Ближе к вечеру старшина и сержант скользящими тенями появились из кустов и вышли на центр поляны. Остальные военные и Басов подошли к ним и сели кружком. Подчинившись общему импульсу, Петр тоже примкнул к общей группе. Старшина показывал собравшимся фотографии какого-то замка, сделанные «поляроидом», и говорил:
– Все соответствует описанию. Вход один. Подъемный мост, ворота. Стена каменная, метров восемь. Заберемся, нет проблем. Охрану видел только у ворот. Двое – при саблях, с бердышами. Огнестрельного оружия не видел. Можем действовать по первому варианту.
– Добро, – отозвался капитан, поднося руку с часами к глазам. – Выступаем в двадцать три ноль-ноль.
– Стойте, – неожиданно сам для себя вскрикнул Петр. – Куда выступать? Что за замок? Вы о чем?
– У нас приказ командования, – сухо отозвался капитан. – Захватить изменника родины и доставить к Изборску. Сегодня мы намерены его выполнить.
– Какой изменник? – в ужасе вскричал Петр. – Вы что, белены объелись? Это же история! Другой мир! Это же невозможно! Прекратите! Мы не имеем права в это вмешиваться…
– В этом мире есть Россия, а значит, мы не только имеем право, но и обязаны вмешиваться, – отчеканил капитан. – Национальные интересы всегда есть национальные интересы. И если кто-то наносит им ущерб или мешает исполнению нашего долга, он будет уничтожен. Вы поняли меня, Назаров?
– И кого вы собрались брать? – упавшим голосом спросил Петр.
– Перебежчика и предателя Андрея Курбского, – бросил капитан.
– Ребята, вы что, не понимаете? Для Доченко, Беркесова и генерала это бизнес, и плевать им на национальные интересы, – яростно зашептал Петр. – Они хоть черту за деньги служить готовы. Опомнитесь!
– Назаров, – грозно произнес капитан. – Я вам сказал все. Если попытаетесь мешать… Вы меня поняли, Назаров?
– Игорь Петрович, – умоляющим голосом обратился Петр к Басову. – Остановите их. Это же безумие. Так нельзя.
Басов отвернулся, жуя кончик только что сорванной травинки.
– Значит, так, – подытожил капитан, – выступаем через два часа. Всем отдыхать. Назаров остается в базовом лагере, при снаряжении, – он бросил взгляд на Петра. – И не дай тебе бог, Назаров…
Когда стемнело, шесть темных фигур соскользнули в ров и быстро переправились. Щелкнул арбалет, и «кошка» с прикрепленной к ней веревкой зацепилась за зубец стены. Группа затаилась, прислушиваясь, не донесется ли шорох из-за замковых ворот. Но все было тихо, только из леса подала голос какая-то ночная птица. Почти бесшумно и неестественно легко для своей внушительной комплекции старшина начал взбираться на стену. Вскоре он скрылся за зубцами. Потянулись томительные минуты ожидания.
Внезапно снова ухнула ночная птица, но уже по-другому и откуда-то сверху. Капитан подал знак, и нападающие один за другим начали подниматься по веревке. Последним шел капитан.
Со стены они быстро спустились по каменной лесенке во внутренний дворик, к воротам, где с автоматом на изготовку ждал старшина. В углу лежали тела двух стражников – у обоих были глубокие раны, идущие через все горло.
По знаку командира Басов с Дубовицким и Васильевым направились к двери, видневшейся слева в противоположной стене дворика, а капитан с сержантом Перелыгиным скользнули к воротам, ведущим в соседний дворик. Старшина остался на прежнем месте, укрывшись за подъемным механизмом.
Басов хотел первым пройти в дверь, но его опередил Дубовицкий; следом за ними скользнул в дверь Васильев. Вверх вела узкая винтовая лестница, тускло освещаемая единственным факелом, прикрепленным к стене. Поднявшись, все трое встали перед окованной железом дверью. Чуть помедлив, Дубовицкий потянул за кольцо, служившее ручкой, и скользнул в открывшийся проем.
Посреди большого зала со сводчатым потолком стоял длинный стол, накрытый красной скатертью. На столе – три высоких серебряных подсвечника, хотя свечи горели только в одном. В этой интимной полутьме рослый бородач в белой рубахе, широких штанах и сапогах навис над женщиной в длинном широком платье – задрав подол, мужчина ласкал ее огромной лапищей, норовя поцеловать ее в губы, а та сопротивлялась, хотя скорее для проформы, нежели всерьез. При виде незваных гостей человек резко выпрямился и что-то громко выкрикнул на непонятном языке. Дубовицкий вскинул автомат и короткой очередью срезал – сперва его, а потом и попытавшуюся ускользнуть женщину.
Басов выхватил шашку и встал справа от Дубовицкого. Еще правее с автоматом на изготовку возник Васильев. Через полминуты из двух дверей, расположенных в противоположной стене зала, стали вбегать полуодетые люди с саблями и бердышами. Не пробежав и трех-четырех шагов, все они падали под спецназовским огнем АКМов. Бой начался.
Эту стрельбу капитан с Перелыгиным услышали, находясь во внутреннем дворике, возле ведущих во внутренние покои дверей. Теперь надо было действовать быстро. Они распахнули створки и ворвались в просторный зал, откуда уводила вверх широкая лестница. Перед ними возник воин в красном кафтане, с бердышом и саблей – и тут же упал, сраженный короткой очередью капитана. Но под дробный стук каблуков по лестнице уже мчался вниз бородач в богато украшенной одежде и с саблей в руке. За ним еле поспевал солдат в кирасе, каске с металлическим гребнем, бердышом и саблей на боку – обоих постигла та же участь. Капитан и сержант бросились вверх по ступенькам.
С начала боя прошло уже четверть часа, хотя трудно назвать боем безжалостный расстрел защитников замка. Застигнутые врасплох, не готовые ко встрече со столь совершенным огнестрельным оружием, они со своими саблями и бердышами бросались на нападающих – и падали под свинцовым дождем, не подбежав к убийцам ближе чем на пять шагов. За все это время Басову так и не удалось воспользоваться шашкой. Игоря потрясло, с каким хладнокровием уложил Дубовицкий женщину. Объясняться во время боя было, конечно же, невозможно, однако он твердо решил помешать подобному в следующий раз и намылить сопляку шею, когда они выйдут из замка.
Первые десять минут защитники обрушивались на них нескончаемым потоком. Васильев и Дубовицкий вели непрерывный огонь и уже по нескольку раз сменяли магазины. Басов понял, что они попали в казарму.
Теперь, все еще держа оружие на изготовку, они стояли в последней комнате длинной анфилады. Вдоль стен здесь располагались двухъярусные кровати. Посредине стоял стол, на котором лежали карты, кучки монет и глиняные кружки с недопитым вином. Каких-то несколько минут назад здесь шла оживленная игра, а сейчас все ее участники лежали убитыми в соседних комнатах.
Дубовицкий сгреб со стола горсть монет. Басов хотел было его одернуть, но тут в кармане затрещала рация.
– Басов, Басов, отвечайте! Прием, – прозвучал голос капитана.
– Я Басов, слушаю. Прием.
– Что у вас? – донесся голос капитана.
– Казармы, – четко отрапортовал Басов. – Кажется, всех перебили. Прием.
– Добро. У нас тоже. Объект не найден, но мы явно в его комнатах. Думаю, он прячется, если не сбежал через потайной ход. Быстро к нам. Прием.
– Понял вас. Прием, – отозвался Басов, кивнул сержантам, и они поспешили на соединение с командиром группы.
Капитан стоял посереди зала, явно служившего столовой. На обитых блестящей тканью стенах висели портреты каких-то рыцарей в доспехах. В центре комнаты стоял прямоугольный стол, накрытый бордовой скатертью с семью горящими свечами. Перелыгин, осторожно, однако тщательно проверявший огромный, чуть ли не вполстены, камин, вопросительно посмотрел на командира:
– Пошли дальше?
– Проверь за портьерами, – отозвался капитан, каким-то шестым чувством ощущая, что враг рядом.
Крадучись, Перелыгин направился к окнам. Когда до них оставалось не более метра, одна из портьер дернулась, и из-за нее выскочил человек с обнаженной саблей руках. Еще в прыжке сделав ею молниеносное движение, он перерубил сержанту горло и бросился к капитану, неожиданно присев на ходу. Это его и спасло – автоматная очередь ударила в стену. Во мгновение ока незнакомец оказался прямо перед капитаном. Рефлекторно Белых на вытянутых руках выставил вперед автомат, принял на него сабельный удар, тут же сместил оружие и парировал второй. Острая боль пронзила левую руку. Капитан отшатнулся, выпустив автомат. Противник молнией метнулся к выходу.
И тут в дверном проеме выросла фигура Басова. Он отразил выпад противника шашкой и перешел в контратаку. Из-за его спины выскочили Васильев и Дубовицкий.
– Не стрелять! – гаркнул капитан, зажимая рукой рану, из которой хлестала кровь. – Это Курбский!
Солдаты окружили мужчину, пытаясь прикладами и стволами атаковать его и свалить на пол – без особого, впрочем, успеха. Искусно владевший саблей противник парировал все атаки шашки Басова и успешно отражал попытки спецназовцев обезоружить его. Его клинок, казалось, создавал сверкающую металлическую сферу, пройти через которую нападающие не могли. Капитан перехватил автомат правой рукой, приблизился к дерущимся, выгадывая удобный случай для вступления в схватку.
Васильев чуть замешкался, и тут же сабля Курбского полоснула его по животу; сержант осел. Но именно в этот момент капитан сделал молниеносное движение и нанес удар прикладом в висок защищающемуся. Тот выпустил оружие и рухнул ничком. Капитан перевернул его на спину, достал из кармана фоторобот и поднес к лицу поверженного врага: – Он.
– Капитан, – окликнул Басов, осматривавая скорчившегося на полу раненого. – Дело плохо.
Предоставив Дубовицкому связывать пленника, капитан быстро подошел к Васильеву, осмотрел рану, пересекавшую весь живот. Тяжело вздохнул. Басов заметил, что во взгляде сержанта выразилась бесконечная тоска.
Расстегнув один из карманов куртки, капитан достал маленькую аптечку и уже через несколько секунд профессионально сделал раненому укол в шею.
– Обезболивающее? – спросил Басов.
– Да, полное, – холодно отозвался капитан.
– Что? – похолодел от ужаса Басов.
Капитан вперил в него жесткий взгляд.
– Уходим, – рявкнул он. – Дубовицкий выносит Васильева, Басов – Перелыгина, я – пленного.
– Перелыгин ранен? – удивился Басов.
– Убит, – отрезал капитан, указывая на лежащее у окна тело.
Глава 10
Второй побег Курбского
Петр лежал на рюкзаках, оставленных группой перед выходом на задание. Вторая половина ночи была ясной. Набежавшие было с вечера тучки разошлись, и луна освещала затерянную в литовском лесу поляну.
На душе было погано. Только теперь Петр понял, в какую авантюру оказался втянут, осознал, что означал сундучок, полученный Доченко и Беркесовым. «Конечно, зачем им наука, изучение альтернатив развития, общение с представителями средневековой культуры? Зачем им культура вообще? Им деньги нужны. А я-то, дурак, во что влип! Нет, выбраться – и прочь из этого дела. А еще лучше – доложить куда следует, чтобы лавочку прикрыли, пока они тут дел не натворили. Но куда и кому докладывать? И где гарантии, что те же политики, к примеру, не захотят воспользоваться коридором, как эти?.. Вот ведь и генерал при них был. Да и спецназ – кадровый, а не из наемников-отставников. Влипли. Все мы влипли. Но что-то делать надо. Иначе – беда».
В отдалении послышался хруст сломанной ветки. Потом еще.
Петр напрягся. Кто-то шел сюда. Через несколько минут на поляну осторожно выбрался старшина; один автомат он нес в руках, держа на изготовку, а второй болтался за спиной. За ним, придерживая левой рукой шашку, следовал Басов, причем за его спиной тоже болтался теперь автомат. Следующим шел какой-то связанный человек, которого подталкивал стволом автомата Дубовицкий. Замыкал шествие как-то неестественно держащий левую руку капитан.
Петр поднялся им навстречу:
– Как вы?
– Нормально, – отозвался Басов.
– А где Васильев и Перелыгин? – спросил Петр.
– Убиты.
– Готовиться к выходу, – прозвучала короткая команда капитана, стоявшего рядом с пленником. – Назаров, ко мне.
Петр неохотно подошел.
– Спроси его, – произнес капитан, – он ли Андрей Курбский.
Не дожидаясь перевода, пленный произнес на старорусском диалекте, обращаясь к капитану:
– Я князь Андрей Курбский, а ты кто, пес Иванов? – Глаза пленника яростно блеснули в лунном свете.
– Я капитан российской армии Виктор Белых, – довольно хмыкнул тот. – А ты предатель и получишь свое – за измену.
– Бесово оружие, – яростно произнес Курбский, – но да не спасет оно тебя. Всех, дьяволу служащих, настигнет Божья кара.
– А тебя – царская, – отрубил капитан, отвернулся от пленника и скомандовал: – Выходим через полчаса. Первым иду я, потом Басов, Дубовицкий ведет пленного, потом Назаров, замыкающий старшина Харченко. Назаров, возьми автомат и боекомплект у старшины. Пользоваться сможешь?
– Смогу, – угрюмо отозвался Петр. В последний раз он держал автомат еще на школьных занятиях по НВП,[4] но, как зарядить и взвести, помнил.
– Все, за дело, – приказал капитан.
Весь день они шли форсированным маршем. Продукты из рюкзаков погибших сержантов были распределены между оставшимися. Остальное быстро закопали в неглубокой ямке под одним из кустов.
Капитан дал лишь несколько десятиминутных привалов и один получасовой для приема пищи. Груз оружия и боеприпасов давил Петру на плечи, а еще не полностью отдохнувшие от марш-броска к Каунасу ноги гудели вовсю. Следуя за Дубовицким, ударами приклада подгонявшим Курбского, Петр не уставал поражаться, с каким достоинством ведет себя князь, несмотря на боль от ударов, которыми его награждал сержант, и отчаянность положения. После вечернего привала, когда они поднялись для перехода к месту ночевки, Петр уже точно знал, как поступит сегодня ночью.
Ложась, Дубовицкий связал пленника по рукам и ногам и расположился рядом.
На первые три часа капитан выслал в охранение старшину. Ровно через полтора часа Петр по-пластунски подполз к связанному Курбскому и тихо потряс за плечо. Реакции не последовало. Петр повторил попытку и почувствовал, что князь зашевелился.
– Князь, а князь, – одними губами позвал он.
– Что тебе? – так же тихо отозвался Курбский.
– Поклянись, что, если развяжу тебя, не убьешь никого, а тихо домой пойдешь.
Курбский напрягся:
– Клянусь.
Петр перерезал своим десантным ножом путы. В этот момент Дубовицкий зашевелился – Курбский мгновенно выхватил нож из поясных ножен сержанта и полоснул того по горлу. Спецназовец коротко захрипел и смолк.
– Князь! – отчаянно шепнул Петр.
– Будь спокоен, толмач, – быстро ответил Курбский, обтирая окровавленное оружие об одежду убитого и пряча за голенище сапога. – То мой грех. Тревогу он мог поднять.
– Туда не ходи, – махнул Петр рукой в направлении, в котором ушел старшина, – там страж.
– Хорошо, – откликнулся Курбский. – Как звать тебя, толмач?
– Петр.
– Пошли со мной, Петр. Озолочу.
– Не могу. Семья.
– Ну, как знаешь… – Князь покосился на автомат.
– Не бери, – решительно возразил Петр. – Нельзя, беда будет. То наша забота. Более тебя не побеспокоят. Прощай.
Курбский вздохнул и змейкой скользнул в кусты. Петр медленно вернулся на место.
Глава 11
Басов
Проснулся Петр от глухих, злобных голосов. Открыв глаза, он увидел, что Басов, капитан и сержант стоят над телом Дубовицкого. Капитан тихо матерился и яростно сжимал кулаки. Петр подошел:
– Что случилось?
Капитан вперил в него яростный взгляд.
– Курбский бежал, Дубовицкий убит, – коротко ответил Басов.
– Он со мной шесть лет, еще со срочной, он мне жизнь спас под Ведено, – жестко произнес капитан.
Петр опустил глаза. Повисло напряженное молчание. Казалось, капитан хотел что-то сделать, но раздумывал. Наконец, не отрывая взгляда от Петра, он произнес:
– Старшина, идем в погоню. Басов и Назаров, похоронить тело, ждать здесь.
Они подхватили автоматы и скрылись в кустах. Петр с Басовым остались вдвоем.
– Ну, чего стоишь, давай копать, – сказал Басов, направляясь к рюкзакам.
Они взяли по саперной лопатке; Басов выбрал место под сосенкой, лопаткой замерил длину тела убитого и разметил участок для могилы. Сперва аккуратно сняли дерн, потом принялись копать землю. Работали молча.