Убрав готовый документ в ларец, он вернулся к изучению инструкции.
«На следующий день после приема не забудьте осведомиться у министра иностранных дел о ходе решения территориального вопроса, напомните о себе. Лучше всего — вызовите кого-то из его окружения на дуэль до первой крови, так он вас точно запомнит», — гласил четвертый пункт.
Ник фыркнул. Еще бы министру не запомнить того идиота, который полезет в драку при весьма посредственном владении оружием! Нет, лучше он подарит чиновнику одну из склянок с астерлисом, толку больше будет. Наверное.
«Старайтесь держаться подальше от мурчиан, опасайтесь их. Скажите окружающим, что у вас аллергия на шерсть», — советовали в пятом разделе.
Аллергия так аллергия, там видно будет. Хотя парень вроде никогда не замечал за собой особой неприязни к кошкам. Однако, может, они действительно отличаются не только размером, но и злобным характером? Спорить не будет, он вообще покладистый!
Глава 3
ВСТРЕЧА
Фин Астор пребывал в печали, ему только что сообщили, что дня через два следует ждать прибытия очередного посла. Опять встречать, стоять, как истукан, с соответствующим выражением лица целых полтора часа, пока тот распинается о добрососедских отношениях и еще какой-то дребедени. Сколько потерянного времени! О человеке должны говорить его дела. А эти белавцы вечно приедут, выльют море слов, за которые не собираются отвечать, и отбывают в мир иной, где с них не спросишь. Вот как они умудряются найти неприятности в их спокойном и благополучном Таримане? Зачем вечно лезут в поединки, не обговорив условия? Зачем ритуальные подколки раздувают до грубой ссоры, в результате которой из боя может выйти живым только один участник — правый? Богиня не потерпит ни трусости, ни отступления, когда дело касается чести. Не предложить ли вообще ввести запрет на разговоры с гостями государства? А то из-за любопытства некоторых несознательных тариманцев и их стремления помериться силой с чужаками этот дурацкий вопрос с разграничением земель никогда не решится! Уже в который раз придется переписывать все три варианта договора на имя нового посла. И ладно бы только экземпляры на своем языке, но на белавском ученики вечно делают кучу ошибок. Им приходится переписывать целые листы заново. Жаль, забрать у них эту обязанность нельзя — не по правилам, установленным Богиней, да и родители обидятся, что детей без серьезного обоснования лишили доверия. Ученик должен учиться решать поставленную перед ним задачу до тех пор, пока не достигнет приемлемого результата и не завершит дело. Отступление недопустимо. Эти три оболтуса уже сами не рады, что перед приездом первого посла имели несчастье нашкодить, попасться под горячую руку и отхватить нескончаемое задание.
Тяжело вздохнув, Астор приблизился к окну кабинета и с высоты второго этажа посмотрел на просторное тренировочное паладио дворца. Хоть полюбоваться. Сейчас бы размяться, помахать оружием с достойным противником, пройти короткую, но интенсивную полосу препятствий, погонять вверенных ему учеников, позаниматься с ними тренировкой силы духа для подготовки к Обретению… Но отвлекать нельзя, а идти одному как-то даже неудобно. Ученики уже несколько месяцев корпели над столешницами, видя паладио в основном в мечтах, скоро мхом покроются. Тоже неплохая тренировка терпения и усидчивости, не хуже, чем «гимнастика поз», когда много часов надо простоять, не меняя положения тела. Однако не то это! Драконов очередной надушенный белавский индюк! Посол то есть…
— Линк, — позвал Астор парнишку лет тринадцати-четырнадцати на вид, старательно выводящего буквы на бумаге.
— Что, наставник? — охотно откликнулся тот. Он явно был рад вынужденному перерыву. Переписывать доставшийся ему толстенный вариант договора на белавском, согласно которому у Таримана отчуждался западный кусок спорных земель, было откровенно лень. Некоторые обороты он уже заучил наизусть. Мальчик был согласен даже на усложненную полосу препятствий на полдня — срок, который наставник назначал только при самом скверном расположении духа. Н-да… Глупо, наверное, мечтать о синяках и боли в мышцах. Полгода назад он и сам так считал. Посовещавшись с товарищами по несчастью, Линк уже пробовал предложить наставнику просто пропускать на всех листах договора обороты типа «…будет заверено послом Орэтом, бароном Дэйским, как полномочным представителем Абернана II» и «…гарантом выступает посол Орэт Дэйский». Жаль, нельзя по каким-то там дипломатическим канонам.
— Линк, к завтрашнему полудню мне нужна ответная торжественная речь, — сообщил Астор.
— Опять? — ужаснулся пацан. — А нельзя предыдущую прочитать?
— Чтобы нас обвинили в неуважении? Оставшиеся тут сотрудники посольства уже слышали ее. Эти белавцы слишком большое значение придают словам. Что там у нас в архиве осталось из стенографий приема иных посольств?
— Речь мартнаильцев пойдет? Там строчек пять будет.
— Мало, — досадливо скривился Астор. — Надо хотя бы страничку, чтобы посол увидел — мы готовились.
— Прошлый раз было достаточно, — насупился Линк.
— С прошлого раза чери Трант успел прочесть мне целую лекцию о том, как лучше принять чужака, организовать его досуг, задобрить и отправить восвояси. Правитель очень просил подстроиться под белавскую манеру ведения дел, всучить любой из наделов и покончить наконец с проблемой. Он не переживет, если посол еще потянет время, чтобы решить, на какой вариант деления согласиться и какой кусок выбрать. Честно говоря, я и сам этого не переживу.
— Запереть бы посла в здании, чтобы он дожил до того, как мы подготовим договоры.
— Нельзя. Скандал будет.
— Больше, чем при гибели очередного белавца? — фыркнул Линк. — Никто и не пикнул!
— Почему мы не можем сами поехать с документами в Белавию и там все решить? — подала голос девочка лет одиннадцати с двумя толстыми светлыми косичками, свисающими по сторонам ее круглого личика.
— Дипломатия, Нея, — вздохнул Астор. — Кому нужно решить вопрос, кто больше заинтересован, тот и едет в качестве просителя. Другие страны перестанут нас уважать, если мы сами явимся вручать белавцам земли.
— Но мы ведь заинтересованы, — не поняла девочка. — Не зря же чери Трант просит соглашаться на любые условия и даже не торговаться, как с первыми послами.
Астор оказался в затруднении. Вот как объяснить бесхитростному ребенку, что свой интерес показывать нельзя, дабы не насторожить и так нервных и подозрительных белавцев? Что, рьяно оказывая одолжение, надо делать вид, словно оказываешь его нехотя? При первых посольствах все было так просто и понятно… Но это было до того, как белавцы из-за четырехсот гектаров земли им все нервы вымотали!
— Нея, а давай твой папа как министр торговли сам объяснит тебе принципы заключения сделок, — вывернулся Астор. Не мог он учить ребенка плохому, особенно до Обретения. Так пусть теперь еще у кого-то из взрослых поболит голова из-за проблем, доставляемых посольствами! Он не злой, нет, он просто с некоторых пор выступает за принцип равного распределения неприятностей между министрами.
— А прописанные в договоре четыреста гектаров — это очень много? — спросил мальчик лет десяти — третий личный ученик. Он старательнее всех выводил буквы. По малости лет выписывание слов чужого языка, которого совсем не знал и не понимал до недавнего времени, давалось ему нелегко. Они с Неей поделили пополам для переписывания листы с вариантом договора, в котором Белавии отдавался южный участок.
— Я бы не сказал, что много, — протянул Астор, глядя на своих юных помощников, отданных ему на воспитание как заслужившему доверие грамотному и опытному в своем деле представителю благословленной Богиней фиолетовой династии.
Общих школ, как в большинстве иных стран, в Таримане не было. Каждый гражданин, признанный достойным вне зависимости от возраста, должен был постепенно передать свои знания небольшой группе детей, численность и состав которой назначались патриархами династии данного города. По достижении восьми лет, как только родители заканчивали обучать своих отпрысков грамоте и начальному счету, те прикреплялись к разным наставникам. Эта система должна была обеспечить преемственность знаний и опыта лучших представителей народа, а не какого-то одного учителя, и заодно ненавязчиво дать молодому поколению пример для подражания, кумира, на которого можно равняться. А уж в том, что наставник найдет общий язык с подопечными, можно было не сомневаться — все представители династии были близки друг другу по духу и характеру, не зря же Богиня вела распределение, не глядя на кровное родство. По крайней мере, никто еще не слышал о случаях серьезных ссор, а не детских обид на заслуженное наказание или трудное задание, требующее усидчивости, физического или умственного напряжения.
По идее благодаря общей связи между членами династии Астор должен был почувствовать, если в радиусе километра с учениками что-то случится, а дальше этого расстояния он и сам их не отпустил бы, разве что с родителями. Впрочем, и чужим воспитанникам никто никогда в помощи не отказывал. Но как же хорошо, что ему всучили всего троих, а не пару десятков, как отцу! Он и с тремя намаялся. Хотя нет, пожалуй, возня с белавскими послами похуже будет…
— Земли больше площади этого дворца? — продолжал допытываться самый юный ученик, разминая уставшую руку.
— Пожалуй.
— На много?
Астор понял, что расплывчатым ответом не отделается.
— Четыреста гектаров — это примерно квадрат два на два километра, который любой из вас легко пересечет бегом от края до края за десять минут.
— Если у нас суставы не заржавеют от сидения в кабинете, — проворчал под нос Линк.
Пришлось делать вид, что ничего не слышал. Не потому, что не знал, как лучше отчитать ученика, а потому… что полностью согласен. Он бы тоже поворчал по поводу надоевшей кабинетной работы, было бы кому. Но над ним стоит только чери Трант. Конечно, правитель не зверь и жалобу с сочувствием выслушает. Только после этого и сам пожалуется. А у него проблемы глобальнее и в масштабах целой страны. После этого, как правило, и рот-то совестно второй раз по такому поводу открыть, проверено на примере всех министров.
— Мы отдаем не так уж много за мирный договор, право беспошлинной торговли в течение ста лет и возможность за бесценок провозить товары на их кораблях по реке. Жаль, что у нас самих нет выхода к воде, если не считать многочисленных ручьев, — рассудительно заметила Нея, как истинная дочь министра торговли. А после небольшой паузы добавила: — Если, конечно, на тех землях не растет ничего полезного.
Астор улыбнулся. Хорошо, когда ученики начинают думать и оценивать. Возможно, в будущем из них еще получатся послы и дипломаты, особенно если ритуал Обретения пройдет успешно.
— Плодородные земли остались в распоряжении кори Эдара, потомка белавского аристократа, и жителей Предгорной, а делим мы в основном каменистые пустыри да холмы. Немного деревьев есть где-то на восточном участке, заросли кустарников — на западном и всего понемногу, если нам оставят северный участок, а себе возьмут южный вдоль границы, — постарался подробно разъяснить Астор. — Обследование начали проводить при первом после и бросили при третьем, когда чери Транту все надоело. Но это хороший предлог, чтобы потянуть время и объяснить, почему не предоставляем для изучения договоры с картами в первый же день. Вам как, еще много?
— Треть, — уныло протянул десятилетний Корн, взглядом оценив ненавистную стопку листов. — Если не будем отвлекаться, за неделю закончим. Наши экземпляры на тариманском раза в четыре тоньше, чем те, что на белавском. По-моему, они нам какой-то бракованный образец договора для примера предоставили, ведь не может же быть, чтобы смысл был один, а количество слов настолько отличалось.
— Да, белавцы любят пустословить. Главное, чтобы к моменту окончания работы ни седьмой посол не скончался, ни кто-то из его подчиненных. А то опять скандал, разборки, новый договор, — скривилась Нея. — До подписания бумаг дело может не дойти.
— Давайте к послу телохранителей из наших приставим, — серьезно предложил Линк. — Я могу попросить старшего брата.
— Пробовали, — поморщился Астор. — Вы просто не в курсе, так как тогда еще не интересовались. Да и история вышла нехорошая, не для всяких ушей.
— Но нам-то расскажете? — с любопытством посмотрел на наставника Корн.
— Мы никому не будем больше сообщать, — пообещала Нея.
— Все просто. Приставленные к четвертому послу гвардейцы Абернана умудрились поссориться с телохранителями из наших, состоялась череда дуэлей, и в какой-то момент во все это ввязался и сам посол… Поединки чести священны, — пожал плечами Астор. — В общем, пять трупов чужаков, двое наказанных из династии син и провал переговоров. Мы, конечно, выразили соболезнования, но… Эх, — вздохнул мужчина, — впору было самим принимать соболезнования!
— А по какой причине наши сцепились с белавцами? — поинтересовался Линк. — Можно устранить разногласия и попробовать еще раз.
— Гвардейцам чем-то не понравились синие тени под бровями телохранителей, они скинулись и купили розовый порошок. А когда наши парни отказались им воспользоваться, сами подгадали момент и пальцем мазнули кому-то по коже между глазом и виском.
— Идиоты, — буркнул Линк.
— Согласен, — кивнул Астор. — Хотя лучше бы сины не кипятились, а взяли себя в руки и объяснили белавцам, почему этого делать не стоило. Ничего непоправимого ведь не произошло, а Богиня и сама в состоянии наказать виновных.
— А вы бы на их месте не оскорбились? — задал провокационный вопрос Линк.
— Оскорбился бы, — с тяжелым вздохом вынужден был признать министр иностранных дел. Он прекрасно понимал чувства парней, столкнувшихся с белавской глупостью. — Практически любой на их месте бросил бы вызов на поединок. Или, по крайней мере, наговорил бы такого, что чужаки сами бы настояли на дуэли.
Астор устало потер лоб, предчувствуя нудное заучивание приветственной речи или долгие уговоры правителя, чтобы этого можно было не делать.
— С девушками они не стали бы ссориться, — подала голос Нея. — Папа всегда говорит, что красивым девушкам можно простить многое. Если к послу приставить мою старшую сестру…
— То она уже через день скрутит белавца в бараний рог за приставания, — продолжил наставник. — В их стране принято знакомить гостей с женщинами не слишком строгого поведения. Одну из них я вечером еле вытолкал из своей спальни во дворце во время единственного кратковременного визита.
— А чего она от вас хотела? — не поняла Нея.
Линк хмыкнул, а Астор сообразил, что слишком расслабился. Думать надо, с кем разговаривает. Нет, к тому, чтобы просвещать учеников в этом вопросе, он явно не готов. Его отец в такой ситуации не отступился бы и спокойно все объяснил. Но он сам-то еще не стал отцом и не готов.
— Это конфиденциальная информация! — немного резче, чем хотелось бы, рявкнул министр.
Нея обиженно фыркнула и развернулась к столу с ненавистными документами, а Линк заливисто рассмеялся. Н-да… Хоть одного явно просвещать не надо. Но хорошо ли это или плохо? Как бы у него вскоре не начались проблемы другого порядка в воспитании этого шалопая. Объяснял же он патриархам, что еще не готов к личному наставничеству. Тридцать лет — какой это возраст для тариманского воина и мага? Первый белавский посол пятидесяти лет его и воспринимать-то серьезно не хотел, все время скатывался к какой-то покровительственно-снисходительной манере общения. Будет ли новый посол лучше?..
В заявленный Белавией день прибытия посла погода испортилась. Еще накануне было солнечно, а на небе — ни облачка, однако ночью зарядил мелкий дождик, который перешел к утру в настоящий ливень. К полудню он и не думал прекращаться, то почти сходя на нет, то снова усиливаясь, словно дразнясь и издеваясь. Дороги развезло, кое-где образовались огромные лужи, причем водно-грязевого оформления не избежали и столичные улицы.
По дворцу чери Транта шатались, выполняя свои обязанности, хмурые — под стать погоде — чиновники и слуги. Воины гвардии мрачно разглядывали творящийся за окнами казармы и караулки кошмар. Даже самый большой самодур при такой погоде не выгнал бы подчиненных месить грязь и тренироваться. Нет, можно было, конечно, проверить людей на крепость. Но зачем? Зачем измываться, если острой необходимости в этом нет? Хотя и не все мающиеся от безделья деятельные тариманцы были с этим абсолютно согласны. Начальник гвардии син Яр уже несколько раз порывался выйти на тренировочное паладио, но по дороге к двери был перехвачен и сбит с ног собственной темно-серой мурчианой, которая не жаждала мокнуть вместе с хозяином, но и отпускать одного не хотела. Вот и бегал злой мужчина по дворцу, проверяя посты и рыкая на каждого встречного. И только фин Астор, несколько раз попадавшийся ему навстречу, этим утром поражал и даже раздражал немного своей счастливой белозубой улыбкой. Вряд ли изнеженный белавский посол в такую погоду высунет нос из гостиницы. Пытка откладывается!