Мой рабочий стол – это МОЙ РАБОЧИЙ СТОЛ… И когда я увидела портрет Селезнева в рамке с черным бантом около своего компьютера, я остолбенела. Нет, ну я все понимаю, горе-то какое, без кормильца остались и так далее, я вот сегодня даже не накрасилась по причине соблюдения траура, но к чему этот монумент именно на моем столе? Я стукнула в дверь директрисы.
– Войдите.
– Доброе утро, Любовь Григорьевна, как спалось? Вижу, плохо, – заговорила я, не давая опомниться тонюсеньким очкам. – А скажите мне, на кой черт на мой стол поставили портрет усопшего? Вы что, хотите, чтобы моя работоспособность понизилась или чтобы мне снились кошмары?
– Аня, а куда еще его ставить?
– А зачем это
вообще куда-то ставить?
– Так положено, и к тому же Галина Ивановна рано утром приехала, лица на ней нет, пусть видит, что мы скорбим вместе с ней.
– Жена, что ли?
– Да, бедняжка, каково это – мужа потерять…
– Не знаю, не теряла, – ответила я, – вообще бы мне хотелось всех этих мужей самой пережить.
Любовь Григорьевна достала платок и стала вытирать покатившиеся по щекам слезы.
– Не плачьте, недолго сиротами будете, сейчас супруга от горя отойдет – и станет нами руководить, вот тогда и наплачетесь.
– Она не будет этим заниматься, ей это ни к чему, у нее совсем иной образ жизни – салоны, ателье, театры… Она далека от всего этого, да и образования у нее вроде бы никакого нет.
– Ничего, выйдет еще за кого-нибудь замуж и передаст ему бразды правления.
– Ты мне совсем не даешь ничего сказать, – убирая платок, всхлипнула Любовь Григорьевна, – начальник у нас уже есть, в кабинете вон сидит…
– Что?
– Галина Ивановна так расстроена, говорит, ничего мне этого больше не надо, фирму брату своему продам.
– Ну и?
– Так вот, теперь ее брат в кабинете Валентина Петровича и сидит, документы позже оформят…
– То есть, пока я тут с вами болтаю, там уже новый начальник зеленого чаю хочет?
Любовь Григорьевна с сочувствием посмотрела на меня, поправила челку и сказала:
– Ты только с ним поаккуратней, я его совсем не знаю, но взгляд у него… Ты уж язык свой попридержи.
– Я пошла на разведку, – сказала я и вышла в приемную.
Поднос, подносик, где ты… Так вот он, пыльный, зараза! Я подошла к окну и протерла его занавеской. Теперь: чай, вода, чайник, кнопка, заварка… Мастерство – его не пропьешь.
Через минуту на подносе стояла кружка, наполненная зеленым чаем.
Я подошла к двери своего начальника и толкнула ее ногой…
Каштановые глаза, словно раскаленные угли, выбили искру в моей памяти, бок предательски заныл, а в ушах раздался звук катящегося по ступенькам перстня с черным камнем. Я растерялась… я не знала, что делать…
Но механизм моей души таков, что в подобных ситуациях включается автопилот.
– Си Ху Лун Цзин, – сказала я.
– Что? – удивленно спросил он.
– В переводе с китайского – «Колодец дракона с Западного озера», зеленый чай, будете?
– Буду.
– Тогда позвольте начать чайную церемонию, – сказала я, ставя на стол поднос. – Как говорится, «главное в чае – это вода, на втором месте – правильно его заварить, а на третьем – иметь хороший чайный лист…»
Ему лет тридцать восемь, он, можно сказать, импозантен, сейчас он хмурится, на его лбу – бегущая строка: «Где я ее видел, где я ее видел?», он смотрит на меня исподлобья и барабанит пальцами по столу в такт своим мыслям: «Где я ее видел, где я ее видел?»
– Я расскажу вам одну историю, которая позволит вам проникнуться атмосферой Китая, и, возможно, вы будете относиться более серьезно к божественному напитку, который я вам приготовила. Давным-давно, в самом начале нашей эры, жил один крутой мудрец, он был к тому же великим полководцем и непревзойденным стратегом, и звали его Чжугэ Лян…
– А тебя как зовут?
– Аня. Кстати, я ваша секретарша, но я пока ничем не прославилась, не перебивайте, пожалуйста. Так вот, Чжугэ Лян вел отшельнический образ жизни, не баловал себя, так сказать, краковской колбасой и кабачковой икрой, но вот чай он пил всегда. Как-то ему нужно было переправить по пустыне свое войско из пункта А в пункт Б. Дорога была неблизкой, и, понятное дело, мужики сникли и воевать уже не хотели, рты их пересохли, а глаза от усталости не разлеплялись. Тогда Чжугэ Лян воткнул свой посох в песок, и поползли корни в глубь пустыни, а на посохе проклюнулись и потянулись к небу веточки с зелеными перламутровыми листочками, которые, как вы уже догадались, оказались чаем. Чжугэ Лян лично собрал листочки, заварил чаек и напоил им свое войско. Тут воины взбодрились, расправили плечи и ритмичным маршем направились в пункт Б. Там они одержали не одну победу, и с тех пор все почитают великого Чжугэ Ляна и зеленый чай…
– Я вспомнил тебя, – улыбаясь, сказали каштановые глаза, – в своей жизни я только один раз сталкивался с такой женщиной…
Пододвигая новому начальнику чашку, я заглянула в его глаза: там была пустыня, бескрайняя пустыня, и, не раздумывая ни секунды, я воткнула в этот песок свой посох, и поползли корни вниз, поползли искать воду…
– Это тебя сбила моя машина… Значит, ты тут секретаршей работаешь?
– Типа того, а у вас, между прочим, глаза каштановые.
Он улыбнулся и сказал:
– Они мне от предков достались.
– Неплохое наследство, а зовут-то вас как?
Он усмехнулся:
– Ты знаешь, а я рад, что встретил тебя, вот правда, рад, хоть одно знакомое лицо… А зовут меня Воронцов Виктор Иванович. Ты садись, я с тобой поговорить хочу, может, пойдешь и себе нальешь зеленого чаю?
– Нет, я эту гадость не пью.
Виктор Иванович сделал глоток и сказал:
– Ну не такая уж это и гадость. Давай рассказывай.
– Что?
– Все-все как есть, ты же не случайно здесь оказалась?
– Именно что случайно.
Я села за стол, положила ногу на ногу и десять тысяч раз пожалела, что не накрасилась: кому нужен этот траур, я вообще не понимаю…
– Ты хочешь сказать, что случайно оказалась под колесами моего автомобиля, что сразу же случайно устроилась в фирму моей сестры, что опять же совершенно случайно был обнаружен труп неизвестного на твоем столе, а еще через несколько дней убили твоего начальника, моего родственника, и опять же его случайно нашла ты…
Мне хотелось сказать: «Вы даже не представляете, сколько еще случайностей крутится вокруг меня!» Но меня пробила мысль о том, что передо мной сидит не какой-то поверхностный человек, очередной начальник, не знающий, с какой бумажки начать свой рабочий день. Передо мной сидит человек, который не поленился все узнать, все сопоставить, сделать выводы… и выводы эти явно не в мою пользу…
Я посмотрела на папки, лежащие на его столе: это были личные дела сотрудников. На моем еще не была приклеена фотография, поэтому-то он и спросил, как меня зовут. Уверена, что всех остальных он уже знал в лицо и выучил все имена…
– Не хотите ли вы сказать, что я как-то замешана во всем этом вышеперечисленном безобразии?
– Именно это я и хочу сказать.
– Виктор Иванович, может, вы еще чаю хотите? – сладко улыбнулась я.
– Нет, я хочу получить ответы на свои вопросы, я хочу понять, какая у тебя роль в этом спектакле.
Какая у меня роль?.. Я просто живу рядом с Альжбеткой, которая своей любовью замучает до смерти кого угодно… Да я просто помогла ей немножечко с трупом…
Не могла же я это все рассказать, тем более что три миллиона долларов Солька велела считать НАШИМИ.
– Да я, можно сказать, мимо проходила, – возмутилась я. – И что это за намеки, никто вас не просил меня сбивать, не надо было ехать на красный свет! Мне вообще кажется, что вы преследуете меня! Сначала вы покушаетесь на мою и без того нудную жизнь, потом вы оказываетесь братом жены моего начальника, потом кругом эти трупы, а теперь я еще вам чай готовить должна?
Я стояла, облокотившись о стол, и гневно сверкала глазами. Мой взгляд упал на сейф: он был приоткрыт.
Проследив за моим взглядом, Виктор Иванович спросил:
– Да, кстати, а почему сейф нараспашку?
– Милиция, наверное, – сказала я.
– Нет, это не милиция, у них не было санкции на обыск, они сюда не для этого приезжали.
– Откуда я знаю? – дернула я плечом. – Может, он всегда открыт.
– Ну что ж, – сказал Виктор Иванович, – считаю знакомство состоявшимся, обещаю за тобой не только приглядывать, но и следить, а теперь иди к себе и больше никогда не приноси мне зеленый чай.
– А как же водород, углерод, железо, медь, марганец, магний, калий, кальций, фосфор, цинк, молибден, фтор, кремний, натрий, титан и так далее? Неужели вы лишите свой организм всего этого?
– Я знаю один способ, который быстро наполняет организм свинцом…
– Ладно, ухожу, если что, кричите, телефон у меня все время занят, дурацкая привычка болтать в личных целях.
Я сразу направилась к финансовой директрисе. Она мурлыкала по телефону с Крошкиным. Я нагло села в кресло около окна.
– Да, хорошо, Илья Дмитриевич, буду очень вам благодарна.
Любовь Григорьевна положила трубку.
– Это он… – засмущалась директриса. – Хочет подвезти меня домой после работы.
– Молодец мужик, времени зря не теряет, кофейком его побалуйте.
– Ты думаешь, уже можно?
– Кофе? Это обязательно!
– Наверное, это ужасно, у нас тут такое горе, а я все равно думаю только о нем.
– Нормальное восприятие действительности, ни больше ни меньше. А скажите-ка мне, Любовь Григорьевна, вы в сейф лазили?
– Нет… зачем, ты же все принесла…
– А у кого еще есть ключи?
– Больше ни у кого, только у меня были и у Валентина Петровича.
– Сейф-то нараспашку… Начальник новый интересовался, почему такой непорядок.
– Может, ты забыла закрыть?
– Может, – сказала я, хотя хорошо помнила, что все за собой закрывала, – вы позвоните сейчас следователю и спросите: были ли ключи при Селезневе? Если были, то, значит, я опростоволосилась и сейф менять не надо, а если нет, значит, ключи попали к кому-то еще и в сейф придется врезать новый замочек или заменить целиком.
Любовь Григорьевна нашла мои рассуждения здравыми и стала звонить следователю. Она так разволновалась, что никак не могла объяснить, как выглядят ключи от сейфа, но, в конце концов, она справилась с этой задачей.
– Нет, у Валентина Петровича при себе таких ключей не обнаружено, – положив трубку, сказала Любовь Григорьевна. – Может, выпали где?
– Наверняка выпали, – ответила я, пытаясь все же вспомнить, кто был наедине с телом хотя бы минуту.
– Надо заказывать новый замок или сейф, я в этом не очень понимаю, поговорю с Виктором Ивановичем, объясню ему ситуацию, пусть сам решает.
Юра… Юра тогда на крик пришел одним из первых…
Кассета с компроматом на него лежала в сейфе… Ну что же, Юра, пожалуй, нам есть о чем поговорить…
Глава 16
Я делаю робкие шаги в процессе расследования преступления, а также налаживаю связь с Воронцовым
В столовке было полно свободных столиков, но я решила быть поближе к народу. Теперь мне, словно тополиный пух, нужно было ловить информацию и собирать ее в огромный лохматый клубок. Взяв только салат, кусочек ржаного хлеба и стакан томатного сока, я села рядом с Семеновым.
Это волшебное недоразумение сразу стало поправлять свою челку, ну просто барышня перед зеркалом.
– Приятного аппетита, – осторожно сказал он, прощупывая почву.
– Вам того же, – милосердно пожелала я.
– Как новый начальник?
– Свиреп и строг, доверяет только мне, – заявила я, отламывая кусочек хлеба.
– Беспокоюсь я, – с грустью сказал Борис Александрович, – как бы он не захотел сменить весь управленческий состав.
– Обязательно намекну ему об этом.
– Ты что!
– Да гнать вас надо в шею, толку от вас никакого.
– Как это так? – возмутился волшебный начальник отдела планирования. – У меня все под контролем, все четко!
– А вы, кстати, где были в день убийства вечером? Алиби у вас есть?
– Есть!
– Какое?
– Я в кино ходил, с дамой.
– Врете.
– Это откуда тебе знать?
– Да ни одна нормальная дама с вами никуда не пойдет, так что либо признайте, что у вас нет алиби, либо признайте, что дама ваша ненормальная.