– Я знаю, ты в воскресенье куда-то уезжал, и не один, а вместе с Семеном, – продолжала терзать душу Юля.
– Куда-куда, в спортзал мы ездили. Спортом я решил заняться, неужели непонятно?
– Да, но почему Семен был на «десятке»?
– А что здесь такого? Твой брат решил быть ближе к простому народу. Это что, – преступление?
– Зачем ему это? Он что, – мэр или депутат?
– Я не понял, это допрос?
– Нет, просто мне кажется, что тебя втянули в какое-то грязное дело.
– Кажется ей! – пренебрежительно фыркнул Эдуард. – Все уже давно делами занимаются, а ей все кажется!
– Какими делами?
– Семейными! Все при делах, только ты у меня, как та белая ворона!
– А если эти дела меня не интересуют?
– Зато меня интересуют!.. Я теперь свой для Семьи. А ты – никто!
Юля думала недолго.
– Тогда давай разведемся, – тихо и робко предложила она.
– Что?! – встрепенулся Эдуард.
Юля чуралась своих родственников, но при этом она все равно была и оставалась дочерью Бурбона. Единственной и любимой дочерью. И Лихопасов прекрасно понимал, что без нее он перестанет быть членом Семьи, но при этом останется опасным свидетелем, и тот же Семен лично решит с ним проблему, а, говоря проще – застрелит.
– Давай разведемся, – совсем тихо повторила она.
– Зачем?
– Затем, что ты меня не любишь...
– Кто тебе такое сказал?
– Я сама все вижу, – с горечью выдохнула она.
– Но я люблю тебя, – пересилив себя, соврал Эдуард.
Он стремительно поднялся с кресла и, покачнувшись, направился к жене. Ладонями сжал ее за плечи, попытался привлечь к себе, но Юля отстранилась.
– Зачем этот фарс?
– Это не фарс... Это правда...
– Правда в том, что ты впутался в какое-то грязное дело.
– Ну, какое там грязное дело? Я всего лишь заведую казино.
– Ты просто заведовал казино. А сейчас – не просто. Ты сказал, что стал своим для Семьи. А я знаю, что это такое – стать своим!
– Ну и что?
– Ты знаешь, почему погиб мой первый муж?
– Он в автокатастрофе погиб, – вспомнил Эдуард.
– Это официальная версия... Его убили. Он стал слишком своим для Семьи. Его бросили в самое пекло, и он погиб в перестрелке с азербайджанцами, из-за каких-то цветов... А ты из-за чего погибнешь?
Слезы подступили к ее глазам, всхлипнув, она обреченно махнула рукой и вышла из комнаты. Эдуард не стал ее догонять: не хотел, да и не мог, поскольку, как молнией, был поражен подробностями о гибели первого Юлиного мужа. Он не хотел повторить его судьбу...
Глава 7
Крупные капли дождя барабанили по жестянке подоконника. На улице сумрачно, даже прохладно, но в криминалистической лаборатории светло, сухо, правда, немного душновато. И старенький компьютер как-то натужно гудит. Худощавый мужчина с массивной головой ожесточенно щелкал мышкой, гоняя курсор по экрану монитора.
– Работы невпроворот, а вы тут ходите, мешаете, – ворчал он, адресуя свое недовольство Никифорову.
Но дело делал, потому что деваться ему было некуда. Павел и бутылку коньяка ему презентовал за срочность, и сам нависал над ним, требуя результат.
– Ну вот, твоя взяла, – торжествующим голосом сообщил эксперт. – Жировой опечаток пальца на дужке очков идентичен отпечатку указательного пальца с пачки сигарет... Извини, но заключения сейчас я составить не могу. Времени нет. Аврал у меня. Полный аврал! Вечером приходи. Или завтра утром.
– Да ладно, не горит, – воодушевлено взмахнул рукой Павел. – До вечера потерплю.
– Лучше завтра утром, – сквозь толщу диоптрийных линз просительно посмотрел на него криминалист.
– Нет, сегодня вечером, – отрезал Никифоров и широким шагом победителя вышел из лаборатории.
Павел понимал, что Лихопасов начнет выкручиваться. Ему на помощь придет жена, которая заявит, что в момент убийства муж находился вместе с ней дома. А жена у него не простая – дочь Бурбона, и уж она точно будет на стороне семьи.
Он представлял Юлию Лихопасову в образе коварной, стервозной бестии – черные волосы, дьявольский огонь в глазах, жесткое магнетическое обаяние красивой ведьмы... Одно его удивляло, почему Юлия Савельевна работала в городской поликлинике рядовым врачом. Может, это маскировка какая-то? Но зачем? Эра совковых цеховиков давно уже миновала, свои финансовые возможности можно выставлять напоказ... В любом случае Павел собирался поехать в городскую поликлинику, чтобы пообщаться с женой Лихопасова. Эдуард Михайлович тоже, казалось бы, не лопух, а надо же, на мякине прокололся. Может, и Юлии Савельевне удастся заморочить голову? А если нет, то хотя бы попытка в зачет пойдет...
В холле городской стоматологической клиники было людно, и в коридоре напротив двери в семнадцатый кабинет наблюдался дефицит свободных мест. Но Павел и не думал занимать очередь. А чтобы не вызвать возмущения людей, он должен был действовать решительно. Главное, не останавливаться в раздумье перед дверью, нужно идти быстро, без тени сомнения, напролом, тогда все решат, что так и нужно...
И действительно, никто из очереди не посмел остановить его или хотя бы осадить окриком. В кабинете стоматолога пахло лекарствами и страхом. Кресло пустовало, медсестра раскладывала инструменты, а врач сидела на стуле и с кем-то разговаривала по телефону.
Павел остолбенел, глядя на женщину. В ушах пульсирующе зашумела кровь, где-то далеко закричала чайка, морская волна с гулом набежала на прибрежную гальку. И воздух перед глазами, казалось, качнулся, медленно и плавно закручиваясь в спираль. Павел вдруг решил, что попал в какое-то параллельное измерение, настолько противоестественным казалось ему увиденное. Женщина-врач была очень похожа на его покойную жену Лену. Такая же малосимпатичная на внешность, такая же квелая и как будто придавленная жизнью. Но те же черты лица, та же выразительность, те же глаза... Разве что немного моложе, чем Лена.
– Молодой человек, что с вами? – отключив телефон, встревоженно посмотрела на него женщина.
Нет, голос чужой, у Лены тембр голоса был более нежный.
– Ну, нельзя же так бояться врача? – насмешливо-стыдящими глазами посмотрела на него пухлая медсестра.
– Врача?! Ну да, врача, – ошарашенно кивнул Павел.
– Прошу! – женщина показала ему на кресло.
И он, как завороженный, принял ее приглашение, сел, по пути едва не опрокинув столик с инструментами. И еще сверло бормашины кольнуло его в щеку, но Павел не обратил на это внимания.
– Да, ваш талончик... – спохватилась врач.
– Э-э, а я без талончика.
– Знаете, я бы попросила вас уйти, – вдруг улыбнулась она. – Но вы так меня боитесь, что сами сделаете это с радостью...
Она быстро надела маску, скрыв половину лица, медсестра, тем временем, закрыла Павлу грудь синей пелериной, закрепив ее на шее. Врач взяла металлический зонд устрашающего вида, зеркальце.
– Раскройте рот! – потребовала она.
– Да я не за этим пришел, – попробовал остановить ее Павел.
– Ну что же вы так! На вид сильный и смелый мужчина, а ведете себя, как трус.
– Я не трус, – мотнул головой Павел.
– Тогда откройте рот!.. Ну, вот и молодец...
Голос у врача грубоватый, но летящий, певучий, ласкающий слух... А может, Павел просто попал под очарование этой женщины, поэтому ему в ней нравилось все, даже зонд, который она все-таки засунула ему в рот.
– Хорошие зубы, крепкие... Так, здесь у нас кариес, не думаю, что глубокий. Здесь я бы сменила пломбу... Здесь непорядок. Здесь... Но в целом ничего, жить будете. Так, а на что, собственно, жалуетесь?
– Ни на что, – дождавшись, когда освободится рот, мотнул головой Павел.
– Зачем же вы тогда пришли? – с насмешкой, но тепло смотрела на него врач.
– С вами хотел познакомиться.
Павел не врал, и даже не вводил женщину в заблуждение. Он действительно хотел с ней познакомиться. И все потому, что она была похожа на Лену. Очень похожа...
– Неудачно же вы начали знакомство.
Врач смотрела на него с упреком, но недовольства в ее глазах не было. Как бы ни была она сейчас занята, ей интересно было с ним общаться, может, потому она и не торопилась прогонять его.
– Почему неудачно?
– А потому что вы тряслись как осиновый лист.
– Поверьте, это не от страха.
– Хотелось бы верить, но...
– Я увидел вас и обомлел... Это была растерянность, а не страх.
– Обомлел он... – хмыкнула врач, пытаясь сдержать довольную улыбку. – Чудак-человек. Бормашину вы увидели, поэтому и обомлели.
– Скажите, а вы замужем?
Павел-мужчина вступал в противоречие с Павлом-оперативником. Одному врач нравилась как женщина, другой видел в ней жену подозреваемого и дочь крупного мафиози. Но именно милиционер и помог мужчине задать этот вопрос: чувство долга подтолкнуло личную заинтересованность. А иначе Павел не осмелился бы так лихо раскрутить маховик разговора.
– Может, вы еще и мужа моего боитесь? – удивлено подняв брови, засмеялась она.
– Нет, я вас к нему ревную.
Женщина внимательно всматривалась в Павла. Казалось, она и хотела бы верить его словам, но все-таки очень сомневалась в их искренности.
– Вы смотрите на меня так, как будто вас никто никогда не ревновал, – продолжил он наступление.
– Ну, я думаю, это не ваше дело! – Она согласилась с ним, но именно это и вызвало ее недовольство.
– Вы правильно думаете, – уныло вздохнул он. – Не мое это дело. Но я, правда, ревную. Наверняка, эти выходные вы провели с мужем. Сидели с ним на диване, пили вино, обнимались...
– Мужчина, с вами все в порядке? Я стоматолог, а не психоаналитик.
– Да, я понимаю... Поэтому ухожу.
Павел поднялся с кресла, снял пелерину. Юлия Савельевна стояла рядом с ним, забыв о том, что из приличия ей следовало бы подвинуться. Но нет, она позволила вдохнуть запах своих волос. Именно так пахла и Лена... Павел так жарко посмотрела на нее, что женщина покраснела.
– Знаете, приходите завтра, – в смятении чувств пробормотала она. – В шестнадцать ноль-ноль...
– Приду, – кивнул он. – Обязательно приду... А сейчас скажите, вы, правда, в это воскресенье пили с мужем вино?
– Нет, мой муж в это воскресенье где-то пропадал... Даже не знаю, зачем я вам это говорю, – с недоумением сказала она. И спохватившись, погнала Павла прочь: – Идите, у меня много работы!
– Да, конечно. – Он пошел к двери, но, коснувшись ручки, застыл, как вкопанный.
– Ну что еще? – В ее вопросе было заключено и раздражение, и ликование одновременно.
Она сомневалась в его душевном здоровье, но вместе с тем Павел был ей интересен. К тому же у нее работа...
– Никуда я не пойду, – не поворачивая к ней головы, упрямо заявил он.
– Почему?
– Потому что вы действительно мне очень понравились... Только это меня совсем не радует.
– Меня, если честно, тоже.
– Я вас понимаю. Пришел какой-то мужик, несет какую-то ахинею, и не поймешь, нормальный он или псих...
– Действительно, вас трудно понять.
– Зато я все понимаю. Это не ахинея, вы действительно произвели на меня сильное впечатление. Как женщина... Поверьте, когда я к вам шел, я совершенно не думал, что так может произойти. Дело в том, что я из милиции...
Павел развернулся к женщине лицом, но заглянуть ей в глаза постеснялся.
– И я чувствую себя подлецом.
– Значит, из милиции? – упавшим голосом спросила она.
– Да, майор Никифоров, уголовный розыск, раскрытие особо тяжких преступлений.
Юлия Савельевна многозначительно глянула на свою помощницу, доселе молча наблюдавшую за трагикомическим развитием событий. Та поняла, что дело вдруг приняло нешуточный оборот, и послушно вышла из кабинета.
– И что вам от меня нужно?
Лихопасова гордо расправила плечи, как поступает смелая и отчаянная женщина перед лицом опасности. Или дочь главы мафиозного клана. Но в ее глазах при этом сквозили растерянность и тревога.
– Мне нужно знать, где находился ваш муж в это воскресенье, двенадцатого июня, в районе с четырнадцати до шестнадцати ноль-ноль.
– И для этого вы устроили весь этот цирк? – презрительно сощурилась она.
– Это не цирк. Я знал, что вы – Лихопасова Юлия Савельевна. Но не знал, что вы настолько хороши собой...
– Я устала от вашего фарса.
– Это не фарс. Хотя вынужден признать, что я, действительно, вел свою игру... Но я взаправду ревную вас к вашему мужу.
– Хватит!.. Я скажу вам, где находился мой муж в указанное время, – жестко сказала она. – Но сначала вы мне скажите, в чем его подозревают.
– В убийстве. Его подозревают в убийстве гражданина Блинкова.
– Не знаю такого.
– Вам, Юлия Савельевна, вовсе не обязательно это знать. Вы-то ни в чем не обвиняетесь...
– Как же я от всего этого устала, – изнеможённо вздохнула она.
– От чего?
– От всего этого... Двенадцатого июня с четырнадцати до шестнадцати часов мой муж находился в спортклубе «Геракл».
– Вы видели его там?
– Нет.
– И я могу записать ваши показания в протокол?
Женщина думала недолго.
– Да, можете... Скажите, вы этого добивались? – пренебрежительно оттопырив нижнюю губу, спросила она. – Для этого морочили мне голову? Так вот, вы своего не добились. Не надо было меня дурачить, я все равно бы сказала правду. Это мой принцип. А вы, майор Никифоров, как я погляжу, человек беспринципный!.. Ну, чего вы стоите, как вкопанный? Составляйте протокол, я подпишу. Или у вас еще есть вопросы?
– Да, вопросов хватает. Но вы заняты... Скажите, когда вы заканчиваете работу? Мы бы могли с вами поговорить.
– После работы я еду за детьми. А потом домой. Извините, но у меня нет на вас времени.
– Боюсь, что это правда, – сокрушенно вздохнул Павел.
Увы, ситуация походила на шахматный цугцванг, когда каждый сделанный им шаг в свое оправдание лишь еще больше усугублял ситуацию. Поэтому он решил уйти.
Обратно в управление он ехал в состоянии странного окрыления. С одной стороны, Павел жалел, что так подло повел себя с Юлией. Не должен был он, притворившись влюбленным, вымогать информацию о Лихопасове. Но ведь он же не совсем притворялся: женщина действительно произвела на него сильное впечатление. Оказывается, он очень-очень любил свою жену, а Юлия так живо ее напоминала, что невольно возникали мысли о перевоплощении душ. Лены больше нет, и он продолжает ее любить. Но Юлия уже занимает его мысли...
Он был окрылен, но, казалось, только на одно крыло. То на левом летел, то на правом. То радовался, что встретил женщину, о которой не мог думать без волнения. То переживал, сожалея, что обидел ее, да еще и собирается нанести ей удар в недалеком будущем – арестовать ее мужа, лишить детей отца...
В управлении он снова атаковал криминалиста и все-таки заставил его составить заключение, с которым поспешил в прокуратуру. Он очень спешил, но едва не опоздал. Цветкова уже опечатывала свой кабинет, когда он появился.
– Никифоров? – замерла она в ожидании.
– Прокурор вроде бы еще на месте, а ты уже уходишь.
– Мне домой надо, я отпросилась...
– Но к прокурору мы все-таки сходим.
– Зачем? – капризно выпятив нижнюю губку, хныкающим голосом спросила она.
– Постановление на арест нужно бы выписать.
– На Лихопасова?
– На него родимого.
– А что, есть основания?
– Более чем...
– Он у меня сегодня был, – замялась Цветкова.
– И он произвел на тебя приятное впечатление? – догадался Павел.
– Ну, я бы не сказала... – неуверенно пожала она плечами. – Но на уголовника он точно не похож.
– У него еще все впереди. Сдуют лагерные ветра его холеность.
Прокурор, как оказалось, также собирался домой, поэтому принял Павла и свою подчиненную без особого восторга. Но все же выслушал аргументы, которые привел Никифоров. И как обычно, выразил свое недовольство.
– Вы хоть понимаете, товарищ капитан, что образцы отпечатков пальцев добыты незаконным образом? – тряхнув козлиной бородкой, брюзгливо сказал он.