Задачу с самоходкой порешал рядовой Осадчий, засандалив в нее сверху гранату из РПГ. Считаем, что ихнего пикового валета покрыла наша козырная шестерка. По обнаружившему себя обходящему взводу нестройно ударило несколько немецких винтовок. Пулемета не слышно, и это приятно. В ответ ударило три пулемета и два десятка автоматов. Еще несколько секунд и головная БМП форсировала злосчастный поворот, взяв кюветы под продольный огонь. А тут еще и вертушки описали восьмерку и вернулись устранить недоделки.
Короче, остатки немецко-фашистских войск не выдержали суровой реальности, вскочили на ноги и, обогнув горящий Штуг, рванули в тыл на третьей скорости. Скажу сразу, это у них ни хрена не получилось. Ибо мы никакие не гуманисты, расстреляли их к чертовой матери. Если ты хочешь жить, вкалывая потом на лесоповале где-нибудь в "солнечной республике Коми" то, как человек, поднимай руки, вверх и выходи к нам с паролем "Гитлер капут". Не хочешь фриц? Ну, тогда гнить тебе в каменистой крымской земле!
Как там, в песне, - "Лишь только бой угас, звучит другой приказ..." - ага, не успели мы разобрать трофеи, подобрать тот самый МГач и пару коробок лент к нему, как нам - "другой приказ". Оставаться на месте и ждать вертолета. Минут через десять к нам прилетит наш старый знакомый генерал-лейтенант Василевский. И все для того чтобы встреча с нашими героическими предками прошла без недоразумений. - Обалдеть! У меня тут "Меринов" или "бумеров" нет, чтобы возить генералов, даже советских. Или он, что, вместе с нами поедет на броне?! - Не знаю?! - Но надеюсь, что он сам знает куда летит. А наше дело солдатское - выполнить приказ. Сказано вывести навстречу к нашим войскам - значит, выведем!
6 января 1942 года, 6:35, аэродром Саки, Штаб сводной механизированной бригады.
Генерал-лейтенант Василевский прохаживался по летному полю аэродрома в Саках. В ПС-84, на котором он сюда прилетел, грузили ящики и коробки с радиоаппаратурой из будущего. Полковник Бережной заверил его, что в настоящий момент никто не сможет не только перехватить и расшифровать работу этой аппаратуры, но и вообще понять, что это была радиопередача, тем более в телефонном режиме. Вместе с аппаратурой в Москву полетят майор Санаев, со специальным рапортом, и двое связистов из будущего. Василевский понимал, что вся это история с молниеносной скоростью обретает чрезвычайную государственную важность.
- Ну что, Константин Геннадьевич, сумеете взлететь? - обратился Василевский к командиру корабля подполковнику Ольховичу.
Подполковник пожал плечами, - Ничего особенного, товарищ генерал-лейтенант, справимся. Когда на северах с товарищем Мазуруком летали, там даже тяжелее было. А тут видимость приличная, обледенения нет. А ветер, так этот ветер тоже далеко не выдающийся... Так что не беспокойтесь, доставим в Москву этот ваш спецгруз, и за вами вернемся.
- Значит так, товарищ подполковник, - Василевский посмотрел на часы, - я договорился, майор Скоробогатов с напарником проводят вас до Тамани... Да, да, товарищ Ольхович, здесь мы не командуем, здесь мы пока договариваемся. Но на самом деле это не очень сложно. С учетом важности операции, я вам обеспечил самый лучший эскорт, какой смог найти. Вы уж тоже не подведите. Надеюсь, к трем часам дня вы будете уже в Москве. За дальнейшую часть операции отвечает уже товарищ Санаев.
- Товарищ генерал-лейтенант, - встрепенулся подполковник, - а если мы пойдем напрямую - сразу на Ростов? Вы же сами сказали, что немецкий аэродром в Таганроге разбит вдребезги, вот мы и проскочим мимо, пока там никого нет. Тем более что и ветер попутный, километров семьдесят в час он нам добавит. Тогда получится пару лишних часов сэкономить.
- Не о том думаете, товарищ подполковник! - рассердился Василевский, - Вы не время должны экономить, а обеспечить гарантию и секретность доставки особо важного груза в Москву. И никак иначе!
Стоявший рядом майор Скоробогатов, тоже прислушивался к разговору, - Товарищ генерал-лейтенант, разрешите высказать соображение?
Василевский заинтересованно повернулся в сторону Скоробогатова, - Высказывайте, товарищ майор?
Майор Скоробогатов прокашлялся, - Товарищ подполковник прав, идти на Ростов напрямую не только быстрее, но и безопаснее. Вот смотрите, во-первых, в Сарабузе уже наши, и оттуда на перехват никто не взлетит. Во-вторых, аэродром в Таганроге после бомбового удара... вы сами видели фотографии, летать на этом хламе не сможет даже сам господь бог. А вот на южном берегу Крыма вполне могут остаться аэродромы подскока с боеспособными истребителями. Конечно, мы отобьем любую атаку, но именно там-то они нас и ждут. Единственная неприятность, это полет над Азовским морем, но с учетом попутного ветра это будет длиться крайне недолго, меньше часа. Над Черным морем на Тамань, огибая южный берег Крыма, лететь даже дольше. И предсказуемей для противника.
Василевский вздохнул, - А вы, товарищ майор, сможете гарантировать безопасность перелета в таких условиях?
- Товарищ генерал-лейтенант, абсолютную гарантию может дать только сам знаете кто... Но, с учетом нашего с ведомым личного опыта и технического превосходства над люфтваффе, могу обещать, что никакие немецкие, румынские, итальянские истребители товарищу подполковнику угрожать не будут. Мы вам еще не все возможности показывали, реально мы могли сбить их, как только они вышли из тени гор и стали видны на радаре. Но тогда бы вы кроме пуска ракет ничего не увидели, а у меня была команда показать товар лицом. Ну, и пришлось действовать по-ковбойски.
- Понятно! - Василевский повернулся к подполковнику Ольховичу, - На вашу ответственность, товарищи командиры, не хочу вас пугать, но масштабы этой ответственности крайне велики.
- Так точно! - почти синхронно ответили летчики, - разрешите идти?
- Идите! - отпустил их Василевский, и повернулся к подошедшему майору ГБ Санаеву. - Ну как там, Иса Георгиевич? - Несмотря на то, что майор только что вернулся из Симферополя, он уже успел переодеться, на нем снова была зимняя полевая форма РККА, правда при васильковых петлицах, выдающих его ведомственную принадлежность.
- Прекрасно! Симферополь уже точно наш. Наши, - Санаев усмехнулся, - потомки наступают так быстро, что немцы ничего не успевают понять. В Симферополе был на месте разгрома немецкого воинского эшелона. Одна рота меньше чем за минуту в капусту изрубила два батальона. Ужас! Тысяча обгорелых трупов в вагонах. Как сказал капитан Тамбовцев - "Детей и беременных женщин просим отойти от голубых экранов!" - Я до сих пор не могу привыкнуть к этой их чудовищной огневой мощи.
- Да, все что требует Москва у меня с собой, - Санаев чуть приподнял большой портфель из желтой кожи, - Правда все это само по себе содержит новых вопросов больше, чем дает ответов. Ну да ладно, эти вопросы - это уже уровень Самого, мне в такое совать свой нос откровенно страшно.
Один за другим, оба мотора ПС-84 чихнули и заработали с негромким гулом. Бортмеханик с трапа крикнул, перекрывая рокот двигателей и свист ветра, - Товарищ майор, время!
- Ну, товарищ генерал-лейтенант, мне пора, - Санаев козырнул, - Дайте тут фашистам так, чтоб при слове Севастополь они еще лет двести икали!
- Давай товарищ майор госбезопасности, удачи, чтоб вам добраться без приключений. И береги потомков. - Василевский махнул рукой, - Ни пуха!
- К черту! - майор ГБ повернулся и побежал к самолету. Вот он уже внутри, бортмеханик втянул внутрь трап и захлопнул люк. Тон работы моторов изменился, и машина довольно резво покатилась в начало полосы. Почти одновременно с резким хлопком завели свои турбины МиГи.
Василевский понимал, что тут он сделал все что мог, а точнее все сделали за него полковник Бережной и контр-адмирал Ларионов. Сейчас здесь было необходимо вмешательство самой высокой власти в стране, Верховного Главнокомандующего. Были необходимы еще люди, которым можно доверить такую страшную тайну и которые смогут организовать взаимодействие с пришельцами из будущего. Генерал-лейтенант уже знал, какие кандидатуры он назовет товарищу Сталину. Для управления соединенным флотом нужен не меньше как Николай Герасимович Кузнецов. А Октябрьский?! - Василевского передернуло, он вспомнил, как Бережной нашел ему несколько "особо избранных" цитат из исторических справочников и коротко подытожил, - ЧМО, он а не адмирал, я бы таким сортиры мыть не доверял.
- Гальюны, - товарищ полковник, - меланхолически заметил тогда Василевский, - На флоте гальюны, а не сортиры.
- А какая разница? - ответил Бережной, - Дерьмо-то и там и там одинаковое! - и они оба невесело засмеялись.
На суше дела тоже обстояли не лучшем образом. Наскоро пролистав историю Великой Отечественной войны, так как она протекала в прошлом у пришельцев, Василевский понял, что ни Петров, ни Козлов никакими успехами в будущем похвастаться не могли. Даже наоборот, если бы дела шли, так как они шли в том прошлом, то Крым был бы потерян уже к середине лета. И вернуть его обратно стоило бы огромной крови. А от мысли вручить любому из них под командование бригаду из будущего, у Василевского по коже пошли мурашки. Нет, нет, и нет. Для пользы дела надо выдергивать сюда кого-нибудь из тех, кто в том прошлом показал себя с наилучшей стороны. Жукова?! - Слишком заметен, да и самомнение у него огромное. - Конева?! - Ему товарищ Сталин по моему до конца не доверяет, после той октябрьской истории... Черняховский еще никто, Ватутин нужен в генштабе, - Во! Рокоссовского! Да лучше именно его. На 16-ю армию другого командующего найти можно, а здесь он как раз будет на своем месте.
Только надо будет обдумать, как все это подать товарищу Сталину. Решение должно быть принято быстро и без проволочек. Полковник Бережной прав, когда говорит, что здесь как в колхозе один день целый год кормит, - Василевский проводил взглядом сначала взлетевший ПС-84, потом, пару Миг-29. - Счастливого пути вам, товарищи потомки. Ваш груз очень нужен в Москве.
6 января 1942 года. 05:55. Позиции 8-й бригады морской пехоты Черноморского флота. Комбриг полковник Владимир Львович Вильшанский.
Ночь, в штабной землянке темно, только чуть тлеет на столе коптилка сделанная из обрезанной гильзы трехдюймового снаряда, да чуть рдеют почти прогоревшие угли в буржуйке. Штормовой ветер мартовским котом веет в трубе, да барабанит снаружи дождь. Полковник Вильшанский, сидящий за столом, не спит, несмотря на то, что его голова упала на скрещенные руки.
Он смертельно устал. Почти три месяца непрерывных изнуряющих боев при обороне Севастополя, два отбитых штурма и могилы сотен черноморских моряков оставшихся в этой земле. Когда началась Керченско-Феодосийская десантная операция, бригада непрерывно атаковала немецкие позиции. Удалось продвинуться на несколько километров, поливая кровью каждый метр земли. Второго января атаки прекратились, бригада была истощена и обескровлена, но вот сегодня на столе перед комбригом снова лежит приказ - атаковать. Атаковать любой ценой, правда целью операции названа "разведка боем", но комбриг не обольщается, права отступить без приказа, как всегда нет. А приказ пришел с самого верха, и подписан не генерал-майором Петровым или контр-адмиралом Октябрьским, а генерал-лейтенантом Василевским, который вчера прибыл в Крым в качестве представителя Ставки.
Против всех ожиданий его самолет приземлился не в Севастополе, а на Евпаторийском плацдарме, на только что захваченном у немцев аэродроме в Саках. Хотя, если вспомнить слухи о том что в Евпатории высадился не только десант, вышедший из Севастополя, но и еще какая-то фантастическая механизированная бригада Осназа, напрямую подчиненная Ставке...
Тогда да, прилет представителя Ставки напрямую туда где действует эта бригада выглядит вполне правдоподобно. По данным разведки весь вчерашний день немцы снимали с линии осады там роту, там батальон и бросали их под Саки, как кочегар бросает в топку уголь, лопата, за лопатой. У полковника были знакомые в разведотделе армии, которые кое-что знали о том, что творится под Евпаторией - очень много разведчиков ушло в десант и теперь от них приходили истории одна невероятнее другой.
Трезвый еврейский ум полковника не верил в сказки, а так хотелось. Но Евпаторийский десант был суровой реальностью и реальностью успешной. Весь вчерашний день, то разгораясь, то затихая под Саками гремела артиллерийская канонада, а за два часа до полуночи черное штормовое небо озарило такое багровое зарево, что казалось там горит целая колонна бензовозов, после чего канонада стихла и больше не возобновлялась.
Все ходили в жуткой тревоге, но около двух часов ночи солдатский телеграф разнес невероятную новость, что мехбригада осназа разгромила, буквально раздавила немецкую группировку под Саками, и без боя взяла Симферополь, еще чуть-чуть, и...
И вот оно это чуть-чуть, этот приказ, на котором черным по белому написано: "После нанесения по противнику бомбоштурмового удара, восьмой бригаде морской пехоты Черноморского флота 6 января в 06:30 провести разведку боем немецких позиций. Представитель Ставки ВГК генерал-лейтенант Василевский А. М.
Полковник вздохнул, и приподняв голову посмотрел на трофейные часы. Светящиеся в темноте зеленоватым фосфорным огнем стрелки показывали 06:05. Где-то вдалеке загремел гром...
- Товарищ полковник, товарищ полковник - в землянку заглянул стоящий возле штаба часовой, - идите, посмотрите, там тако-о-е... - от волнение его окающий псковской акцент стал еще заметнее.
- Хороший боец, - подумал полковник, застегивая плащ-палатку, - только молод еще, весной призван. Ну, ничего, это пройдет, если выживет. Интересно, что он там такое увидел, что его так взволновало? - снаружи землянки, в окопах, был слышен топот ног и возбужденные голоса, но стрельбы не было, - Значит не атака, - решил полковник, тем не менее, снимая с гвоздя свой верный ППД.
Снаружи было темно, резкие порывы ветра горстями бросали в лицо дождевую пыль. Но зрелище, творящееся по ту сторону нейтралки, стоило всех неудобств.
В багровых отблесках разрывов низко над землей скользили узкие хищные тени. Тьма была перечеркнута пушечными трассами и огненными росчерками эрэсов. До советских моряков доносился гулкий гром разрывов и хриплый хохот автоматических пушек. Вся эта вакханалия продолжалась еще минут пятнадцать или двадцать. Винтокрылые штурмовики неизвестных морякам марок будто поставили перед собой цель - вбить немцев в севастопольскую землю, размолоть их в пыль.
Острые глаза корабельных сигнальщиков разглядели, что в налете участвовали три разных типа винтокрылых машин. И еще они видели на них красные звезды... ну это пусть останется на их совести, в таком случае человек всегда выдает желаемое за действительное.
Когда последний винтокрылый аппарат исчез во тьме, уходя на свой неведомый аэродром, полковник Вильшанский глянул на часы, - 06:27! Пора! - и перебросив свое тело через бруствер окопа, он встал во весь рост с ППД наизготовку, - А ну товарищи, пойдем, посмотрим, кто там из гансов живой остался? - и так же в полный рост зашагал к немецким окопам.
Вслед за ним, сначала пригибаясь, а потом так же в полный рост, поднялась вся бригада. Все те, кто прошел горнило жесточайших боев и выжил, те кто научился побеждать врага, несмотря на его техническое и численное превосходство. Уцелей у немцев хоть один пулемет с пулеметчиком, тогда бригада недосчиталась бы многих и многих. Но уцелевших не было, винтокрылые мстители сделали свое дело на совесть.
Шаг за шагом советские моряки пересекали некогда смертельно-опасную нейтралку. Тут повсюду лежали непохороненные тела товарищей, убитых во время атак первого и второго января, когда бригада не могла двинуться дальше ни на шаг. Тогда даже раненых удавалось вытащить не всех, а убитые так и оставались холмиками на мерзлой земле.
И вот бойцы дошли до того рубежа дальше которого еще не был ни живой ни мертвый. Метров пятьдесят до немецких окопов. Но самих окопов на месте нет, есть какой-то лунный пейзаж... Блиндажи, превращенные в огромные воронки, толстенные бревна, разбросанные и поломанные как спички. На дне воронок что-то чадно тлеет, а ветер сносит удушливый дым на юго-восток. Всюду исковерканное оружие, и мертвые тела. Некоторые из них были изуродованы до неузнаваемости. От такого инфернального зрелища кого-то из бойцов даже вырвало. Другие же рассыпались по уничтоженной позиции: кто-то пытаясь найти хоть одного выжившего, кто-то в поисках трофеев. Ведь у многих были немецкие автоматы МП-40 и МП-38, и бойцы использовали каждую возможность для того, чтобы разжиться парабеллумовскими патронами.