Грета ничего не понимала. Зачем отец мог позвать кого-то постороннего к ним домой в её день рождения? Все было распланировано заранее, и лишних знакомств в списке не числилось.
— Отец ничего не говорил, — наконец сказала она. — Боюсь, что ничем не могу помочь, даже если вы о чем-то с ним договаривались.
Страж отрицательно помотал головой.
— Кажется, я начинаю понимать, зачем Тиур присылал за мной, — мягко ответил он. — Ты устала и хочешь есть, и здесь небезопасно оставаться. Антары наверняка уже обшаривают все улицы, я удивлен, что они до сих пор тебя не нашли. Хотя скорее всего Волдет, Резарт и остальные решили, что ты уже покинула Анарео. Только глупец остался бы в городе после случившегося.
Грета колебалась. Ноги все еще ныли после пробежки, а желудок так невыносимо сводило от голода. К тому же начинало подмерзать — в лунном свете было видно, как поздние цветы свернули свои лепестки в надежде дождаться утреннего солнца.
Если бы страж хотел напасть, он бы это уже сделал. Антар потерла уставшие, слипающиеся глаза.
— Хорошо. Но утром я отправлюсь искать отца.
— Меня зовут Рист, — протянул тонкие ледяные пальцы мужчина.
«Она еще ничего не знает, — понял страж. — И, похоже, объяснять все придется мне».
* * *Грета крепко спала, по привычке свернувшись калачиком, прижав ноги к животу так близко, как могла. Темно-русые волосы разметались по подушке. Одна прядь сбежала со лба и закрыла глаза девушки.
Рист пил крепко заваренный чай. Он добавил в него горсть перезрелых черных ягод, сорванных по дороге, и теперь смородиновый запах разнесся по всему дому.
Страж сидел за прочным дубовым, покрытым темно-вишневой олифой столом, когда-то собственноручно склоченным им самим. Большинство вещей он предпочитал делать своими руками, не доверяя в этом вопросе городскому производству.
Итак, Тиур зачем-то призвал его к себе, чего не делал с тех пор, как Рист ударился в бега. Они оба знали, что бывшему, официально мертвому стражу опасно появляться среди своих.
Вывод напрашивался один — Тиур либо хотел сказать что-то слишком важное, что-то, ради чего стоило рискнуть и жизнью Риста, и благополучием самого презиса. Или же глава государства предвидел, что за ним придут, и желал обезопасить дочь.
Что ж, со вторым Рист пока что неплохо справлялся.
Он задумчиво посмотрел на спящую.
Черты, разгладившиеся во сне, неуловимо кого-то ему напомнили.
Девушка совершенно не походила на своего отца. У Тиура были черные волосы, иссиня-черные глаза, мощные скулы, немного зауженный разрез глаз. Лицо Греты казалось сотканным из воздуха, нежным и аккуратным. Может, она пошла в мать?
Страж вспомнил, что Тиур никогда не рассказывал ему, кто является матерью его дочери, а Рист, как само собой разумеющееся, думал, что это Крина. Но теперь, глядя на спасенную, он все больше убеждался в том, что сильно ошибся в своих предположениях.
При случае надо обязательно это выяснить.
Горячий чай приятно согревал. Рист отправил в рот горсть малины, стоявшей рядом в небольшой вазочке. Привычным людским сладостям он, как истинный страж, предпочитал природные лакомства.
Он вспомнил, как впервые, будучи еще неопытным юнцом, попал в личную стражу презиса. Тиур, сам тогда еще молодой, ходил между рядами подготовленных, хмуро разглядывая тех, кому собирался доверять свою жизнь.
Глава государства остановился возле Риста и внезапно задал вопрос. О каком-то сущем пустяке. А Рист молчал, завороженный тем, что сам презис обратился к нему, и стоял навытяжку, застывший, словно только что отлитый из воска.
А потом было первое нападение. Только спустя много лет Рист понял, что в тот разТиур отлично разобрался бы с людьми и без его участия. Но тогда страж гордился собой, своей первой работой, выполненной безукоризненно.
Дальше было сложнее и тяжелее. Тиур приблизил его к себе, и незаметный для всех охранник превратился в самого близкого советчика. Многие вещи и дела проходили через руки Риста — презис не доверял никому. Многие беды были предотвращены с его помощью.
И тут появилась Крина.
Своенравная и по-своему красивая. Четко вычерченные тонкой дугой брови, огромные глазища с черными длинными ресницами. Даже в минуты преображения, когда цвет глаз менялся с голубого на кроваво-алый, эта антар выглядела потрясающе. Всем краскам, которые наносили на лицо обычные женщины, Крина предпочитала бордовый цвет на губах и больше ничего.
Она была чертовски умна и хитра, но иногда вела себя, как простодушная девчонка — особенно с людьми. Её было трудно понять и предугадать; для нее не существовало никаких границ. Когда все были уверены, что Крина поступит так, она поступала с точностью до наоборот — даже если это противоречило всем законам антарского и человеческого миров.
Вот тогда-то Ристу захотелось возненавидеть своего благодетеля.
Крина принадлежала Тиуру и только ему. А презис, погруженный в государственные дела, казалось, и не задумывался особенно, каким сокровищем обладает. Он выводил будущую жену в свет, изредка появлялся с ней на собраниях. Многие лояльные представители семей отговаривали его от этого союза — своим поведением Крина могла уронить репутацию презиса в глазах остальных.
Сама девушка страшно бесилась. Она любила Тиура — Рист это знал наверняка — но только мысль о том, что ей придется жить по общим для всех законам, ужасно раздражала и заводила Крину с пол-оборота. Нередко будущие супруги ругались по этому поводу после очередной выходки прекрасной половины.
Страж слышал их крики, сидя на первом этаже небольшого особняка. Он искренне не понимал презиса — будь Крина его, Рист дал бы ей полную свободу действий. В конце концов, что значат все против любви к одной?
Но антар не была с ним — и никогда не будет, и поэтому он молча сидел и пил свой смородиновый чай, и слушал, как Тиур на повышенных тонах отчитывает невесту, словно маленькую девочку.
Беда пришла оттуда, откуда её и ждали.
Крина подралась с Дааном.
Когда антар, любившая поспать, не вернулась домой в третьем часу ночи, мрачный Тиур спустился вниз, где Рист день и ночь охранял его жизнь.
— Я чувствую, случилось что-то неладное, — сказал тогда презис. — Найди её, Рист.
Рист нашел. Он не мог не найти.
В темном подлеске, на окраине города, куда не проникало слабое голубоватое свечение новорожденного месяца, антар разговаривала с Дааном.
— Ты, полное ничтожество, — шипела она, едва не брызгаясь слюной. — Какого черта ты притащил меня сюда? Рассказать о своих сногсшибательных планах?
Едва страж отыскал их, Крина уже пустила в ход браслет, а её противник- свою магию. Им обоим — и невесте презиса, и стражу — повезло, что глава когитациор не захватил с собой посох.
Когда Даан увидел нацеленный в свою грудь кинжал из гематита, он злобно проговорил:
— Я тебе обещаю, гаденыш — ты у меня без головы останешься.
Антар не забыл свою угрозу. В ходе судебного разбирательства он обвинил Риста в покушении на убийство, и все синяки, наставленные Криной, Даан приписал ему. Под поручительство презиса Риста отпустили до следующего заседания Атриума, на котором должны были вынести приговор.
А приговор за нападение на антара был только один.
В тот день, когда они вернулись домой, Тиур первым делом запер Крину в комнате на замок и, отослав остальную охрану, закрылся у себя в кабинете.
Рист сидел внизу и слушал вопли Крины. Девушка бесновалась около часа, а затем неожиданно затихла.
Страж подошел к дверям — проверить, все ли в порядке. Он уже смирился со своей участью. Их с детства воспитывали в презрении к смерти, и единственное, о чем жалел Рист, так это о том, что Тиур останется без хорошей защиты — на своих сородичей он не полагался.
— Рист, — внезапно донеслось из-за двери, — я знаю, ты слышишь меня.
Он замер. Крина никогда раньше не заговаривала с ним, и теперь её тихий, печальный голос словно вынимал из него душу.
— Я так больше не могу. Я устала. Я не хочу так жить. Помоги мне, Рист.
Рист схватился за голову руками и сел на пол.
— Помоги мне сбежать отсюда. Ты сможешь. Вы, стражи, все умеете.
Он больше не мог. Поднялся на ноги и хотел уйти, когда услышал:
— Я знаю, ты меня любишь, Рист. Если ты не поможешь мне, я что-нибудь с собой сделаю, клянусь.
Лучше бы антар никогда не заговаривала с ним.
…Когда Тиур не обнаружил Крину в комнате, он тяжело сел на стул рядом со стражем и просто спросил:
— Зачем ты это сделал?
Рист многое мог бы рассказать своему другу и благодетелю, но не стал. Незачем добавлять презису головной боли.
Помедлив, Тиур промолвил:
— Через три дня повторно соберется Атриум. Даан хочет твоей смерти и не уступит её никому.
— Значит, так тому и быть, — спокойно ответил Рист. Кружка была пуста, и он глядел на мокрые листья внутри так, словно те могли чем-то помочь.
— Нет, — произнес твердо Тиур. — Ты умрешь для всех, кроме меня.
* * *Страж еще раз взглянул на Грету. Нет, в ней не было ровным счетом ничего от бешеного упрямства Крины и от дикой красоты антара.
За окном занимались серые предрассветные сумерки.
Пришла пора отдать тебе долг, Тиур.
Рист встал из-за стола, поставив пустую кружку. Тихо вышел из комнаты. Теплый плащ одиноко висел на крючке в прихожей.
Страж набросил его на плечи и закрыл за собой дверь.
Глава седьмая
Дом Даана был сплошь усеян зеркалами — только на первом этаже Резарт насчитал около девяти.
В оправе из миллефиори — изумительного толстого стекла, в глубине которого сплелись сотни нитей молочного цвета; заключенное в узорчатое серебро; в простой, но прочной раме из белой акации… Они, несмотря на всю свою внешнюю красоту, никоим образом не гармонировали ни друг с другом, ни даже с окружающей обстановкой. Но самого хозяина это обстоятельство нисколько не смущало. Весь дом главы когитациор* был словно собран из кусочков разных, абсолютно не подходящих друг к другу мозаик. Плетеное кресло здесь запросто соседствовало с чугунным столиком на коротеньких гнутых ножках и деревянной тахтой, обтянутой красной кожей.
Даан встретил Резарта на пороге, всем своим видом подчеркивая, что разговор будет серьезным. Он выбрал для себя обычный стул с мягким сиденьем и длинной спинкой из толстых прутьев, а гостю предложил кресло.
— Отличное местечко для хорошей драки, — заметил Резарт, расположившись поудобнее.
— Да, неплохое, — кивнул Даан, довольный тем, что кели* похвалил его выбор. — Зеркала расположены так, что ни один вошедший не ускользнет от моего взгляда, а, значит, и…
— Я не об этом, — перебил его гость. — Даже если зажечь небольшой луч света, он, отразившись от такого количества зеркальных поверхностей, даст потрясающий эффект.
Его собеседник пожевал губы, с трудом переваривая мысль о том, что кто-то еще, кроме него самого, может использовать дом для атаки.
— Ааа… эээ, — проблеял он. Во взгляде Даана читалось желание немедленно убрать все стекла, коими антар так гордился. — Собственно, я тебя не за этим позвал, — еле справившись с собой, проговорил когитациор.
— А зачем же? — спросил Резарт, рассеяно созерцая дурно подобранную обстановку.
«И это потомок знаменитых стекловаров, — с горечью подумалось ему. — Отвратительное жилище, подходящее больше для попрошайки, тянущего с кого что придется, чем для главы семьи когитациор».
Сколько он помнил, Даан всегда был таким — жадным тугодумом, чья сообразительность касалась только мыслей о том, как пристроиться повыгоднее. Его предки, знаменитые мастера зеркал, в чьи руки впервые попал кварц (и по сей день украшающий посох главы), породили один из самых могущественных кланов антаров — семью когитациор, в совершенстве владеющей магией стекла. К несчастью — а может, и к лучшему, судя по тупости потомка стекловаров, — почти все секреты магии клана были утеряны примерно тогда же, когда был подписан Договор. То, что умел Даан, было лишь жалкими крохами прошлого.
— Я хочу поговорить с тобой про Волдета, — заговорщицки понизил голос хозяин дома.
— Про Волдета? — до Резарта начало доходить, зачем Даан пригласил его в «неприступную крепость», как он сам называл собственное жилище.
— Не кажется ли тебе, что наш друг сильно раскомандовался? — собеседник напряженно впился глазами в кели, стараясь уловить самые слабые эмоции.
Резарт не мог отказать себе в удовольствии.
— А, это ты о том, как Волдет отправил тебя ждать девчонку? — небрежно бросил он, саркастически глядя, как Даан медленно наливается злобой. — Ну он же не мог предугадать, что ты упустишь дочку Тиура.
— Если бы вы меня предупредили, что девка с браслетом, такого бы не случилось, — мрачно обронил Даан. Он едва сдерживался; для гостя оставалось секретом, почему когитациор до сих не взорвался от гнева. — А разве тебе, Резарт, нравится быть кем-то вроде смазливой служанки? Волдет придумал гениальный план — а мы сделай то, сделай се. Не кажется ли тебе, что он нашими руками зачищает место для себя?
Эти слова заронили неясную тень в спокойные размышления кели.
«Нашел кого слушать, — немедленно одернул он себя. — Всем известно — Даан любит погреться на чужом жаре».
— И что ты предлагаешь? — спросил Резарт, стараясь, чтобы голос не выдал его истинных переживаний.
— Объединить наши силы, — Даан стал говорить еще тише. — Ты только подумай, зачем нам нахлебники? Мы могли бы соединить наши умения и устранить всех этих неудачников. Тиур мертв. Нас двое. Из оставшихся Волдет сильнее всех, и с ним-то и нужно расправиться в первую очередь. С другими разберемся после. Вся эта неразбериха происходит от того, что у нас слишком много умников, желающих править. Нужна сильная рука, способная привести всех к одному целому.
Резарт чуть не поперхнулся.
«Ну и козел же ты, Даан. Это ты-то — сильная рука?», — подумал он. А вслух сказал:
— А что потом?
— Как что? Потом мы будем править! — мечтательно воздел глаза кверху когитациор. — Ты только представь — никаких собраний, на которых все друг другу глотку грызут! Самые малочисленные семьи можно и вовсе вывести под корень. Почему мы должны жить на голодном пайке из-за бестолковых, никчемных ртов? Да и людишкам налог поднять надо — это в первую очередь, конечно же!
— Знаешь, а это мысль, — задумчиво сказал Резарт. — Только мне надо все хорошенько обдумать. Такие вещи вот так с плеча не делаются.
— Я тебя и не тороплю, — быстро сказал Даан, — но знаешь что, дорогой союзник?
— Что? — по инерции ответил тот.
— Только попробуй рассказать кому-нибудь о нашем разговоре, — глаза Даана зловеще сверкнули.
* * *Резарт шел по улице, привычно закутавшись в плащ. Изрядно надоевшая маска давила на переносицу и раздражала лицо.
«Вечер визитов», — усмехнулся он, разглядывая чернеющие облака. Красные полосы, оставленные заходящим солнцем на небе, уродливо перекрещивались друг с другом.
Быстро темнело.
Волдет встретил его гораздо приветливее, нежели Даан. В уютном кабинете хозяина Резарта ждал хрустальный бокал с холодной кровью.
— Присаживайся, — махнул Волдет рукой. — Ты же вроде не любишь горячее? — полувопросительно поинтересовался он.
Резарт кивнул, и с наслаждением припал к бокалу. Посещение Даана вызвало у него тошнотворный приступ голода.
Напившись, он вкратце пересказал свой предыдущий разговор. Волдет, обычно не склонный к всплескам эмоций, на этот раз расхохотался.
— Как ты сказал — «сильная рука, способная привести всех к одному целому»? — переспросил он, отсмеявшись. — Ай да Даан — новый правитель антаров!
— Ну, мне было не смешно, — отозвался кели. — Знаешь, он на полном серьезе собирается вырезать половину антаров и ужесточить законы в отношении человеческого населения. Ах да — еще он попросил меня никому не рассказывать о его словах. Мягко так попросил, знаешь ли. Может, мы его — того? — Резарт допил ледяной напиток залпом, и потянулся к запотевшему графину. — Можно?