Про Анисью Петровну он упомянул просто так, для маскировки. Он прикрывался ее именем, когда затевал разговоры о смерти Ивана Леопольдовича. Будто бы, подружившись со старухой, он был потрясен, когда услышал о постигшем ее – их всех! – горе. Ему хотелось сочувствовать, сопереживать… Но он почти ничего не знал!
– У меня не бывает видений, – отрезала Софья. – Я же не наркоманка. Я просто расшифровываю знаки судьбы.
– Это приметы какие-то, да?
Софья поглядела на него с жалостью.
– Я совсем не расположена делиться с вами тайнами своей души. Извините.
«Не извиню», – подумал Дима. Он все не мог для себя решить, есть у нее пророческий дар или она просто прикидывается.
К вечеру начался дождь. Алла была так любезна, что предложила Диме и Марине плащи или зонты на выбор.
– А можно и то и другое! – сказала она, прожигая глазами дыру у Марины во лбу. Вероятно, хотела выудить из ее головы содержание записки.
Однако Анисья Петровна нашла радикальный выход из положения.
– Молодые люди останутся ужинать! – заявила она. – А потом все сядем играть в лото.
– Только, чур, ставка не десять копеек, а рубль! – азартно воскликнул Роман, и дело посчитали решенным.
После ужина разразилась настоящая гроза. Анисья Петровна потерла одну пергаментную ладошку о другую и заявила, что во время грозы играется особенно здорово.
– Как-то, знаете, веет домашним очагом!
Очага в комнате не было, однако с ней все согласились. Стол освободили от скатерти, принесли коробку с карточками, подтащили торшер…
– У вас есть с собой какие-нибудь деньги? – спросила Марина у Димы, совершенно забыв, что они брат и сестра.
Поскольку рядом стоял Юрий, Дима не стал ругаться матом, а деланно захохотал:
– Ха-ха-ха! Отчего ты вдруг заговорила со мной на «вы»?
– Оттого, – сказала Марина, надуваясь, как жаба, – что я уважаю тебя больше, чем кого бы то ни было.
«Я все ему выскажу, когда мы вернемся домой! Тоже мне, нашел Штирлица!» Внутри нее полыхала такая злость, что, казалось, дым сейчас пойдет из ушей.
– Если хотите, я дам вам взаймы, – любезно предложил Юрий, поглядывая на Марину с интересом.
– Отлично, – обрадовался Дима. – Я принимаю ваше предложение. Сейчас перекурю, и мы обсудим финансовые вопросы.
Он нырнул на веранду, которую заливало дождем, и завозился с зажигалкой. Юрий посмотрел ему вслед и хмыкнул. Марина расценила это хмыканье по-своему.
– Можете не волноваться, – важно сказала она. – Если он не отдаст, потребуете долг с меня. Уж я-то точно верну вам все до копейки!
– Конечно, вернете! – повернулся к ней Юрий. – Ваша юбка до сих пор у меня.
Щеки Марины немедленно залило густым гранатовым румянцем. Она редко так краснела – только когда чувствовала себя униженной.
– Если я при всех заявлю, что готов вернуть вам юбку, – продолжал Юрий, – вы окажетесь в щекотливом положении.
– Хотите сказать, вам ничего не стоит погубить репутацию женщины?
– Да. Я не знаю, что такое угрызения совести. Кстати, это вы вчера потрепали моего брата?
– Я не трепала, – испуганно ответила она. – С чего вы взяли?
– Ну… – Юрий засунул руки в карманы и пожал плечами. – Он ушел к вам и вернулся… поцарапанный.
– Вы что, нас выслеживали?!
– Пожалуйста, не произносите это «нас» в присутствии его жены.
Марина поискала глазами означенную особу, не нашла и немедленно вспомнила о записке. Интересно, Алла догадалась, куда она ее сунула? И что вообще это за ерунда? Кто требовал у шофера Володи денег за свое молчание? О чем неизвестный обещал умолчать? Как Алла узнала о существовании этой записки, ведь ее наверняка положили в салфетку заблаговременно? Почему она выкрала ее? Может быть, на том месте должен был сидеть не Володя, а она сама?
Марина не могла вспомнить, как они рассаживались за столом. Кажется, кто-то ими командовал. Кто? Анисья Петровна? Она решила, что позже спросит об этом у Димы. Хотя тот, возможно, вовсе не обратил на это внимания.
Когда начали игру, на улице сделалось темно, как ночью. Громыхал гром, и земля содрогалась так, будто все молнии ударяли в крыльцо. Неожиданно снаружи донеслось отрывистое гавканье – это вернулся домой грязный и мокрый Барон. Марина немедленно покинула общество и заперлась в туалете. Аркадию пришлось вытирать собаке лапы и вести ее в свою комнату на втором этаже.
– Выходите, – сказал он на обратном пути, проходя мимо туалета. – Марина, выходите же!
Ему не хотелось с ней разговаривать и вообще не хотелось ее видеть. Но он, как интеллигентный человек, пересиливал себя.
– Поднимается ветер! – прогундосила Софья от окна.
– Ты будешь играть?! – возмутилась Анисья Петровна. – Или ты ждешь, что мы все умрем прямо сейчас?
– Не все, – спокойно возразила та. – Пока не все. Но играть я не хочу. Как можно развлекаться, когда темная энергия сгущается у нас над головой?
– Я тоже не стану играть, – пропищала Катя. – Я лучше книжку почитаю.
Марина могла бы поклясться, что это старуха взглядом заставила ее выйти из-за стола. «Челядь должна знать свое место!» – вот что было написано у нее на лбу большими буквами. Вслед за Катей, сославшись на усталость, общество покинул Володя. Он ушел спать, спросив, у всех ли закрыты окна.
– А то комнаты зальет! – пробасил он.
Марина тотчас вспомнила, что у них в коттедже разбито окно, и неизвестно, во что ее спальня превратится во время грозы.
– Ой, Дима! – воскликнула она. – Как же наш дом?
– Я завтра все сделаю, – подал голос Аркадий. Он сидел очень прямо и смотрел на свои руки, сложенные на столе.
– Мы вернемся, а там наводнение! Все вещи пропадут!
Аркадий сглотнул, но позы не изменил.
– Я возмещу.
– Он возместит, – подтвердил Юрий и высыпал перед Димой горсть мелочи.
– Сколько тут? – спросил тот. – Я вам завтра отдам.
– Ваша сестра отдаст, – любезно объявил Юра, и Дима поглядел на Марину с одобрением.
«Вот какая молодец! – было написано у него на физиономии. – Не вышло с одним братом, она тут же взялась за другого!»
– Я кричу! – громко заявила Анисья Петровна.
– Зачем вы кричите? – не понял Дима, поправляя карты. Он взял себе четыре штуки, чтобы выиграть наверняка.
– Это означает, что она ведущая, – пояснил Роман и в волнении пощипал усы. – Люблю азартные игры! Кричите, кричите, Анисья Петровна!
Та засунула руку глубоко в мешок, где лежали бочонки с номерами, вытащила один, поднесла к самому носу и объявила:
– Петух!
Дарья и Валерий Леопольдович, державшие наготове фишки, закрыли по окошку.
– Что это? – спросил Дима. – Какой петух? Кто это – петух?
– Ну пять, пять! – сердито пояснила Марина. – Вы что, то есть ты что, никогда в лото не играл?
– Я играл, – пробормотал Дима. – Только нормально, без всяких выкрутасов. – Он тут же спохватился и добавил: – Нас ведь с тобой маменька вместе учила!
– Я играла еще и в других местах, – сообщила Марина, зыркнув на Юрия, который делал вид, что ничего не слышит, хотя наверняка слышал все до единого слова.
– Дед! – выкрикнула тем временем Анисья Петровна.
– Это она кого-то зовет или я снова чего-то не понял? – вполголоса спросил Дима.
– Вот у тебя дед! – Марина ткнула пальцем в последний ряд. – Дед – это девяносто.
– Барабанные палочки! – радостно продолжала Анисья Петровна.
– А можно как-нибудь без прозвищ? Просто цифры? – робко поинтересовался Дима, но ему немедленно возразили все сразу:
– Просто цифры – это не лото!
– Так будет неинтересно!
– Вы, Димочка, быстро научитесь!
– Ладно, – согласился Димочка. – Валяйте дальше.
– Пойдем на компромисс, – решила Анисья Петровна. – Я буду кричать с пояснениями. Специально для вас, молодой человек!
– Она без ума от этого типа! – сказал Валерий Леопольдович в самое ухо Дарье, которая сидела возле него. – Ты не в курсе, она не вызывала адвоката, чтобы переписать завещание? В конце концов какой-нибудь негодяй может рассматривать ее как богатую вдову.
– Стульчики – сорок четыре! – провозгласила между тем богатая вдова. – Вы успеваете, Мариночка?
– Она успевает! – с улыбкой ответила вместо нее Алла. – У нее зоркий глаз.
Это был намек на то, что она увела записку. «Да и хрен с тобой! – подумала Марина. – Ты меня за руку не ловила, попробуй теперь что-нибудь доказать. Небось с ума сходишь оттого, что я что-то такое узнала… семейное. Ты ведь уверена, что записку я прочла!»
– Кассир вышел! – вторгся в ее мысли старухин бас.
– А это что еще за зверь? – озадачился Дима.
– Это тройка, – подсказала Марина. – Вот она, не пропусти – наверху.
– А почему она кассир?
– Потому что есть примета такая, – хихикнул Роман. – Раз тройка выпала, значит, сейчас кто-то банк сорвет.
– Кол! – отрапортовала Анисья Петровна, и все дружно воскликнули:
– Колом тебя!
– Дунька! То бишь двойка. Бублики – восемьдесят восемь. Бычий глаз – десять!
– Сейчас кого-то взбесит! – снова хором ответил стол.
– Очко! Двадцать один.
– У меня квартира, – радостно возвестила Дарья.
Дима удивленно посмотрел на нее и робко сказал:
– У меня тоже. Трехкомнатная, в Щелкове.
Все захохотали, причем так громко и весело, что компанейская собака, запертая наверху, немедленно зашлась лаем.
– «Квартира», – пояснила Марина, хлопая себя по бокам, – это когда тебе остался один ход до победы. Вот, смотри, у тебя на этой линии все цифры, кроме одной, уже закрыты. Значит, у тебя квартира.
– А! – воскликнул Дима. – Теперь я сообразил, почему все смеялись.
Выиграла Алла, и Роман с завистью смотрел, как она подгребает к себе мелочь.
– Вот бывают же люди! – поделился он с соседями своей тоской. – Им во всем везет! За что ни возьмутся – им прет и прет.
– Кричу второй раз! – сообщила Анисья Петровна. – Готовьте закрывашки.
– Знаете, – робко сказал Дима. – Я, кажется, уже наигрался. Кроме того, мне хочется курить.
– Я вас отпускаю, – величественно махнула рукой Анисья Петровна. – Думаю, и так понятно, что сегодня вам придется переночевать у нас. Я уже выделила вам комнаты, и Люба постелила там свежее белье. Она сейчас покажет вашу. Люба!
Старуха так завопила, что у Любы должен был случиться нервный шок. Через пять секунд экономка появилась на пороге гостиной с вопросительным выражением на лице.
– Покажи молодому человеку его апартаменты! – потребовала хозяйка. – А Мариночке позже покажешь, когда мы все наиграемся. Кстати, молодой человек, в комнатах у нас можно курить. Так что, Люба, захвати для него пепельничку.
– И как она только не стесняется при всех пускать слюни! – снова шепотом и снова в ухо Дарье сказал Валерий Леопольдович.
Когда отыграли третий кон, Марину стало клонить ко сну. Приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не улечься щекой на карты. Она зевала с закрытым ртом, смаргивала набежавшие слезы и даже потягивалась.
– Если человек хочет выспаться, – тихо заметил Юрий, – он должен спать один.
Марина предпочла не отвечать на это провокационное замечание и села прямо. Однако через пять минут уже откровенно клевала носом. Аркадий тоже сидел прямо и тоже засыпал.
– У нас начинают выбывать игроки, – заметил Валерий Леопольдович.
– Еще рано! – тут же откликнулась Софья, и слова ее сопроводил удар грома. – Еще не все готово.
– А там случайно ничего хорошего не готовится? – с иронией спросила Алла. – А то мне что-то не по себе.
Пожалуй, не только ей было не по себе – расходясь по комнатам, все разговаривали преувеличенно громкими голосами. Гроза свирепствовала над поселком, словно собралась стереть его с лица земли. Ветер ревел и дергал окна, пытаясь распахнуть рамы, выломать их и унести прочь. И еще он гнул деревья, будто луки, чтобы пускать из них огромные стрелы. Луна провалилась в черный ил и пропала навечно, а по небу то и дело разбегались трещины, и казалось, что оно вот-вот не выдержит, расколется на кусочки и обвалится вниз.
Марина добрела до выделенной ей комнаты, сорвала с себя одежду и забралась под одеяло. Оно было таким толстым, таким уютным, что Марина мгновенно свернулась калачиком и заснула, словно белка в теплом дупле.
Когда она открыла глаза, дождь все еще лил, и было непонятно, сколько сейчас времени. Ночь – хоть глаз выколи. Ни грома, ни молний, только сплошная стена воды за окном. И как будто голоса – мужской и женский. Они звучали глухо, как сквозь вату, однако разговор велся на повышенных тонах – это можно было понять сразу. Вот что ее разбудило! Ссора. Да уж, дом действительно строили хорошо. Если бы Марина принялась орать в том самом строении, которое у них в семье считалось дачей, все соседи были бы в курсе дела.
Она включила ночник над кроватью и села, свесив ноги. И тут увидела листок бумаги, лежащий возле двери. Она подобрала его и развернула. Это была записка, без подписи, тон которой, впрочем, не оставлял сомнения в авторстве Куманцева. «Перед тем как ляжешь, зайди ко мне. Даже если будет очень поздно». Вот что там было написано.
Марина некоторое время размышляла, потом сунула ноги в босоножки и решила идти. Босоножки были с каблуками и немедленно загрохотали по полу. Она чертыхнулась и снова их скинула. Вместо ночной рубашки Люба выдала ей длинную белую футболку, которая доставала аж до колен. «Вполне приличный вид!» – решила Марина и осторожно повернула ручку двери. В коридоре оказалось так темно, что пришлось оставить светлую щелку. Она точно знала: комната Димы находится в конце коридора. Пять секунд – и она уже скреблась к нему.
Никакого ответа. Марина еще некоторое время скреблась, а потом решила, что Дима давно спит. Записку он, вероятно, подсунул под дверь сразу же, как только поднялся наверх. Просто она ее не заметила. Она пошла обратно и тут поняла, что мужской и женский голоса доносятся из той комнаты, что рядом с ней. Она видела, как в нее заходили Аркадий и Алла. Выходит, это у них там крутые разборки?
Не сдержав любопытства, которое, как известно, грозит отрыванием носа, Марина подошла ближе и прильнула к двери ухом. Бубнеж немедленно распался на две сольные партии.
– Все знают, что ты за ней волочишься! – Алла выплевывала из себя слова, и они горошинами скакали по помещению.
– Глупости! – сердился Аркадий.
– Может быть, для тебя и глупости, но мне стыдно смотреть ей в глаза!
– Ты не знаешь, что такое «стыд», – возражал тот. – Если ты решила меня разжалобить, то придумай что-нибудь другое.
– Не пытайся представить меня бесчувственной стервой!
– Ты сама так представляешься. Тебя никто не любит.
– Зато тебя любят все!
«Боже, не ко мне ли приревновала Алла своего благоверного? Конечно, сегодня Аркадий вел себя точно монах, поглощенный молитвами, но женушке могли рассказать о том, что было вчера». В страшном сне не могло присниться Марине, что она будет откровенно завлекать женатого мужчину. Это Куманцев во всем виноват!
Марина отлепилась от двери и вернулась в свою комнату, но тут же поняла, что придется выйти еще раз – хотелось пить, а воды здесь не было. Она снова оставила дверь прикрытой не до конца и вышла на лестницу. С первого этажа доносились какие-то странные звуки. «Вдруг это собака?» – немедленно испугалась она. Однако Аркадий клялся, что до утра не выпустит ее из комнаты. А если и выпустит, то сразу на улицу – не позволит шататься по дому.
Марина стала осторожно спускаться. На улице снова громыхнул гром, но как-то неохотно. Между тем звуки, которые она слышала, явно не имели отношение к грозе на улице. Наверное, никто из обитателей дома не обращал на них никакого внимания, решив, что это бушует непогода. А что, если кто-то лезет в окно?
Она на цыпочках прошла через холл и заглянула в гостиную. Дверь на веранду была закрыта, но там, за окнами, словно в фильме ужасов, метались какие-то рваные тени и слышались стоны и рычание.
– Что это такое? – раздался прямо у нее за спиной голос Юрия.
– Вы меня напугали! – вздрогнула Марина. – Подкрались, как Монтегомо-Ястребиный коготь!