– Сухой мир – мало на что годится! – объявил он и, сорвав пробку, аккуратно разлил вино. – Словом… За окончательное примирение единомышленников!
– Дубль второй при участии штурмана группы! – добавил Терентий. Они звонко чокнулись.
Вечеринка стремительно набирала темп. Стаканы не застаивались на месте, и Дуг с запоздалым изумлением вдруг ощутил, что безнадежно пьян. Он и не заметил, как это получилось. Впрочем, так оно чаще всего и выходит. Открывают застолье вполне трезвые люди, – заканчивают его свиноподобные, ничего не соображающие существа.
Перебравшийся на другой конец стола Терентий путано рассказывал что-то Эриху и, обнимая верзилу за широкие плечи, отечески теребил его рыжеватую шевелюру. С блаженным видом Эрих позволял себя почесывать, внимательно слушая тарабарщину соседа. Габриэль же сидел рядом с Дугом и, требуя постоянного внимания, самым бесцеремонным образом тыкал бывшего штурмана кулаком в плечо. Ему требовалось, чтобы слушатель проявлял неусыпную бдительность, кивая через слово и неотрывно смотря в его раскосые покрасневшие глазки. Дуг ненавидел подобного рода рассказчиков, но в настоящую минуту был пьян и великодушен. Бесконечная река слов несла его к горизонту, и он отдавался течению, не делая попытки воспротивиться.
– …Самое смешное, Дуг, началось, когда дезертиры объявились среди карателей. Вот где получился настоящий цирк!.. О! Я бы многое отдал, чтобы поглядеть, как они тут засуетились. То есть, я имею в виду Совет Старейшин. Они ведь до последнего момента полагали, что все под контролем, что в экспедициях на Земле – тишь да гладь. И тут на тебе – дистасводка о полном развале! Разумеется, они не поверили! Еще бы!..
Коротенькое туловище Габриэля колыхнулось от смеха.
– Все шесть экспедиций! Консультанты, лоцманские экипажи, поисковики – все поголовно! Что ты будешь делать! Приказы не действуют, дистасвязи нет и вдобавок ко всему – ни один из крейсеров не желает возвращаюся. Вот тут-то они впервые и зачесались… Я ведь спрашивал у сведущих людей, – именно тогда и приняли роковое решение о массовой эвакуации. Да только поздно спохватились. Некому было уже возвращаться. Не-ко-му! – Габриэль сладко всхрапнул. – Надо было видеть, как ломились в ракеты посланные с Саквенты члены комиссии. У них волосы встали дыбом от того, что они увидели… Был у нас тогда больной один – вроде Эриха, – так целую толпу этих сусликов покосил. Из пулемета вдогон. Чтоб, значит, помнили Землю-матушку. Мы его, понятно, тут же и положили носом в землю, но вот нюанс! – ведь тоже был из карателей!.. Да, Дуг! Ни на кого нельзя было положиться. Всех и все продавали ради Земли…
Россказни бывшего карателя не очень интересовали Дуга. В закромах его памяти тоже нашлось бы немало пугающих историй, но работали законы застолья – и он слушал, послушно качая головой, хмыкая там, где подразумевалось смешное, и поддакивая в тех местах, где от него требовалось подтверждение.
– Ну, а потом уже был получен приказ вылавливать и отправлять на Саквенту. Самым бескомпромиссным образом. Вылавливать и отправлять. Вот мы и начали… И как начали, господи ты боже мой! Чертям тошно стало!..
– Стало быть, за этим ты туда и отправляешься?
– За чем – за этим?
– Ну… Чтобы продолжать. Тебе же нравилась твоя работа, разве не так?
– Так! – Габриэль кивнул. – Чего мне отпираться? И продолжать буду, если потребуется.
– А если не потребуется?
Вопрос застал Габриэля врасплох. Потянувшись к стакану, он мутно пробурчал:
– Черт возьми, какая разница – потребуется, не потребуется… Ты ведь тоже летишь туда. Стало быть, понимаешь – зачем.
Дуг не понимал. И все же от подобного признания разумно воздержался.
– Ладно, пусть… Тогда объясни другое: как вы собираетесь лететь обратно?
– Шиш! – Терентий поднял скрюченный палец и, перегнувшись через стол, подергал Дуга за рукав. – Пусть они, Дуг, думают о том, как и что, а твое дело – рулить. Ты ведь штурман, вот и не высовывайся! Наше, паря, дело – не забываться. Как говорится, твое – это твое, а чужое – это чужое. В общем – будь спокоен и не задирай носа.
Перестав ощущать почесывание, Эрих недовольно замычал. Огромными его лапы слепо зашарили по столу. Габриэль посмотрел на него и радостно заржал. Поочередно взглянув на багроволицего Терентия и гогочущего Габриэля, Дуг заявил:
– А чего это мне быть спокойным, если я ни черта не знаю?
– Вот чудак-человек! Так это и есть самое выгодное – ничего не знать! – радостно воскликнул Терентий.
– Это ты так считаешь! А я – нет! И хочу знать, к примеру, с кем отправлюсь на Землю, на чем и когда. Если с таким, как он, – Дуг указал на Эриха, – то плевал я на все ваши планы.
– Это еще почему?
– Да потому, что не долетим. Сковырнемся на полпути. А то и раньше.
– Значит, желаешь все знать?… – раскосые глазки Габриэля приобрели некоторую пугающую осмысленность. – А ты не боишься, дружок?
– Чего это я должен бояться?
– А того, что из тебя вывернут все твои знания вместе с кишочками и прочей требухой?
– Кто вывернет? – грозно поинтересовался Дуг.
– О!.. На это всегда найдется бездна желающих, – Габриэль хохотнул. – Помню, когда мы брали первую партию дезертиров, кое-кого тоже понадобилось допросить. Так вот – делали очень просто…
Перегнувшийся через стол Терентий снова дернул Дуга за рукав, порываясь что-то сказать. Забытый всеми Эрих налитыми кровью глазами уставился в их сторону и, выждав некоторое время, исторг из своей глотки нечто похожее на гудок поезда.
– Он что, всегда такой? – спросил Дуг.
– Почему? – сбившись с описания пыток, Габриэль недовольно поморщился. – То есть, понимает-то он почти все. Если не очень сложно, конечно. И если не пьян. Но вот с речью у него проблемы.
Пухлые губы Габриэля вновь растянулись в язвительную дугу.
– Тебе он, кажется, не слишком нравится, верно? А ты не стесняйся, попроси его снять рубаху и погляди. У этого парня вся спина исполосована осколками. Картинка!.. Одно время Клэнг тоже хотел избавиться от него – оставить с Томасом, да передумал.
– Вот как? Кстати, а почему сам Томас не летит?
– Томас? А зачем ему лететь? – Габриэль мутно всмотрелся в дно опустевшего стакана. – Этому волкодаву, думаю, и здесь неплохо. Царь и бог!..
– Сволочь – этот ваш Томас! – гаркнул Терентий. – Сволочь и палач! Еще и Эриха хотел у нас забрать!
– Уа-а! – Эрих врезал кулаком по столу. Полетели на пол стаканы, гулко покатились опрокинувшиеся бутылки.
– Шшш!.. – Терентий успокаивающе ухватил поднимающегося Эриха за кисти, торопливо погладил по голове.
Габриэль ладошкой отгреб от себя растекающееся вино, брезгливо встряхнул рукой.
– Нечего ему, паршивцу, лететь. И без того компания веселая… Да и что он там, если разобраться, потерял? Здесь у него по сути – все то же, что было на Земле: мундир, каска и дубинка. Он ведь в полиции служил. Где-то в Англии… Лет шесть или семь, пока не сцапали. Там полиция, тут полиция, – чего же ему от счастья своего бежать?
– Ну, а ты сам, к примеру, зачем летишь?
– Я? – Габриэль удивился. – Я – совсем другое дело! Я же меченый. Плуш без документов, да еще в бегах. Ну, тебе-то этого объяснять не надо. Это вон Терентий…
– Можешь сожрать мои документы! – зло процедил Терентий. Он продолжал успокаивать Эриха. Рука его с женским проворством теребила шевелюру великана.
– Документики, конечно, так – фикция, – Габриэль криво улыбнулся. – Если ты плуш, то долго с такими не протянешь. Рано или поздно прижмут и тряханут как следует. И тогда – либо в стукачи, либо на обработку. Вот у Виктора с Клэнгом – бумажки гербовые, настоящие…
– Шшш!..
– Пошел ты! – Габриэль отмахнулся от потянувшегося к нему Терентия. – Конспиратор хренов!.. Гладь вон своего придурка! – он обернулся к Дугу. – Так вот у них все честь по чести. И документы настоящие, и должности – что надо. А если хочешь поинтересоваться, почему они тягу дают, так черт их знает. Спроси сам, если храбрый. Только я так полагаю: На Земле в отличие от того же Томаса они оставили значительно больше – вот и весь секрет.
– Виктор – это голова! – просипел Терентий. Неловкими движениями он разлил очередную бутылку. – Пью за Виктора!
– Пей, а я не буду, – Габриэль усмехнулся. – Хотя надо отдать ему должное: хитер, как дьявол. Слышал я, что он в жандармерии российской чуть ли не первым человеком был. Вот так всех держал!
– Во-во! – Терентий энергично закивал головой. – Виктор – это голова!..
– Может, и Клэнг – голова, да только никто ничего про него толком не знает. Темная личность, но… – Габриэль смачно причмокнул губами, – но все-ж-таки личность! Тут ничего не скажешь. В любом времени найдет свое место.
– В любом времени?
– А ты как думал!
– Ты расскажи ему про разновременье! Он же ничего не знает!..
Дуг туповато оглядел всю троицу. Сейчас его более всего смущал тот факт, что в руках он снова держал налитый до краев стакан. Он мог бы поклясться, что минуту назад стакан был пуст. И самое удивительное, что повторялось это уже не в первый раз. Однако уловить то волшебное мгновение, когда из пустого состояния стакан переходил в наполненное, Дуг никак не мог. Это совершалось незаметно, как-то само собой. Слово же «разновременье» его не слишком удивило.
– Знаю, – он пьяно отмахнулся. – Это то, из-за чего испортилась дистасвязь.
– И все? Это единственное, что ты знаешь? – толстенький каратель закулдыхался в беззвучном хохоте.
– Он, по всей вероятности, считает, что нас стали возвращать за хулиганство, – Терентий прыснул, вторя Габриэлю.
– В чем дело? – Дуг нахмурился. Пьяная кутерьма в голове мешала собраться с мыслями, и все-таки в общем и целом ситуацию, как ему казалось, он понимал верно. Люди стали уходить из экспедиций, дисциплина пошатнулась, и Совет принял вполне разумное решение – отозвать корабли. Так или иначе, но он не видел причин для смеха.
Габриэль с Терентием переглянулись
– Да нет же, он не прикидывается!..
– Великолепно! – Габриэль навалился на стол грудью, сумрачно задышал. – Так вот, мотай на ус, простачок, пока есть кому давать тебе советы. Все дело – во времени. Что-то не в порядке с ним. Потому нас и стали так спешно забирать. Мы и Земля – в разных хронологических плоскостях, и потому с самого начала дистасвязь стала давать перебои. Сначала валили все на ионосферу и только потом сообразили… И сразу же протрубили отбой. Кто-то произвел необходимые измерения, и обнаружилось, что чертовы плоскости расходятся – все больше и больше, понимаешь?
– Нет, – признался Дуг. – Я знаю, что с диставолнами происходила какая-то накладка, но при чем тут время?
– Правильно, – Габриэль насмешливо кивнул. – Так оно и должно быть. Если двое, живущих в разных временных плоскостях, попытаются общаться друг с дружкой, ничего хорошего из этого не выйдет. Потому и барахлила дистасвязь. С самых первых дней.
– Подожди! Он же не знает главного! – Терентий снова перегнулся через стол. – Ты представляешь себе, сколько продлилось изучение Земли?
– Не понимаю… – Дуг ощутил нарастающее раздражение. – Что ты хочешь сказать?
– А то, дружок, что со времени первого перелета на нашей старой доброй Саквенте прошло чуть больше года! Всего-навсего! – Терентий торжествующе поднял указательный палец. – На Земле же, как ты знаешь, экспедиции работали – без малого десятилетие! Вот так, красавчик! Десять лет!.. Это и называется разновременьем. Теперь ты понял?
– Этого не может быть, – пролепетал Дуг.
Терентий расхохотался.
– Скоро от Саквенты будет… – Он старательно – в несколько приемов сложил кукиш.
– Такие как Томас сотрут ее в порошок, – словоохотливо добавил Габриэль.
Эрих снова двинул кулаком по столу и зашелся в смешливой икоте. Смеяться он тоже, видимо, разучился. Сунув в рот толстенную сигару, Габриэль трясущимися руками попытался ее зажечь. Дуг тоскливо следил за его попытками, отгоняя закрадывающуюся в сердце неуверенность. Что-то подобное он слышал уже от сокамерников в стационаре, но тогда не придал новости особого значения. Он попросту ей не поверил. Слишком уж много всего нашептывали по разным углам, а это и вовсе походило на злую шутку, нелепицу, выдуманную каким-нибудь идиотом воде Эриха.
– Вот поэтому Виктор с Клэнгом и вынуждены торопиться, – резюмировал Габриэль. – Что-то там с этими плоскостями продолжает происходить, так что если мы хотим подгадать в свое время…
– Я подозреваю, – скрипуче перебил его Терентий, что именно по этой причине Томас боится возвращаться. Одному черту известно, что мы там застанем, когда прилетим.
– Увы, время – есть то, что нам пока не подвластно, – Габриэль окутался едким дымом и закашлялся.
– Да! Но у нас есть хронопуски!
– Ты имеешь в виду так называемые «прыгалки»? Действительно есть. Но не забывай, это перемещение лишь в одном-единственном направлении – в будущее без возврата. А это отнюдь не то же самое, что машина времени. Какого черта на спешить в неведомое «завтра», если мы желаем попасть во «вчера»?
– Значит, мы можем попасть не в свой день?
– А это смотря, какой день ты пожелаешь считать своим или не своим. По мне так без разницы, в какое десятилетие мы угадаем. Будет ли это по-прежнему эпоха паровозов или уже начнут летать на глайдерах – лишь бы Земля оставалась на своей орбите, а воздух годился бы для дыхания…
Сказано было достаточно. Дуг махом опорожнил стакан, и огненный вихрь взбешенной акулой заметался из желудка в грудь, а оттуда в голову и обратно. Джин, вырвавшийся из бутылки не терял времени понапрасну. Чудо свершилось, и, отдышавшись, Дуг с удивлением обнаружил, что мир вокруг него прояснился и подобрел. Все встало на свои места, а к нему вернулась его прежняя уверенность.
– Этого не может быть! – безапелляционно заявил он. – Физически невозможно! Уяснили?
Терентий открыл было рот, но, передумав, махнул рукой. Поднявшись, потянул за собой размягшего Эриха.
– Этот осел нам верит. Он считает нас за ослов, Эрих…
Из щербатой пасти, окаймленной рыжей щетиной, исторгся угрожающий рык. Эрих искренне сочувствовал своему опекуну.
Повернувшись к Дугу, Габриэль задышал ему в лицо вонючим дымом своей сигары.
– Ты ошибаешься, Дуг! Это скверная, но правда. Черт его знает, как это происходит, но факт, как говорится, налицо. Один из многих галактических фокусов. Черные дыры, пульсары и так далее… Разумеется, если бы я создавал вселенную, мой чертежик был бы куда проще. А когда за геометрией первого и второго порядка вылазят искривленные пространства с чудовищными нелинейностями, я начинаю чего-то отчаянно не понимать – то бишь, кому и зачем это было нужно. Я не за то, чтобы все было слишком просто, но когда все шиворот-навыворот… – Габриэль закачал головой. – Словом, никогда не был силен в таких вещах. Да и не хочу быть сильным. Знаю лишь, что в процессумах первыми забили тревогу и бьют до сих пор. Поэтому заткнут им рот – тоже первым. И, по всей видимости, очень скоро.
Дуг кивнул, но скорее из вежливости. Чудесный хмель набирал силу. В ужасное не верилось, мир был прекрасен без всяких оговорок.
– Нарастающую разницу во времени обнаружили уже первые челночные рейсы, – продолжал бубнить Габриэль. – Только поначалу никто ничего не понял и неполадки с аппаратурой свалили на нерадивых техников. Другое дело – ученая братия. Уже тогда в процессумах стали проводить опыты с первыми земными штаммами. Но увидеть и осознать – вероятно, не одно и то же. Между первым и вторым прошла довольно жирная жизненная полоса. Это походило на пожар, Дуг! Дом, который одновременно подожгли с разных концов. Катастрофа разразилась на Земле, что-то ужасное дошло и до местных высоколобых мыслителей. В общем – то, что служащие процессумов преподнесли в один прекрасный день Совету Старейшин, перепугало правителей настолько, что на Земле тут же было решено поставить крест. А заодно оптом засекретили и всю информацию.
Габриэль зашелся в кашле – он курил слишком крепкие сигары. От натуги лицо его побагровело, руками он схватился за стол, видимо, боясь потерять опору и упасть. Дуг похлопал его по спине и с оптимизмом уверил: