– Обычно дворяне кичатся благородным происхождением, – заметила Жанна. – Отрадно видеть, что вы не из таких.
– Мы слишком далеко от столицы, чтобы перенимать манеры тамошних франтов, – усмехнулся Солнечный рыцарь. – К тому же жизнь на краю земли меняет человека. Мыс, где стоит мой замок Монтендр – последний людской дом на западе, дальше лишь бескрайний океан. Но с вашего разрешения, я продолжу.
За несколько лет путешествий по всей Франции научился Ланс мастерски владеть длинным мечом и ездить на коне, которого купил у цыган, а деньги на то получил, уничтожая разбойников. Везде благодарили его крестьяне, которым он возвращал отнятое у бандитов, и наверное, сама Дердаэль благоволила Лансу, ведь из всех схваток выходил он без единой царапины, и удача его никогда не оставляла. Разбойники же, заслышав о нем, дрожали от страха.
Не оставила его ангел удачи и потом, когда шевалье прослышал о чудаке-графе, что обещал выдать свою дочь за любого, кто выполнит его задание. Дочь у него слыла небывалой красавицей, и подумал Ланс, что неплохо было бы покончить с кочевой жизнью и осесть. Оставалось только узнать, что нужно сделать ради девушки и графства.
Правда, ещё по пути во владения д’Олерона встречал он по дороге других шевалье, и все как один кляли скупость и безумие старого графа. Никто правда, почему-то не захотел рассказать, чего же именно требовал отец невесты, и это только разогревало пыл Ланса.
Берег моря встретил его переправой, где в лодке сидел приветливый старик в ливрее дома д’Олерон. Узнал он, что рыцарь приехал просить руки дочери его господина, улыбнулся и без единого слова перевёз Ланса на ту сторону, а там и в поместье отвёл.
Граф оказался постаревшим, но крепким и сильным мужчиной с благородным серебром в волосах, а госпожа Бланка – прекрасной девушкой, едва достигшей шестнадцати лет. Восхитился Ланс, назвался странствующим шевалье и спросил, чего же хочет отец за это прелестное создание.
Д’Олерон тогда и ответил ему:
– Я, – говорит, – дал клятву самому Всевышнему, что выдам дочь лишь за того, кто сможет ей достойное жилище построить, да такое, чтобы никто не смог её там обидеть. А потому желаю я, чтобы ты выстроил замок на одинокой скале, что в двух милях на северо-запад отсюда, и провёл к нему мост из цельного камня, потому как скала эта торчит прямо из моря.
– Трудное задание, – молвил тогда Ланс, – но клянусь своей честью, я выполню его!
Граф улыбнулся и добавил:
– Ты слишком торопишься, друг мой. Всё это надо сделать за одну ночь!
Ничего не ответил Ланс, только повернулся и вышел вон из дома д’Олерона. Не медля, схватил он поводья коня, да и отправился к указанной скале, а слуги графские смеялись ему вслед.
Места на скале хватало, вот только от берега до неё было не меньше тридцати шагов, и уже только перейти туда оказалось непосильной задачей, что уж говорить про строительство замка? Сел тогда Ланс на камень и стал думать. Думал, думал, да и сказал в сердцах:
– Хотел я обмануть старого глупца, да только сам дураком оказался. Не построить здесь замка не то что за одну ночь, но даже и за сто лет, разве только нечистая сила поможет мне!
И только он договорил, как засвистел в ушах ветер, поднялась столбом редкая пыль, и видит Ланс – стоит перед ним человек в чёрном плаще, бледный, худой, да и смотрит с интересом.
– Если уж ты так хочешь взять в жены свою Бланку, – сказал ему человек, – что даже на помощь нечистой силы согласен, то я не могу пройти мимо. Хочешь, помогу?
Усмехнулся горько Ланс. Ничуть не боялся он нечистого – не впервые с ним встречался, да только и сражаться с ним не желал.
– Разве похож я на чёрного, что с колдовской силой якшается? Изыди, демон, – сказал ему рыцарь, как говорил уже много раз.
Демон засмеялся – никаких других слов он и не ждал от прославленного шевалье, а потом сказал:
– Ты, рыцарь, знать должен, что нет никакого вреда в сделке с демоном, ведь я честно выполняю условия. А ты уже поклялся графу, что выполнишь его задание, и как сам сказал, без нечистой силы тебе с этим не совладать. Согласись, и я построю тебе и замок, и мост.
– И что же ты потребуешь взамен? – улыбнулся Ланс.
– Твоего первенца, рыцарь.
– Зачем демону понадобился ребёнок? – изумилась Жанна.
Солнечный рыцарь лишь пожал плечами.
– Воруют же эльфы детей, – сказал он. – Я спрашивал у Кристины, у всех священников и заклинателей, кого встречал, зачем демону может быть нужно человеческое дитя, но ответа не получил.
– Неужто никто не знает?
– Напротив, знали очень многие, особенно святоши, ведьмы-то с колдунами всё больше отмалчивались. Но в их рассказах я не услышал и слова правды.
– Тяжело мне решить, – сказал тогда Ланс. – Но быть может, сжалишься ты – не надо мной, но над моей будущей супругой?
– Так и быть, – ответил ему демон. – Дам я тебе такое условие. Когда станет твоя супруга в тягости, я приду к ней, и буду приходить каждые три дня, и так целый месяц. Пусть она называет имена – три попытки, каждый раз. Угадает Бланка имя – тогда я оставлю сына.
Делать было нечего, Ланс согласился – очень уж не хотел он нарушать данное графу слово, и принялся демон за работу. Свистнул, крикнул, появились тут же десятки бесов, бросились под землю, вылезли обратно и в один миг накрыли пропасть огромным длинным камнем, концы которого вплавили в берега, а потом обточили его, да так искусно, что мост вырос буквально на глазах. Потом они гурьбой кинулись на скалу, и работа закипела. Они не клали кирпичи, не мешали раствор – они просто резали, били и сверлили камень, так что замок не стоял на скале, он был её продолжением. Лишь под утро Ланс опомнился и подумал, что не стоило ему соглашаться и отдавать сына, да только слов было уже не вернуть.
Граф не мог сдержать изумления, но обещание есть обещание, и пришлось ему выдать Бланку за странника-шевалье, да ещё и наследником его сделать. Ланс д’Олерон поселился в новом замке, который назвал Монтендр. А потом родился у него сын – и пришёл демон.
– И он сумел угадать имя? – недоверчиво спросила Жанна, думая, что история слишком уж слащава и красива, как дурацкая баллада, и что истина, скорее всего, изрядно отличается. – Как он обманул демона?
– Ну, это просто, – сказал Жан. – Ланс взмолился самой Дердаэль, и та ответила ему. Тогда мой предок и заключил с ней сделку – он отдал всю свою удачу в обмен на имя. Девять раз приходил демон, и на девятый Бланка назвала нужное. Демону пришлось оставить первенца. Что и хорошо, ведь иначе на свете не было бы ни меня, ни моего брата.
– Но что за имя он назвал?
Жан ухмыльнулся.
– Если бы не ангел удачи, никогда бы Ланс не отгадал его, а ведь если подумать, ларчик открывался просто: искушал рыцаря демон, больше всего в этом преуспевший – Азазель.
– А что случилось с Лансом?
Жан помрачнел.
– Через три года после рождения сына он упал с лошади и свернул себе шею, – сказал он. – Он ведь отдал всю удачу, и Дердаэль оставила его. Увы, иногда приходится жертвовать всем во имя близких... – он вдруг замолчал и показал на окно.
Ни малейшего движения Жанна не увидела в желтоватой ночной мгле, и всё же будто закралось что-то в душу, обдало её ледяным страхом и поползло обратно. А потом облака разошлись, улицу осветила растущая луна, и она увидела.
Из мрака выплыла мрачная фигура, человек в длинном плаще с капюшоном. Белая клювастая маска скрывала лицо, а в руке покачивалась лампада, среди медных стенок которой бился голубой огонёк. Жанна вздрогнула – таким же огнём горели свечи в мире за Гранью. Медленно она встала и подошла к окну, уткнулась в холодное стекло, глядя, как призрак проходит дальше по улице, шаркая, точно старик. Лампада в его руке мерно вздрагивала при каждом шаге, то и дело норовя погаснуть.
Призрак медленно шёл дальше.
– Это... – растерянно выдавила Жанна.
– Дух мора, – сказал Солнечный рыцарь. Он был слегка бледен, но голос оставался спокойным. – Посланец Королевы Чумы, разносящий заразу, а быть может, сама Королева, вздумавшая прогуляться по Руайяну. Когда он только появился, кто-то из англичан пытался его зарубить, да только под плащом не оказалось никого, а смельчак помер в ту же ночь от чумы, не дожив и до рассвета. С тех пор никто носа на улицу не покажет после захода солнца.
– Одержимые, – прошептала Жанна. – Слуга Чумы. Демоны... да что ж здесь творится?
Чья-то рука мягко коснулись её плеча, и колдунья вздрогнула. Лишь через несколько мгновений она узнала в стекле отражение Эвена и позволила себе расслабиться.
– Обо всем этом лучше поговорить завтра, – сказал телохранитель. – Если вы позволите, мессир, мы отойдём ко сну.
Жан лишь кивнул. Когда Жанна выходила, он так и остался сидеть, задумчиво глядя в окно, за которым таял в ночи голубой огонёк.
Глава 6
И всё же сон не принёс отдыха.
Это было видение, каких Жанна никогда прежде не знала. Она могла бы подумать, что находится там, за Гранью — но город внизу был вполне человеческим. Естественным. Нормальным. И всё же колдунья знала точно: сейчас она спит. Потому что происходящее не могло быть взаправду.
Жанна сидела на резном коньке крыши особняка, сложив руки на коленях, и смотрела вдаль. Руайян казался мёртвым. Вышедшая из-за туч луна заливала тусклым светом улицы, на которых не было ни единой души. Впрочем, это ведь сон. Откуда ей знать законы сна?
Позади раздались мягкие шаги. Кто-то шёл босиком по деревянной балке, не боясь заноз, и откуда-то Жанна знала, кто именно.
— Ты опять здесь, дух, — сказала она, не оборачиваясь.
— Разве я причиняю тебе вред, Изгоняющая? — раздался за её спиной мелодичный голос Женщины в Белом. – Напротив. Я пытаюсь помочь. Так, как умею.
– А умеешь ты плохо, – мрачно ответила колдунья, хотя и знала, что многие духи неспособны перешагнуть через свою природу, так же как человек не умеет летать. И даже если корвус вдруг захочет помочь человеку, он всё равно не сможет сделать это даром. Это не в его силах.
– На твоём месте я бы ценила и такую помощь.
— Зачем ты пришла?
— Задать вопросы. Те, которые помогут тебе найти ответы.
– Хорошо. Задавай.
Жанна вдруг почувствовала, как плечо её стиснула холодная рука. Женщина в Белом приникла к ней и проговорила над самым ухом:
– Что ты будешь делать, если трое одержимых на площади — это только начало?
Липкий страх вонзился в колдунью. Женщина в Белом вдруг оплыла, растеклась лужей белёсой слизи и набросилась на Жанну, пытаясь забраться в рот, забить нос, удушить, залить горло...
– Memento quia pulvis es[1], — прошептал бесплотный голос.
Крик её погас в стенах комнаты.
-- Ш-ш-ш, – чья-то рука лежала на лбу колдуньи, тёплая, живая. Тёмный силуэт слегка повернул голову, и Жанна узнала Эвена.
– Это ты, – облегчённо сказала она. – Мне... мне опять приснился кошмар.
Одеяло свалилось на пол. Жанна с трудом села, прижимая ладони к вискам. Эвен стоял рядом, опустившись на колено, и с тревогой глядел на неё.
– Я знаю, что это было, миледи, – сказал он. Жанна подняла глаза. – Вы спали и не-спали. Это somnolentus delirium, странствия сновидца. Разве вам ещё снится такое?
– Нет. – Жанна бросила быстрый взгляд в окно. Небо уже посветлело, хотя до восхода солнца было ещё далеко. – Когда-то снилось, но вот уже шесть лет как шевалье де Бриенн избавил меня от них. Тогда мне казалось, что навсегда.
И она знала, что Эвен ошибается, хоть и проявил вдруг знание латыни. Это не delirium – это чужая сущность, гость с той стороны коснулась её разума. Коснулась мимолётом, осторожно, но этого хватило, чтобы едва не свести Жанну с ума. Она высасывала силу колдунья, а взамен навевала эти жуткие сны. Женщина в Белом.
Вот только зачем ей разговаривать с жертвой и задавать вопросы?
Жанна плюхнулась обратно на подушки, не потрудившись даже прикрыться. Эвен поднялся и сел на кровать.
– Это опасно? – спросил он.
– Не знаю. Завтра я попытаюсь что-то сделать. Но... не сейчас.
Телохранитель обнял её. Жанна вздохнула, чувствуя, как само собой приходит ощущение защиты. Она уже задремала, когда стук в дверь рассеял все надежды на нормальный сон.
– Прощу прощения за ранний визит, – донёсся из-за двери голос Шарля. – Мессир Жан просит вас спуститься. Пришли англичане.
Нахлынувшая волна злости заставила Жанну высказать слова, услышав которые, эсквайр поспешил извиниться и уйти. Эвен поднялся.
– В этом городе выспаться вам не дадут, – сказал он.
Утро выдалось холодным и, поёживаясь, колдунья принялась одеваться. Эвен стоял рядом, уже готовый хоть сейчас отправляться в путь. Он всегда вставал засветло и, если делать было нечего, просто ждал около спящей Жанны, глядя на разгорающуюся зарю. Как сейчас.
– Помоги мне, – сказала колдунья. Эвен подал ей платье и застегнул пояс, затем накинул на плечи плащ с королевским гербом. Ритуал этот оставался неизменным с самого начала его службы. После плаща он перехватил и заколол волосы Жанны искусно выполненной серебряной розой, подал ей ножны, которые она тут же повесила на пояс. Полагаясь на помощь духов, Жанна меж тем не забывала и о хорошей стали, что уже спасало ей жизнь. И пусть сражалась она не очень хорошо, да и силой похвастаться не могла, всё же один кинжал лучше, чем никакого.
Для меча у неё был Эвен.
– Идём, – сказала она.
Солнечный рыцарь ждал её в том же кресле, словно никуда и не уходил. Жан был мрачен, постукивая пальцами по рукояти меча, и всё так же смотрел в окно.
– А ведь только ещё светает, – сказал он.
Посреди зала стоял английский рыцарь в доспехе, поверх которого спускался красный плащ с гербом. Шлем он держал в руках, и Жанна узнала вчерашнего одержимого. Мужчина изменился – теперь на его грубоватом лице была печать власти, а не хитрости. Хорсе ушёл, оставив вместо себя сэра Джона Уильямса, опытного, умелого рыцаря, привыкшего к сражениям, но прежде всего – человека. Сэр Джон уже переступил порог сорокалетия, но даже на вид силы в нём хватило бы, чтобы остановить бегущего жеребца.
– Изгоняющая, – он преклонил колено. – Моя жизнь – ваша жизнь.
– Оставьте это, мессир, – тихо сказала Жанна. Англичанин сумел её удивить. Колдунью редко благодарили за работу так.
– Я слышал, вы пойдёте осматривать место, где нас поймали тёмные силы, – сэр Джон Уильямс говорил, не поднимая головы. – Я пойду с вами и сейчас. Снаружи ждут мои люди.
– Думается, раз вы пришли без Чёрного Быка, он не очень-то хочет видеть вас в поисковом отряде, – проговорила Жанна.
– Именно так, миледи.
– Значит, обойдёмся сами. Встаньте, мессир Джон. Я не королева и не благородная, чтобы становиться передо мною на колени.
– Что с того? – рыцарь выпрямился. – Вы вернули мне разум. Изгнали дьявола, который засел в моей голове. Да будь вы хоть отлучённой от церкви еретичкой, разве могу я поступить иначе?
– Не будем терять времени, – заметил Жан. – Как только мессир Томас прознает про ваше отсутствие, он первым делом пойдёт сюда.
Сэр Джон лишь кивнул.
– Мессиры, – негромко сказала Жанна, обращаясь к остальным. – Я не хочу оставаться в городе ни одного лишнего дня, и сегодня попытаюсь рискнуть. Вернуть вам брата, Жан. Так что нам придётся сражаться.
– Риск – дело благородное, – кивнул Жан. На его лице не промелькнуло ни малейшего удивления.
Снаружи их ждали двое лучников – те самые, стоявшие тогда на эшафоте со своим лордом. Оба как на подбор – плотные, кряжистые мужики, привычные и к плугу, и к топору, и к длинному луку. Завидев Жанну, они немедля преклонили колени, на что раздражённая колдунья лишь махнула рукой.
Шарль с Бертом и Эвеном быстро взнуздывали коней. Берт, как и всегда, широко улыбался, руки его так и порхали, делая эту нехитрую работу. Оруженосец, подумав, взял из оружейной комнаты арбалет, который пристроил к луке седла. Англичане, приехавшие верхом, терпеливо ждали.