– А как ты хотел? Мы же не персонажи Фенимора Купера.
– Ох-хо-хо… Этим тоже расскажем про Могучего Евражку?
– Расскажем, если они не начнут стрелять раньше, чем говорить. И, между прочим, еще не факт, что они понимают язык Бизонов. Будешь осваивать их лингву… со стрелой в горле.
– Что мне в тебе нравится, Женя, так это твоя жизнерадостность и оптимизм!
– А мне – твои доверчивость и гуманизм! Съел?
– Да-а-а… Хоть бы волшебник какой прилетел «в голубом вертолете». Бывает же в нормальных приключенческих романах.
– У нас роман не нормальный. А голубые волшебники – вон они, на тарелочке болтаются. И на тебя в бинокль смотрят: не тот ли это ковбой, который так метко стреляет?
– Слушай, и правда висит что-то! Это точно тарелка? Мне не разглядеть!
– Тарелка, тарелка, не переживай!
– Может, они просто наблюдают, а? Что-то как-то… Вроде перебор получается по сюжету!
– Они кино снимают про первобытных. Так что можешь не обращать внимания. Лучше слушай меня: наше корыто качается от малейшего движения, а у них там только лодок, наверное, десятка два – больше, чем у нас патронов!
– Это ты к чему?
– К тому, что отдача у карабина сильная, а промахиваться нельзя. Если будем общаться на приличном расстоянии, старайся, чтобы я мог стрелять не с борта, а с носа прямо по курсу. Понял? Не делай резких движений, а просто гаси, по возможности, качку. Когда меня подстрелят, будешь воевать сам, но не забывай про отдачу, а то перевернешься после первого же выстрела!
– А тебе не кажется, что этот летающий блин идет на снижение?
– Коля, забудь про блин!! У нас другие дела! Видишь переднюю лодку? Урода размалеванного с луком видишь? Выруливай, выруливай с ними на одну линию, только плавно, плавно… Не дай им встать к нам бортом, понял?
Он понял задуманный маневр, но выполнить его не успел: первая стрела вспорола воду, а вторая косо пробила кожаный борт и застряла, зацепившись перьями стабилизатора. Грохнул выстрел, и лучника снесло с носа передней лодки. На остальных что-то завопили, замахали руками, гребцы начали разворачиваться, кто-то спрыгнул в воду, кто-то перевернулся.
Николай уже хотел поверить, что воины тотема Кеты испугались выстрела, но не успел…
От немыслимого грохота лодка завибрировала, по воде пошла зыбь. Казалось, барабанные перепонки в ушах сейчас лопнут, а мозги превратятся в кисель. Разобрать в этом реве слова было почти невозможно:
– ХАЙ!!! Я ВКЛЮЧИЛА ЕГО ИЛИ НЕТ?!! НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ!!! ДА ПРОСНИСЬ ЖЕ ТЫ!!!
Потом был удар, взрыв, землетрясение…
Верх – низ, вода – воздух…
Николай открыл глаза и стал грести туда, где было светлее. Ему повезло: это действительно оказалась поверхность.
Он вынырнул, вдохнул воздух, опять ушел под воду и задрыгал ногами, пытаясь сбросить ботинки. Ничего из этого не получилось, но он опять оказался на поверхности. Накатила еще одна, уже небольшая волна, и все успокоилось.
Николай убрал с глаз мокрые волосы, увидел, что ближайший предмет на поверхности – это дно лодки, и по-собачьи поплыл к нему. Лодка хоть и перевернулась, но тонуть, кажется, не собиралась. С другой стороны от нее вынырнул Женька. Краска на его лице не смылась, но изрядно размазалась.
– Ну вот, Коля, ты же хотел волшебника с вертолетом?
Метрах в двадцати от них над водой возвышался пологий холм из чего-то гладкого и серебристого.
– Не сиди на металле – копчик простудишь!
– Он теплый.
– Теплый, теплый… Чуть не оглох! И все сигареты вдрызг! – пожаловался Николай и матерно выругался.
– Подумаешь, беда какая! Я вот карабин утопил и не плачу.
– Слушай, а почему эта скороварка не качается? Она что, на дне стоит?
– Откуда я знаю? Может, она висит в искусственном гравитационном поле? Ты же у нас главный любитель фантастики!
– Я читаю только ненаучную – мне про космические корабли и галактики не ин…
Он не успел закончить свое мудрое высказывание – то, на чем они сидели, без предупреждения, без вибрации и гула стало медленно подниматься вверх. Женька молча подошел к краю и спрыгнул в воду. Николай вздохнул и последовал за ним.
Когда челнок завис в полуметре над водой, Женька залез внутрь сам, ухватившись за край люка. Потом они с Г’Хаем в четыре руки выдернули из воды Николая.
Зубы стучали отчаянно, но он все-таки выдавил:
– П-привет, Элл! Ты изображаешь топ-модель? А эт-то кто? Инопланетянин?
– Это Г’Хай – мой новый поклонник. Раздевайся, Коля, тут тепло.
– Слушай, Г’Хай, а почему вы не возите сюда жратву для себя и все остальное?
– Ты говорил, Коля, что долго жил на севере своего мира и изучал камни. Ты там много ел фруктов, которые растут на юге?
– Понятно. Тогда наливай: эта ваша амброзия вполне ничего…
– А почему ты не дал нам вчера досмотреть катаклизм до конца? Это же и правда как всемирный потоп! И почему в твоей тарелке так много места – вы что, танцы тут устраиваете?
– У тебя еще много этих «почему», Коля? Лучше пей, а то время уходит.
– Чокаться будем? У нас такой обычай! А поч… Но ты же не отвечаешь!
– Зачем тебе смотреть на катаклизм чужого мира? С челнока снято почти все оборудование – раньше здесь негде было повернуться.
– Как же ты доверил управление Эллане? Она нас чуть не пришибла этой кастрюлей! И столько амброзии разлила, что ноги прилипают!
– Ничего, нам с тобой хватит, а они все равно не пьют. Я ее посадил за пульт и велел ничего не трогать. А сам отрубился: двое суток не спал – возился с черным блоком. Ну, и перебрал, конечно.
– Получилось с блоком?
– Нет. Почти – нет. Давай по половинке и…
– А скажи мне, Г’Хай…
– Не-е-ет, это ты-ы мне скажи, Коля! Почему ты знаешь наши песни?
– Н-не знаю… но скажу! У меня есть эта, как ее… гипотеза! Сквозь миры и эти… века которые… сквозь время, значит, торчат не только пр-редметы… неодушевленные. Некоторые… которые настоящие… поэты разные, они, значит, тоже пронзают миры… и века! Да!
– Пр-равильно! Надо по этому поводу вы-ыпить. А то у тебя из… яз…ык заплетается!
– Да, надо ср-р-рочна па-адкрепиться!
– Па-адкрепляемся и р-р-разбегаемся!
– И с-споем! Теперь дол… должен быть повтор первого куплета!
– А-абиза-ательно! Только ты – там, а я – здесь! Снимай ретранслятор-р!
Снаружи было пасмурно и промозгло. На небе низкие серые тучи без края и просвета. Этот мир только что пережил катастрофу и еще не начал оправляться. Почти зима в середине лета, а вместо зеленой степи бескрайнее кладбище: заломы, завалы, озера и лужи замерзшей грязи. Северный океан далеко, и основные разрушения здесь пришлись на долины рек, почти не затронув водоразделы: обвалилось и вышло из берегов все, что могло, а потом замерзло… Только их сопка стоит нерушимо, уходя каменистыми склонами в белесое марево наверху.
Женька и Эллана вылезли как люди, а Николай просто вывалился из люка на камни. И упал бы, если б его не подхватили. Г’Хай помахал рукой и захлопнул крышку.
– Что это вы так ужасно пели, Коля? Упираясь при этом друг в друга рогами? – ревниво поинтересовалась Эллана.
– Не рогами, а ретрансляторами. Мы пели боевые песни нашей молодости!
Женька попытался пошутить:
– Теперь ты имеешь право говорить, что тебе не только медведь на ухо наступил, но и…
– Перестань! – возмутилась девушка. – Я не виновата: Хай показал мне кнопку, которой звук снаружи включается, а как громкость правильно делать, не объяснил! Ну, я нажала, а оно как заорет!
Многотонная махина челнока на секунду зависла над камнями и резко пошла вверх, обдав зрителей волной холодного воздуха. Серебристый корабль сначала превратился в черточку, а потом и вовсе исчез в серых тучах. Николай стал рыться в нагрудном кармане, надеясь даже не на сигарету, а хотя бы на обломок в две-три затяжки, но там была только труха. За его спиной всхлипнула Эллана.
– Ты чего?
Она не ответила, и Николай продолжал смотреть на мрачную панораму. Прошло, наверное, минут пять, и в небе на севере возникло сияние. Источник был настолько силен, что кое-где свет пробил облака и высветил развороченную тундру. Это длилось всего мгновение, а потом грохот слабым эхом прокатился по распадкам.
Эллана опять всхлипнула:
– Он не смог разобрать черный блок.
– Какой еще блок?
– Ну, такой… Который все взрывает. Они не должны оставлять свои машины.
– Так что же он?!
– Он смог только отсрочку. Чтобы не сразу.
Николай все-таки нашел обломок сигареты, пару раз затянулся и затушил микроскопический бычок на камне.
– Терпите, ребята: мы собирались с ним спеть повтор первого куплета. Надеюсь, Городницкий меня простит…
И он заревел в хмурую пустоту чужого мира:
Часть третья
Глава 1. Исход
В тот день они случайно встретились на выходе из метро и решили прогуляться пешком, благо погода позволяла. Вар-ка купил себе коробочку с соком, а Николай – банку пива.
– Послушай, Вар! Почему ты не сказал посреднику, что уже имел дело с этим амулетом в родном мире?
– А зачем? Наши «заказчики» об этом наверняка знают. Неспроста они так уверены, что мы обязательно встретимся с этими штучками в других реальностях. Между нами какая-то связь.
– Блин горелый! Прямо мистика, да и только! Или расчет на то, что ты вернешься в свой мир и во всем разберешься?
– Наверное, такое в принципе возможно.
– Ну да: если на границе твоей реальности не окажется большого временного скачка, если ее вообще удастся найти.
– Я думаю, что, даже если тыкаться наугад, уж в родной-то мир попасть, в конце концов, можно. Но скачок… Вернешься, а там прошли десятилетия.
– Или столетия!
– Не расстраивай меня, – вздохнул Вар-ка. – Оказавшись в далеком будущем своей реальности, ее можно просто не узнать.
Николай подумал, что ему такое, пожалуй, не грозит, и решил сменить тему:
– Вот скажи мне, как профессионал, почему люди тысячи лет верят в волшебство, в чудеса? Казалось бы, практический опыт давно должен был показать, что ничего такого не бывает.
– Наоборот: практический опыт как раз показывает, что всякое бывает! Просто люди разных времен и культур одно и то же явление могут воспринимать и как обыденность, и как немыслимое отклонение от повседневной нормы. Солнце, к примеру, с неба не падает, хотя, казалось бы, ни к чему оно не подвешено и ни на чем не лежит – чем не чудо?
– Значит, все дело в знаниях? Чем их больше, тем меньше пространства остается для волшебства?
– Не думаю. Знания всегда односторонни, и место для чудес остается. В жизни упорно встречается всякая чертовщина, которую иначе никак не объяснить!
– Даже тебе?!
– Конечно! Скажем, это ваше электричество – ну, явная магия! Или телевизор…
– Ты просто еще не совсем привык, – рассмеялся Николай. – Признаться, я тоже не до конца понимаю, почему в проводах не кончаются электроны, но чудом это не считаю!
– Ну, а если у меня прямо сейчас вырастут рога на лбу или твое пиво превратится в воду?
– Ты говоришь так, словно это возможно!
– А что такого? Давай попробуем! В конце концов, какая тебе разница, что я изменю: саму реальность или ощущение, через которое ты ее познаешь? Для тебя результат будет тем же!
– Э, нет! Выпью я пару литров пива, думая, что это вода, и окосею!
– Ты уверен? – ухмыльнулся Вар-ка. – А вдруг не окосеешь? Если будешь полностью уверен, что пьешь именно воду?
– Забавно! Хотя, был у меня когда-то знакомый, который йогой увлекался. Он говорил, что ему пить не нужно: при желании он может вызвать у себя состояние опьянения самовнушением – без всякой водки! Представляешь, какая экономия! Но это – самовнушение, а ты-то, получается, на других влиять можешь?
– На самом деле – все могут, только…
– Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка?
– Конечно! Меня же с детства натаскивали. Главное, я всегда был абсолютно уверен, что в этом нет ничего особенного, что я это МОГУ. Понимаешь? С Женькой, между прочим, примерно такая же история…
– А если я буду сопротивляться, у тебя все равно получится?
– Думаю, на тебя у меня сил хватит: тут главное сконцентрироваться и суметь выплеснуть сразу достаточное количество… психоэнергии, жизненной силы – называй, как хочешь. Ты же видел, как это происходит.
– Ага, видел! И знаю, что с тобой бывает после такого «выплеска».
– Конечно, – согласился Вар-ка, – иногда возникает перерасход. К примеру, в драке нет смысла пугать противника до смерти, так как потом тебя самого придется…
Их беседу прервал прилично одетый молодой человек с сумкой в руке:
– Простите, пожалуйста, что беспокою! Извините… Такие обстоятельства… Не могли бы вы дать мне немного денег? Понимаете, у меня в милиции отобрали и документы, и деньги, а я в Сосново живу…
Пока Николай соображал, к какой категории уличных попрошаек отнести данную особь, Вар-ка уже извлек из кармана деньги:
– Держи!
– Большое спасибо!
Некоторое время они шли молча. Потом Николай спросил:
– Ты чего это? Молодой парень не может проехаться на электричке без билета?! Подумаешь, какая проблема! Я сам…
– Да соврал он и про милицию, и про Сосново!
– Зачем же ты дал ему денег?
– Ну… Как тебе сказать? Я не почувствовал в нем зла, и… ему действительно очень нужны были деньги.
– А кому они не нужны? Что ж теперь, ходить и раздавать? Ты уверен, что он…
– Нет, Коля, не уверен. Но мне кажется, что лучше наделить сотню мерзавцев, чем отказать одному хорошему человеку.
– Однако!
– Что поделаешь – мне так спокойнее. Может быть, это влияние того амулета, который был у нашего шамана?
* * *Снизу, по едва различимой тропинке между колючих кустов, медленно поднимался человек. Вар-ка сейчас совсем не горел желанием общаться с туземцами и стал прикидывать, куда бы перебраться на ночлег. Правда, лазить по кустам, да еще в темноте, которая вот-вот наступит, хотелось еще меньше. Он остался на месте, но вытащил из крохотного костерка не успевшие разгореться ветки – пускай тухнет, у него же целый карман трухи какого-то дерева, что растет у «входа» в соседнюю вселенную, – эта дрянь горит лучше пороха и не отсыревает. Что там за человечек лезет в гору на ночь глядя?
Вар-ка поднялся на ноги и стал всматриваться в просветы кустов: «Зря я, наверное, доел в одиночку свою добычу – то ли кролика, то ли зайца. Можно было бы угостить мужика… Впрочем, он, кажется, сам что-то несет. Уж не овцу ли маленькую? Или козу? Ну-ну…»
Он развалился на траве между камней и стал смотреть в вечернее небо чужого мира. Гора тут в заоблачные выси не уходит, у нее широкое пологое основание, плавно переходящее в каменистую полупустыню. Там, внизу, бродят стада овец и коз – пастухи их перегоняют от колодца к колодцу. Люди передвигаются и перетаскивают грузы пешком или на животных, похожих на ослов и лошадей из мира Николая.