Но теперь он нарушил одно из установленных им же непреложных правил. Он передал расследование, ежедневную координацию, агенту Изабель Лакост, а не Бовуару.
Лакост просмотрела список, кивнула:
–?Я сейчас же займусь этим, шеф.
Они проводили ее взглядом, потом Бовуар подался вперед.
–?Так, шеф, что происходит? – прошептал он.
Но прежде чем Гамаш успел ответить, они увидели четырех женщин: во главе шла Мирна, затем Клара, Доминик и в конце Рут.
Гамаш поднялся и слегка поклонился женщинам:
–?Хотите к нам присоединиться?
–?Мы ненадолго, просто хотели показать вам кое-что. Мы нашли это в клумбе, где лежала убитая.
Мирна протянула ему монетку.
–?Неужели? – удивленно спросил Гамаш.
Он посмотрел на грязную монетку, лежащую на его ладони. Его люди тщательно прочесали весь сад и всю деревню. Неужели они что-то пропустили?
На аверсе монеты был изображен верблюд, едва видимый под грязью.
–?Кто к ней прикасался? – спросил Бовуар.
–?Мы все, – гордо сообщила ему Рут.
–?Вы знаете, как нужно поступать с уликами, обнаруженными на месте преступления?
–?А вы знаете, как искать улики? – парировала Рут. – Если бы знали, мы бы ее не нашли.
–?Она просто лежала в саду? – спросил Гамаш.
Он переворачивал монетку, держа кончиками пальцев, чтобы не прикасаться к ней больше, чем необходимо.
–?Нет, – ответила Мирна. – Она была в земле.
–?Тогда как вы ее нашли?
–?С помощью молельной палочки, – сказала Рут.
–?Что такое молельная палочка? – спросил Бовуар, хотя и опасался ответа.
–?Мы можем вам показать, – ответила Доминик. – Мы воткнули ее в землю в том месте, где лежала женщина.
–?Мы проводили обряд очище… – начала Клара, но тут ее оборвала Мирна.
–?Тсс, – зашипела Мирна. – За-при-за-ку-за-си за-я-за-зык.
Бовуар обвел взглядом женщин. Мало того, что они были англичанками с молельной палочкой, так они еще и перешли на какой-то идиотский шифрованный язык. Он не удивлялся количеству убийств, случавшихся здесь. Единственная загадка состояла в том, что их отдел, при такой-то помощи, умудрялся как-то раскрывать эти убийства.
–?Я нагнулась, чтобы разгрести землю вокруг молельной палочки, и тут появилась эта штука, – сообщила Мирна, словно они занимались чем-то вполне естественным на месте убийства.
–?Разве вы не видели полицейскую ленту? – спросил Бовуар.
–?Разве вы не видели этой монетки? – возразила Рут.
Гамаш поднял руку, и они перестали препираться.
На очищенной стороне была надпись. Что-то похожее на стихи.
Нет, не стихи.
Молитва.
Глава девятая
Во второй раз за день Гамаш приседал у этой цветочной клумбы и вставал во весь рост.
В первый раз он смотрел на мертвую женщину, теперь – на молельную палочку. С яркими, веселыми ленточками, трепещущими на ветерке. По словам Мирны, они улавливали положительную энергию. Если она была права, то этой энергии было немало, поскольку ленточки развевались и танцевали.
Гамаш выпрямился, отряхнул колени. Инспектор Бовуар, стоявший рядом, сверлил глазами то место, где была найдена монетка.
Где он ее не заметил.
Ответственность за проведение осмотра места преступления лежала на Бовуаре, и он лично обыскивал место вокруг тела.
–?Вы нашли ее здесь? – Старший инспектор указал на земляной холмик.
К ним присоединились Мирна и Клара. Бовуар вызвал агента Лакост, и она только что появилась с саквояжем инструментов.
–?Верно, – кивнула Мирна. – В цветочной клумбе. Она была зарыта в земле и вся облеплена ею. Заметить трудно.
–?Дай-ка мне, – сказал Бовуар, забирая саквояж у Лакост.
Он был раздражен покровительственным тоном Мирны. Она словно извинялась за его неудачу. Он наклонился и принялся разглядывать землю.
–?Почему мы не нашли эту штуку раньше? – спросил старший инспектор.
Он не критиковал свою команду. Гамаш был искренне озадачен. Они были людьми профессиональными и дотошными. Правда, от ошибок никто не застрахован. Но чтобы пропустить серебристую монету в цветочной клумбе в двух футах от мертвого тела…
–?Я знаю, почему ее не заметили, – сказала Мирна. – Габри тоже мог бы сказать почему. Любой, кто занимается садом, мог бы сказать. Мы вчера тут все пропалывали и рыхлили землю в клумбах, чтобы она выглядела свежей, темной, оттеняла цветы. Садовники называют это «распушить сад». Сделать землю мягкой. Но когда мы это делаем, земля становится очень рыхлой. Я там, случалось, целые садовые инструменты теряла. Оставляла на земле, а они уходили вглубь – и не разглядишь.
–?Это цветочная клумба, – возразил Гамаш. – Не Гималаи. Неужели тут и в самом деле что-то могло уйти под землю?
–?А вы сами попробуйте.
Старший инспектор обошел клумбу с другой стороны.
–?Здесь вы тоже рыхлили? – спросил он.
–?Мы всюду рыхлили, – ответила Мирна. – Ну давайте. Пробуйте.
Гамаш наклонился и уронил долларовую монетку на землю. Она осталась лежать на поверхности, хорошо видимая отовсюду. Гамаш поднял монетку и посмотрел на Мирну:
–?Есть еще предложения?
Она уставилась на землю сердитым взглядом:
–?Наверное, уже затвердела. Если бы сразу после рыхления, было бы как я сказала.
Она взяла совок у Клары и принялась вскапывать землю, переворачивать ее, «распушать».
–?Вот, попробуйте теперь.
Гамаш снова опустился на колени и снова уронил монетку. На этот раз она повернулась ребром и наполовину ушла в землю.
–?Ну, видите? – сказала Мирна.
–?Да. Вижу. Вижу монетку, – откликнулся Гамаш. – Боюсь, меня это не убеждает. Может быть, она там давно лежала? Могла упасть в клумбу несколько лет назад. Монетка пластиковая, так что ни ржавчина, ни время ей не страшны.
–?Вряд ли, – возразила Клара. – Мы бы ее давно нашли. Да наверняка вчера бы и нашли, когда пололи и рыхлили землю. Разве нет?
–?Я уже не знаю, что и думать, – сказала Мирна.
Они вернулись к тому месту, где работал Бовуар.
–?Больше ничего, шеф, – сказал он, встал и отряхнул колени от земли. – Не могу поверить, что мы ее пропустили.
–?Ну, как бы то ни было, она у нас есть.
Гамаш посмотрел на пластиковый пакетик в руках Лакост. Находка не была деньгами, не была валютой какой-либо страны. Поначалу он подумал, что это монетка откуда-то со Среднего Востока – на это указывало изображение верблюда. Ведь на канадской монете изображен лось, почему же у саудитов не может быть верблюда?
Но надпись сделана на английском. К тому же и номинал не указан.
Только верблюд с одной стороны и молитва с другой.
–?Вы уверены, что эта штука не принадлежит ни вам, ни Питеру? – спросил он у Клары.
–?Уверена. Рут тут же заявила на нее права, но Мирна сказала, что эта штука не могла принадлежать ей.
Гамаш посмотрел на толстую женщину в кафтане, поднял брови:
–?Почему вы пришли к такому выводу?
–?Потому что я знаю, что это такое, и знаю, что у Рут такого быть не могло. Я думала, вы поняли, что это.
–?Я понятия не имею.
Они все снова принялись разглядывать монетку, лежащую в полиэтиленовом пакете.
–?Вы позволите? – спросила Мирна.
Гамаш кивнул, и Лакост протянула ей пакетик.
Мирна посмотрела сквозь прозрачный пластик.
–?«Господи, – прочитала она, – дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, мужество – изменять то, что могу, и мудрость – всегда отличать одно от другого»[48]. Это жетон для вступающих в Общество анонимных алкоголиков. Его дают людям, которые хотят излечиться.
–?Откуда вы это знаете? – спросил Гамаш.
–?Когда я была практикующим психотерапевтом, я предлагала многим моим клиентам вступить в АА. Некоторые из них потом показывали мне так называемый жетон новичка. Такой же самый. – Она вернула пакетик Лакост. – Тот, кто его уронил, – член Общества анонимных алкоголиков.
–?Я понимаю, что вы имели в виду, когда сказали, что это не может принадлежать Рут, – заметил Бовуар.
Гамаш поблагодарил женщин и проводил взглядом Клару и Мирну, которые вернулись в дом.
Бовуар разговаривал с агентом Лакост, они просматривали записи, список находок. Гамаш знал, что Бовуар дает ей инструкции. Направления поиска, пока они будут в Монреале.
Он обошел сад. Одна загадка была разгадана. Монетка оказалась жетоном для новичков Общества анонимных алкоголиков.
Но кто его выронил? Лилиан Дайсон, когда падала? Даже если и так, экспериментальный бросок показал, что жетон остался бы на поверхности и сразу был бы замечен криминалистами.
Может быть, его потерял убийца? Но если он собирался свернуть ей шею, то не стал бы держать жетон в руке. И потом, даже если его выронил убийца, то оставался вопрос: почему криминалисты не нашли жетон сразу же? Как он оказался глубоко в земле?
Старший инспектор тихо стоял в теплом солнечном саду и представлял себе убийцу. Кто-то в темноте прокрался следом за Лилиан Дайсон. Схватил за шею и вывернул. Быстро. Она не успела позвать на помощь, вскрикнуть. Не сопротивлялась.
Но что-то она должна была сделать. Она наверняка взмахнула руками, пусть и на одно мгновение.
И теперь Гамаш ясно видел, что допустил ошибку.
Он вернулся к клумбе и позвал Бовуара и Лакост – те тут же подошли.
Гамаш снова достал из кармана долларовую монетку, подбросил ее в воздух, проследил за ее падением на свежевскопанную землю. Монетка упала на комок земли, ненадолго задержалась там, потом соскользнула с комка, и ее засыпало землей.
–?Ага, значит, эта штука все же могла зарыться в землю, – сказала Лакост. – Так оно и случилось?
–?Видимо, – ответил старший инспектор, глядя на Лакост, которая подобрала монетку и протянула ему. – Когда я ставил этот эксперимент в первый раз, то стоял на коленях, близко к земле. Но если она упала во время убийства, то с большей высоты – тот, кто его выронил, стоял. Жетон набрал бoльшую скорость. Я думаю, что, когда убийца схватил ее за шею, она чисто рефлекторно раскинула руки, и жетон выпал, а пока летел до земли, набрал достаточную инерцию, чтобы зарыться вглубь.
–?Так он оказался под землей, и мы его не заметили, – подытожила агент Лакост.
–?Oui, – сказал Гамаш и развернулся, собираясь уходить. – И это означает, что Лилиан Дайсон должна была держать жетон в руке. Вопрос: зачем ей нужно было стоять в этом саду, держа в руке жетон новичка Общества анонимных алкоголиков.
Однако Бовуар подозревал, что на уме у шефа было что-то еще. Мысль о том, что он, Бовуар, облажался. Он должен был найти этот жетон, а получилось так, что его нашли эти четыре сумасшедшие женщины, поклонявшиеся палочке. В суде это будет выглядеть не очень хорошо для всех них.
Женщины ушли, ушли полицейские. Ушли все, и Питер с Кларой наконец остались одни.
Питер обнял Клару, крепко прижал к себе и прошептал:
–?Я весь день ждал, чтобы сделать это. Я слышал про рецензии. Фантастика. Поздравляю.
–?Хорошие рецензии, правда? – сказала Клара. – Ура-а-а! Ты можешь себе такое представить?
–?Ты шутишь? – спросил Питер, освободился от ее объятий и прошел по кухне. – Я ни минуты не сомневался.
–?Да брось ты, – сказала Клара. – Ведь тебе мои работы даже не нравятся.
–?Нет, нравятся.
–?А что тебе в них нравится? – подначивала мужа Клара.
–?Ну, они красивые. И ты использовала почти все имеющиеся краски.
Он с головой залез в холодильник и выбрался оттуда с бутылкой шампанского в руках.
–?Отец подарил мне эту бутылку на двадцать первый день рождения. Он сказал, чтобы я открыл ее, когда добьюсь громадного личного успеха, и отпраздновал это событие. – Питер сорвал фольгу с горлышка. – Вчера, перед нашим отъездом, я положил ее в холодильник, чтобы мы могли выпить за тебя.
–?Нет, Питер, погоди, – попыталась остановить его Клара. – Мы должны ее сохранить.
–?Для чего? Для моей собственной персональной выставки? Мы оба знаем, что ее не будет.
–?Будет. Если это случилось со мной, то…
–?…может случиться с кем угодно?
–?Ты знаешь, что я имею в виду. Я правда считаю, что мы должны подождать.
Пробка хлопнула.
–?Поздно, – сказал Питер, улыбаясь во весь рот. – Пока тебя не было, нам звонили.
Он аккуратно налил шампанское.
–?Кто?
–?Андре Кастонге.
Он протянул ей бокал. Позже будет достаточно времени рассказать обо всех других звонках.
–?Правда? И чего он хотел?
–?Хотел поговорить с тобой. С нами. С нами обоими. Sante[49]. – Питер взял свой бокал и чокнулся с ней. – И прими мои поздравления.
–?Спасибо. Ты хочешь с ним встретиться?
Бокал Клары замер в воздухе, не дойдя до губ. Она ощущала пьянящий дух пузырьков шампанского. Наконец выпущенных на свободу. Как и она, пузырьки долгие годы, десятилетия ждали этого мгновения.
–?Только если этого хочешь ты, – ответил Питер.
–?А мы можем подождать? Пока все не уляжется немного?
–?Как скажешь.
Но она услышала разочарование в его голосе.
–?Если ты настроен, то мы можем с ним встретиться. Почему нет? Он ведь сейчас здесь. Очень даже можем.
–?Нет-нет, все в порядке. – Питер улыбнулся. – Если у него серьезное предложение, он подождет. Нет, Клара, правда, теперь твое время блистать. И этого у тебя не отберет ни смерть Лилиан, ни Андре Кастонге.
Пузырьки все поднимались из бокала, и Клара спрашивала себя, выпрыгивают ли они сами по себе или их пришпоривают крохотными, почти невидимыми иголочками вроде той, какой сейчас воспользовался Питер. В тот момент, когда они пили за ее успех, напомнил ей о смерти. Об убийстве в их саду.
Она поднесла бокал к губам. Но продолжала смотреть на Питера, который вдруг показался ей каким-то бестелесным. Словно пустым. Немного похожим на пузырь. Улетающий пузырь.
«Я всю жизнь плыл туда, где не видно дна, – подумала она, выпивая шампанское, – и не рукой махал, а тонул».
Как же начиналось это стихотворение? Клара медленно опустила бокал на кухонный стол. Питер сделал большой глоток. Скорее отхлебнул. Большой, мужской, агрессивный глоток.
«Да, вот они, эти строки», – подумала Клара, глядя на Питера.
Шампанское на ее губах было кислым, оно испортилось много лет назад. Но Питер, который сделал большой глоток, улыбался.
Словно ничего не случилось.
«Когда он умер? – спросила себя Клара. – И почему я не заметила?»
– Нет, я понимаю, – произнес инспектор Бовуар.
Старший инспектор Гамаш скосил глаза на Бовуара, занимавшего водительское сиденье. Бовуар смотрел на дорогу – они приближались к мосту Шамплена, ведущему в Монреаль. Лицо Бовуара было бесстрастным, расслабленным. Безмятежным.
Но руки его прочно держали баранку.
–?Если агент Лакост будет повышена до инспектора, то я хочу увидеть, как она будет справляться с возросшими обязанностями, – сказал Гамаш. – Поэтому я отдал дело ей.
Он знал, что не обязан объяснять свои решения. Но предпочел сделать это. Он работал не с детьми, а с вдумчивыми, разумными взрослыми. Если он не хочет, чтобы они вели себя как дети, то и обращаться с ними должен как со взрослыми. Ему нужны были независимые, умные люди. И они у него были. Мужчины и женщины, которые заслужили право знать, почему принимаются те или иные решения.
–?Речь идет о наделении агента Лакост бoльшими полномочиями, только и всего. Расследование по-прежнему остается твоим. Она это понимает, и мне нужно, чтобы и ты это понимал и чтобы не возникало недоразумений.
–?Ясно, – сказал Бовуар. – Просто я хотел бы, чтобы вы сообщили мне об этом заранее.
–?Ты прав. Нужно было сказать. Извини. Я, вообще-то, думал, что было бы хорошо, если бы ты руководил ее работой. В качестве наставника. Если она будет повышена до инспектора и станет твоим заместителем, тебе придется натаскивать ее.