Глава 9
Все флаги в гости к нам
«Отрицательный результат тоже результат, – тоскливо констатировал Вадим про себя. – Вот только легче от этого не стало. Точно как отрицательный резус-фактор: жить не мешает, а детей лучше не заводить».
Он машинально потянулся к сигаретам, лежащим на столике, но остановился, вовремя среагировав на реакцию охранника, резво рванувшегося к нему с криком: «Сидеть!» Подняв глаза на Павла Ивановича, Вадим, продолжая играть уверенного в себе человека, спокойно, с долей нахальства, спросил:
– Закурить, надеюсь, разрешите? Поверьте на слово, табак не пропитан парами цианида и в фильтре сигареты нет ни ампулы с мышьяком, ни радиотаблетки для подачи сигнала SOS.
Начальник службы безопасности «Интеройла» не стал обращать внимания на его тон и лишь утвердительно махнул головой. На его лице была заметна напряженная работа мысли. Похоже, последние обвинительные слова пленника в адрес Ясенева и «Интеройла» обеспокоили его. На месте Павла Ивановича Вадим был бы встревожен не меньше. Без всякого сомнения, правдивые сведения о темных сторонах жизни и деятельности Ясенева, на которые тот так непосредственно отреагировал, и, одновременно, совершенно непонятные фразы о какой-то дискете и обвинение в похищении ребенка, поставили начальника службы безопасности в тупик.
Неспешно прикуривая сигарету, Вадим злорадно посоветовал про себя Павлу Ивановичу подольше поломать голову над этой загадкой. Отметив затравленный взгляд молчащего Ясенева, уличенного в своих прошлых злодеяниях, он приступил к осмыслению собственного пикового положения.
Мало того, что они сработали с нулевым результатом, зря потратили неумолимо уплывающее с каждой секундой время, потеряли и главное – последнюю версию о похищении девочки.
И в дополнение к этим, скажем, препаскудным событиям влипли в мясорубку между «Интеройлом» и Ясеневым, век бы их не знать, и господином Монтуровым-Монахом – таких же ему пожеланий.
Вадим не сомневался, что они найдут способ вырваться из плена, но время уходит. И опять наплывало то же гнетущее душу чувство безысходности, бессилия от невозможности помочь Надежде в ее беде. Он посмотрел на часы, лежащие на столике в общей куче конфискованного имущества. Пятнадцать сорок пять... До контрольного срока сдачи дискеты шантажистам осталось чуть более суток.
«Итак, исходное положение: три безоружных, закованных в наручники балбеса, добровольно засунувших себя в мышеловку против минимум десятка обученных и неплохо вооруженных бойцов, – стал анализировать ситуацию Вадим. – Это пассив. В активе... Практически ничего. Самсон с Доктором под замком в бане, меня стерегут также надежно. Хотя я и передал Толе, чтобы они действовали по обстановке, вряд ли ребята что-то смогут предпринять. А мои шансы?»
Он покосился по сторонам. Двое парней на прежних позициях у дверей, один сбоку, не сводит с него глаз, автомат на изготовку.
"Попробовать отвлечь и вырубить охранника, прикрыться Ясеневым, как заложником? А Павел Иванович? Непрост он, не какой-нибудь клерк, пойдет на обострение... А может, не Ясенева, его захватить, а депутат сам от страха уляжется? Нет, быстро сработать не получится, а чуть протянешь – гурьбой навалятся. И, кроме того, уважаемый Владимир Михайлович что-то там болтал про снайперов – снимут без проблем. Да и Самсона с Доктором не вытащить в одиночку.
И от Мао помощи ждать не стоит. Если долгое время не будет от нас весточки, Сергей, естественно, забеспокоится и примет соответствующие меры, но когда это может произойти, одному богу известно. Вывод напрашивается сам собой: пока ждем и тянем время, а дальше – как карты раскинутся".
Сделав последнюю затяжку, Вадим медленно, по разделениям, чтобы не тревожить понапрасну охранника, потянулся к огромной хрустальной пепельнице и затушил сигарету.
– Ну что, Владимир Михайлович, будем звонить Монтурову, каяться в грехах, уверять в вечной любви и преданности? – заботливо поинтересовался он у Ясенева.
Депутат с ненавистью глянул на него и отвернулся.
– Позвоните, Владимир Михайлович, – неожиданно согласился с предложением Вадима Павел Иванович. – И уточните, что за молодцы к нам прибыли. А то у меня некоторые сомнения в их происхождении возникли.
– Вот видите, и Павел Иванович вам советует это сделать, – спокойно сказал Вадим. – А он плохого не пожелает. Никуда не денешься, надо звонить.
При всем внешнем спокойствии на душе у него заскребли кошки. Этот змей, Павел Иванович, похоже, раскусил их. Где он мог проколоться, что у шефа безопасности «Интеройла» возникли такие подозрения?
А в принципе, даже если Монтуров подтвердит, что это не его люди, суть дела и их положение данный звонок не изменит, а только на время внесет лишнюю сумятицу, запутает Павла Ивановича, даст повод для дальнейшего разбирательства. Потянем время, развесим очередную клюкву, а там, глядишь, и момент удобный подвернется. А беседовать с ними Пал Иваныч обязательно будет – видно, что слова про таинственную дискету и киднепинг бывшему коллеге запали в душу, очень заинтересовали, как и фраза, что у них имеется компромат и на его компанию. Крути не крути, а козырек из рукава он правильный вытянул.
– Зоинька, – подняв голову, крикнул Ясенев. – Принеси мне, пожалуйста, мой телефон и визитку.
Хозяйка дома, облаченная в пурпурный атласный халат до пят, спустилась в холл и передала Ясеневу небольшую коричневую сумочку. Он достал из нее миниатюрный мобильник и записную книжку, перелистнул страницы, нашел нужный номер.
Вадим спокойно следил за действиями депутата и делал вид, что не обращает внимания на Павла Ивановича, не спускающего с него глаз и наблюдающего за реакцией пленника.
«Достал окончательно... – с досадой подумал Вадим. – Как ни смотри, все равно не пересмотришь. В одной бурсе одни учителя натаскивали, как себя правильно вести».
– Алло, это Игорь Витальевич? – спросил в трубку депутат. – Пригласите, скажите, Ясенев спрашивает.
Вадиму было видно по выражению лица, что тот нервничает и ничего хорошего от предстоящего разговора не ждет.
– Игорь Витальевич, привет, это Ясенев говорит... Ну что ты кричишь? Повздорили немного, бывает, зачем же сразу врагами становиться, можно все мирным путем решить, найти какой-то компромисс... Перестань орать, выслушай... Какое нападение, какие боевики? Объясни толком... Ничего не понимаю... А ты кто? Придурок бешеный. Ничего не знаю, разбирайся сам... Ты какого лешего прислал ко мне своих ребят?.. Заткнись, идиот. Черта лысого, а не зачистку они устроили. Взяли мои люди их, прямо на горячем повязали... Верь не верь, а они у меня. Нам с тобой надо очень серьезно переговорить. Ни тебе, ни мне неприятности не нужны... Хорошо, завтра созвонимся... С твоими людьми ничего не случится, не волнуйся. Все понял, в десять тебе звоню.
Ясенев резко захлопнул крышку телефона и поднял глаза на Павла Ивановича.
– Ну что, мыслитель? Убедился, что твои сомнения яйца выеденного не стоят? Слышал, я договорился с Монтуровым, что завтра мы с ним созвонимся и будем условливаться о встрече? Кстати, у него тоже какие-то неприятности. Сообщил, что был налет на пансионат, и грешит, что это мои происки.
– Что там произошло? – вскинулся Павел Иванович.
– Не уточнял. Меня это менее всего интересует. Монтуров предупредил, чтобы с ними, – Ясенев махнул головой на Вадима, – ничего не случилось, иначе он примет крайние меры.
«Пока пронесло, – облегченно вздохнул Вадим. – Сработали под людей Монаха».
– Связывайтесь со своими руководителями – нам необходимо срочно встретиться и обсудить дальнейшие действия. Меня очень волнует компромат, касающийся моей персоны, который непонятно откуда появился у Монтурова. Это очень большая неприятность. Вероятно, придется менять сроки и вносить изменения в планы.
– Они что, могут кардинально поменяться? – вопросительно вскинул брови Павел Иванович.
– Не знаю, не знаю... – задумчиво произнес Ясенев.
– Хорошо, я доложу своему руководству. Только, мне кажется, ваши прошлые дела сыграли довольно неприятную шутку с вами, а в большей степени – с «Интеройлом».
– Не вам судить, – высокомерно вскинул подбородок Ясенев.
– Как сказать... – неопределенно произнес Павел Иванович.
– Что, подставил вас думский деятель? – зло ухмыльнулся Вадим. – Думаю, с потрохами выложит ваши планы Монтурову. А он мужик памятливый, в долгу не останется и создаст проблемы для «Интеройла». Выбирать надо друзей тщательнее, как говорит Михал Михалыч Жванецкий, а то связываетесь со всяким темным элементом, с шушерой криминальной.
– Уберите отсюда этого кретина! – вскочил с дивана Ясенев.
– Спокойно! – поднял вверх палец Вадим. – Папа приказал вам нас беречь. Если он обидится – а мы ему расскажем, как с нами обращались, боюсь, не получится у вас с ним разговора, а выйдут большие хлопоты и дальняя дорога без обратного билета.
– Забирайте их и увозите, у меня нет никакого желания общаться с этими... – не определив категорию для Вадима и его товарищей, с досадой махнул рукой Ясенев. Он рухнул на диванные подушки, отчаянно обхватил руками голову, видимо, решив поразмыслить о своей незавидной доле.
«Понял парень, что попал в жернова, – мстительно подумал Вадим. – Не надо было жадничать. Хотел откусить кусок пожирнее, а в результате нажил двух врагов».
Он взглянул на Павла Ивановича и поразился произошедшим с ним изменениям. На спокойном, выдержанном до этого лице появилось выражение нешуточной ярости. Смерив презрительным взглядом сидевшего на диване Ясенева, Павел Иванович раздраженно выдернул из кармана трубку радиостанции.
– Внимание всем! Говорит Первый. Общий отбой. Группе собраться на заднем дворе у бассейна. Всех задержанных доставить в дом. Время на исполнение две минуты.
– Шпрехшталмейстер объявил последний номер. Цирк шапито заканчивает представление, – фыркнув, подначил Вадим.
– Для кого заканчивает, а для кого еще все впереди, – многозначительно пообещал Павел Иванович.
Повернувшись к Ясеневу, он сухо сказал:
– Мои руководители свяжутся с вами и обговорят время встречи.
– Пускай они это сделают побыстрее, – хмуро произнес депутат. – Время не терпит.
– Я им... все это передам, – криво улыбнувшись, сказал Павел Иванович, сделав ударение на слове «все».
Ясенев поднял на него удивленные глаза, но промолчал и, раздраженно сжав губы, отвернулся в сторону.
Муравейник закипел. Бойцы у Павла Ивановича были обучены, и его команда привела их в разумное движение. Через минуту в холл привели Самсона с Доктором. Вадим незаметно сделал пассы руками, показывая, что пока все в относительном порядке. Их поставили в сторонке, лицом к стене под охраной двух человек. Остальные бойцы сосредоточились у дверей на террасе, выходящей к бассейну, в том числе и сошедший со второго этажа худощавый малый со снайперской винтовкой.
«Не обманывал депутат, действительно мы все время были под прицелом „винтореза“, – уважительно отметил Вадим. – Неплохо ребятишки подготовились к встрече монтуровских боевиков».
Он прислушался к словам Павла Ивановича, который отдавал короткие и емкие приказания одному из своих людей, по всей видимости – командиру группы.
– Машины подогнать к заднему двору. Задержанных в грузовые отсеки...
– А как же Женевская конвенция по гуманному обращению с военнопленными? – подал голос Доктор. – Категорически требую отдельного сидячего места.
– Передай команду наблюдателям, чтобы они завели «Газель» этих гуманистов и ждали нас, – не обращая на него внимания, продолжал Павел Иванович. – При прохождении колонны, на дистанции двести метров, не привлекая внимания, они присоединяются к нам. Когда выедем из поселка, около трассы перегруппируемся по всем машинам. Все ясно? Выполняй!
– Так точно, – коротко ответил боец и, совсем по-уставному развернувшись через левое плечо, двинулся на террасу.
Дверь за ним еще не успела закрыться, как Вадим услышал характерные, с коротким интервалом, хлопки выстрелов, смягченные глушителем, и негромкий сдавленный стон. Он повернул голову на шум и увидел, как бравый командир группы, нелепо подворачивая ногу, валится на пол. По его бедру, окрашивая камуфляж в бурый цвет, разбухая, поплыло кровавое пятно. Еще один, тот, что спустился со второго этажа с «винторезом», получив такую же рану в ногу, упал рядом с командиром.
– Что происходит? – послышался за спиной встревоженный крик Павла Ивановича. Он бросился к двери и попытался ее открыть, однако снаружи к створке привалился раненый.
– Уберите его в сторону, – крикнул Павел Иванович бойцам, бестолково сбившимся в кучу, мгновенно ощетинившуюся стволами. Они растерянно шарили глазами и дулами автоматов по сторонам в надежде отыскать невидимого противника. Один из них попытался перекатом уйти под прикрытие бортика балюстрады, и тут же меткий выстрел остановил его, уложив корчиться с пулей в пояснице на розовых мраморных плитах террасы.
– Назад, идиот, напорешься на пулю! – громко проревел шефу безопасности «Интеройла» Вадим, пытаясь привести того в чувство. В подтверждение этих слов стекло над дверным проемом брызнуло рваными лучами, разорвавшись в следующее мгновение на мелкие осколки. Они едва не накрыли ливнем Павла Ивановича, внявшего предупреждению и успевшего в последний момент отскочить от двери на пару шагов.
Звон битого стекла слился с отчаянным визгом хозяйки дома, пребывавшей до этого в состоянии оцепенения и наконец оценившей остроту ситуации, а также утробным испуганным еканьем, судя по тембру – господина Ясенева.
– Всем на пол!!! – неистово проорал Павел Иванович. В пару прыжков он подскочил к пленникам и, вырвав пистолет из кобуры одного из охранников, упер стволом в затылок Вадима.
– Что, скоты, помощи дождались, – яростно прохрипел он. – Ждал я подвоха, чувствовал, что-то не так. Сколько их? Говори, иначе пристрелю, как собаку.
– Успокойся, – стараясь не сделать случайного движения, твердо сказал Вадим. – Я не знаю, кто на вас напал – могу только предположить.
– Ну, предполагай! – со злостью заорал ему в ухо Павел Иванович. – Только быстрее, пока не получил пулю в череп!
– Возможно, это те, кого вы ждали – «монтуровцы».
– Значит, вы...
– Это значит только, что мы сами по себе. К нападающим и соответственно к Монаху никакого отношения не имеем. В принципе и твой «Интеройл» нам сейчас до глубокой фени. Тебе достаточно этой информации?
– Сволочи! – прошипел Павел Иванович. – Подставили меня, как сопляка!
Он громко скомандовал в радиотрубку:
– Внимание всем, говорит Первый! Никому ничего не предпринимать, замереть, с места не трогаться.
Неожиданно за их спинами раздалась нежная мелодичная трель мобильного телефона. Дрожащий голос Ясенева просительно произнес:
– Можно мне ответить?
– Отвечай, – с досадой бросил Павел Иванович.
– Да, я вас слушаю, – сказал в трубку депутат. Через несколько секунд он потерянно обратился к Павлу Ивановичу: – Они требуют, чтобы мы сложили оружие и не сопротивлялись, иначе начнут вести огонь на поражение.
Ствол пистолета убрался от затылка Вадима, и Павел Иванович, смачно выругавшись, отошел от пленников и взял в руки телефон:
– Кто вы такие и что вы хотите?.. И дальше?.. А если мы не подчинимся?..
– Ну что, похоже, мы окончательно влипли? – негромко, чуть повернув к Вадиму голову, спросил Самсон.
– Посмотрим, время покажет, – задумчиво ответил Вадим, не обращая внимания на предупредительный окрик охранника, заметившего их переговоры. – Пока что мы затерлись между всей этой сволотой, и никто не знает, что с нами делать. Вполне может статься, это нападение шанс для нас – не совсем приятный, но все же шанс.
– А людей, которых мы задержали? – внезапно до Вадима донеслись слова Павла Ивановича, и он насторожился. – Понял, и их тоже...
Вадим прослушал внушительную порцию мата Павла Ивановича, из которой он с удивлением узнал пару не встречавшихся ему ранее идиоматических выражений «великого и могучего». Дождавшись окончания излияния переполнявших начальника безопасности чувств, Вадим, не обращая внимания на предупредительный крик охранников и попытку одного из них помешать, пугая грозными взмахами короткого дула «АКСУ», развернулся от стены и негромко позвал: