Марбак снял ботинки, стянул пропотевшую рубашку, швырнул в угол кепку с длинным козырьком. Его бледный череп едва прикрывали пряди слипшихся волос, зато грудь и спина густо поросли седой шерстью.
– Про водоупорный слой я им, конечно, не сказал. Да и место выбрал не совсем там, где показал на карте. Но, сам понимаешь, никто не возражал – тут дело тонкое, политика… Ладно, сейчас жрать будем!
Он поднялся и, шлепая босыми ногами по неровно уложенной кафельной плитке, проследовал в санузел. Что было потом, Вар-ка так и не узнал. Он сел на неприбранную постель, привалился к прохладной стене и… отключился.
Проснулся, точнее, очнулся он от тряски и грохота. Окна открыты, на улице, кажется, раннее утро. За стеной еще раз рвануло, ветер занес клубы желтой пыли и вонь сгоревшей взрывчатки. Голый по пояс Марбак сидел на корточках у стены и говорил с кем-то то ли по рации, то ли по мобильному телефону с коротким хвостиком антенны:
– Да, да, все в порядке! Бьют из минометов, пока не пристрелялись. Нет, минут через двадцать, не раньше. Не волнуйся, майор, никуда ты не успеешь! Увидимся на том свете! Бывай! – и он отключил рацию.
– Хо, хо! Не будет никаких вертолетов: у местных миелсумов полно таких штучек, вроде той, из которой ты умудрился не попасть в машину! Вертушку такой сбить – как два пальца! Самый тупой миелсум сможет, лишь бы не ближе ста метров, а там она сама ловит работающий двигатель. Нужно стрелять в другую сторону, чтобы…
Рвануло два раза подряд у самых стен.
– Ого, быстро они!..
Вар-ка тоже перебрался в угол под стену:
– Послушай, это же… ловушка!
– А кто сказал, что нет? Конечно, ловушка! Э-э, что там?
Марбак привстал и выглянул на улицу через край подоконника. От дальних скал к дому широкими зигзагами неслись две машины.
Марбак на четвереньках перебежал в другой угол, где на полу лежала его винтовка. Он щелкнул затвором, что-то покрутил в прицеле.
– Значит, так: делаем раз!
Он метнулся через комнату и встал в межоконном проеме.
– Делаем… два!
Вскидывая винтовку к плечу, он высунулся в окно, выпустил две короткие очереди и опять спрятался. Переложил оружие в левую руку:
– Делаем… три!
Он выпустил длинную очередь с левой руки в соседнее окно и упал на пол. Вар-ка успел увидеть, что одна из машин кувыркается, а другая лежит на боку, вращая колесами. Комната наполнилась стуком, визгом и пылью. Пули крошили штукатурку на стенах, брызгали осколками кафельной плитки с пола… Когда чуть затихло, Вар перебежал под окно к Марбаку. Тот усмехнулся:
– Это ихняя молодежь резвится. Из многодетных семей. Жизнь у них бедная и скучная, перспектив никаких. Такую жизнь и отдать не жалко… за правое дело! Странно только, что им машины дали, могли бы и пешочком с тем же успехом. А снайперов у них раньше не было, не иначе – наемники!
– Слушай, Марбак, ты…
– Я, я! Ты что, совсем дурак? Так ничего и не понял? Моя ферма на ничейной земле. Она сейчас – ничья! Я умру, защищая ее, и она опять станет нашей! Не обязательно завтра – через год, через десять, двадцать! Все политики могут отдыхать! Это закон Священного Свитка, закон народа идугов! Мне пятьдесят пять лет, у меня полно долгов, толстая крикливая жена, взрослые дочери и единственный сын – раздолбай. Что мне… А ты можешь уматывать! Валяй: если машина цела, я прикрою!
Его прервал новый звук – какой-то гул и грохот. В противоположное окно Вар-ка увидел, как из-за скалистого гребня вдали почти одновременно вынырнули три вертолета. Они пошли на предельно малой высоте по кругу, поливая пустыню пулеметным огнем. Вот ведущий сменил курс и направился к дому. Совсем близко за окном мелькнул иероглиф или символ, нарисованный белой краской на сером борту: ломаная линия и три короткие косые черты под ней. Марбак вытаращил глаза и стал подниматься с пола, забыв о снайперах:
– Сынок, ты что же это?! Зачем…
Он не договорил – из его голой груди одновременно вылетели два красных фонтанчика. На пол он упал уже мертвым.
* * *Анкур Масс вдохнул порошок и откинулся на подушки – нет, и это не помогает. Ему очень тяжело в последние дни. Кажется, ничего особенного не происходит, но… Что-то не связывается, что-то не вписывается: чей-то звонок звучит чуть позже оговоренного срока, в чьем-то голосе слышится чуть меньше робости, чем обычно, кто-то поднимается с почетного места чуть раньше, чем он заканчивает прощальную фразу, кто-то чуть задерживает руку перед ответным приветствием… Никого ни в чем нельзя обвинить, но… Может быть, он просто… Нет! Не может! Это – исключено! Пока – исключено! Последний вариант Анкур Масс не хотел рассматривать и полагал, что в ближайшее время может себе это позволить, хотя все мелкие бытовые детали, случайные неувязки удобно укладывались только в одну cхему…
Звякнул колокольчик, и в приоткрытой двери показалась рожа слуги:
– Наставник, к нам привели человека…
– Зачем?
– Ты приказал показывать тебе всех, кто вызывает… хм… сомнение. Будешь смотреть или убить его, пока не зашло солнце?
– О, дети дьявола! Ну, кого вы там еще подцепили?
– Он спал в машине, забрызганной кровью. При нем не было ни документов, ни оружия, ни денег.
– Где?
– Его нашли… это километров двадцать к северу от усадьбы Марбака.
– Метки?
– На его теле вообще нет никаких меток! Порвано левое ухо, много шрамов, но это – травмы… Ты ждешь кого-то, Наставник?
«Вот, вот опять! – содрогнулся Анкур. – Это быдло задает вопросы! Вопросы – МНЕ!»
Порошок все-таки действовал: чувства обострились, мир стал четким и ярким, но не сделался от этого лучше. Добавить?
– Приведи!
Анкур Масс готовил себе новую понюшку и рассматривал человека, которого поставили перед ним. Рассматривать, собственно, было особенно нечего: поношенная рваная одежда, неприметное лицо с синяком под глазом – он может быть кем угодно, в том числе и посланцем от друзей или… врагов. Да… Говорит плохо, кожа на лице и шее обожжена – он непривычен долго ходить под Глазом Всемогущего…
– Скажи Символ!
Человек поднял серые глаза и заговорил, медленно подбирая слова:
– Всемогущий Шаннак один во Вселенной, и мы пребываем в воле Его…
«Та-а-а-к! Это что-то новенькое… Ритуальная фраза произнесена неправильно – каждый с детства произносит ее много раз за день – произносит машинально, не задумываясь. Даже те, кто не верит во Всемогущего, знают, как звучит эта фраза! Этот же передал смысл точно, но слова другие… Он – не миелсум и не пытается притворяться! Но, с другой стороны, настоящий хаит или идуг скорее умрут, чем произнесут Символ».
Вар-ка стоял перед низкорослым, толстым, обрюзгшим стариком, развалившимся на диване, и ругательски ругал себя – больше было некого. Ну, за каким чертом ему понадобилось уходить из дома Марбака, да еще такой ценой?! Мог бы остаться! Столько сил пришлось потратить на то, чтобы его не заметили, не обратили внимания, дали спокойно уйти! И что в итоге? Ну, конечно же, он отрубился, не отъехав и полсотни километров. Если бы он был не один, если бы его кто-то поддержал, поделился бы с ним жизненной энергией, он бы, наверное, продержался и как-нибудь сумел бы восстановиться. А так – отдохнуть-то отдохнул, но в итоге опять вляпался! И как теперь выбираться? Они тут, все вокруг, и живым-то его уже не считают… Опять колдовать? А потом что? Да… Этот дед, похоже, здесь главный – придется с ним работать. Он, кажется, наркоша – может, будет полегче?
Вар вздохнул и поднял глаза. Старик смотрел на него в упор. Они встретились взглядами, и Вар-ка сразу почувствовал контакт: «Похоже, этот начальник очень восприимчив и к тому же в настоящее время явно страдает от дефицита жизненной силы. Как бы не перестараться…»
Они, наверное, целую минуту смотрели друг другу в глаза. Потом Вар-ка, для пробы, шевельнул скованными руками. Анкур Масс тронул шнурок звонка и злобно усмехнулся. Но злоба его была обращена не к гостю: он понял, как отомстить слуге – пусть его борода поседеет за час!
– Сними с него наручники!
– Но!..
– !!!
– Хорошо, хорошо! Да будет по воле твоей, Наставник!..
«Вот так! Если что-то случится, он ответит! Будет отвечать медленно и долго… и дети его, и жена, и мать… Будет знать, как задавать вопросы! А этот… Нет, он не шпион: таких шпионов не бывает…»
– Кто ты?
– Меня зовут Вар-ка.
– Я не об этом. Почему ты здесь?
– Это сложный вопрос, а мне пока еще трудно подбирать слова. Если коротко: я здесь потому, что такова воля Всемогущего.
«Этот оборванец изображает из себя юродивого или сумасшедшего, – удивился Анкур. – Но почему-то он не вызывает раздражения, наоборот – хочется говорить с ним…»
– В этом мире все в Его воле!
– Безусловно. И, поверь мне, в других мирах дело обстоит точно так же.
– Что ты делал возле дома Марбака?
– Шел по пустыне, – пожал плечами Вар-ка, – и наткнулся на машину. Она не сильно отличается от других, и я смог управлять ею. А потом уснул. Меня разбудили твои люди. Может быть, мне не стоило садиться в чужую машину, но я очень устал и хотел к людям.
«Этот, как его, Варак, явно бредит. Но взор его ясен, – Анкур почувствовал наконец, как по телу разливается приятное тепло, отступают заботы, хочется вспоминать Страну Молодости и говорить, говорить… А почему бы и нет? Этот парень скоро предстанет пред ликом Всемогущего Шаннака – вот пусть и расскажет Ему…»
– Чтобы идти по пустыне Нахав, надо в ней сначала оказаться. Ты, конечно, спустился с неба?
– Почему с неба? Как обычно – с горы. Только воды мало взял – мне показалось, что где-то рядом должны быть люди.
– Ну, разумеется! Как это я забыл: все нормальные Пророки и Посланцы спускаются с гор! И что же ты принес нам? Какую весть?
– Да ничего я не принес! Я и не знал, что попаду именно сюда. Мы только начали изучать… гм… тропы, дороги, между мирами.
Игра становилась забавной, Анкур улыбался:
– И как тебе нравится наш мир?
Вар-ка опять пожал плечами:
– Мне еще трудно сравнивать. Пока что я понял: здесь много людей, и они легко убивают друг друга…
– Ага! И хаиты – люди, и идуги – люди и убивать их нельзя?
– Как тебе сказать… Не сердись, но мне почему-то кажется, что в глубине души ты тоже считаешь людьми и тех и других. Убивать их…
– Истреблять неправедных – приказ, воля Шаннака! – почти крикнул Анкур, но не почувствовал прилива ярости – наверное, зря он принял двойную дозу порошка.
– Все Мироздание держится Его творческим усилием. Понять, разгадать замысел Всемогущего для данного времени и места очень сложно…
– Заткнись! Сядь и слушай!
Комната качалась в теплых волнах, возникали, заслоняя друг друга, картины прошлого. Анкур заговорил, превращая картинки в слова:
– Я был одним из младших сыновей, и дом наш был пуст, как древний колодец в пустыне Нахав. Я мог бы до сих пор ковыряться в земле, махать целый день мотыгой, чтобы вечером съесть лепешку и выпить чашку воды. Мог бы! Но Шаннак позвал меня, указал выбор! И я выбрал путь борьбы. Ну, скажи, что я ошибся! Видишь эти телефоны? Это – связь с президентами, правительствами крупнейших государств мира. Они говорят со мной: просят, угрожают, торгуются! Да-да, со мной – тем, кто когда-то был мальчишкой, над которым смеялась вся деревня, потому что он слаб и мал ростом! И все это – борьба, борьба за веру, угодная Шаннаку! В этой борьбе погибли тысячи, десятки тысяч праведных, но Всемогущий выбрал и сохранил меня! Сохранил, чтобы я возглавил всемирный поход за веру!
Это неправда, что я убил Вождя Праведных! Это – ложь пред лицом Всемогущего. Да… В ту ночь мы лежали с ним рядом как братья, лежали в засаде и молились. Мы ждали почти шесть часов, и автобус пришел. Но там оказались не школьники идугов, а их спецназ. Нас предали – ушел я один… У меня заклинило затвор, я не мог продолжать бой – и ушел! Такова была воля Шаннака! Что ты смотришь? Меня не было в Афаре! Не было! Когда их коммандос штурмовали самолет с заложниками, я был на другом конце континента! Я был ранен! Ты веришь мне?
– Конечно, верю, Наставник…
– Про?клятые Шаннаком идуги заняли нашу землю. Теперь миелсумы должны жить с ними рядом?! У них государство, и его поддерживает весь мир неправедных! Они подкупают, ссорят друг с другом государства миелсумов! Это я, только я могу… мог объединить их всех на борьбу с общим врагом!
Вар-ка давно перестал колдовать: старик нанюхался какой-то дряни и заторчал, как говорят в мире Николая. Теперь он, наверное, будет говорить, пока не отключится. Плохо только, что он, Вар-ка, может невольно набраться информации, с которой его живым не выпустят. Но что делать?..
А старик все говорил, брызгая слюной:
– Ты видишь вон тот телефон – маленький, с краю? По нему звонит Генерал, хотя какой он теперь генерал… Тот самый – человек-легенда идугов! Тот, кто выиграл Вторую войну. Это ложь, что наших солдат было в десять раз больше! Это за ними стоял весь мир неправедных, их вел сам сатана! Они фанатики, они не люди… У них нет солдат – они воюют все. Даже женщины! Женщины, которых Всемогущий создал для работы и продолжения рода!
В комнате было не жарко, но лоб и обвислые щеки старика блестели от пота. Он не вытирал его. Он витал где-то там – в прошлом.
– Их танковый взвод влетел на минное поле. Два танка подорвались, но экипажи не ушли – стали прикрывать огнем остальных. Один мы сожгли, а второй взяли целым – нам нужны были пленные, первые пленные… Там в башне сидел мальчишка. Тощий, в разбитых очках. Когда его стали вытаскивать, он очнулся, разжал кулак и показал мне ладонь. На ладони лежала граната: маленькая, термитная, после которой нечего хоронить. У него были очень длинные пальцы. Я потом вспомнил, где видел его раньше. По телевизору. Он был скрипач. Лауреат всех конкурсов. Самый богатый музыкант в мире. Я больше не слушаю музыку неправедных, – старик придвинул к себе столик и чуть подрагивающими руками стал готовить себе еще одну понюшку. – Это не они, это мы победили! Мы все-таки создали государство… мое государство! На этой земле – земле наших предков. Праведные избрали меня правителем, Наставником в вере… Первосвященники показали мне Великую Реликвию. Да, да, я видел Священный Камень, который даровал миелсумам Первый Посланник… Ты смеешься? Ты тоже читал?!.
Вар-ка не шевелил мышцами лица и не собирался этого делать – слишком опасно:
– Я не смеюсь, Наставник. И я ничего еще не читал в этом мире. Расскажи про Реликвию. Я ничего не знаю, и мне очень интересно.
Анкур Масс помолчал, прислушиваясь к действию новой дозы порошка.
– Реликвия, Реликвия… А… на что там смотреть?.. Маленький черный камешек… с полосками… Дело не в нем! Дело – в Реликвии! Лианар должен умереть страшной смертью, и все праведные должны видеть это! Что, ты не знаешь, кто такой Лианар?! Это знают все! Он – изменник, предатель, писака, слуга дьявола! Он перешел к хаитам и написал памфлет, пасквиль… Что у идугов и хаитов нет таких реликвий, потому что в свое время они приняли Подарки Всемогущего и использовали их по назначению. А миелсумы не нашли применения Дару Шаннака и теперь показывают его своим избранникам, как бы признаваясь в этом… О, Лианар будет долго жить без глаз, без кожи!.. Но он не один! Ересь плодится, разъедает как гниль, рождает непокорных… Они плюют на Главную Заповедь: «Подчиняйся – и возлюбят тебя!»
Кажется, третья доза дестабилизировала старика окончательно. Он то возбуждался, брызгал слюной, жестикулировал, то сникал и что-то вяло бормотал себе под нос:
– Мы договорились… Мы пожимали друг другу руки… Десять… даже пять лет назад я приказал бы убить любого, кто скажет, что такое возможно… Генерал… Но почему, почему он не звонит?!! Он же знает, должен знать… я не могу… Они просто откажутся подчиняться! Они объявят меня изменником, отступником! Он обещал, что поднимет в Совете вопрос о Манейском плато, что закрепит демаркационную линию… Но я должен… Но им нужна борьба, только борьба, только кровь… Три дня назад – двое смертников с бомбами в кафе, позавчера – снайпер в центре столицы, теперь вот Марбак… Я же приказал не трогать ферму Марбака!!! Я!!! Приказал!!! Не трогать… Это не ферма… Это – провокация, это – специально… Он не звонит…