Три танкиста из будущего. Танк прорыва времени КВ-2 - Логинов Анатолий Анатольевич 23 стр.

Тем временем разведывательные дозоры уже на полной скорости мчатся по дорогам в сторону фронта, распугивая мелкую живность гулом танковых и треском мотоциклетных моторов. Уже первый дозор сталкивается с немецким, и горит чей-то мотоцикл, и звонко грохочет сорокапятка разведывательного Т-50, снаряд которой пронзает борт неудачно подставившегося броневика «Бюссинг». Шестиколесная неуклюжая машина резко останавливается, из нее рвутся вверх языки пламени и коптящий черный дым. После быстрого боестолкновения русские внезапно, в лучшем стиле английских «крыс пустыни», исчезают, оставив за собой догорающую технику противника и несколько немецких и, увы, два ненайденных тела своих убитых. «А ля гер ком а ля гер» — на войне как на войне. Зато в коляске одного из мотоциклов неживой куклой болтается оглушенный и еще не пришедший в себя язык.

— Первое столкновение. Ну что же, господа немецкие фашисты… Вы хотели истребительной войны, вы ее получите, — комментирует пришедшие новости Сергей Иванов.

— Мы своих не бросаем! Пропавших без вести не должно быть, пошлите группу из того отделения, где они служили. Тела или раненых найти, в бои без необходимости не вступать, — приказывает Мельниченко командиру разведроты Сергееву Сергею Олеговичу.

«[…] Наступательная операция под кодовым названием „Оркан (Ураган)“ должна была стать завершающей в достижении целей, поставленных перед немецко-фашистскими войсками планом „Барбаросса“. Планировалось ударом трех танковых групп прорвать фронт советских войск на центральном участке фронта, с последующим наступлением вплоть до Москвы. Вторая танковая группа, выйдя на оперативный простор и содействуя некоторое время наступлению на Москву, затем поворачивала в тыл ЮЗФ и совместно с наступающей с фронта Первой танковой группой осуществляла глубокое окружение советских войск в районе Припять — Киев.

Однако, несмотря на первоначальные успехи, добиться поставленных целей немецко-фашистским войскам не удалось. Советское командование сумело вовремя перебросить стратегические резервы, накапливающиеся за линией ЮЗФ и в районе Москвы, которые контрударами сначала замедлили, а затем и полностью остановили немецкое наступление, создав предпосылки для зимнего контрнаступления Советской Армии. […]»

«[…] Вот и наступил день первого боя нашей бригады.

Группировка, в которую вошла моя рота, в составе второго тяжелого танкового батальона (без одной роты), третьего (штурмового) танкового батальона (без роты), танка командира группы, легендарного „Рыжего“, танкодесантной роты, при огневой поддержке гаубичной и тяжелой минометной батарей, нанесла удар по обнаруженному нашей разведкой правому флангу эсэсовской дивизии „Великая Германия“. Неожиданный артиллерийский обстрел и атака тяжелых танков вызвали кратковременную панику у не ожидавших подобного немецко-фашистских вояк, и нам удалось без особых потерь отбросить их на несколько километров к северу. Но эсэсовцы из дивизии „Рейх“ противник серьезный и быстро восстановили порядок в своих рядах.

Первая контратака. Да, им вполне бы удался их замысел, будь здесь обычные части. Но будущие гвардейцы, добровольцы, отобранные из лучших бойцов РККА и войск НКВД, были готовы к любым неожиданностям. Идущие впереди КВ-1 притормаживают и ссаживают десантников. Наша рота по команде сосредотачивается к левому флангу. Атакующие при поддержке танков эсэсовцы увлечены наступлением на деморализованных, как им кажется, русских и не успевают ничего понять, как на них обрушивается огонь наших могучих 152-мм орудий. Особенно отличаются командиры орудий моего танка и „Рыжего“. Поле боя остается за нами, и впоследствии на нем насчитывают 18 подбитых танков, из которых на долю моего экипажа приходится восемь.

Позднее инженер-майор Иванов благодарит мой экипаж, а наш танк называет „Зверобоем“. Оказывается, одна из подбитых нами машин была разрисована под тигра. Но не помогли нацистам ни грозные тигриные полосы, ни пасть с грозными клыками, нарисованная на броне, полубронебойный 152-мм снаряд пробил нацистскую броню насквозь и на излете, взорвавшись, уничтожил еще и расчет противотанковой пушки, разворачивающийся неподалеку […]»

Светает. Казалось, только успел прикорнуть на еще теплом моторном отсеке «Рыжего», а Кузьма уже будит. Да, пора. Над головой с шумом проносится несколько девяток штурмовиков вместе с истребителями сопровождения. Ага, Андрею все же удалось выбить авиационную поддержку. Отлично!

Кстати, неплохая получается зарядка — скрытно пробежаться утром пару километров вдоль позиций подготовившейся к атаке части. Пока бегаю туда и обратно, над головой пролетают возвращающиеся штурмовики, успеваю заметить один горящий. Ого, у немцев что-то гулко взрывается, даже у нас хорошо слышно. К «Рыжему» подхожу уже под грохот нашей артиллерии. Минометы и гаубицы обстреливают обнаруженные ночью цели. К ним изредка присоединяют свой голос и шестидюймовки КВ-2. Взбираюсь в люк и… Ура! Радость! Наконец-то вернулся Сема. Он тоже рад, хотя и расстроен тем, что не встретил Андрея и Ленга. Знаем мы, из-за какого Ленга он расстроился, поэтому прошу Колодяжного передать Семе лежащий около меня треугольник.

Так, переживания в сторону, время Ч. Грохочет выводимый на полную мощь дизель, танк осторожно трогается, постепенно набирая скорость. Эх, удобная штука эта немецкая командирская башенка. Говорили, что ее можно только на заводе установить, но русская выдумка все одолела. Бригада заводчан с ЛКЗ и наши ремонтники вместе сотворили целых четыре чуда, четыре танка с командирской башенкой. Жаль, что заводские быстро уехали, глядишь, они и те два сломанных танка помогли бы нам отремонтировать, а еще жальче, что башенок трофейных всего четыре было.

Атака! Пошли родимые, пошли…

— Евгений, право пять, ориентир десять… ПТО! Видишь? Короткая! Огонь!

— Есть! Попали!!!

— Седьмой, я Рыжий, правее восемь… Как слышите? Прием.

Развернутые в первой линии «первые» с десантом рвутся вперед, за ними неровной цепью идут наши «двойки». И те и другие иногда замирают, обстреливая обнаруженные цели. Черт, маловато десанта, чем территорию зачищать будем? Вроде обещали кавалерийский полк прислать, да, видимо, чего-то не сложилось, конники где-то застряли, и теперь оставшиеся мотострелки идут в резерве с правого фланга уступом за нами. Эх, нам бы сейчас сил побольше, мы бы этих эсэсманов неожиданным ударом раскатали в блин. А так… ну оттесним, заставим отвлечься от основного наступления. Ага, подходим к условному рубежу.

— Первые, я Рыжий, готовность один. Прием.

— Принял Первый первый! Прием.

— Вторые, я Рыжий, вариант семь. Прием.

Двадцать первый принял.

— Седьмой принял.

Только начинаем подготовленный заранее маневр закрепления территории, как немцы контратакуют. До батальона пехоты с несколькими самоходками и даже танками. Да, придется туговато…

— Первые, оборона! Вторые, маневр три. Три, как поняли? Прием.

— Рыжий, Первый первый горит. Принял команду десятый.

— Понял, десятый, понял. Не увлекайся, твоя задача — заманить…

Черт, включили глушилку, рации не работают, приходится флажками махать. Поэтому, да еще для лучшей вентиляции, люк я не закрываю. Да и обзор с открытым люком все же получше. Е…ть, чуть не убили, хорошо инстинкт сработал. Болванка, то есть пуля, еще на полтора километра не долетела, а я, старый танкист, уже в канаве, то есть нырнул в люк. Какая-то падла недобитая пыталась подстрелить, только и успел в люк ускользнуть. Ничего, десантники его засекли и сейчас поливают это место огнем.

В самый ответственный момент лишенная связи немецкая артиллерия замолкает. Надеюсь, связисты следят за полем боя. Ага, вот и рация заработала. Ура, можно командовать!

— Вторые, вторые, огонь с места, распределение целей с правого фланга, огонь самостоятельно, полубронейбойными. Евгений, право два, командирский, под башню полкорпуса вперед, полубронебойным, огонь!

— Есть!

— Промах! Повторно, наводи полкорпуса, огонь! Быстрее, быстрее, черти!!!

— Есть! Попали!

— Первые, контратака! Береза, Береза, сосредоточенный по квадрату шесть, как поняли, прием.

— Рыжий, я Береза, понял, понял, СО квадрат шесть! Прием.

Вот такой вот сумасшедший день. Отбиваем одну контратаку немцев, за ней вторую. Вызываю свою штабную группу и через нее прошу поддержки.

Как ни странно, но как раз тогда, когда немцы пытаются начать третью атаку, нам на помощь опять приходят штурмовики. Вывалив свой груз на пехоту, они охлаждают немецкий порыв, и мы спокойно перегруппируемся. Часть танков, израсходовавшая снаряды, отходит в тыл. У меня пока еще осталось шесть снарядов, поэтому я вместе с KB-1 и несколькими двойками остаюсь на позиции. Так. На будущее — KB-2 в артподготовке использовать с дозагрузкой боекомплекта. Иначе на длительный бой не хватит.

Уже в полутьме наконец-то нас сменяют мотострелки, а мне удается вылезти из танка и нормально пообедать. Подвожу итоги дня. Потеряны пять танков, из них сгорели два. Н-да, с немецкими пятидесятимиллиметровками надо поосторожнее. Все же в лесистой местности они неплохо прячутся и на небольшой дистанции вполне опасны даже для КВ. Потери танкодесантников… тоже немало. Вышло из строя по техническим причинам два танка, но их за ночь введут в строй. Итог наших усилий — отбросили части дивизии «Рейх» на три километра, заставили ввести в бой резервы. Завтра, боюсь, будет еще тяжелее. Как передали из штаба бригады, немецкая разведка пытается определить наш фронт, так что Сергею Олеговичу сегодня опять не спать. Не завидую тезке.

Собираю командиров, и проводим небольшой военный совет, решая, что будем делать завтра в различных ситуациях. Саперы работают вовсю, вместе с экипажами зарывая танки в землю. Вот тут поневоле вспомнишь о траншеекопателе ВАТ, нам бы сейчас такую машину, хотя бы одну.

Ложусь спать уже под самое утро. Эх, только бы часика четыре поспать дали!

Конечно, штаб батальона — это не штаб бригады или дивизии, но работы у него тоже много. Если же он еще дополнительно и за всю группу отвечает, то приходится его усиливать. Вот и сейчас в штабе третьего танкового работает «варяг» из бригады, лейтенант Кузьмин Сергей. Штабная группа расположилась на окраине деревеньки, в ничем не выделяющемся и чудом уцелевшем домике. Большинство остальных домов полуразрушено, от расположенных в центре деревни зданий местной школы и сельсовета остались только фундаменты и остатки обгорелых стен. Иногда в открытые по случаю летней жары окна врывается отдаленный гул канонады, на который никто привычно не обращает внимания. Сидящий у калитки, в кустах, чтобы не привлекать лишнего внимания, часовой пытается вскочить, увидев подходящего к штабу инженер-майора, но, остановленный жестом, снова присаживается.

Войдя в небольшую, тесную от большого стола с разложенной картой комнату, Иванов осматривается. Занятые делом штабники не обращают на него внимания, лишь начальник штаба, капитан Еремеев, встает и, лавируя между офицерами, подходит, пытаясь доложить. Иванов отрицательно кивает, они отходят к окну и начинают разговаривать. В этот момент в окно врывается шум подъехавшей машины, и через пару минут в штабе появляется майор Мельниченко.

— Товарищи командиры! — командует Иванов. — Товарищ майор, штаб группы Иванова проводит анализ обстановки!

— Товарищи командиры, продолжайте работу! Чтобы не мешать, мы с вами, товарищ инженер-майор, побеседуем на улице, — говорит Мельниченко, здороваясь за руку с Ивановым и Еремеевым.

Выйдя в небольшой садик за домом, майоры закуривают.

— Ну, рассказывай о вчерашнем, — требовательно говорит Мельниченко после первой затяжки.

— Нечего особо рассказывать. Немцы непуганые были, оборона хлипкая. Нашего наступления либо не ожидали, либо недооценили. Неплохо поработала авиация, подавила артиллерию в начале и во время третьей немецкой контратаки. Прорвали мы их первую линию с ходу, а второй-то и не было. Готовились дальше наступать, ирои. Ну, мы готовность им понизили. Они молодцы, быстро сориентировались, пытались организовать оборону, подтянули резервы и даже танки и самоходки, примерно роту. Мы по плану притворно отошли, заманили их в огневой мешок, затем опять атаковали. Но они упорные оказались, еще два раза пытались контратаковать, вторую мы встречной контратакой отбили, а третью, как я уже говорил, авиация помогла отбить.

Наши недостатки: нужны бронированные подвозчики боеприпасов, чтобы прямо в ближних тылах снаряды пополнять, артиллерия плохо ведет контрбатарейную борьбу, десантники теряют взаимодействие с танками в ходе боя. Да, забыл, и РСН пора включать подиапазонно, флажки в атаке никто не видит. Надо давить только немецкие диапазоны, иначе нам плохо будет.

— Понятно, — Андрей обдумывает услышанное, потом бросает недокуренную папиросу — Ладно, это учтем. Плохо другое. Конников командование куда-то перенацелило, нам даже не сообщили. Связи с армией по радио нет, похоже, немцы глушат. Вот такие пироги. Фрицев на том участке теперь мотострелки будут сдерживать, я им последний резерв отдал, учебную роту и батарею пехотных орудий. За твоей группой — правый фланг. Попробую командира сто тридцать второй уговорить, чтобы батальон нам один отдал.

— Подожди-ка, а ей не Бирюзов командует? — спрашивает оживившийся Сергей.

— Он, поэтому и надеюсь, что даст, и за левый фланг спокоен. Там неплохо Сидков воевнул вчера, охранение сбил и до тылов добрался. Немецкие чмошники по лесам теперь бегают… Но учти, командир толковый, а пехота все равно обычная, сам понимаешь.

— Ясно, понятно, что я, про сорок первый не читал, что ли. Учтем.

— Ладно, поеду. Ты давай держись. Мой порученец сводку с обстановкой штабистам уже отдал, так что думайте. Да и не рискуйте особо, помните…

— Ну, Андрей, ты что? Устал?

— Есть немного. Дом вспомнил…

— А…

Немного помолчав, друзья крепко пожимают друг другу руки и расходятся. Иванов не торопясь идет в дом, посторонний наблюдатель заметил бы, как изменилось его лицо. Теперь оно выглядит как у тяжелораненого, стремящегося скрыть боль. Но в помещение входит уже прежний Иванов. Он деловит и спокоен, готов, как говорится, к труду и обороне.

Начинается обычная штабная работа. Сроки, рубежи, состояние техники, боекомплекты. Писарь усиленно строчит необходимые приказы, рядом двое — лейтенант и сержант, — склонившись над столиком, рисуют сетевой график взаимодействия, иногда уточняя детали у Еремеева или Кузьмина.

Поговорив с начштаба о поставленной задаче, Сергей уходит из штаба. В пятистах метрах от штаба, укрытый несколькими деревьями и самодельной маскировочной сетью, стоит «Рыжий». К нему и идет инженер-майор.

Подойдя поближе, Сергей замечает бегущего вокруг танка Сему, за которым с криком: «Ну погоди!» — гонится Кузьма, отставая от быстроногого Бридмана метров на пять.

— Отставить! В чем дело? — строго спрашивает Сергей. Бегущие резко притормаживают, причем Семен чуть не налетает на Сергея, успевая увернуться в последний момент.

— Ну, и что произошло? — вроде бы строго, но с веселой ноткой в голосе спрашивает Сергей. Ему все понятно, Сема после прочтения полученного письма находится в приподнятом настроении и уже успел подшутить чуть ли не над всем экипажем.

— Замочил я гимнастерку, постирать хотел, — докладывает, тяжело дыша после бега, Кузьма, пряча за спину сапог. Тут Сергей замечает, что он босой: