Ну и… Очень интересно…
На ладошку из специального карманчика бумажника выпало несколько желтых кругляшей размером с пятикопеечную монету… Ага, мужик на коне долбит копьем рептилию. Значит святой Георгий Победоносец, вполне известный персонаж. И надпись кириллицей по окружности: «Мне отмщение и аз воздам».
Не понял? Какого хрена святые, да еще в добавок и религиозные тексты на монете? Церковь же отделена от государства. Ой, не нравится мне все это… А на обратной стороне? Не… ну тут все понятно. Главный государственный банк Российского Союза Федеративных Свободных Республик и номинал в десять золотых рублей. Рублей?.. А я слышал что-то про какие-то марки.
– Слышь, образина, что за деньги тут у вас ходят?
– Злотые рубли, марки и доллары. Рубли российские, марки европейские, а доллары – Американской Конфедерации. Ну и динары Хорезмийского султаната. Есть серебряная разменная монета, соответственно – копейки, пфенниги, центы и таньга. И ассигнации есть, но их постепенно выводят из оборота. Есть бонды единого резервного банка Терры – с готовностью бойко отрапортовал Урмас. – Они биметаллические: золото и платина. Достоинством в пятьдесят, сто, двести и пятьсот золотых единиц. Они предназначены для межгосударственных расчетов и как средство сбережения.
– А что других стран нет? Ну… там фунты, тугрики всякие?
– Нет. Все страны на Терре объединены в четыре государственные агломерации. В каждой агломерации своя валюта. Сейчас ведутся государственные консультации о возникновении пятой и шестой – Южноамериканской – они называют себя Союзом Атцтлан и Союзом Триад Азии.
– Ты что в банке работал? – с подозрением я поинтересовался у Урмаса. – Как по писанному шпаришь.
– Учился хорошо… – сконфузился здоровяк. – Да бес попутал.
– Во, во… ученье свет, а не ученье тьма. Сидел бы сейчас в галстучке за конторкой.
– Отпустили бы вы меня… – вдруг залился слезами эстонец. – Я больше не буду. Мне и так крышка. Шхуна не моя личная, а Туре Петроннена, хозяина предприятия. Он с меня все равно спросит.
– Ну так иди.
Лицо Урмаса радостно вспыхнуло и почти в то же мгновение потухло.
– Куда?
– А куда ты хотел? Сиди уже. Разберемся позже. Скажи лучше, какое расстояние до бухты?
– Примерно пять миль.
– Понятно. Что можно вот за эту монетку купить? – я подбросил кругляш в руке.
– За пять золотых рублей – корову тельную. Получается, за эту монету две.
– Ясно. Теперь заткнись.
Как бы, некие очертания мира нарисовались и одновременно ни хрена не понятно… Но все потом, потом… сейчас по логике вещей надо кончать с остальными злодеями и выбираться с острова к людям. Вот не нравятся мне эти байки про загадочных отцов и всякую хрень, творящуюся на этом гребаном клочке суши. Куда? К русским конечно и прямиком в отдел НКВД. Или как он тут называется…
– Как она? – поинтересовался я у Катарины, и сразу понял, что сморозил глупость.
Все было и так ясно. Девушка взахлеб рыдала на груди у шведки и останавливаться не собиралась. М-да… но собственно, чего я ожидал, такие потрясения не каждый мужик выдержит. Вот бы поспрашивать ее основательно, явно знает побольше чем этот эстонский недоумок, но видимо придется подождать. Ну а что мне делать?
Оглянулся вокруг и решился. Валуны вокруг составляют вполне внушительную естественную защиту, девки здесь если что и вполне переночевать смогут. Еды на сегодня им хватит, а шведка еще и фору любому бойцу даст. Так что как говорится труба зовет. Мне светового дня как раз хватит до бухты добраться, ну а там… там посмотрим по ситуации. Потому что тянуть с операцией категорически нельзя. На шхуне могут забеспокоиться и потребовать к трубке Отто… а у их нас нет. Закончились уже. И боюсь после этого товарищи вообще с острова отвалят. Как раз и Урмас обмолвился о том, что не все были в восторге от идеи прогулки в глубь острова.
– Катарина.
– Да товарищ Алекс. Кстати, пользуясь случаем, выражаю тебе наше общее с Хельгой презрение. Бить женщин? Фу-у-у… – шведка презрительно надула губки и погладила по волосам прижавшуюся к ней девушку.
– Я иду на побережье… – я не нашелся что сказать в ответ на претензию и просто проигнорировал ее. – Вам предстоит здесь продержаться до утра. Этого быка, я забираю с собой.
– Бросаешь значит, – сделала вывод Катарина.
– Фрекен Гедин? – я так и не понял шутит она или говорит всерьез.
– Шучу товарищ Алекс. А то и меня сейчас бить начнешь. Да шучу, шучу, не кривись. Я думаю ты правильно поступаешь. Но мы тебя будем ждать с победой. Подставишься там, можешь не возвращаться. И я не в восторге от этой идеи, хотя и понимаю ее.
В ответ я просто промолчал и стал собираться. А что тут скажешь. Не люблю патетики. Накинул на себя портупею и подвесил к ней пару двойных подсумков с магазинами к трофейной винтовке. Так, что еще… кинжал и Люгер на месте… Маузер?.. Маузер не беру. С патронами к нему уже проблема. Меньше магазина осталось. Перевязочный пакет в кармане, фляга с водой на поясе, фонарик тоже. Как бы и все.
– Подъем Урмас, пора тебе амнистию зарабатывать… – я пропустил вперед мужика и на ходу жуя брусок пеммикана, из запаса первой необходимости, направился в лес.
Но не дошел. Перед отправкой пришлось оттащить трупы в расщелину. Падальщики… пока мелкие крыски, но мало ли кто набредет, твари здесь выдающиеся…
Глава 14
– Черт, черт… твою дивизию… – я опустил руку в ледяную воду стараясь хоть немного ослабить дикую жгущую боль. – Да что же за напасть. Крапива долбанная…
К фиорду добрались сравнительно нормально, правда чуть сердце не выпрыгнуло по путь от страха. Выскочили на полянку где паслись… млять, я даже не могу описать этих уродин. Бегемоты с рогами, шипами, бивнями и всякой подобной хренью, да и еще и мохнатые уроды. Сука и размером с ЭМ-ку… Благо, что мирные оказались… ну как мирные. Сразу жрать не стали, а просто заревели как паровозы, сбились в кучу и дали нам свалить подобру по-здорову. Благородные мля…
А потом стая здоровенных полосатых крыс, размером с овчарку, гнала нас метров пятьсот, но тоже по божески. Шипели тварюки, не отставали, но и напасть не решились. К нашему счастью.
И в завершении всех приключений, уже перед самым спуском с плато, мы влезли в какие-то заросли… крапива – не крапива, но жжется так, что сдохнуть от боли можно. Я только руку опалил, а придурок Урмас так обжегся, что целиком в речушку залез…
– Ты живой там?
– Ж– живой… – простучал зубами эстонец. – Только х– холодно…
Это правда… после плато на побережье холодно как в Антарктиде. Вон в распадках снег лежит еще.
– Твою мать, сейчас зима или что?
– В– весна… май месяц… Здесь как на Земле год длится двенадцать месяцев, только в декабре всего пятнадцать дней. Эт-то здесь на острове тепло… в-вулкан землю греет, а на м– материке морозы под с-сорок зимой… Но океан не замерзает… течения теплые…
– А летом как у вас?
– Л-летом т-тепло. Плюс тридцать бывает даже иногда… На Юге говорят теплее, но туда пока только экспедиции отправляют. Дальше султаната пока еще ничего не освоено.
– Млять география… Сколько еще до фиорда?
– Вот по этой речке метров восемьсот и водопад… к-как раз вниз… Метров пятнадцать. Но спустится м-можно. Троп много. Там еще кедровая роща растет, н-не заметят.
– Вылазь давай… – я с облегчением вздохнул, ледяная вода почти успокоила боль. – Вылазь сказал, идти надо, замерзнешь нахрен.
Верзила выбрался из воды и опять умоляюще посмотрел на меня:
– Не убивай а… п-пусть в Жуков на каторгу, только не убивай.
– А что там страшного в этом Жукове?
– Посад Жуков – это самая страшная каторга на Терре, – объяснил Урмас и невольно вздрогнул. – С большим сроком выжить нереально. Все надзиратели – монголы, калмыки и буряты, самые настоящие звери. А начальница каторги – садистка казачка. Ее еще называют мадам Шпицрутен. Это шомпола такие…
– Казачка?
– Ну да… казаки – хуже монголов. А она… – Урмас не договорил и неожиданно пустил слезу.
– Посмотрим? Ты девку насильничал?
– Да, н-нет… нет… она подтвердит… – запричитал Урмас. – М-меня, моя Марта дома ждет. Свадьбу на июнь запланировали… Мне, вот этой науки, на всю жизнь хватит…
Эстонец выставил вперед опухшую руку обмотанную тряпицей.
– Не плачься, переломов нет, если все закончится нормально, вправлю… или пристрелю нахрен. Вперед, сказал… Стой. А как называются в этом самом Российском Союзе органы безопасности?
– МГБ, – ответил Урмас, потом в ужасе закрыл себе рот и даже огляделся по сторонам.
М-да… уже по реакции вижу, что достойная организация. Ну-ну… будем посмотреть…
– Во оно как?.. – прошептал я и убрал бинокль в чехол.
М-да… предусмотрительные разбойники торчали на своей шхуне стоящей на якоре примерно в пятидесяти метрах от берега. К ней же была пришвартована яхта. И откровенно говоря я не знал что делать. Лезть в воду совсем не улыбалось. По аналогии с сушей в ней могли водится вовсе уж невиданные твари.
Да и шхуна довольно большая. Метров двадцать пять– тридцать длиной, широкая и лобастая. Две мачты под косые паруса и труба присутствует. Солидная такая, правда корпус деревянный, чем-то напоминает большой буксир или небольшого китобоя, благо похожая на гарпун установка на носу присутствует и крановая стрела с лебедкой тоже.
Обернулся поинтересоваться у Урмаса нахрена им кран, но вспомнил что спеленал его и оставил в самом начале фиорда. Правда внутреннее устройство судна он примерно обрисовал. Но все равно это филькина грамота. В потемках можно и в двух комнатах запутаться. А судно немаленькое.
Мля… яхта поменьше конечно, всего с одной мачтой и кают в ней тоже всего пара, если не считать миниатюрного камбуза, такого же маленького машинного отделения я с маневровым движком и кают– компании, но все бандюганы похоже зависают на своем корыте. Свет в надстройке горит и вопли пьяные доносятся. Вот уроды… никакой дисциплины…
– Ну и как ты собираешься действовать товарищ старший лейтенант госбезопасности? – задал я себе вопрос и опять потянул из футляра бинокль.
Неожиданно сзади, примерно в метрах десяти, донесся едва внятный шорох. Я живо направил туда ствол Люгера и тут же опустил его. Ну ничего себе…
Совершенно не замечая меня, к берегу подбиралась совсем молоденькая девчонка. Все ободранная, лохматая как обезьяна, грязная как черт, но с палкой в руке к которой был прикручен какой-то железный штырь. В ярком свете двух лун Терры, выглядела она эпично, даже страшновато, напоминая какого-то сказочного упыря… или упыршу… упыриху… впрочем не важно. И кажется, я догадываюсь…
Вот она какая Джулия Капулетти. Совершенно ясно – это та самая девчонка сбежавшая от пиратов. Но а где ее ебарь… спутник, то есть? И какого хрена она сюда приперлась?
– Джулия… – тихонечко прошептал я когда она все так же не замечая ни хрена приблизилась на пару метров.
Девушка от неожиданно подпрыгнула, приглушенно взвизгнула и стала слепо тыкать своей палкой куда попало.
– Да здесь я… – пришлось махнуть рукой, потому что девушка так же упорно продолжала меня не замечать. – Да не ори ты дура, разбойников переполошишь. Друг, я друг. С твой подругой Хельгой, все в порядке. Она у нас.
– Кто вы? – подслеповато всматриваясь в мое лицо зашептала Джулия.
– Да ляг ты, чудо… – пришлось силком уложить итальянку.
Говорил я на шведском языке и к счастью, девушка, кажется, меня понимала, а иначе даже не могу представить.
– Шведский язык понимаешь? Могу на немецком или русском.
– На русском лучше… Мама русская… Вы кто?
– Друг, все потом. Где твой парень и какого хрена ты сюда перлась?
– Не парень он уже мне! – яростно зашипела итальянка. – Puttana[4]… figlio di puttana…[5]
– Да мне все равно кто он. Отвечай где он?
– Эта bestia[6]… gigolo[7]… он меня бросил… fascina[8]… пидорас…
Пришлось расслабится и подождать, пока темпераментная итальянка русского происхождения выплеснет свою ярость.
Когда она умолкла, я опять поинтересовался:
– Так где он?
– Он убежал в лес и, кажется, его съели… – прошептала девушка, потом совсем неожиданно бросилась ко мне на грудь и беззвучно зарыдала.
– Да ладно, ладно… если он этот самый… бестия… то и жалеть не стоит. Ну а ты зачем сюда лезла?
– На яхте рация… – размазывая слезы по чумазому лицу ответила Джулия. – Хотела пробраться и дать сигнал SOS, а потом замкнуть ключ и сбежать… Ты же меня не бросишь?
– Ну нет уж, не брошу.
Джулия доверчиво заглянула мне в глаза и запинаясь прошептала:
– Обещаешь? Если хочешь… если хочешь, можешь меня прямо сейчас трахнуть… только не бросай…
– Сдурела?
Джулия энергично закивала подтверждая мой диагноз, но ответила совсем другое:
– Я боюсь просто. Можно потом…
– Я подумаю. Лучше вот что скажи: в воде здесь могут быть опасные для человека хищники? Только если не знаешь, лучше признайся, а не придумывай.
– Я морской ихтиолог, – слегка обиделась итальянка. – Все знаю. Только защитила степень доктора. Конечно хищники присутствуют. Ран кровящих на тебе нет? Если нет, то все нормально. Здесь есть евриптериды и плаконискусы, но они падальщики, хотя и могут напасть, а динихтис новатеррус или гетеростеус новатеррус и прочие панцирные…
– Что?.. Какие европидары?.. Джулия, а можно понятным зыком?
– Плыть можно, только если нет кровотечения и надо стараться не хлюпать. Вполне безопасно, – составила свой вердикт итальянка и подумав добавила. – Наверное… А может лучше их с берега пострелять?
М-да… очень хорошо ответила. Как она там говорила? Дисти… дихси… Твою же мать! Как не хочется…
– Слушай сюда. Тебе я оставляю винтовку и магазины к ней. Видишь правую крайнюю вершину горы? Молодец. Так вот, если у меня не получится, то двигаешь прямо на нее. На самом плато примерно через пару километров выйдешь к озеру. Около него две девушки. Катарина и твоя спутница Хельга. Дальше уже разберетесь что к чему. Поняла?
– Да, но все же хорошо закончится?
– Да, однозначно. А теперь сиди здесь и тихо…
– Их там всего шесть… их там всего шесть, а твари морские людей не едят… – как заведенный шептал я раздеваясь и скатывая одежду в узелок. – Я не вкусный, я не вкусный… тьфу, млять, прицепилось. Так… ну что? Лезть не хочется, а надо…
Пробежал мимо прибрежных валунов, десяток раз присел разгоняя кровь, попробовал ногой воду… и пожалел себя.
– Млять, моржом я никогда не был… сдохну же от холода…
Вода обожгла не хуже самого крутого кипятка, дыхание сразу сбилось, но после первого десятка метров, постепенно пришло в норму. Хуже было то, что я постоянно ждал, когда в мою драгоценную нежную плоть вцепятся клыки, жвала, щупальца… млять, какая же мерзость эта местная фауна. В мозгу, кроме дикого желания не быть съеденным, мелькали одни маты…
Находясь уже почти кормы шхуны, чуть не получил разрыв сердца. Совсем близко… метрах в двух, черную воду рассекла фосфоресцирующая стремительная тень. Плюнув на все инструкции Джулии, отчаянно замолотил ногами и руками и буквально взлетел по свешивающемуся с кормы швартовочному концу.
– Твою же мать… мать… мать… – присел за лебедкой и стал энергично растираться скомканной майкой. Затем, едва почувствовав конечности, быстро накинул форменку.
Фу-у-у… полдела сделано. Теперь предстоит более-менее привычное занятие. Хотя на судне я еще не работал. Есть специфика, знаете ли…
Надстройка, в которой гудели голоса и горел свет, была расположена на носу судна. Веселье там, похоже, в самом разгаре. Через открытый иллюминатор отчетливо слышались взрывы хохота и тренькающая гитара…