Я с тобой
Герда Грау
Вместо пролога
Пробуждение было ударом, от которого мир вокруг пришел в движение.
Гипотетически пришел, потому что вокруг царила кромешная и непроглядная тьма, в которой его мотало как лист на ветру. Ощущения головокружительные и наводящие на мысль о тяжелом похмелье или последствиях наркоза. Он попробовал согнуть пальцы на руке - получилось. Ноги? Двигаются. Шея... Шея почему-то ныла, но на фоне головной боли это казалось ерундой. Голова взрывалась пульсом сверхновой при каждой мысли, шевелить извилинами нужно было очень осторожно. Если тело болит, оно живо. Это однозначный плюс. Где он?
А хрен его знает. Но по тактильным данным под ним кровать, и даже с постельным бельем, под несчастной шеей определенно подушка, на плечи давит что-то легкое и теплое - одеяло без вопросов. Кровать - это безопасность, ведь не лег бы он спать в момент, когда есть угроза... Чему? Жизни? Здоровью? Ну, допустим, жизни. Значит, темнота находится в мирной обстановке. Если он лежит на кровати, то кровать стоит в доме (чьем - тоже хрен знает, но пока это не важно), боль не такая, чтобы подорваться в поисках анальгетиков и противосудорожного, а больше никаких повреждений не наблюдается. Стоп! Темнота... А он, часом, не ослеп? Может быть, вокруг белый день? От этой мысли адреналин рванул в голове и слепоту пришлось отбросить - перед глазами пучком расцвел сноп искр. Раз глазной нерв способен выдавать такие реакции, он не атрофирован. А может, у него просто закрыты глаза? Ну-ка если поморгать... Оппаньки, во что это ресницы упираются? Повязка на глазах? Не медицинская, медики так не вяжут. Да и не повязка, а какая-то полумаска тряпочная. На кой она тут в полной темноте?
В голове было пусто, как если бы боль выбила оттуда все содержимое, оставив только перемолотый фарш под черепной коробкой. И даже если начать с главного, то сам он - кто? Пульсирующая темнота издевательски молчала, уступая место постепенно нарастающей панике. Такого с ним еще не бывало, чтобы не помнить ничего. Не просто последние пару-тройку часов или, черт с ним, даже пару суток, а совсем ничего. Имя? Какое из? А что, это все его имена или просто ему известные? Что же должно было случиться, чтобы так накрыло? Амнезия бывает краткосрочной и долгосрочной, рано или поздно память восстанавливается в спокойной обстановке (или не восстанавливается никогда?). Нужны какие-то зацепки для того, чтобы информация прикатила обратно. Если знать, где он, то всплывет и кто он. Логично?
Он сел, скинул маску с лица и покрутил головой - темнота ни с какой стороны не стала светлее, и мысль о слепоте бочком прокралась обратно, залегла в уголке в ожидании пинка. Он свесил ноги с кровати и осторожно коснулся пола - мягко, мохнато. Шкура или ковер? Без разницы, главное, что не больница, там такое не держат в целях стерильности. И кстати, на нем не пижама. Была бы больница, была бы и пижама. А что это за тряпье? Вроде теплое. Да и ладно.
Он сделал шаг и выставил вперед руки, шаря ими в темноте. Ладони коснулись сначала плоскости, потом изогнутого металла - дверная ручка. За дверью что? Ха-ха, опять темнота. Но слева стена, она куда-нибудь выведет. Справа тоже стена, кстати, можно коснуться руками одновременно обеих стен, но он этого делать не будет - лбом можно налететь на что-нибудь неприятное. Боковая дверь... Поверхность сменилась - холодная, гладкая, швы через равные промежутки - плитка. Туалет? Душевая?
В живот ему уперся край холодного санфаянса. Раковина. Кран. Это кстати, пить хочется. Холодная вода ударила в раковину, он подставил ладонь под струю и ткнулся туда ртом, пока другой рукой ощупывал окрестности крана. Мыло, банка какая-то, тюбик, острое и твердое, привязано к шнуру - выключатель. Он, не раздумывая, сжал конус в ладони и сдвинул рычаг в сторону. Ударил свет, такой ослепительный, что мышцы лица свело в гримасу, превратившую глаза в щели. Набрав в обе ладони воду, он плеснул ее себе в лицо, растер и разлепил ресницы, уставился в зеркало перед своим носом.
А потом он издал вопль, который сделал бы честь животному, попавшему в яму с дрекольем. Отражение было женским.
1. Мозговой слизень
Прооравшись и окончательно проснувшись, Вика сползла на кафельный пол, обхватила колени руками и натянула на них махровый халат в полоску.
- Ты кто? - дрожащим голосом спросила она, зачем-то поднимая голову вверх.
- А ты кто? - испуганно спросил голос, и она поняла, что слышит его не ушами, а примерно в том месте, где воспринимается музыка, играющая из обоих наушников одновременно - чуть выше переносицы, чуть дальше к затылку.
- Я первая спросила. Хотя ты внутри моей головы, значит, ты мои подавленные желания либо галлюцинация. Мне срочно надо к психиатру.
- Не вздумай, - с угрозой предупредил голос. - Ненавижу врачей.
- Мое тело - мое дело!
- Оно не твое, а общее.
- Нет, оно мое, - разозлилась Вика. - А ты... я даже не знаю, как тебя назвать... Ты какой-то мозговой слизень, были такие в одном мультике. Нужно успокоиться, это расстройство нервов. Я посплю - и все пройдет. Господи, хоть бы это оказалось галлюцинацией, очень тебя прошу...
- Истеричка, - холодно прокомментировал голос. - Как зовут?
Вика поколебалась, но любопытство победило. Она назвала себя, и некоторое время ждала того же от своего собеседника, но тот молчал и вообще перестал подавать признаки жизни. Это ее вполне устроило. В конце концов, один раз - не леголас, голоса слышали многие люди, Жанна Дарк, например, и ничего, вошла в историю. Современная медицина это лечит, она и не такое лечит, если вовремя распознать начало болезни.
Она встала с пола, рванула на себя ящик в тумбе под раковиной, где валялись таблетки, перебрала блистеры и остановилась на том, где значилось слово «карбатол». Прописывали как-то от застуженного нерва, вызывает припадок сонливости на сутки, но сейчас не до жиру, на работу она позвонит и скажется больной, тем более, что так оно и есть, а чем больна - это другое дело, это можно не уточнять.
Она выдавила белый диск на ладонь, засунула его на язык подальше и наклонилась к крану за глотком воды.
- Выплюни, - рявкнул ей голос в голове.
Вика поперхнулась, выронила таблетку в раковину, и водоворот унес лекарство в сливное отверстие.
- Опять ты, - простонала она. - Уйди, а?
- Куда?
- Откуда я знаю? В меня же ты как-то попал, значит, и обратно можешь.
- Не могу, - подумав, ответил голос. - Это какой-то сбой. По-хорошему, тебя тут быть не должно.
- Скажите, пожалуйста! - возмутилась Вика. - И где я тогда должна быть?
- Понятия не имею. Я с таким первый раз сталкиваюсь.
- Послушай, - она постаралась взять себя в руки и даже сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, как ее учили на йоге для расслабления. - Это все прекрасно, но ты вообще кто?
Голос помолчал.
- Дон.
- Дональд? Донован? - перебирала она имена всех знакомых ей по сериалам Донов. - Или Донахью?
- Что такое Донахью?
- Так, ясно, давай пойдем другим путем. Ты откуда?
- А я сейчас где?
Вика подумала.
- Санкт-Петербург, - сказала она, на всякий случай решив пропустить подробности касательно адреса улицы и дома, мало ли этот голос потом вернется с отмычками.
- Какой квадрат?
- Это в России.
- Где это, Россия?
Вика решила, что по уровню образования Дон, скорее всего, американец, они редко способны показать на карте Париж и Лондон, могут и Россию не знать. Американец... Вот не зря она не хотела десятую винду ставить, там камера за пользователями следит, а теперь, может, и программу для голосов в мозгу загрузили какую-то, потому что, как говорил Антон, винда работает на ЦРУ. Надо меньше сидеть в интернете.
- Россия - одна шестая часть суши, - гордо ответила она. - Если посмотришь на глобус и найдешь Евразию, то мы сверху.
- Какой глобус?
- Земли, конечно, не Луны же.
- Что такое Земля?
- Планета, - вздохнула Вика, почему-то почувствовав себя выжатой как лимон. - Галактика Млечный Путь, Солнечная система.
- А дальше? - почему-то напрягся Дон.
- Номер в тинктуре не помню, если ты об этом. Есть версия, что Солнце относится к Плеядам, но она спорная. Как ты насчет кофе? Только не спрашивай, что это такое, если не знаешь.
- Не буду, - пообещал Дон. - Найди какие-нибудь ботинки, у меня ноги замерзли на твоем полу.
- Это у меня ноги замерзли, - поправила его Вика. - И мне через два с половиной часа на работу, а я не выспалась. Угадай почему?
- Чего тут гадать, - презрительно заметил Дон. - У тебя не подушка, а кусок дерьма, плоский и твердый.
Вика открыла рот, но тут же его закрыла и пожала плечами, подушка была последним, что она хотела обсуждать с наглым ментальным паразитом. Она сходила в комнату за тапками, прошла в кухню, зажгла газ, открыла шкаф и достала банку с кофе, вопросительно оставив руку с ложкой на весу.
- Ты как любишь, с молоком или без?
- Черный.
- Ага, - она кивнула. - Значит, кофе у вас пьют?
- Кофе везде пьют, - философски заметил Дон. - И насчет еды...
- Я на диете, - она поставила турку на плиту и локтем открыла дверь холодильника. - Есть салат и йогурт. Угощайся.
- Нахрен, - вежливо ответил Дон. - С такой еды я ноги протяну.
- Не ты, а я - это во-первых, а во-вторых, я худею.
- Зачем?
- Лето скоро, купальный сезон и все такое. И вообще, ты же внутри меня, значит, все знаешь про лишний вес, который у меня есть, и хватит это обсуждать. Мне неловко. Давай о чем-нибудь другом поговорим.
- Давай. У тебя мясо есть?
- Колбаса где-то была.
- Сделай мне бутерброд, только потолще.
Вика достала буханку и отрезала от нее почти четверть, потом намазала ее маслом и положила сверху всю колбасу, которая была в доме.
- Так нормально?
- Так отлично, - заверил ее Дон. - Ешь!
- Эй! - возмутилась Вика. - Почему я?
- А мне его как съесть без тебя?
- Как хочешь.
- Нормальное гостеприимство, - обиделся Дон. - А еще одна шестая часть суши. Воображаю остальные.
Вика хотела ответить ехидством, но неожиданно ее посетила мысль, что Дон инопланетянин, какая-то вот такая форма жизни без тела, и потомки ей не простят, если слава о вредности землян разнесется по всей галактике из-за паршивого бутерброда. К тому же первый контактер ценен не идеальной фигурой, а тем, что он первый, а йогурту ничего не будет.
- Ладно, - уступила она. - Съем в порядке исключения, но первый и последний раз. За это ты мне что-нибудь расскажешь про себя.
- Что ты хочешь знать?
- Все, - Вика откусила угол гигантского бутерброда. - Сколько тебе лет, как ты выглядишь, чем занимаешься, есть ли у тебя семья и все такое.
- Может, в другой раз?
- Может, - покладисто ответила Вика. - Бутерброд тоже в другой раз доем.
- Не-не-не, - сдался Дон. - Дай подумать. Лет мне больше, чем тебе, выгляжу я обычно, семьи у меня нет и всего такого тоже. Устраивает?
- Нет, - с набитым ртом хихикнула Вика. - Ты блондин или брюнет по цвету волос?
- В пределах от семисот пятидесяти до семисот восьмидесяти нанометров.
- Метров длины? - разочаровано уточнила Вика, предполагая, что это тактичное описание лысины.
- Длина волны, - подтвердил Дон.
- Волны? Ты кудрявый?
- О господи, - раздраженно сказал он. - У тебя есть таблица спектра?
- В интернете все есть, - она вытерла о халат пальцы, испачканные бутербродом, и подтащила к себе ноутбук. - Найти?
- Найди.
Вика задала поиск в строке, и пока браузер фильтровал содержимое сети, она положила подбородок на руки, сцепленные в замок, и прикрыла глаза: бутерброд неожиданно оказался вкусным и поселил в ней какую-то странную сонливость. Поэтому она даже не обратила внимания, как закрепленная на крышке веб-камера ярко вспыхнула, делая снимок.
2. Экстремальное пилотирование
- Надо же, сколько существует картинок спектра...
- К черту все картинки, - коротко ответил Дон. - Одевайся.
- Зачем? - удивилась Вика.
- Ты ничего не заметила?
- Нет, - она посмотрела по сторонам. - А что я должна заметить?
Дон не ответил, вместо этого она вдруг неожиданно для себя вспомнила удар света по глазам в момент дремоты, вспомнила так ясно, что сразу стало понятно, о чем он беспокоится. Ей стало смешно.
- Параноик, - снисходительно сказала она. - Вебка периодически всех снимает, не только у меня, такая вот встроенная функция программы, это абсолютно не значит, что сейчас раздастся...
Тишину разорвал звонок телефона. Вика замерла, посмотрела на часы, потом на экран - номер не определен. Телефон продолжал настойчиво звонить и вибрировать, пока не кувыркнулся со стола на пол. Там он потерял звук, но упорно продолжал мигать экраном с входящим вызовом.
- Все мои друзья записаны в симке, - растерянно пробормотала Вика. - Наверное, кто-то ошибся номером. Ничего страшного.
- Ты кому врешь-то с таким каскадом катехоламинов в крови? - ядовито спросил Дон. - У тебя пульс под сотню.
Мобильный телефон погас, но спустя пару секунд внезапно грянул звонок городского телефона, такой надрывный и пронзительный, что Вика вздрогнула.
- Может, надо ответить?
- Не надо, - оборвал ее Дон. - Пошли отсюда.
- Куда? Семь утра, офис еще закрыт.
- Так придумай место, которое открыто, - приказал он. - Главное, чтобы наше присутствие там выглядело нормальным.
Вика лихорадочно перебрала в памяти все знакомые ей кафе и магазины, но ни один из них не открывался так рано.
- Может, вокзал? - предположила она.
- Это что?
- Ну, такое здание...
- Не надо мне слов, вызови и удержи в памяти образ на пару секунд.
- А ты прочтешь у меня из головы? - подозрительно спросила Вика. - Ты все мои мысли можешь прочесть?
- Нет. Только те, которые ты адресуешь мне. Покажи вокзал.
Вика напряглась и постаралась вспомнить, как выглядит Московский вокзал, даже глаза закрыла, но принадлежат эти колонны именно Московскому вокзалу или Витебскому, она на сто процентов уверена не была. Да и этих статуй там вроде бы не было... Где же они были? Может, это Милано Чентрале?
- Твою мать, - раздраженно сказал Дон. - Что у тебя со зрительной памятью? Черепно-мозговые травмы были?
- А что не так?
- Ни один фрагмент не четкий, достраиваются постоянно, плывут. Ладно, я понял, вокзал не подходит.
- Почему?
- Нельзя контролировать вошедших и ушедших, да и обзор окрестностей изнутри усечен. Ищи что-нибудь поменьше, но с большими окнами и одним входом.
Вика подумала. В гостинице напротив дома был спортклуб, карту которого она регулярно покупала, но бывала там от силы пару раз в месяц, хотя персонал ее почему-то помнил и даже называл по имени, но, возможно, они просто любят клиентов, которые платят за абонемент, а тренажеры не трогают. Окна там как раз большие, а народу утром мало.
- Такое подойдет? - спросила она, постаравшись воспроизвести фасад клуба как можно отчетливее.
- Годится. Ты почему не одета?
- Я же тебе вокзал вспоминала, - обиделась она.
- А ты что, только одно дело умеешь делать за один раз?
- Нет, я много умею, но не тогда, когда кто-то в моей голове на меня орет.
- Извини.
Вика взялась за пояс халата и остановилась.
- Погоди, - сморщив нос, сказала она. - Ты что, увидишь, как я переодеваюсь?
- Не увижу, если ты не встанешь перед зеркалом, - успокоил ее Дон.
Вика закатила створку с зеркалом поглубже за фасад, вытащила из шкафа джинсы и свитер, натянула чистые носки и побросала в сумку спортивную форму и кроссовки, потом, подумав, сунула туда же кошелек, паспорт, телефон, плеер, влажные салфетки (иногда в спортзале отключали воду) и косметичку - вдруг на работу ей придется бежать прямиком из спортзала.