальцы все продолжали беспрерывно его терзать. В банке было не слишком жарко, но от волнения казалось, что меня поместили в бочку с кипятком. Перчатки и шапка были сняты, пальто расстегнуто, но это не очень спасало.
— Прежде чем выполню свое обещание, я должен спросить. — В меня уперся привычно внимательный, немигающий взгляд: — О чем вы хотели мне рассказать?
«Кто, я?» — так и рвался с языка деланно невинный вопрос. Вся смелость и решимость вмиг растаяли, точно случайно оказавшийся в теплых краях снег. И кто меня за этот самый язык вообще тянул?
— Ну же, Фрида, — поторопил меня адмирал Рей. — Вы явно хотели сказать нечто важное. Но если передумали, так и сознайтесь, на вашу нерешительность сейчас нет времени.
Разозлившись на саму себя, я еще сильнее стиснула шарф и, не глядя на адмирала, произнесла:
— В Сумеречье находится теневой охотник. Насколько мне известно, ему подобные тоже могут использовать магию смерти, и я почти уверена, что поднятие нежити — его рук дело.
Сказала и замерла, ожидая удивления и вороха вопросов. Но вороха не последовало, вопрос был задан всего один, причем ровным тоном и без намека на удивление:
— Откуда вы знаете об охотнике?
— Я его видела, — не стала лукавить я, как и говорить всю правду. — Неоднократно.
— Это все, о чем вы хотели рассказать?
Нет, нет, не все! Мне отчаянно, до безумия сильно хотелось рассказать о Флинте, облегчить душу и перестать считать себя предателем. Но я не могла не признать, что где-то в глубине души была благодарна пирату, потому что, пусть и ради каких-то собственных целей, он проявлял обо мне какую-никакую заботу. Приставил личного телохранителя, дарил подарки и… сложно все, очень.
Но с другой стороны, я ведь не стану выдавать местонахождение его корабля или что-то подобное? Всего лишь скажу одно:
— Теневой охотник действует по указаниям Кайера Флинта. Это все, что мне известно.
Стоило это произнести, как с плеч словно свалился тяжелый груз. Невзирая на то что такие признания могли навлечь на меня серьезные проблемы, я ощутила небывалое облегчение, вытеснившее всякий страх. Мне думалось, решение рассказать о пирате было верным — я ведь не утверждала его вину, а всего лишь делилась некоторыми сведениями. С остальным пусть разбирается адмирал Рей.
— Фрида, — его вторгнувшийся в мои размышления голос застал врасплох, — посмотри на меня. Пожалуйста.
И я посмотрела. А, посмотрев, забыла о том, что он впервые не стал обращаться ко мне на «вы», потому как его взгляд был таким теплым, мягким, обволакивающим, что просто не верилось. Ледяные глаза растаяли, а губы сложились в легкую, такую же мягкую улыбку! А еще он по-прежнему не выглядел удивленным, совсем не выглядел!
— Вы знали? — выдохнула я, потрясенная этим осознанием.
— У меня достаточно знаний и опыта, чтобы понять природу магии, — мягко заметил Эртан Рей. — Тем более магии смерти. Флинт всегда был сильным ловцом, но его способностей недостаточно для того, чтобы обходить стольких душ в открытом море. Поэтому, разумеется, я знал о том, что на него работает теневой охотник.
То есть я зря об этом сказала? Мои слова не несли ничего нового? И с чего я вообще взяла, что, если даже мне удалось отличить некромантию от магии теневого охотника, это не сумеет сделать адмирал?
Неожиданно придвинувшись ближе, повелитель четырехсот девяноста девяти потерянных душ мягко приподнял меня за подбородок, вынудив посмотреть прямо в глаза:
— Я рад, что ты решила довериться мне, Фрида. Не стану спрашивать, виделась ли ты с Флинтом лично, но полагаю, что это так. Он знает о тебе, это плохо. Но с этой минуты ты находишься под моей личной защитой.
Поднебесные и даже глубинные, помогите… я сейчас сплю? Такие невероятные, немыслимые по своей сути слова заставили душу встрепенуться, забиться запертой в клетке птицей и породили целую вереницу хаотичных, противоречивых мыслей.
— П-почему? — только и оказалась в состоянии спросить я.
— Это твое любимое занятие — спрашивать, что и почему я делаю? — Адмирал усмехнулся, но тут же стал серьезным. — Магов, таких как я, не зря зовут морскими демонами. Те, кто способен держать потерянных в личном подчинении, могут видеть чужие души. Я не могу видеть тебя до конца, Фрида, но то, что вижу, поражает меня. Твоя душа чистая, прозрачная, отливающая мерцающим голубым светом. Это твоя натура, твоя суть. Ни особая кровь, ни наследственность здесь ни при чем. Такой свет кажется особенно ярким в заполоняющей мир тьме. Его хочется оберегать. И нужно это делать.
Кажется, на несколько мгновений моя маленькая беспомощная душа, о которой он сейчас говорил, все-таки вырвалась на свободу, оставила тело и взлетела под самый потолок. Я не могла думать и анализировать, только чувствовать — каждой своей частицей чувствовать правдивость звучащих слов и тихо сходить с ума от боязни в это поверить.
— Ты сильнее, чем думаешь. — Пальцы адмирала все еще касались моего лица, и глаза все еще не отпускали. — И смелее.
— Я вовсе не сильная и не смелая, — на выдохе возразила ему. — Многого боюсь и мало что умею…
— Но ты ведь находишь в себе силы и смелость, чтобы в этом признаться? — заметил невыносимо проницательный морской демон. — Сила заключается не в умении отправить на дно целое полчище нежити. Сила есть преодоление себя, преодоление собственных страхов и их признание.
Неожиданно наш разговор прервал раздавшийся на весь зал грохот. Сидящий за стойкой гоблин рухнул на пол, задев при этом стопку книг, но так и не проснулся. Растянулся на полу и продолжил мило посапывать.
— У нас в запасе минут двадцать до того, как они проснутся и сюда прибудет стража, — посмотрев на него, сообщил адмирал и затем вновь обернулся ко мне. — Поэтому я буду говорить, а ты слушай и не перебивай.
Дождавшись моего медленного кивка и того момента, пока я хоть немного соберусь с мыслями, адмирал Рей приступил к исполнению своего обещания:
— Как тебе, должно быть, известно, более восьми веков назад два королевства — сильфов и черных саламандр находились на пороге войны. В то время король саламандр всеми мыслимыми и немыслимыми способами желал одержать победу и не намеревался идти на уступки. Черные саламандры обладают извечным огнем, что дает им возможность при определенных навыках общаться с самими глубинными.
Король обратился к Нагхару с просьбой дать ему силу, способную одолеть сильфов. Тогда Нагхар создал кристалл душ — уникальный по своей мощи артефакт, в который вложил долю собственных умений. Благодаря этому кристаллу король не только получал возможность завоевать соседнее королевство, но и обретал тысячи потерянных душ в личное подчинение.
Слушая адмирала, я отчетливо представляла все, о чем он говорил, но просто поверить не могла, что такое происходило на самом деле. Ведь поднебесные и глубинные всегда были недостижимыми высшими существами. И представить, что кто-то мог общаться с одним из верховных глубинных столпов, да еще и получить от него силу, было крайне сложно.
— Чтобы получить кристалл, король должен был отправиться в грот, затерянный где-то в Сумеречном море. Но о происходящем узнала поднебесная покровительница морей Ритана, являющаяся вечным противостоянием Нагхару. Она не могла допустить появления такого сильного артефакта в мире смертных. Когда король вместе с морским флотом приплыл в нужное место, она вызвала сильнейший шторм. И пока Нагхар сражался с ней, восемь посланных ею ундин уничтожили кристалл душ, расколов его на восемь осколков. Эти ундины были избранницами Ританы, и каждая из них забрала себе один осколок. Они разъехались по всему миру, затерялись при помощи поднебесной, и даже сам Нагхар не смог их отыскать. Но, если верить некоторым источникам, почти все из них долго не прожили. Уничтожение такого артефакта не прошло бесследно, последствия давали о себе знать, и ундины медленно чахли. До определенного времени считалось, что все они умерли, не продолжив род. Все без исключения. Но это оказалось не так.
Долгое время осколки находились вдали от Сумеречья, и лишь век назад два из них появились здесь. Их сразу поместили в самое надежное хранилище гоблинского банка. Что стало с остальными — неизвестно. После заключения перемирия между черными саламандрами и сильфами о кристалле забыли. Но не все. Всегда найдутся желающие попытать удачу и стать обладателем великой силы. Одни осколки медленно, но верно притягивают другие. Они стремятся вновь стать единым целым, и так или иначе снова возвращаются в Сумеречье.
Кажется, у меня уже самопроизвольно приоткрылся рот, а глаза с каждым новым словом адмирала все больше вылезали из орбит. Нет, вообще-то ничего чрезмерно удивительного в его рассказе не было: древние артефакты, непрекращающееся противостояние Поднебесья и Глубины — истина общеизвестная. Но вот определенные выводы, постепенно зреющие в моей бедной голове, не то что удивляли — они поражали, шокировали, буквально дара дышать лишали!
— Когда совсем недавно в Морской корпус пришла поступать молодая девушка, никто не мог даже предположить, кем она окажется, — продолжил тем временем адмирал, внимательно на меня смотря. — Капитан Вагхан прекрасно владеет собой, но ты, Фрида, даже вообразить не можешь, насколько он был изумлен, когда увидел в шаромаге восьмиконечную хризантему — форму кристалла душ.
Вот! Вот об этом я и говорю!
Как вообще можно осознать такое… такое… такое?!
Адмирал не стал говорить прямо, но я все прекрасно поняла. И то, что я — непосредственно продолжатель рода одной из ундин, и что Хью Одноглазый был убит из-за оказавшегося в его руках осколка, и что именно с появлением в Сумеречье нескольких осколков связана активность потерянных душ, да и вообще всевозможной нечисти.
— Чтобы соединить кристалл, требуется кровь, его разрушившая, — подтвердил мои опасения адмирал Рей. — Не вся, разумеется. Но учитывая, что ты осталась одна…
Мне подурнело.
— А как же моя… мама? — Последнее слово я буквально заставила себя произнести. — В ней ведь тоже течет эта кровь.
— Сейчас я пытаюсь выяснить, кто она такая. Вероятно, это некая ундина из высшего света, более конкретные предположения уже есть, но я не хочу говорить о них, пока не уверен точно. Единственное, что ты должна усвоить, — желающих тебя заполучить, как бы это ни звучало, будет много. Тот же Флинт вряд ли действует по собственной инициативе, хотя и это не исключено. Скорее всего, у него есть вышестоящий заказчик.