В итоге пришли к решению, противоречащему всему военному опыту: господствующую высоту оставили незанятой. Правда, в нескольких наиболее уязвимых местах заложили и замаскировали заряды взрывчатки… как вдруг пригодится. Заложили дымовые шашки… в случае массированного обстрела их дым помешает бандитам вести прицельный огонь какое-то время и даст взлететь боевым вертолетам. И самое главное — оборудовали позицию для винтовки Барретта… около нее постоянно кто-то дежурил. Никакая бандгруппа не могла предположить наличие у людей, захвативших базу мощного и точного оружия, позволяющего бить на милю. Если бы не это и не зенитная установка — наверное, оставлять высоту без поста на ней не решились бы.
Их обстреливали. Ночью и один раз осмелились днем. И там и там — работали минометы, единственное оружие, против которого они были бессильны. Точность никакая… очевидно, у бандитов не было корректировщика, и они боялись боевых вертолетов. Несколько мин — и бежать. Восемьдесят два миллиметра — пока ни во что серьезное не попали, но рано или поздно им повезет. Они укрепляли как могли позиции, пару раз поднимали по ночам вертолет в воздух… но пока ублюдков не нашли. Командир Дельты формировал снайперскую поисковую команду, чтобы попытаться подловить минометчиков ночью с холма.
Милтон Уорден каждый день по два раза выходил на связь с Лэнгли, командир Дельты сколько же раз связывался с Пентагоном. Уордену пока не было что докладывать — а командир дельтовцев просил прислать усиление из морской пехоты США или парашютистов, мотивируя тем, что у них совершенно нет резерва и его люди, даже очень опытные и подготовленные — не смогут отстоять базу при массированном штурме. Ему неизменно отказывали, и Уорден понимал почему. Дельта — это то, чего не существует. Организация — призрак, ее дела очень сложно отследить. А вот морская пехота США — известный род войск, со всей военной бюрократией. Передислокация морских пехотинцев, даже пары отделений — будет отслежена и газеты поднимут вой о готовящемся вторжении в Пакистан. Такое уже было — когда ублюдки — мирники завалили верное дело в Камбодже.[43] И в Лаосе подобное же г….о было — везде, в общем. Стоит только американцам куда-то войти, как во на весь мир. А вот коммунисты, ублюдки траханные, что хотят то и творят. Когда комми тут атомную бомбу взорвали — сколько проклятых писников на демонстрации вышло? А? Один — два и обчелся.
Правильно говорилось про попутчиков.[44] Правильно!
Короче говоря — их не усилили и напряженное ожидание при нехватке сил и необходимости затыкать все дыры как можно и как нельзя — потихоньку начало выматывать даже Дельту.
Началось все под вечер. Уорден как раз возвращался на машине из Пешавара — помимо основного задания, были и дополнительные, например — замерить уровни радиации и понять, кто держит Пешавар и что там творится. Уровни, как и следовало ожидать были незначительными — при взрыве атомной бомбы большинство радиоактивных изотопов сразу же сгорает… иначе как бы в Хиросиме сейчас жили люди? А вот бандиты там были, было их немало и уходить они оттуда не собирались. В основном — это были афганцы, Пешавар был больше афганским, чем пакистанским городом. Боевики, выбитые из Афганистана, просто мужчины и подростки, вышедшие из лагерей и подобравшие брошенное героически драпающей пакистанской армией оружие — от автоматов до танков и РСЗО. Про то, чтобы проникнуть в сам город речи не шло — но Уорден лично видел танк М48 с флагом дореволюционного, еще королевского Афганистана. По словам проводников, боевики разбились на две большие группы. Первая — те, кто за монархический путь развития Афганистана и вторая — те, кто за исламско-радикальный. Деление, в общем-то условное, просто позволяет идентифицировать своих и чужих. Но не было никаких сомнений в том, что кто бы сюда не пришел — пакистанцы, русские и даже американцы — эти ублюдки моментально забудут свои разногласия и объединятся против общего врага…
Когда машины с Уорденом и группой охраны — а здесь нельзя было ездить одной машиной, минимум двумя — притормозили у КП под прицелом пулемета — навстречу вышел командир оперативного отряда, майор Берт Симмонс. Уорден сразу понял, что-то произошло
— Что? — только и спросил он
— Сэр, пост радиоразведки доложил о значительной активизации русских в пограничной зоне. Из того, что нам удалось понять — они перекрывают границу…
В центре связи — Уорден сразу заказал разговор с Лэнгли. И промахнулся — никого не было, он просто не учел разницу во времени с Вашингтоном. Больше повезло Симмонсу — в оперативном центре Пентагона нашелся майор Вебер, специалист по Афганистану, которого Уорден хорошо знал лично. Вебер был посвящен и в детали текущей разведоперации — правда, без указания имени приобретенного американцами агента на той стороне. Для тех, кто был посвящен в план операции — запустили дезу, согласно которой на сторону американцев планирует перейти высокопоставленный генерал — афганец, много знающий. Он же — должен был вытащить американских заложников в качестве платы за билет в свободный мир. Про русского полковника — резидента КГБ знали только несколько человек в Совете национальной безопасности, вице-президент и небольшая группа непосредственно обеспечивающих операцию. В том числе и сам Уорден.
Вебер сам не уполномочен был ничего решать — но ситуация была такой, что с постели подняли директора ЦРУ. Он вышел на связь примерно через час.
— Что там у вас, Милт? — недовольно спросил он, сидя в коммуникационном центре ЦРУ в отдельной, закрытой кабинке
— Сэр, точных данных пока мало, но есть основания предполагать, что наш агент провалился и вынужден был бежать из Кабула…
В Вашингтоне произошло определенное замешательство. Частично связанное с тем, что судья пытался осмыслить происходящее, частично — с тем, что ему, наконец, принесли свежесваренный кофе из кафе для руководящего состава ЦРУ на последнем этаже
— Что заставляет вас так думать? — спросил судья, прихлебывая кофе
— Интенсивность обмена,[45] сэр, выросла в три раза от нормального показателя и продолжает расти. Переговоры ведутся как на русском языке, так и на дари. Мы считаем, что русские пытаются перекрыть границу…
— Это действительно плохая новость… — сказал судья
— Да, сэр.
— Что вы планируете предпринять?
— Сэр, мы должны вытаскивать нашего агента.
— А вы уверены, что он еще жив?
— Да, сэр. Потому что русские продолжают его искать, интенсивность поисков только нарастает. Если бы он был в их руках — какой смысл им искать?
— Дезинформация?
— Не думаю, сэр. Слишком опасный район, возможны потери. У русских есть негласное соглашение с племенными вождями в этой зоне, вожди не воюют и не поддерживают моджахедов, а русские без нужды не суются на племенные земли. Если это дезинформация, то слишком дорогой ценой.
— Для русских нет слишком дорогой цены. Хорошо, что вы предлагаете?
— Сэр, у нас до сих пор нет нормального радиоконтакта с агентом. У него есть передатчик — но я предполагаю носимый, недостаточно мощный, чтобы пробиться к нам и вызвать помощь. Сэр, мне нужны два самолета типа Коммандо Соло,[46] которые будут курсировать в пограничной зоне, они должны уловить сигнал нашего агента. Самолеты могут вылетать из Китая и садиться в Карачи, а потом…
— Исключено — отрезал судья
— Но сэр!
— Исключено. Это слишком опасно. Если русские поймут, какую задачу выполняют эти самолеты в пограничной зоне, они просто их собьют.
— Но они будут курсировать над территорией Пакистана!
— Господи, Милт, придите в себя! Это не остановило русских, когда они сбросили на Пакистан атомную бомбу! Это не остановит их и сейчас! Я не могу подвергать опасности самолет и членов команды на его борту, просто не могу! Нам не нужна еще одна война с русскими в этом регионе!
— Черт возьми, сэр!
— Вопрос исчерпан и закрыт. Раз и навсегда. Продолжайте выполнять наблюдательную миссию, ждите выхода агента на связь!
Уорден хорошо знал изнанку их работы. Но все же попробовал еще раз.
— Сэр, боюсь вы не понимаете, что стоит на кону. Этот человек один, он бросил вызов всей государственной машине Советов. Этот человек доверился нам и мы дали ему гарантии безопасности. Как мы теперь можем…
— Черт возьми, Уорден, перестаньте пороть чушь! Вы что, считаете, что если мы даем какому-то агенту гарантии безопасности, это распространяется вплоть до Сибири!? У нас нет ничего, вы слышите, ничего! Только непонятная активизация русских! И вы хотите, чтобы мы подставили два десятка американских военнослужащих ради непонятно чего!?
— Сэр, мы попросту теряем время, а агент…
— Хватит! Достаточно! Утром по нашему времени соберется межведомственная группа, тогда и решим, что делать! А сейчас — просто следить и докладывать! Если сталинисты из-за нас собьют американский военный самолет — это нас с вами упекут в ГУЛАГ, а не вашего агента! Все, разговор окончен!
— Парни, возможно, это лучший агент за все время существования американской разведки… — сказал Уорден
Бойцы спецотряда Дельта, свободные от вахт, специальные вертолетчики, многие из которых еще помнили Вьетнам — собрались в комнате, хоть немного подходящей для этого случая. Они внимательно слушали американского разведчика — слушали в полной тишине.
— Этот парень… он русский, из их разведки. Комитет государственной безопасности. Он занимает там очень высокий пост. Он не сталинист, он выбрал свободу и решил перейти на нашу сторону. Теперь русские идут за ним по пятам, он на той стороне и совершенно один. Джентльмены, я считаю, что мы не имеем права бросить его…
— Так вот из-за чего русские подняли бучу… — сказал вертолетчик
— Верно. Нам не дадут самолет радиотехнической разведки. Для спасения этого парня не пошлют ни нас ни отряд морской пехоты. Но этот парень — с самого их верха, и возможно — он несет сведения, которые позволят предотвратить третью мировую войну. А может — и нет. Но мы это не узнаем, пока не вытащим его оттуда.
— Но нам запретили это сделать, так? — спросил Симмонс
— Так. Но я, ребята, придерживаюсь старого правила — не бросать своих в беде. Это правило меня выручало еще в Краю Больших неприятностей.
— Неплохое правило.
В краю больших неприятностей — значит, во Вьетнаме. Времени прошло не так много — и из присутствующих там побывало больше половины.
— То есть, нам надерут задницы — спросил один из дельтовцев
— Да, если мы провалимся — сказал Симмонс — если мы вытащим этого парня, нас похлопают по плечу и сделают вид, что были в курсе с самого начала. Как всегда и бывает.
Политическую ответственность — на себя не хотел брать никто и никогда.
— Начнем с самого начала — сказал командир вертолетчиков, не раз вывозивший агентов из Бейрута — у нас есть связь с этим парнем?
— Никак нет, сэр.
— Почему мы должны думать, что он все еще жив?
— Потому что русские не прекращают его поиски — Уорден воспользовался тем же аргументом, какой он привел в разговоре с директором ЦРУ.
— Мы знаем, насколько он близко или далеко до границы? Он ранен? У него на хвосте погоня или он пока в безопасности.
— Черт, в этих горах никто не в безопасности…
— Надо установить связь. Без связи ничего не будет.
— Верно…
— И как мы это сделаем?
Все уставились на вертолетчика. Знакомое дело — инициатива всегда и везде имеет своего инициатора.
— Какими средствами располагает агент? — спросил вертолетчик
— Только тактическими.
— Он знает наши частоты, коды опознания?
— Да.
— Есть периодичность выходов на связь? Он будет выходить на связь по собственной инициативе?
— Да.
Вертолетчик вздохнул
— Тогда все не так плохо. Вопрос в том, как нам принять его сигнал и установить связь, не имея высотной станции…
— А если использовать вертолет?
Вертолетчик задумался.
— Как вариант. Вот только русские — сразу просекут ситуацию и начнут использовать глушилки. Что вообще знают русские?
Уорден пожал плечами
— Если бы знать… Мы предполагаем, что агент провалился, и русские его ищут. Но в то же время — он опытный человек, знает все их повадки и уловки.
Вертолетчик кивнул
— Еще лучше. Тогда бы я порекомендовал высадить две группы. Или три. Небольшие группы… сколько у нас подходящих станций связи?
— Ровно три штуки.
— Значит, три группы. Они должны занять господствующие высоты и развернуть станции связи. Естественно, скрытно. Если повезет — агент будет идти к границе и рано или поздно — одной из групп удастся поймать его сигнал. Тогда можно будет говорить об операции по эвакуации. Пока же, джентльмены, у нас нет ничего.
— Капитан, ваши люди смогут выставить три скрытых поста в зоне действий противника? — обратился Уорден к капитану из Дельты
Симмонс мрачно усмехнулся
— Сэр, это наша работа, ни больше, ни меньше. Нас тренировали взрывать плотины и вытаскивать пилотов сбитых стратегических бомбардировщиков из глубокого тыла русских. Если нужно — мы выставим десять постов…
— Тогда решено.
— И еще, сэр, если позволите…
— Да?
— Я бы провернул небольшую дезинформационную операцию — сказал Симмонс
— Что вы имеете в виду?
— Отвлечь русских. Стандартная практика прорыва линии фронта. Отвлекающий удар на одном участке — и проникающий удар на другом. Возможно, русские не знают, где именно пойдет агент. Возможно, ему удалось их обмануть, он ждет, пока все уляжется, чтобы спокойно перейти границу. Если мы сымитируем активность на другом участке… — скажем, южнее. Возможно, мы облегчим себе задачу.
— Вот только как это сделать…
— Это уже моя проблема… — сказал Уорден
Афганистан, Джелалабад
14 июля 1988 года
Бек проснулся посреди ночи. Посмотрел на часы — испытанная Амфибия — три ночи. Вот рту как нас…и, сердце колотится. Злоупотребление спецпрепаратами начало давать о себе знать. Все те несколько дней, пока он в Афганистане он, как взведенная пружина…
Рано или поздно — это ему аукнется. Люди предупреждали…
Он с трудом поднялся с раскладушки — никаких других кроватей здесь не было, раскладушек то не хватало. Нащупал графин с водой — в качестве графина здесь была гильза от артиллерийского снаряда. Хлебнул воды — и пополз на шум дырчика и свет лампы…
Владимиров стоял у стола, что-то помечая на рабочей карте. В углу — на рации сидел радист. Увидев Бека, подполковник поднял на него взгляд, усмехнулся
— Хреново выглядишь, бача…
— Башка как чугунная. Что у нас?
— Да ни хрена… Группы высажены в местах вероятного прорыва. Есть какое-то движение с той стороны — но это — все.
— Какое движение?
— Обмен непонятный. Но по объему слезы…
— И больше ничего?
— Ничего…
Афганцы… Еще неизвестно, что они будут делать. За деньги пропустят, точно.
— Товарищ подполковник… Кабул — сказал радист — запрашивают Вепря… какого-то…
— Это меня…
Бек взял гарнитуру, выслушал сообщение. Потом сказал «есть», вернул радисту и крепко выругался…
— Начальство? — проницательно спросил Владимиров
— Оно самое. Борт будет через три часа. Стингера лишнего нет?
— Даже так…
— Да пошли они!
Начальство прибыло на аэродром Джелалабада бортом из Кабула, Ан-12. В основном — КГБшники, но были и военные. Прямо в аэропорту — устроили совещание…
Докладывал, конечно же, Бек. Сейчас — основной удар приходился на него, потому что пропал резидент КГБ в Кабуле, цельный генерал. Причем — пропал непонятно как. То ли бежал, то ли его похитили, то ли еще что. В любом случае — бесследное исчезновение генерала это ЦП и кто-то должен за него ответить.