Симодзумо Хиро с марша бьет в спину Ёсимото и в однодневном сражении полностью истребляет клан Имагава со всеми его сторонниками-самураями, за исключением тех, кто остался в осажденных крепостях. Битва фельдмаршалом строится по самым современным канонам. Разведка на воздушном шаре порядков Ёсимото, обстрел аркебузирами-теппо передних шеренг, после чего бронированный кулак конницы и мечников пробивает фронт, разрезая армию Имагава напополам. Сам Ёсимото совершает сэппуку.
На флагах Хиро-сана — шестнадцатилепестковая желтая хризантема, символ императорского дома. Проигнорировать столь ясный месседж Хидэёси и Токугава не могут, и через десять дней напряженных переговоров, в которых участвуем заочно посредством голубиной почты я и Го-Нара (император Японии), оба военачальника присягают на верность микадо. Совместная стотысячная армия двадцать пятого декабря, аккурат под католическое Рождество, входит в Киото, древнюю столицу Японии.
— Посмотрите на карту. — Я раскатываю на столе капитанской каюты чертеж Японии в разрезе четырех крупнейших островов. Все встают и кучкуются вокруг меня и сидящего Гэмбана. Уже начинает темнеть, и я зажигаю масляный светильник. Качка усилилась, но фонарики тётин устроены так, что масло из них не выльется при любом шторме. Беру в руки палочки для еды и начинаю водить по карте. — Сегодня первое мая. Прошло четыре месяца с момента падения совета регентов и харакири сёгуна Асикагу Ёсихару. Сейчас клан Сатоми контролирует двенадцать провинций. Это самые богатые территории Японии, с годовым доходом двести-триста тысяч коку каждая. А если брать Идзу, то и все пятьсот тысяч. Наши земли, особенно те, что на равнине Кванто, — житница всей Японии. От урожая, который тут соберут крестьяне, зависит вся нация. Теперь посмотрите на север. Обе провинции клана Сатакэ — Хитачи и Симосукэ — также скоро станут нашими.
Старший и младший Абэ оказались очень хорошими полководцами и сумели помочь родственному дому. Войска даймё Морикиё из клана Асина отброшены, и князю севера — так себя именует Морикиё — объявил войну дом Датэ.
Провернуть подобную интригу оказалось нетрудно — ведь третий сын даймё Датэ Масамунэ, благодаря разгрому базы вако, оказался у меня… скажем так, не в заложниках, а в гостях. И поспособствовал переговорам с отцом в нужном русле. Масамунэ оказался жадным даймё и после кредита в размере всего пятидесяти тысяч коку (что при моих нынешних доходах — сущий пустяк) с радостью присягнул императору, а заодно и его Великому министру — Дайдзёдайдзину. То есть мне. Но я не стал раскрывать все эти детали своим вассалам и продолжил:
— Таким образом, вопрос с севером Хонсю решен. Асина обречен, и наш тыл защищен. Труднее обстоят дела на западе. Тут нам противостоят два великих клана Уэсуги и Такэда. Обе группировки имеют богатые земли, обширные запасы зерна, золота, а также сильных военачальников, которые на деле доказали свои таланты.
— Такэда Сингэн и Уэсуги Кэнсин, — влез в разговор брат Хайра.
— Именно. Горные районы Каи, Северного и Южного Шинано, не говоря уж об Эчиго, тяжелы для прохода войск, массовых баталий и снабжения наступающих полков. Такэда и Уэсуги поддерживают их вассалы Яманаути, специалисты по тайной борьбе. Впрочем, и тут у нас есть хорошие перспективы. На этом направлении эффективно работают ниндзя Хандзо. Кроме того, оба моих генерала — Танэда Цурумаки и Таро Ямада — показали себя отличными военачальниками. По донесениям, замок Кофу вот-вот падет. Лично Хандзо отравил все колодцы в твердыне.
Все уважительно переглянулись. Ну, если за дело взялся легендарный синоби, который сумел выкрасть их даймё из Эдо прямо под носом тысяч самураев…
— Так что с западом тоже все под контролем. — Я отпил зеленого чая и ткнул палочками в центр карты: — Район Киото. Уже восемь окрестных даймё поклялись императору Го-Наре и дали своих сыновей в заложники. Тут наши позиции сильны, как нигде.
Однако, как обычно бывает в любой оптимистичной истории, есть свое пессимистическое «но». Наше «но» располагалось на юге Японии. Туда-то и смотрели все мои соратники.
— Да, господа. Наши затруднения, я бы даже сказал — беда, — это христианские провинции Симадзу. Пока мы воевали с регентами, свергали сёгунат Асикаги, могущественный правитель княжества Сацума — Симадзу Такахиса, при полной поддержке португальских торговцев, католических иезуитов, взял под свой контроль двадцать две провинции на островах Кюсю, Сикоку и на центральном острове Хонсю. Такахиса последовательно сокрушил кланы Мори, Тёсокабэ и еще с десяток мелких родов. Пока мы только завоевываем нашу половину Японии, Симадзу уже захватил вторую часть страны. Пусть и более бедную, без золотых рудников и серебряных шахт, зато с семью миллионами крестьян, которых иезуиты очень быстро христианизируют и поставят под ружье. А с аркебузами у них тоже проблем быть не должно. По донесениям шпионов из Манилы, первая партия из десяти тысяч ружей и пятидесяти пушек уже ждет своей отправки. Инструкторы-конкистадоры из индийского Гоа, Малаки также готовы по первому зову Такахисы приехать в Японию и обучать местных асигару современным методам ведения войны.
Только сейчас, глядя на карту и слушая цифры, мои сподвижники осознали весь масштаб проблем.
Пусть война пока тайная, скрытая от глаз посторонних, но от этого не менее кровавая.
— Нельзя сказать, что мы ничего не делаем. — Я решил слегка ободрить посмурневших вассалов. — Во-первых, я выпустил указ о запрете торговли с христианами за серебро. На курсовых разницах «шелк-золото-серебро» португальцы ушестеряли свою прибыль. Во-вторых, я пресек их попытки ввозить в Страну восходящего солнца опиум, как наиболее рентабельный после шелка товар. Хотя, конечно, южные провинции, особенно на Кюсю, контролировать мы не можем. В-третьих, наши коммерческие дома — Джинья и Таиша — получили максимальные преференции по торговле с Китаем. Но тоннаж их судов пока не позволяет составить конкуренцию южным варварам. И тут на сцену должны выйти…
— Вако! — первым догадался Хайра. — Если португальские суда будут захватываться пиратами, то это нанесет огромный ущерб христианам и даймё Симадзу!
Глава 2
УЧЕНЬЕ — СВЕТ, НЕУЧЕЙ ТЬМА
Звучит звонкий удар рынды, и я просыпаюсь. Еще три удара в корабельный колокол — ага, значит, уже шесть утра или вторая вахта. Фарлоу завел на «Тага-Маре» порядки военно-морского флота Британии. Каждые полчаса вахтенный бьет в рынду. Получасовой промежуток между этими трезвонами называется «склянка». Счет склянок начинается после полудня — в полпервого бьют в рынду один раз (одна склянка), в полвторого — два раза, и так далее до восьми склянок в четыре часа. Затем счет открывается заново. Вся судовая жизнь подчинена четырехчасовым промежуткам, или, по-морскому, вахтам. Матросам удобно — известно, когда вставать на службу. А вот «пассажирам», к которым отношу себя и я, не очень. Сначала просыпался от каждого удара, теперь только от четырех подряд. А как бы было хорошо еще придавить пару часиков подушку! Пуховых перин в каюте нет, но и набитый душистой травой шелковый чехол меня полностью устраивает. Тем более ночью снился такой замечательный сон! Про траву у дома…
И вот мне приснилось, как будто я дома. Иду под ручку с девушкой летом по тенистому бульвару. Травка зеленеет, солнышко блестит. Только что мы съели с ней в ресторане бараньего шашлычка. Ну, знаете, такой ароматный, на косточке, с курдюком. Он еще поет, когда жарится на шампуре. Ну не поет — посвистывает. Это кипит вода внутри мяса, прожаривая его изнутри. На гарнир у нас был салатик из бакинских помидоров, золотистая картошка фри. Почему-то упакованная в картонную коробочку из Макдоналдса. Запили всю эту радость мы… нет, не кока-колой, а отличным красным вином. Настроение замечательное, дама смотрит на меня хмельным, многообещающим взглядом. А я смотрю на ее голые ноги и коленки, вокруг которых ветер раздувает мини-юбку. Ее теплые губы касаются моей щеки, и тут…
Раздаются удары рынды! Я просыпаюсь и понимаю, что еще почти пятьсот лет мне не видать мини-юбок, красного вина и баранины с курдюком. Почему? А на японских островах в шестнадцатом веке не водятся бараны. И виноград не растет. Разве что судьба забросит меня в Китай? Там-то нормально, вино должно же быть?
Кряхтя встаю, распахиваю ставни. Раннее утро, солнце только-только вылезает из-за горизонта. Волнение умеренное. Я звоню в колокольчик. В каюту тут же заскакивает мой денщик Ёсихико Нода. За ним в коридоре толпятся охранники. Половина из воинов-псов, половина синоби Хандзо. Пузатый Нода (в личные слуги попадают только «отмеченные богами», и тучность тут — лучший знак!) помогает мне умыться, надеть тренировочное кимоно. Утренняя зарядка проходит на палубе. Под руководством одного из мастеров школы Кога-рю мы разминаемся, отрабатываем удары и броски. Растяжка — самая мучительная часть тренировки. Тебя ставят на шпагат, и двое помощников тянут за веревки, привязанные к ступням. Боль адская. А еще попробуйте связанные сзади руки выкрутить вперед.
После тренировки — водные процедуры и завтрак. Опять сырая рыба, рис, соевый соус, водоросли. Так и хочется на манер Верещагина из «Белого солнца пустыни» крикнуть: «Да надоела уже эта черная икра. Хлеба дайте!» Любого — хоть белого, хоть черного. Увы, высшие силы глухи к моим мольбам.
По окончании завтрака принимаю доклад капитана. За ночь мы взяли мористее и бороздим воды Тихого океана на траверзе самой восточной части Хонсю — мыса Кусимото. Крупных кораблей не наблюдается — одни рыбацкие джонки. Если в ближайшие дни Черный корабль не появится, пойдем к берегу за припасами.
На захват «Жемчужины» я отвел себе неделю. Дольше отсутствовать в Киото становится небезопасно. Вокруг императора так и вьется японская высшая аристократия, спящая и видящая, как мою голову насаживают на пику у замковых ворот. Такие крупные фигуры, как Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу, тоже очень себе на уме. Пытаются вертеть Го-Нарой, нашептывая ему о моих богатствах и власти. А почему бы верховному владыке Японии не переделить провинции Сатоми? А не слишком ли много прав себе захапал Великий министр — Дайдзёдайдзин? Этой парочке уже удалось отложить вопрос формирования правительства и назначение в кланы государственных управителей — коор-бугё.[8] Данным шагом я хотел пресечь феодальную вольницу в завоеванных землях. Начинать строить единое государство нужно с налоговой системы (дабы все подати и пошлины попадали в карман центральному правительству), а также с общей армии и денежной системы. Для чего мной были запланированы реформы по унификации золотых и серебряных монет (с одновременным запретом кланам чеканить собственные деньги) военными городками в каждой провинции, запретами на возведение замков и иных оборонительных сооружений и еще несколько мер, направленных на упрочнение верховной власти.
Увы, все мои проекты микадо складирует в имперском архиве, предпочитая развлекаться в компании придворных. То у него загонная охота на оленей, то премьера собственноручно написанной пьесы для театра но. Чашу моего терпения переполнил слух о том, что император собирается взять наложницу из клана Симадзу. Того самого клана, война с которым вот-вот начнется, и не исключено, что обернется для страны иностранной интервенцией. Го-Нара пытается сидеть на двух стульях сразу. О чем я ему прямо и сообщил во время последней аудиенции. Присовокупив обещание, что седалище треснет. Негоже так с сыном Солнца, но Го-Нара проглотил. В Киото и окрестностях находится пятидесятитысячный корпус моих войск под командованием Хиро-сана. Императорский дворец набит мацукэ и ниндзя Гэмбана и Хандзо. Буду гнуть свою линию и готовиться к войне.
На палубе начались учения матросов и солдат по ликвидации пожара, и я спустился в свою каюту. Там меня уже поджидал глава моей службы безопасности. За последние полгода Гэмбан оправился от сидения в зиндане, подобрел, обзавелся куцей бородкой (как он сказал: «Дабы компенсировать лысину сверху волосами снизу лица»). Вот во всем японцы пытаются обрести гармонию. Даже в волосяном покрове.
— Итак, продолжим наш вчерашний урок, — откашлялся Гэмбан. — Сегодня я расскажу о самых известных семьях синоби, которые составляют цвет школ Кога-рю и Ига-рю.
— А как я смогу использовать эти знания? — с ходу поинтересовался я.
— Ёшихиро-сан, — пристально посмотрел на меня главный шпион Сатоми. — После удара по голове вы стали очень торопливым. Но я отвечу на вопрос. Я бы мог сказать, что знания нужны для того, чтобы помочь выжить в этом сложном и опасном мире. Ниндзя коварны и могут предать в любой момент. Чем выше поднимается клан Сатоми, чем больше власти у его даймё, тем больше угрозы будут видеть в вас синоби. Понимать, что движет людьми в черном, чего они боятся, к чему стремятся, — все это позволит управлять ими и не быть обманутым. Я бы мог сказать, что знания нужны для вашего развития, тренировки памяти, расширения кругозора. И это тоже была бы правда. Полуправда! Истина заключается в том, что мне пятьдесят шесть лет. Много раз за свою жизнь я проходил по краю пропасти. И каждый раз думал: «Неужели все те крупицы сведений, что я так тщательно собирал о том, как устроен этот мир, умрут вместе со мной?» Разве это справедливо, что весь мой опыт, умения не перейдут к кому-то более достойному и возвышенному? А теперь я вижу — вам, Ёшихиро-сан, можно доверить самое сокровенное, что есть у меня.
— Вы видите во мне ученика?
— У меня был приемный сын…
— Мисаки Мураками.
— Да. Больше, чем сын. Он умер. Умер для того, чтобы вы жили. И жило наше дело.
И сразу безо всякого перехода Гэмбан начал диктовать описание главных семей школ Кога-рю и Ига-рю:
— Династия Сэйко. Основатель — Янаха Сэйко. Живут в провинции Вакаса. Называют сами себя «траурными ниндзя». Вся семья — около ста человек, две деревни. Носят черно-белые балахоны с нашитыми костями и черепами. Любят устраивать засады на кладбищах. Умело притворяются мертвыми. Известен случай, когда Янаха Сэйко, окруженный врагами, надкусил себе язык и сделал вид, что умирает от раны шеи, обильно смочив ее высосанной кровью. Используют тайнопись из цветных зерен риса — красные, желтые, синие, белые и черные злаки смешивают по специальной схеме и выкладывают в дуплах, на дороге… Великолепно владеют копьями и любым колющим оружием.
Династия Гекку. Патриарх рода — Хироко Гекку. Первый придумал лодки с двойным дном и люком для выхода под воду. Использовал это изобретение для потопления галеры, на которой плыл даймё клана Миёси.
— И как же это он сделал? — заинтересовался я проделками средневековых водолазов.
— Ниндзя Гекку изображали рыбаков. Но в их джонке, которая ставила сети рядом с судном Миёси, был тайный выход под воду. Хироко взял просмоленную бочку, набил ее порохом, поместил внутрь колесцовый замок с кремнием и протянул к нему веревку. Темной ночью один их гэнинов Гекку подплыл с бочкой к галере, прикрутил проволокой мину к борту и дернул за веревку…
— Синоби погиб? — стормозил я.
— Кого интересует судьба рядового гэнина? — пожал плечами Гэмбан. — Итак, Гекку. Живут в провинции Бизен. На берегу внутреннего моря. После мести Миёси в живых осталось всего двадцать бойцов. Могут бегать по воде, жить под водой.
— Да ладно! Небось какой-нибудь фокус. Поди, дышат через полый бамбук или еще какими-нибудь выдумками пользуются!
— Не без этого. Я был знаком с Хироко, делал ему один заказ. Он показал мне свой бег по воде. В озере или реке тайно врываются столбы, длина которых вровень с поверхностью. Синоби заучивает их расположение и, убегая от погони, точно ступает на верхнюю часть столба.
Ага, вот и вся мистика. «Прочь с дороги, щенок!» — знаменитые кадры актера Миронова из фильма «Бриллиантовая рука», когда тот бежал по водной глади Черного моря.
— Семья Ономати, — тем временем продолжал свою лекцию Гэмбан. — Больше двухсот бойцов. Самая многочисленная семья школы Ига-рю. Имеет наибольший вес на совете старейшин. Кстати, наш Хандзо тоже Ономати. Универсалы. Техника маскировки, искусство проникновения в любые помещения. Отлично лазают по стенам с помощью стальных накладных когтей, кошек. Владеют мечами, луком со стрелами, часто используют яды. Лучшие среди синоби по джиу-джитсу. Умеют подавать сигналы кострами, разноцветными дымами, и вообще большие любители шифров и тайнописи.