«А не позвать ли ее сюда?» – подумал Хлебалов. Ему вдруг захотелось женщину. Давно у него баб не было. Не до них. Смешно сказать: даже с молодой женой переспать не успел.
Хлебалов уже открыл рот: кликнуть Мишку, приказать привести сюда молодуху. Передумал. Нехорошо выйдет: муж по его делам ускакал, а он в это время жену отжарит. А может, Булкину поиметь? Хватит ей целочкой бегать! Изнутри всплыла мутная ярость: не к девке – к Шелехову. Хорошо бы изловить сопляка и отодрать девку у него на глазах. Во все дырки!
Хлебалов вскочил. Накатившая ненависть жгла. Валяться в праздности было невозможно. Хотелось действия. Хотелось вскочить на коня и ускакать куда-нибудь, к черту на кулички, все равно! Хлебалов любил ездить верхом. Скакать карьером, без дороги, по полю, по лесу… Конь – зверь. Совсем не то, что автомобиль! И конь на хуторе был.
Ближайшее к дверям стойло в конюшне было пустым, вернее, в нем не было лошади. Но жизнедеятельность в стойле происходила активная. Перекатывались мускулы на широкой спине увлеченного процессом бойца, энергично ходили бледные ягодицы, ритмично дергались задранные кверху тонкие женские ноги. Автомат и подсумок валялись в стороне, на умятой соломе. Гранатомет с вложенным «выстрелом» был прислонен к стенке.
Хлебалов остановился. Парочка, естественно, его не заметила. Молодуха охала и повизгивала, боец пыхтел. В соседнем стойле бухнул копытом жеребец, заржал негромко. Парочка вышла на финишную прямую…
За спиной Хлебалова зашуршали шаги. Он быстро обернулся… Миша.
Миша открыл рот, хотел что-то сказать хозяину… И тут увидел полюбовничков. Лицо его исказилось. В три шага он оказался рядом с парочкой. Тяжелый ботинок метко въехал в подпрыгивающий копчик. Владелец копчика взревел совершенно нечеловечески. Вторя ему (но совсем с другими чувствами), по-кошачьи взмяукнула молодуха… Ей сегодня не повезло. Рывком сдернутый с нее кавалер (выражение бешенства мгновенно сменил откровенный страх, когда боец осознал, кто его потревожил) стремительно терял возможности к совокуплению.
– Ты что, сука, оружие бросил! – прорычал Миша и врезал любителю сексуальных игр так, что тот, отлетев, с грохотом ударился спиной о доски денника. – Урою, падла! – Следующий удар пришелся по ребрам. Боец не сопротивлялся, лишь берег наиболее уязвимые места. Миша, впрочем, не собирался его калечить – только преподать урок.
Хлебалов посмотрел на разлегшуюся на сене молодуху. Ноги врозь, мокрая красная мохнатая дырка – между ними, морда такая же – мокрая, красная, перепуганная. Спутанные волосы…
«Бабы, – подумал Хлебалов. – Бабы – такая дрянь…»
– Ты мне похами еще немного, я тебя вообще бабой сделаю, – посулил Бессонов, упирая острие ножа в живот хлебаловского бойца, единственного уцелевшего из опрометчиво высланной Мишей патрульной тройки. Двум спутникам хлебаловца уже перерезали горло и уложили рядком, на виду, чтобы пленник мог всласть полюбоваться на товарищей. Он еще хорохорился, строил из себя крутого, но Бессонову уже было ясно: вот-вот сломается.
– Или ты мигом колешься, как кокосовый орех в зубах мартышки, – или вот он прямо сейчас тебе без наркоза операцию по перемене пола сделает! – Бессонов сильным толчком швырнул пленника в объятия Салавата.
Тот ухватил пленника за волосы.
– Некрасивая девка будет, Бессон. Уши очень большие. Я поправлю, да? – и виртуозным движением ножа отмахнул пленнику левую мочку.
Пленник заорал.
– Нос тоже совсем длинный, – озабоченно произнес Салават. – Здесь немного поправляю…
– Не-ет!!! – заорал пленник. – Не надо! Я все скажу! Все!
– Сейчас…
– Погоди! – Монах придержал руку Салавата. – Он же готов.
– Э-э-э, не мешай! – Салават дернулся. Лезвие ножа мелькнуло у самого глаза пленника, слегка задело щеку.
– Не надо-о!!!
– Не надо его резать! – увещевал Монах, «из последних сил» удерживая Салавата. – Бессон, помоги!
– Уши резать! Яйца резать! Зенки колоть! – отполированное лезвие прыгало перед глазами совсем ошалевшего хлебаловца. Оп! – еще одна кровоточащая царапина. На этот раз на лбу.
Бессонов «пришел на помощь» Монаху. Вдвоем они кое-как «оттащили» Салавата, ловко уронив пленника между двумя покойниками. Тот скулил от ужаса.
«Надо же, – подумал Бессонов. – Такой крепкий с виду мужик».
– Ну, все, все, – успокаивающе проговорил он, присев рядом и похлопав пленника по щеке плоской стороной ножа. – Мы же не звери, чтобы просто так человека калечить. Просто нам нужно кое-что узнать. Если с нами по-хорошему, так и мы по-хорошему. Никто тебя пальцем не тронет…
Хлебаловский гонец-родственник до Кургана не добрался. Не прошел через кордоны. Лошадь, конечно, не машина, по шоссе ехать не обязательно. Гонец и не ехал по асфальту, пробирался укромными тропками. И на одной из тропок напоролся на патруль. Ничего плохого ему не сделали – документы у гонца были в порядке, оружие при себе отсутствовало. Патруль оказался армейский, но старшим был сержант милиции из Ширгорода. У сержанта имелось четкое распоряжение: всех подозрительных лиц задерживать и немедленно докладывать по инстанции. Всех прочих тоже задерживать и содержать под стражей вплоть до особого распоряжения. Гонец не показался подозрительным, поэтому докладывать о нем сержант не стал, а доставил его вместе с лошадью в ближайший райотдел. Там гонца отделили от лошади, забрали бумажник с мобильным телефоном и заперли вместе с тремя другими задержанными. Гонец не очень огорчился. Главную часть своего поручения он уже выполнил. Ему было велено, как только он окажется в зоне приема, немедленно связаться с Юматовым и передать сообщение. Что гонец и сделал за полчаса до того, как его прихватил патруль. Теперь он со спокойной совестью «забивал козла», а Ефим Асланович тем временем беседовал с Тишей Кочко.
– …Ты должен найти ее и взять, – приказал Юматов бывшему ширгородскому оперу. И уточнил: – Взять живой!
Вообще-то Хлебалов велел брать живой или мертвой, но у Юматова были свои моральные правила. Он не любил убивать без крайней необходимости. Особенно – женщин. Особенно – красивых женщин.
– Девка наверняка скоро будет в Ширгороде, если еще не приехала, – продолжал он. – Установи наблюдение за ее дядей, предупреди своих стукачей.
– Ефим Асланович, ну не надо меня учить моей работе!
– Ничего, потерпишь, – сказал Юматов. – Средства не экономь. Имей в виду: если уложишься в три дня, получишь лично от меня десять штук.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Кочко. – А как вообще у нас дела? Я слыхал: в Праздничном…
– Не беспокойся! – оборвал его Юматов. – Пока хозяин в порядке, мы еще повоюем!
– А он в порядке? – спросил Кочко.
– В полном! Работай, Тиша. Завтра вечером жду от тебя доклада. Раньше – не надо. Разве что ты ее к этому времени возьмешь. Живой возьмешь, ты понял?
– Я постараюсь, – сказал Кочко. – В смысле, постараюсь – за три дня.
Задача не представлялась ему невыполнимой. Конечно, если эта девка будет безвылазно сидеть в особняке своего дяди, добраться до нее не удастся. Но, насколько Тиша смог изучить эту особу, на месте она сидеть не будет.
Глава тридцать седьмая
– Не приняли заявление! – громко возмущалась Надя. – Без паспорта, говорят, нельзя. И деньги не берут. Говорят, у нас нет сведений, что вы, девушка, замужем. Как, говорят, мы вас разведем, если вы даже номера свидетельства о браке не знаете!
– Спокойно, спокойно… – Уж обнял Надю, шепнул ей что-то на ухо. Девушка заулыбалась, кивнула.
Алеша испытал приступ жгучей зависти. Аленка, где ты?
– Возможно, милая, развод тебе и не потребуется, – сказал Уж. – Потому что если наш знакомый, Женя Бессонов, преследует твоего супруга, то у тебя есть довольно большие шансы стать вдовой. Сейчас у нас есть более важные дела. Ты говорил с Медведевым, Алексей?
– Говорил, – кивнул Алеша. – Он обещал поддержку. Но это так, ничего определенного. Зато я ему одну багу подсунул, и он, по-моему, повелся. Если так, то его, возможно, скоро больно щелкнут по макушке.
– А поподробнее?
– Можно и поподробнее, – согласился Алексей.
Встреча состоялась на нейтральной территории – внутри медведевского «бентли». Оба телохранителя вышли из машины (шелеховские спецназы тоже вышли из своей, на медведевских бодигардов глядели, как на грязь), Алеша забрался внутрь, дверца захлопнулась, и они остались вдвоем с Медведевым.
– Я думал, ты постарше будешь, – пророкотал Медведев, протягивая Шелехову руку.
– Буду, – согласился Алеша. – Годика через три.
– Оптимист! – Медведев хохотнул. – Знавал я твоего батюшку – серьезный был человек. Палец в рот не клади.
Алеша промолчал. Этот человек ему не понравился. Простецкое лицо, добродушная улыбка, а взгляд какой-то склизкий, а изо рта помойкой пахнет. На зубной пасте он, что ли, экономит?
– Ладно, – заявил Медведев, – не будем тянуть кота за яйца. Жаждешь получить обратно отцовское наследство?
– Не жажду, – ответил Алеша.
Медведев крякнул. Такого он не ожидал.
– Хм… Тогда чего ради ты затеял всю эту бучу? – спросил Медведев.
– У меня были свои личные причины, – уклончиво ответил Шелехов.
– Это булкинская сопливка, что ли? – продемонстрировал осведомленность будущий губернатор.
– И она тоже.
– Да-а… – протянул Медведев в некоторой растерянности. – Озадачил ты меня, парень. Значит, точно не хочешь батькину вотчину получить?
– Не хочу, – подтвердил Шелехов. Он физически ощущал исходящее от собеседника давление, но знал, что поддаваться нельзя. Подобные люди привыкли подминать окружающих. А Алешина молодость вызывает у таких вот взрослых мужчин почти рефлекторное желание учить жизни и навязывать свою волю. Чтобы заставить относиться к себе всерьез, Алеше нужно проявлять железное спокойствие. Никаких эмоций. Как можно реже соглашаться с собеседником, но при этом поменьше ему противоречить. Гнуть свою линию, вернее, свой зигзаг. И еще нужно точно знать, к чему стремишься. Алеша знал.
– Не хочу. Но придется.
– То есть? – Медведев подвинулся вперед.
Алеша подавил желание отодвинуться.
– Я обдумал ситуацию и решил, что если возьму на себя управление заводами отца, это будет наилучший вариант, – спокойно сказал он. – Наиболее бескровный.
– Сам возьмешь? – резко спросил Медведев.
– Если придется. – Алеша пожал плечами.
– Обанкротишься, – холодно произнес Медведев. – У Хлебалова вся оборотка на оффшорах! – Он снова почувствовал себя хозяином разговора.
Ненадолго.
Алеша улыбнулся, чуть-чуть, уголками рта.
– Уже нет, – сказал он.
– Это как? – в очередной раз удивился Медведев.
– У меня тоже есть свои маленькие секреты, – уклончиво ответил Шелехов.
– Допустим, – согласился Медведев. – Но ты все равно разоришься, парень. Ты ведь ни в финансах, ни в производстве – ни уха, ни рыла.
– Думаю, мне помогут те, кто в этом разбирается, – скромно заметил Алеша.
– Это кто же? Сурьин что ли?
– Отчасти и Сурьин. Но думаю, и вы тоже, Руслан Васильевич.
– С чего это вдруг? – буркнул Медведев.
– Это в наших общих интересах.
– С чего ты взял? – усмехнулся Медведев.
– Хотя бы потому, что я не столь агрессивен, как Хлебалов.
– Это еще не значит, ты – лучше. С Колей я много лет работаю…
– Работали, Руслан Васильевич! Работали! А лучше я хотя бы потому, что не ворую чужих секретарш.
«Только секретарей, – подумал он. – Да и то не по собственной инициативе». Вспомнив о том, как глупо попался Фома, Алеша улыбнулся. А Медведев, наоборот, нахмурился.
– Ну-ка, с этого места – поподробнее! – потребовал он, и Алеша понял, что собеседник попался.
На саму девушку Медведеву, скорее всего, наплевать. Но это что ж такое получается! Вот так взять и похитить секретаршу САМОГО Медведева! Да это все равно, что в рожу плюнуть публично!
– Есть такой остров, Песчаный называтся, слыхали?
– Это где база «рыбников»? – уточнил Медведев.
– Именно. Там сравнительно недавно побывала одна моя знакомая и видела вашу секретаршу…
Тут Алексей вкратце пересказал встречу Павловой и бедняжки Маши. Не скрыл и то, в каком состоянии была секретарь-референт будущего губернатора. Попутно вскользь заметил, что эта информация вскоре станет известна не только Алексею, потому что его знакомая держать язык за зубами не намерена, а намерена поискать кого-нибудь, способного выручить бедную девушку, раз уж ее патрону это не по силам.
Медведев выслушал очень внимательно. Ни одного намека не пропустил. И сам домыслил недостающее. Хотя тут и домысливать особо не требовалось. Медведев в губернаторы целит и, как все кандидаты, естественно, обещает своим избирателям покровительство, правозащиту и неуклонное повышение благосостояния. Естественно, врет. Как и все. Но простой человек ему верит. На то и существует дорогостоящая политическая реклама, чтобы заставить поверить вранью. Но очень трудно поверить, что кандидат в губернаторы сумеет защитить всех своих избирателей, если он не в состоянии защитить даже свою собственную секретаршу.
Но Медведев был интриган не чета Алеше. Не один десяток лет «партийной борьбы», как-никак. Медведев чуял подвох.
– Это всё слова, – проворчал он. – А доказательства, что все так, как ты рассказал?
– Руслан Васильевич, я дал вам информацию, – спокойно ответил Алеша. – Что же касается доказательств, то их добывайте сами. О достоверности моей информации можете справиться у человека, с которым вы меня познакомили, у Андрея Игоревича. Думаю, он подтвердит, что работа со мной приносит пользу обеим сторонам.
– Ясное дело, подтвердит, – проворчал Медведев. – Это ведь его архаровцы с тобой приехали? – Не дожидаясь ответа, он полез в карман, достал золотой портсигар, внутри которого оказались леденцы. – Хочешь?
Алеша покачал головой. Медведев кинул конфетку в рот и спрятал портсигар.
– С Праздничным он с твоей помощью разобрался? – спросил он.
Алеша неопределенно пожал плечами.
– Ладно-ладно, я в курсе, – сказал Медведев. – У меня везде свои люди. Среди хлебаловских тоже. И на Курганском, который ты надеешься получить.
– Рассчитываю, – уточнил Алеша.
– Что?
– Не надеюсь, а рассчитываю. Есть некоторая разница.
Медведев буркнул что-то неопределенное. И вдруг неожиданно спросил:
– А весь Никитский куст под себя взял бы?
Алеша подумал немного.
– Думаю, да, – ответил он.
– И сдюжишь? – Медведев поглядел на него с уважением. В первый раз – как на почти равного. Ему было чертовски трудно привыкнуть к тому, что это не сопляк с юношескими проблемами, а вполне реальный кандидат в партнеры.
– Надеюсь, – сдержанно ответил Алеша. – Правда, поначалу мне потребуется определенная помощь.
– Это будет, – покровительственно пророкотал Медведев. – Поможем. С чего собираешься начать?
– Первым делом – перезамкнуть на себя связи Хлебалова. И его людей.
– Так уверен, что они пойдут под тебя?
Алеша улыбнулся.