И при этом необходимо как-то решить вопрос с транспортом для дополнительной живой силы, Эти самые БМП не резиновые, да и возможности танков в смысле перевозки десанта тоже не безграничны. Может в Симферополе удастся захватить трофеи, или надо будет ставить вопрос о получении американских бронетранспортеров по ленд-лизу. Не танков, танки у них значительно хуже наших, а именно бронетранспортеров. Ну, а на будущее, надо поставить перед каким-нибудь КБ задачу по копированию БМП. Вопрос с вооружением можно еще обдумать, 76-мм танковая пушка, или 37-мм автоматическая авиационная пушка Нудельмана...
- Товарищ генерал-лейтенант... - Василевский очнулся, протирая покрасневшие глаза, - Выпейте чайку, поздно уже, - майор Гальперин придвинул к нему стакан с черным как ночь чаем.
- О-ох! - хлебнув горячего, крепкого и густого ароматного напитка, Василевский едва смог перевести дух, - Из чего вы его завариваете, товарищ майор, из волчьей ягоды и дубовой коры?
- Ну, что вы, - улыбнулся Гальперин широкой татарской улыбкой, - Много натурального черного цейлонского чая, сахар, и немного травушек по бабушкиному семейному рецепту...
- Василевский допил чай и прислушался к чему то внутри себя, - А бодрит, определенно бодрит... Ну что, товарищи, продолжим?
В это время полковник Бережной оторвался от своего ноутбука, - Товарищ генерал-лейтенант, наблюдатели на передовой отмечают повышенную активность немецкой пехоты на позициях. Похоже на концентрацию сил перед атакой...
Василевский вопросительно посмотрел на Бережного, и тот понял вопрос без слов, - Приборы ночного видения, товарищ генерал-лейтенант, всего лишь приборы ночного видения, мы их видим, они нас нет. Ну, еще и противопехотный радар в разведывательной аппаратуре, на ровной местности засекает одиночного человека километров за двадцать. Местность здесь неровная, но мы на высотах, а немцы внизу, да и двадцать км нам не нужно.
- Сколько у нас времени до подхода эсэсовцев? - поинтересовался Василевский.
- Примерно полчаса, товарищ генерал, - откликнулся майор Гальперин.
- Ну что ж, товарищи, - Василевский встал, - я думаю, что одновременно с атакой эсэсовцев немцы решили начать общий штурм позиций. Каковы ваши мнения?
- Скорее всего, так оно и есть, - ответил Бережной, - думая, что мы их не видим, они попробуют тихо сблизиться с нашими окопами на дистанцию гранатного броска. Крайне опасная тактика в наших условиях.
- Тогда, товарищи, - генерал лейтенант потянулся за пятнистой курткой, - нет ли у вас для меня места на НП, откуда мы могли бы наблюдать за боем? С условием сохранения связи с подразделениями?
- Конечно есть, - кивнул Бережной, - и мы как раз успеем к началу "концерта по заявкам". Товарищ майор, - обратился он к Гальперину, предупредите все роты - подпустить противника на сто-сто пятьдесят метров и постараться, чтоб ни одна тварь не ушла живой.
5 января 1942 года, 19:00, аэродром Саки, штаб сводной механизированной бригады. капитан ПГУ КГБ Тамбовцев.
Мы с майором ГБ Санаевым переглянулись, кивнули, и тихо встали из-за стола.
- Товарищ майор, давайте пройдемте туда, где нам никто не помешает, - сказал я Санаеву, вставая, - есть здесь одно спокойное местечко по соседству. Побеседуем обстоятельно и не торопясь, ведь мы с вами коллеги, хотя и работать нам пришлось в разное время...
- Да?! - недоверчиво хмыкнул он, надевая нашу пятнистую куртку вместо своей шинели, видно уж очень она ему очень понравилась.
Я вытащил из кармана свое пенсионное удостоверение и протянул ему, - Смотрите.
- О, - открыл он маленькую красную книжицу и перелистал страницы, - Первое Главное Управление КГБ СССР, капитан Тамбовцев Александр Васильевич... все верно, товарищ Тамбовцев, убедили.
Мы прошли в соседний кунг, где в данный момент никого не было, все офицеры разведотдела находились на передовой, и полковник Бережной отдал мне ключи. Сели за стол, друг напротив друга, как гроссмейстеры перед матчем. Рядом с собой я поставил "политический" ноутбук, который прихватил для этого разговора из штабного кунга. Наступила тишина. Первым молчание нарушил Санаев:
- Александр Васильевич, теперь я знаю, что вы чекист, хотя и бывший... Впрочем, бывшими наши с вами коллеги не бывают. Скажите мне честно - вам лично не стыдно за то, что произошло с нашей страной?
Я вздохнул. - И да и нет, Иса Георгиевич, - я жестом попросил его позволить мне высказаться до конца, - Мне очень стыдно перед теми, кто воевал, умирал, но не пропускал врага, стыдно перед теми кто строил и восстанавливал нашу страну. Ну, а с другой стороны, известный вам персонаж с фамилией сельскохозяйственного вредителя, когда пришел к власти, первое что сделал - запретил органам госбезопасности и внутренних дел, проводить оперативные мероприятия в отношении партийной верхушки от уровня горкома и выше... и Партия загнила с головы.
Товарищ майор, я коренной ленинградец. Мне стыдно будет посмотреть в глаза своему деду, который погибнет годом позже, обороняя родной город, стыдно будет смотреть в глаза отцу и матери, которые сейчас пухнут от голода в блокаде, стыдно перед дядей, пацаном фэзэушником, который сейчас умирает от голода и обморожений в Иваново после эвакуации по Дороге Жизни (для многих она стала Дорогой Смерти). Вы смогли в самую страшную из войн отстоять СССР от фашизма, а мы допустили, чтобы наши вожди сдали страну без единого выстрела.
- Но почему, почему же, так все случилось? - майор ГБ Санаев вытащил из кармана пачку "Казбека", и стал взволнованно прохаживаться по кунгу, разминая в пальцах папиросу.
- Я же вам уже сказал, руководство Партии в лице 1-го Секретаря КПСС, товарища Хрущева, освободило себя и ближних своих от контроля органов госбезопасности и внутренних дел. Ну и конечно тут же ударилось во все тяжкие. А то шельмование, которому товарищ Сталин посмертно подвергся на ХХ съезде КПСС в 1956 году, подорвала международный авторитет, как Коммунистической Партии Советского Союза, так и самого Советского государства. Именно тогда у СССР резко ухудшились отношения с Социалистической Югославия и Китайской Народной Республикой, в Иране пало просоветское правительство товарища Моссадыка. А Иран, как покажут дальнейшие события, это было серьезно, как впрочем, и Китай с Югославией.
- Измена?! - резко развернулся ко мне Санаев.
- Именно так! - ответил я, - И в случае левацкого излома при Хрущеве, сам Хрущев был одним из скрытых троцкистов, которого как-то пропустили при чистках. Наверное, потому что казался безобидным клоуном. И в случае право-либерального излома при Горбачеве, который являлся внуком расстрелянного троцкиста, и как он позже рассказывал западной прессе, что разрушение СССР было делом всей его жизни. Инсайд, мать его!
- Что, что?! - не понял майор ГБ Санаев, - Какой инсайд?!
- Есть там у нас такой английский термин, - пояснил я, - обозначает воздействие изнутри.
Ответом мне была эмоциональная фраза на смеси русского и осетинского языков, все русские слова в которой были нецензурными, - Как это? - возмутился майор Санаев, немного успокоившись, - Ладно, органы госбезопасности отстранили, а где же были рядовые коммунисты, секретари парткомов, армейские комиссары, наконец?
- Мнение рядовых коммунистов никого не интересовало - в Кремле принимают решения, а широкие партийные массы за них голосуют. Секретари парткомов всех уровней скурвились первыми, ибо карьерный рост по партийной лестнице был обеспечен только под полным контролем системы. Иса Георгиевич, вот тут, - провел рукой по крышке ноутбука, - только факты, что называется адреса, пароли, явки, кто как выступал, кто за что голосовал, но давайте о персоналиях поговорим потом. Сейчас же главное - это то, что превратило партию времен товарища Сталина, в партию времен "лучшего из немцев".
- Как, глава Коммунистической партии продался немцам? - возмущенно воскликнул Санаев.
- Нет, не продался немцам, а продал наших немцев западным... - ответил я ему. - немцы, так ведь они тоже были разными. После разгрома фашизма в той части Германии было построено немецкое социалистическое государство - ГДР. И сказать по совести, немцы, оказались лучшими нашими союзниками, чем все остальные наши "братья", с легкостью необычайной перебежавшие на сторону наших противников. А вот немцев мы сдали, подло и позорно. Мой друг, служивший в те годы в ГДР, а до самого краха СССР в Германии стояли советские войска, рассказывал, что уходящие эшелоны с нашей военной техникой немцы провожали со слезами на глазах. Тем немцам мне тоже стыдно смотреть в глаза.
- Ну, а что делали рядовые коммунисты? - спросил меня Санаев.
Мне стало горько, - А ничего не делали. А что может сделать армия, когда ее предали все генералы? Спрятали партбилеты в тумбочки, и стали ждать изобилия, которое обещали им новые руководители.
Санаев бросил мне вопрос, как камень, - И дождались?
- Дождались... - я скрипнул зубами, - Ага, щаз! Только изобилия не продуктов и товаров, а преступности, нищеты, голода, бандитизма и приватизации, то есть разграбления всенародной собственности новыми хозяевами жизни...
- И что, никто не пытался сопротивляться этому контрреволюционному перевороту? - не поверил майор ГБ.
- Сначала никто. - я криво усмехнулся, - Ни в одном парткоме тамошние коммунисты не встали насмерть, защищая те идеалы, которым клялись служить. Все разошлись по домам, как дети, которых родители отправили спать. А некоторые так и наоборот, жгли свои партбилеты прямо перед кинокамерами, торопясь переквалифицироваться из первых секретарей Коммунистической партии в "демократические губернаторы". Потом некоторые опомнились, но было уже поздно, эпизод с расстрелом Верховного совета из танков гвардейской ордена Ленина Краснознаменной Кантемировской дивизии вы уже видели. Правда, если сказать честно, там смешались в кучу все силы то коммунистов до откровенных националистов.
- Товарищ Тамбовцев, - Санаев почти кричал, - Но в чем причина того, что партия стала сборищем проходимцев и карьеристов?
- Уважаемый Иса Георгиевич, давайте по порядку. - я постарался еще раз собраться с мыслями, - Все началось с тех пор, когда коммунистом перестало быть опасным, и стало выгодным. Началось это все после войны, но пока был жив товарищ Сталин, все это как-то держалось в рамках нормы. Тем более что в последние годы его жизни центр тяжести в политике начал переноситься с партийных органов на советские. А вот после смерти товарища Сталина в 1953 году все понеслось кувырком. Скажите спасибо Никите Хрущеву, который сделал все, чтобы втоптать в грязь имя товарища Сталина.
- Хрущев? - майор ГБ Санаев побарабанил пальцами по столу, я видел что он едва себя сдерживает, - Это не тот, который сейчас член военного совета Юго-Западного фронта?
- Именно он. Никита Сергеевич, который... В народе прозванный "Хрущем", "Кукурузником" и "Лысым Хреном". Впрочем, о "подвигах" его на ниве сельского хозяйства, промышленности, армии и флота, можно будет поговорить потом, отдельно.
- Ну, а вы, чекисты послевоенные, вы-то куда смотрели? - простонал Санаев, обхватив голову руками.
- А мы смотрели туда, куда нам разрешали смотреть. Я же вам уже говорил. Ведь после убийства Хрущевым товарища Берии и разоблачений "культа личности Сталина", - при этих словах Санаев скрипнул зубами и выругался, - руководству органов государственной безопасности было запрещено заводить агентурные дела на высшую партноменклатуру. Оттуда-то и поперла вся гниль, которая и довела СССР до бесславного конца.
Майор ГБ Санаев сидел и в раздумьях методично постукивал о стол папиросой, - Александр Васильевич, да это ж что ж получается, страну сдали с потрохами из шкурных интересов, так сказать за "корзину печенья и бочку варенья"?
- Нет, Иса Гергиевич, шкурный интерес конечно был, но исчислялся он не корзинами и бочками, а миллиардными счетами в иностранной валюте в западных банках. Каждый секретарь в союзной республике становился ее президентом, при этом подгребая под себя заводы, фабрики, словом, все, что строил советский народ, недоедая, отрывая от себя последний кусок. Ну, или не становился, тогда его свергали демократичные оппозиционеры, устраивая в отдельно взятой республике филиал ада. Таджикистан, Азербайжан, Армения, Грузия, Молдова, Киргизия... Вот очаги второй гражданской войны на территории бывшего СССР. Литва, Латвия, Эстония входят во враждебные России блоки НАТО и ЕС. Когда мы отбыли сюда, доведенная до нищеты за двадцать последних лет Украина все быстрее и быстрее двигалась к развалу, после которого в ней неминуемо начнется гражданская война.
- Да, в страшное время вы жили, товарищ Тамбовцев, пострашней, пожалуй, чем сейчас. Помните, как у поэта Некрасова: "Бывали хуже времена, Но не было подлей... "
- Помню, конечно! - меня снова взяла злость, - Действительно, хотя я и честно исполнял свой долг, но и на мне есть вина за то, что произошло с нашей страной. Так что считайте мое участие в войне с фашистами своего рода искуплением вины кровью. Как в штрафбате...
- Штрафбат? А что это? - удивился майор ГБ.
- Так вы до этого еще не дожили, - пояснил я, - Это подразделение для командиров, которые совершили преступление воинское или чисто уголовное и им дается шанс в бою искупить вину кровью. В моем прошлом штрафбаты были созданы согласно не вышедшему еще из-под пера Верховного летом этого года приказу N 227. Его еще называли "Ни шагу назад!"
Майор ГБ Санаев был в недоумении, - "Ни шагу назад"? Странное название, товарищ Тамбовцев. А почему он так был назван.
Я тяжело вздохнул, - А потому, что летом 1942 года страна оказалась в критическом положении. Стоял вопрос о ее существовании, как государства. Но я расскажу вам об этом позднее, тем более что тут такого, скорее всего, не случится. А пока, наверное, стоит закончить нашу сегодняшнюю беседу и вернуться к нашим военным. Но сперва, товарищ майор госбезопасности, - я положил руку на ноутбук, - я научу вас пользоваться этим прибором, и с ним вы поедете обратно в Москву к товарищу Сталину. Информация, которая тут хранится в зашифрованном виде, в принципе не имеет цены в этом мире и большая часть ее выходит за пределы вашей компетенции. Так что уж простите, пароль на открытие документов высочайшего уровня секретности будет сообщен товарищу Сталину сразу после установления радиоканала связи, по своей устойчивости многократно превышающего уровень телефона ВЧ.
Майор ГБ Санаев согласно кивнул головой, - я понимаю, товарищ Тамбовцев, давайте приступим?
Я сел с ним рядом и открыл крышку ноутбука, - У вас есть с собой блокнот? Доставайте и записывайте... Это кнопка "Пуск"...
5 января 1942 года. 21:20. пос. Червоное. НП сводной механизированной бригады Командир бригады полковник Бережной.
Наблюдательный пункт батальона "Балтика" расположился на колокольне заброшенной церкви в поселке Червоное. Обзор отсюда был просто замечательный - вот что значит "высота, господствующая над местностью".
Правда, сейчас по причине ночи, низкой облачности, дождя сопровождаемого ураганным ветром, видимость не так хороша, но нам ее хватит. Поднимаемся с генералом Василевским на самый верх. Колоколов тут давно уже нет, так что места всем должно хватить. Впрочем, это не совсем так. Несмотря на темноту, видно, что у прибора артиллерийской разведки толпятся четыре командира в нашем камуфляже, и двое местных моряков. Вместе с нами это уже восемь человек, так что толчея на колокольне -как в трамвае в час пик.
Так, кто тут у нас? Видно плохо, но разобрать можно, тем более что товарищи, обернувшись, тоже пытаются понять, кто к ним пожаловал. Так, комбат "Балтики" майор Юдин, все правильно именно здесь его НП, и он просто обязан тут находиться. Рядом с ним капитан Буданцев, тоже комбат, но только командир батарей САУ "Нона-С", входящей, в состав батальона "Балтика" и два его бойца из отделения артиллерийской разведки батареи. ПАР, кстати, тоже их. У командира батальона электронный бинокль с фотоумножителем, но в такую погоду он вряд ли сильно поможет. А вот и двое местных... Один мне уже знаком, это капитан Топчиев, разведка Черноморского флота, а вот второй... невысокий, коренастый, на рукаве нашивки... Сухопутные звания РККА я еще как то помню, а вот во флотских нашивках путаюсь... Да, точно, кажется капитан-лейтенант... Бузинов что-ли? Ну, не сподобился пока лично познакомиться.