Жалкая манта*– тощее существо, похожее на жабу и на ящерицу, потому что есть лапки и хвост. Ее кислая морда навевает на всех скуку, жалость, делает кефир из молока, а из кефира – сыр. Ее смех не слышал никто и никогда.
Стройноног* – красивый пернатый змей, линяющий раз в жизни. За его линькой следят так пристально, что птичка- змей начинает параноидально прятаться в хащи.
Кошенок* – неведома зверушка, похожая на кота.
Цветочный мед* – цветочные феи делают из меда камешки, обкатывая его в специальной пыльце. Эти камешки дают феям много сил, спасают в разных ситуациях. Вообще, этот жест – самое настоящее признание в любви!
ГЛАВА 5
Заселение прошло без особых драм: администратор только косил своим стрекозлиным глазом на помятый мухоморик на девушке, Зольда нервничала, не хотелось бы прослыть забиякой и здесь.
– Господин Ириис, вы ручаетесь за… – кивок на фею.
– Ручаюсь!
Зольду провели в номер, показали ванну, многозначительно так скривились при виде ее котомки и пыльных туфелек. Фея презрительно фыркнула, демонстративно бухнулась поверх белоснежного покрывала, еще и шар залез на кровать. Вдвоем они активно попрыгали на мягком матрасе, стоптали все в комок, потом пошли мыться.
Оказывается, шар на самом деле не болотно – зеленый, а ярко – салатовый! И очень пушистый! Зольда провела по своей одежде зачарованной тряпочкой, и грязи как не бывало! Умеют же эти стрекозы, когда хотят, сделать жизнь проще!
Кровать поправили, но сказали вежливо так, чтобы постоялица была аккуратней. И шар, и фея дружно оскалились. Потом они спали, ели, снова спали, пока Зольда не вспомнила, что она должна идти дальше.
За стойкой в главном зале никого не было, они зашли даже в подсобные комнаты, тоже никого. Переглянулись недоуменно и пошли на улицу. А вот там и обнаружились все стрекозы и гости. Двумя длинными рядами стояли феи по обочинам дороги, открывая «трассу», как ее назвал принц, для гонок на лягушках.
На старте уже припали на лапки четыре крупных лягушки, на их спинах были два стрекозла, один темный фей и один цветочный! Это же принц! Зольда стала пробираться к самой дороге, без сомнений наступая на ноги, впечатывая локти в бока, одна стрекоза как раз подпрыгнула, чтобы видеть своих наездников, и Зольда нечаянно толкнула ее на дорогу. Крайняя лягуха пропрыгала по ней, а наездник даже не заметил фанатку. Зато принц ее сразу увидел! Еще бы! Ее волосы горели рыжим факелом, ни у кого таких не было! Ириис приободрился и попрыгал быстрее. На финише стояли его друзья с полоумной сестрой. Золя вздохнула. Им никогда не быть вместе, теперь она понимает это. Хоть ведьма и нагадала принца, но фея уже получила даже больше, чем могла: они поговорили, он знает, откуда она и как ее зовут.
Пора в дорогу! Шар по-собачьи сидел с вываленным языком, преданно ел глазом хозяйку.
– Идем, Шар! Нам пора!
Она не видела, как принц искал ее, спрашивал у всех, не видел ли кто принцессу из Мухоморовки. В это время Зольда была уже далеко – она уже входила в Яблоневый сад.
На больших яблонях в будках из больших цветов сидели два яблочных фея.
– Даю два золотых яблока!
– А у меня – три малиновки!
– Ну, тогда бито! Подставляй лоб!
– Ай! Ой!
Зольда могла бы и дальше наслаждаться всем садизмом ситуации, но ей надо было идти. Они с шаром переглянулись, потом фея взмыла к цветам – заставам.
– Простите, что отрываю, но я иду в Яблоневый сад! Я проездом, на одну ночь.
– Сидр паленый был? – растерянно проблеял один, – Мухоморная фея! Чтоб мне яблоком удавиться!
– Наливан, я тоже ее вижу!
– Да я живая, живая! – проорала Зольда и пнула Наливана. Тот с девчачьим визгом скатился по стволу на землю. Там на нем с удовольствием попрыгал шар, показывая хозяйке, что он, мол, сторожит пленного!
– Нали! Ты что делаешь, припадочная? Да я тебе…
Совсем неинтересно было фее, что он там ей даст или сделает! Она подошла к столу, сгребла карты и стала по одной выкидывать из цветка.
– Белый налив, бьет три малиновки, две антоновки! Не понимаю!
Яркие карточки летели цветными мотыльками вниз, вызывая горестные стенания второго фея. Но стенал он молча, да и не поорешь особо с огромным яблоком во рту. Как ни любят феи из Яблоневого сада свою продукцию, но против природы не попрешь: если рот не готов к большому яблоку, то это яблоко прекрасно перекроет поток угроз!
Однако она недооценила его силу воли! Не прошло и трех минут, как яблоко было пережевано, и косточка упала на пол! Руки, связанные остатками рубашки, рывком были освобождены. Ах, так! Зольда слетела вниз и сказала «фас!»
Шар слез с парня и посмотрел на хозяйку, мол, правда, можно? Кивок!
– А-а! Убери его, убери! Иди в сад! Иди, чтоб тебе ни яблока, ни семечки! – верещал фей, развив приличную скорость, убегая от Шара. Причем, питомцу Зольды совсем неважно было, ствол ли дерева на пути, крона, или просто земля – он одинаково перемещался по любым поверхностям, даже по отвесным.
Страж, запнувшись о ноги товарища, закончил забег. Лежал, тяжело дыша, и дико сверкая голубыми глазами на Зольду.
– Кто ты такая? В смысле, как записать тебя?
– Зольда я. Из Мухоморовки.
Фей слабой лапкой махнул на дорогу, вали, куда хош! Рыжая фея скрылась за цветущими деревьями, шар радостно носился возле нее, ловил длинным языком бабочек, оббегал ее по кругу, отчего она с задорным смехом взмывала вверх.
– Из Мухоморовки… Надо запомнить, чтобы в следующий раз так не влететь!
Фей стал брызгать на товарища целебным сидром, тот слабо пошевелился и спросил, где то чудовище, что так жестоко побило его.
– Они ушли. Не завидую я нашим Старейшинам! – сказал с изрядной долей злорадства страж, предчувствуя встречу старых яблочных феев, проверяющих лично всех приезжих.
Зольда любовалась цветущими яблонями, в душе признавая красоту этого места, но родную Мухоморовку тоже считала лучшим городом в мире фей!
Гостиница тоже была вся в цвету, на одном стволе были розовые и голубые цветы, на другом – уже готовые плоды. Вокруг ствола было что-то вроде шатра, стен как таковых не было, только ткань. Воздушная такая гостиница!
За стойкой скучала миленькая фейка в лиловом платьице.
– Нам номер на ночь!
– Две фейских монеты*!
Зольда положила на стойку монеты, получила бутафорский ключ, не понимая, куда его совать, если двери как таковой нет. Фейка увидела непонимание на ее лице и сказала:
– Все стены в шатре из живой* ткани! Она срастается и остается только замок! Ключ дает ей понять, что нужно образовать дверь, а внутри – кровать и все остальное!
Рыжая так захотела увидеть это чудо, что побежала вперед, потеряв по пути провожатую. На брелке был какой-то изогнутый лепесток, она присмотрелась к дверям, в смысле к живым стенам. А, вот что-то похожее! Едва ключ коснулся ткани, тут же прорисовалась дверь. Зольда зашла в комнату, бросила котомку на кровать, уже расстеленную, кстати! Шар катался вокруг, исследуя жилище. Тонкое поскуливание сказало фее, что он нашел кое-что, что хозяйке будет интересно увидеть.
– Что это у тебя? Сапог? Еще один?
Она посмотрела на сапоги приличного размера, на не замеченную раньше рубашку, черные штаны из кожи гриба-крикуна, затем перевела взгляд на неприметную дверцу в стене. Ванна? И кто там?
– Ух ты, епт! – сказал огромный по меркам яблочных, да и остальных фей тоже, темный.
Фейские монеты* – международные монеты, ходят во всех государствах фей.
Живая ткань* – ткань, выращенная из лепестков яблочных цветов, магия фей растягивает их, увеличивает и сращивает, как им угодно.
Грибы-крикуны* – грибы, мигрирующие в поисках воды по пустынной местности, находящейся возле Темного сада, Тёмных пещер, где живут темные же феи. Кричат громко и противно! Охотники лупят их с удовольствием, мстя за неприятные минуты глухоты и головной боли.
ГЛАВА 6
– Мухоморная фея! Чтоб мне со светлым феем поцеловаться! Ночью! В темноте!
Зольда засмеялась, ведь представить этого большого темного в обнимку со светлым невозможно! Это ж сколько священной мухоморовки надо выпить?
– Номер перепутала?
– Ага! Вот такое должно быть на двери! – она протянула ему брелок.
– Соседняя дверь, – уверенно сказал темный.
– Ну, мы пойдем…
– Куда ты идешь? Ваша деревня очень далеко отсюда!
– В Черный лес! Я уничтожила Священное полотнище и связку Священных Мухоморов, – Золя покраснела и зашаркала ножкой. Темный заржал как конь.
– И как, Вновна померла на месте, надеюсь?
– Не-е! Слюной побрызгала только!
– И тебя заставила идти за слюной Шершавой улитки и за пыльцой Славноморки?
– Откуда ты знаешь?
– Я в детстве свое Темное знамя, знаешь, сколько рвал? Пять раз ходил в Черный лес!
Фея переглянулась с шаром, тот подпрыгнул, намекая на удачу, так неожиданно привалившую им обоим.
– А ты можешь меня провести туда? Ведьмы надавали мне каких-то вещей… вот!
Она вытащила двух сушеных летучих мышей, золотых тараканов, полотно для Овцы, катушку ниток, неразменный золотник. Фей кивал, мол, это то, что надо.
– Как зовут тебя, попутчица?
– Зольда! А почему попу… а-а! Ты пойдешь со мной?
– Пойду, Зольда, пойду! Хочу увидеть рожу старой Мухоморихи! Она мне отказалась продать ящик вашего пойла!
– А зачем тебе?
– Надо! Было. Я, чтоб ты знала, принц! И этим пойлом мне надо было заплатить за одно дельце. Но тебе не надо об этом знать! Наберешь ливер улитки и бабочки, и разойдемся как в море корабли!
– А как же ты увидишь рожу Вновны?
– А я приеду к вам, скажем, с дипломатической миссией!
– А-а! Когда выходим?
– Завтра! Надо еще собраться, зайти к Овце.
– Зачем нам к ней заходить?
– Поржать с нее, зачем же еще! Ты ее хоть раз видела? Это ежегодное развлечение всех приезжих: прийти к Овце, сказать, что хочешь ее, и попытаться ее украсть с горы! Такой визг стоит!
– И что, она ведется на это?
– Еще как! Все мечтает замуж за принца выйти!
– Так ты ж принц!
– Так я ей и скажу об этом! Тогда и мечом не отмахаешся! Всю голову протра… э-э, проклюет!
– Ладно, давай завтра все решим. Пойдем, помоемся с Шаром, потом погуляем тут. Что тут, кстати, посмотреть можно?
– Ну, кроме Горы с Овцой… Сады у них пышные, девочки там, ну это не для тебя.
– Аттракционы, что-то вроде игровых жуков?
– Поедание яблок на скорость, бросание яблок на дальность, сбор урожая на скорость, да нихрена тут нет, кроме Овцы!
– Тогда мы так походим.
На том и разошлись. Зольда помылась, помыла Шар, тот впитал всю воду из ванной, травинки распрямились и засияли. Расчесала свои рыжие волосы, надела чистую мухоморную юбку, полосатые чулки, красную блузку, вместо заколки поймала пролетающую мимо божью коровку и приказала ей сидеть и не рыпаться. Коровка взяла под козырек, ухватила лапками косу и обреченно повисла.
– Ту-ту-ту! Я тебя все равно найду! – пела Зольда. В дверь постучали. Она открыла дверь, в смысле отдернула полотнище, за ним стояли два хмурых пожилых яблочных фея.
– Зольда из Мухоморовки?
– Да, а че? – она уперла руки в бока.
– Вы пойдете с нами в Участок!
– А если нет?
– Тогда мы тебя арестуем! И будем кормить гнилыми яблоками!
– Как страшно! Правда, шар? Мы идем в Участок!
Вот так, под конвоем хмурых представителей закона, шла фея, и катился Шар. Возле участка сидел на лавочке фей – страж, с замотанной головой и рукой.
– Эфо офа! Фа фамая фея! Офа мефя фросила ф ферева! А ее фар на мне фопал!
– Чего? Да я тебя счас! – Зольда ему показала козу, намекая на то, что скоро видеть он станет плохо и через раз.
– А-а! Фомофите, фулифаны френия лифают!
– Вы арестованы за избиение стража!
– Точно? Вы уверены, что мы арестованы? – Зольда благородно давала старичкам шанс выкрутиться.
– Уверены! Прошу с нами пройти в тюрьму!
– Пошли! – что-то обдумав, решила фея.
Участок представлял собой пятнадцать больших яблонь, сплетенных корнями в большое кольцо. Корни сплетались в приемную, пару кабинетов, лепестковая ткань окутывала стены, поэтому все это выглядело как шатер в цирке. Зольда мстительно прищурилась – развлечемся!
– Имя!
– Зольда.
– Место проживания!
– Мухоморовка!
– Цель твоего прибытия в Яблоневый сад?
– Сидра вашего хочу попробовать!
– За что ты избила стража?
– А просто так!
– Ты приговариваешься к месяцу заключения в камере второго уровня!
Два стража, мрачных как грозовые тучи, повели ее в камеру.
На соседней койке лежал еще один темный фей, руки он закинул под голову, одну ногу согнул в колене, другой размахивал в воздухе, время от времени шаркал по полу, вздымая клубы пыли.
– Принимай соседку, Шардак! Может она заменит тебе твою любимую!
Зольда прищурилась, запоминая их, чтобы ни с кем не перепутать.
– Никто не заменит мне Белокрылку!
Фея гнусно заржала и дернула за корни, удерживающие лавку. С придушенным воплем темный был прибит к стене. Не больно, но показательно и обидно! А пусть не говорит при девушке такие гадости!
– Прибью…
Фей выпутался, наконец, из ловушки и попер на Зольду. Фея скучающе вздохнула, подняла ногу и точно попала парню по наболевшему.
– Я собираюсь ночью бежать отсюда и оставить нашим милым друзьям подарки! Ты как, со мной?
– К такой-то матери… с тобой, конечно! Против тебя опасно!
Полежали, помолчали. Вечером стражники пили сидр, потихоньку пьянели, пели и танцевали, один самоубийца вспомнил о фее.
– Пусть нам станцует, епыть! Рыжая такая, ик!
Привели фею, сказали, чтоб танцевала. Зольда подошла к столу, отхлебнула сидра:
– Гадость, блин! – кувшин полетел в открывшего уже было в протесте рот стражника. Бом!
– Да мы тебя!
Золя выломала из ближайшей стены дрын и пару раз легко, почти и не больно совсем перетянула парней поперек спины. Прорвав белое полотнище, вылетели первые ласточки из гнезда. Им вдогонку вылетела цистерна сидра, щедро орошая землю и случайных прохожих.
– Выходи!
– Что, уже?
Темный прошел по коридору, никого. Странно! Здесь же полно охраны! Мимо что-то пропрыгало круглое.
В приемной что-то шуршало, фей выглянул из-за угла. На белом полотне было нарисовано эпическое полотно: трое старейшин в красных мухоморных юбочках кружились в хороводе! Их кривые волосатые ноги были в длинных тонких косичках, сорок последнего размера туфельки на высоченном каблуке гордо попирали кучу яблок. На голове возвышались вавилонскими башнями роскошные кокошники с белыми яблоневыми цветами. Надпись, должно быть, согреет их холодные жабьи сердца: « Люли —люли, мы – козюли! Сидр мы пили и заснули! И проснулися в аду! Ду-ду-ду! Ду-ду-ду!»
Гордые профили старейшин, уважаемых в Саду, коим беспрекословно подчинялись все от мала до велика, были щедро украшены витыми рогами, двумя фингалами под глазами, огромными ослиными ушами, тремя, а у главного – четырьмя, бородавками с длинными волосинами. В их руках было по кувшину с сидром, на каждом большими буквами было написано «ЙАД». Написано, кстати, ручкой с золотыми чернилами, принадлежащей лично старейшине Яблуну.