Москвич тоже сделал попытку, но начальник милиции его удержал.
– Не надо, – сказал он. – Еще пристрелят вас ненароком.
– А вы?..
– А я, как видите, остался.
– Ну, вы даете! – искренне восхитился Шелехов. – Втроем!
Он, лейтенант, Ленечка и Бессонов комфортабельно расположились в кабинете генерального директора Курганского металлического завода. На Т-образном столе для заседаний красовались разнообразные бутылки, извлеченные из директорского бара, и обильная закуска, хранившаяся в холодильнике.
Сам генеральный директор Чижик вместе с Юматовым, под присмотром Салавата, томились в кабинете заместителя. Публика рангом помельче – начальник охраны, главный инженер и прочие – были заперты в «комнате отдыха». За каждым пленником была закреплена персональная батарея, к которой он был пристегнут отличными стальными наручниками, произведенными здесь же, на Курганском металлическом. За «второстепенными персонажами» присматривал Монах.
– …Втроем захватить такую ораву!
– Что нам стоит дом построить! – засмеялся Бессонов.
– Скорее – взорвать, – уточнил Ленечка.
– Как раз взорвать было бы проще! – возразил Бессонов. – А ты вот так, живьем попробуй!
– Я думаю: живьем – это случайно получилось, – сказал Ленечка. – А планировал ты господина Юматова прямиком в края вечной охоты отправить. Только вот засветились вы немного раньше, чем планировали.
Бессонов пробормотал что-то невнятное. Алеше сразу стало ясно, что Ленечка попал в точку.
– Сивый где?
– Там, – Бессонов неопределенно махнул рукой. – Мы его на подстраховке оставили. Снаружи.
– Разумно, – одобрил Ленечка. – Ну, рассказывай, как было дело.
– А может, сначала этих?.. – Бессонов мотнул головой в сторону кабинета, где томились Юматов, Чижик и начальник охраны.
– В окно глянь, – предложил Ленечка. – Что видишь?
Бессонов посмотрел.
– Не понял! Они что, расходятся?
– Точно!
– И оцепление снимают?
– Угу.
– Совсем не понял! – Бессонов нахмурился. – С чего бы это?
– Леша им приказал.
Бессонов поглядел на Алексея, тот кивнул.
– Лейтенант, – сказал он командиру спецназовцев, – вас не затруднит проверить, как внизу устроились ваши люди? Мне бы не хотелось, чтобы нам кто-либо помешал.
– Легко! – Лейтенант встал, подцепил пару палок колбасы, балык, хлеб, коробку с пивом. – Я возьму ребятам перекусить?
– Разумеется. Мешок возьмите, так удобнее нести…
– Ну вот! – сказал Ленечка. – Теперь все свои, давай рассказывай!
Глава сорок пятая
– Стой! – внезапно воскликнул Бессонов, не успели они отойти и на сотню шагов от места, где приняли не вполне героическую смерть никитский князек и его «дружина». – Куда мы идем?
Трое «братьев-разбойников» удивленно взглянули на своего атамана.
– Тебе лучше знать! – сказал Монах.
– Вот именно! Мы идем в Курган!
– Плохая идея, – недовольно проворчал Монах. – Если там сейчас спецназ, нам сначала накидают, а потом будут разбираться. Если будет с кем. А если нас поймают хлебаловские, так вообще порвут натрое!
– Не порвут! – сказал Бессонов. – Мы сейчас вернемся и заберем ксивы хлебаловских ореликов, и его собственные – тоже. Барахло их возьмем, что не очень попорчено, Сивый нам морды разрисует, и станем мы, натурально, хлебаловские телохранители!
– Совсем плохая идея! – забеспокоился Монах. – Тут-то нас спецназовцы и грохнут!
– Не ссы, братан! – Бессонов хлопнул Монаха по плечу. – У меня же номер трубы их подполковника. Отмажемся, если что. Других предложений нет? Тогда действуем! – и устремился к месту недавнего боя.
Сивый с Салаватом потопали за ним. Без всякого энтузиазма. Последним тащился мрачный-мрачный Монах.
Мрачен он был потому, что надеялся остаться единственным владельцем хлебаловского бумажника.
Не получилось. Пришлось отдать и бумажник, и то, что внутри. Хотя пару пластиковых карт отечественного происхождения он все-таки прикарманил.
В Курган ехали на попутках. Выглядело это так: Салават выходил на середину дороги и стволом автомата делал проезжающей машине знак свернуть к обочине. Если машина на взгляд Бессонова оказывалась подходящей, ее конфисковывали. Затем, отъехав на пару километров, тормозили встречную и интересовались: далеко ли до блокпоста? Не доезжая до указанного места, машину бросали, обходили пост стороной и ловили новую тачку.
Чтобы таким образом добраться до Кургана, им потребовалось около трех часов. Пешком было бы дольше.
Уже на подъезде к Кургану им посчастливилось остановить «Газель» из заводской «конюшни». Учитывая, что с собой у них были трофейные документы личных охранников Хлебалова, шофер «Газели» безропотно уступил машину. Так же безупречно эти ксивы сработали на посту ГИБДД. Размалеванные рожи, камуфляж, стволы производили нужное впечатление, начисто отбивая охоту придирчиво сравнивать фотографии в документах с физиономиями тех, кто их демонстрировал.
К приятному удивлению «братьев-разбойников», столичного спецназа в Кургане еще не было. Впрочем, об этом можно было догадаться и раньше: военные посты на шоссе «закончились» километрах в двадцати от городка.
– Что теперь? – спросил Монах.
Их «Газель», наполовину въехав на тротуар, стояла на одной из улочек, примыкавшей к площади перед заводоуправлением. Между микроавтобусом и стеной дома оставалось не больше полуметра, что здорово мешало прохожим, но высказаться по этому поводу рискнула лишь ветхая бабка. У остальных вид расположившихся в микроавтобусе громил отбивал желание делать замечания. Хотя, как нетрудно было заметить, многие курганские мужики тоже ходили не с пустыми руками. Но одно дело – работяга, с армейских времен не нажимавший на спусковой крючок, а совсем другое – убийца с профессиональной выучкой. Четверо в «Газели» выглядели именно такими. Впрочем, внешность в данном случае полностью соответствовала содержанию.
– И что теперь? – поинтересовался Монах.
– Юматов! – жестко произнес Бессонов. – Яблоко, Хлебалов, Юматов, Застенов! Вот наш список!
– Ты же вроде обещал Лехе Застенова не трогать… – пробормотал Монах.
– Его, может, и не трону, – сурово произнес Бессонов. – А Фимка должен сдохнуть! Кто-то против?
– Должен, так должен, – за всех ответил Монах. – А как ты себе это представляешь?
– Элементарно! – Бессонов несколько повеселел. В последнее время он уже не испытывал абсолютной уверенности, что команда безропотно выполнит все его приказы. – Сейчас подъедем к заводоуправлению и спросим у охраны, где Юматов.
– Так они тебе и скажут! – усомнился Монах.
– Скажут, не беспокойся! Если Фимка внутри, входим, отыскиваем его, кончаем и уходим.
– Как все просто! – пробормотал Монах.
– Я же сказал: элементарно! Не ссы, я это здание как свои пять знаю! Сам когда-то его охрану и отлаживал! Забыл, что я при Гарике Шелехове безопасностью командовал?
– Ну, с тех пор многое могло измениться, – возразил Монах.
– Стены те же! Капитального ремонта никто не делал! А пропустят нас без звука, если скажем, что мы – с донесением от Хлебалова.
– Так тебе и поверят! – усомнился Монах. – Это у Лешки в Англии джентльменам на слово верят!
– Сюда взгляни! – На ладони Бессонова появился телефон. – Что видишь?
– Мобильник.
– Хлебаловский мобильник! – торжественно сказал Евгений. – Жалко, нет у нас Лешкиной техники, чтобы голос подделать, но можно ведь и СМС послать. Ну-ка, кто я теперь стал… – Он открыл ксиву одного из покойных телохранителей: – Крильчук Мирон. Очень хорошо…
На площади перед зданием администрации машин было не так уж много, и все это были машины простых смертных. Транспорт руководства парковался на закрытой автостоянке в стороне от главного входа. Там же имелся и персональный вход для высшей заводской администрации. Негоже руководству идти через турникеты вместе со всякими мелкими служащими. У этого VIP-входа и охраны было намного меньше, а у главного терлось никак не меньше двух десятков в заводской униформе и несколько милиционеров. У всех покидающих здание или входящих проверяли документы, некоторых обыскивали, кое-кого заворачивали.
– Там еще проходная и турникеты, – сказал Бессонов. – В обычное время тех, кто на смену, шмонают на предмет водки, а тех, кто отработал – чтобы детали не несли. Это еще я ставил.
– И много перли? – заинтересовался Монах.
– До Гарика – много. Жрать-то хочется, а зарплаты нет. А Гарик поставил строго! «Несун»? По чавке и «трудовую» в зубы!
– Сурово!
– Ну! Зато при нем и станки закрутились, и зарплата опять пошла.
– Не по делу базар, – напомнил Сивый.
– Короче! – спохватился Бессонов. – Через главный нам идти не резон. Пойдем через виповский. Там – никаких турникетов и охранников внутри не больше трех.
– Зато снаружи – шестеро! – возразил Монах. – И шлагбаум. Придется спешиться…
– Не придется! – отрезал Бессонов. – Сивый, твоя тема будет такая: выбери место и наблюдай. Как только кто-то захочет въехать или выехать, дашь нам знать. Мы прилетим на газах, пока они шлагбаум не опустили, и сразу ко входу.
– Шухер будет! – забеспокоился Монах.
– Не будет! У нас машина заводская, ксивы конкретные. Главное – темп!
– А я? – спросил Сивый.
– А ты с нами не пойдешь. Будешь тут на контроле. Если что – подстрахуешь на выходе. Еще тачку какую-нибудь раздобудь. Уходить мы, скорее всего, будем с шумом.
– Риск, – сказал Сивый. – Может, подождем, пока он выйдет. Я его сниму.
– Не факт, что он выйдет, – не согласился Бессонов. – Может и там заночевать. Или выйдет, но с хорошим прикрытием, и сразу в бронеавтомобиль. Гляди! На стоянке аж два инкассаторских… Нет, сделаем, как я сказал. Он там внутри – как улитка в ракушке. Думает, что в безопасности, а мы его – ножиком!
Сивый кивнул и принялся изучать прилегающие к площади дома, подбирая точку, чтобы залечь. Бессонов с Монахом вернулись в переулок и влезли в «Газель». Расположившийся на водительском месте Салават лопал бастурму.
– Эй, где взял? – воскликнул Монах. – А мне?
Салават усмехнулся и выудил из пакета еще три порции.
Монах попытался завладеть сразу двумя, но Салават не дал.
– Сивый, – сказал он.
– Сивый там остался, – заявил Монах. – Я за него!
– Не-е! – ухмыльнулся Салават. – Это я съем. Ты и так толстый! – И откусил от второй порции.
– Машину заведи, – велел ему Бессонов. – И будь готов рвануть.
– Чтоб оно тебе поперек горла встало, – проворчал Монах. – Не очень-то и хотелось.
Но свою порцию сожрал вмиг.
А вот Салават вторую доесть не успел. Дзинькнул бессоновский телефон:
– Тридцать секунд!
– Пошел! – заорал Бессонов.
«Газель», распугав пешеходов, спрыгнула с тротуара, подрезала взмекнувший гудком «Москвич» и вылетела на площадь.
C VIP-стоянки как раз готовилась выехать машина.
– Под шлагбаум и сразу к дверям! – скомандовал Бессонов.
Микроавтобус, петляя, как слаломист, преодолел площадь, втиснулся между будкой и выезжавшей машиной, и, взвизгнув покрышками, затормозил прямо перед дверью.
Бессонов первым влетел внутрь, размахивая раскрытой ксивой.
– Я – Крильчук! – заорал он. – Юматов тут?
– Тут! – Всполошившиеся охранники опустили оружие.
– Второй этаж, – сказал старший. – Тебя ждут. Сейчас я предупрежу. – Он потянулся к телефону. – Гена, проводи…
– Не надо! – отмахнулся Бессонов. – Я знаю, куда! – И помчался вверх по лестнице.
Монах и Салават – за ним.
В приемную они вломились как раз когда секретарша ответила на звонок снизу.
– Крильчук? – переспросила она. – Да, они уже…
– Я – Крильчук! – бросил Бессонов.
Два охранника в приемной, подскочившие при виде трех вооруженных головорезов, опустились на свои стулья и расслабились, что свидетельствовало об их весьма средней подготовке, и что, разумеется, не осталось незамеченным «братьями-разбойниками».
– Где Юматов? – спросил Бессонов.
– У генерального на совещании. – Секретарша, молодящаяся дама бальзаковского возраста, кивнула на двери с надписью «Генеральный директор». – Я сейчас доложу… – И тут глаза ее расширились: она узнала Бессонова.
– Сидеть! – Бессонов мгновенно развернулся, сдергивая с плеча автомат и наводя его на охранников. – Салават, займись! – И пинком распахнул дверь в кабинет.
– Здорово, орелики! – рявкнул он и нажал на спуск. Короткая очередь вышибла щепки из дубовых панелей, расколола вазу и создала нехорошее напряжение в сердечных мышцах совещавшихся.
В приемной дико заверещала секретарша.
– Оружие на стол, живо! – скомандовал Бессонов, буравя свирепым взглядом искаженные страхом физиономии. Здесь была практически вся головка заводской администрации: Чижик, главный инженер, начальник охраны, главный технолог… И, разумеется, Юматов!
– Живо!
На зеленую, как в казино, поверхность стола легли три пистолета.
– Монах, прибери! – распорядился Бессонов. – Всем встать, ручки дружно на затылок! Кто дернется не в масть – сразу пуля в башку! Есть желающие?
Желающих не было. Среди присутствующих разве что один начальник охраны был способен к силовым контактам… лет десять назад.
– Монах, что там в прихожей? – не оборачиваясь, спросил Бессонов.
– Баба сомлела, остальные – в упаковке. Салават «держит» двери.
– Вы двое, – Бессонов показал стволом автомата на Юматова и Чижика, – останьтесь. Монах, остальных загони в вон в ту дверь. – Бессонов нажал кнопку громкой связи.
– Внимание всем! Распоряжение генерального директора: всем, включая охрану, немедленно покинуть здание!
В приемной громыхнул автомат.
– Назад, свиньи! – заорал Салават. – Пристрелю на хер!
– Всем включая охрану немедленно покинуть здание! – гаркнул Бессонов в микрофон. Слышно было, как его голос хрипит из динамиков в коридорах. – Иди сюда! – Он ухватил за шиворот Чижика, упер ему в живот ствол. – Ну-ка, подтверди, что я сказал! Скажи: пожарная тревога! Ты, сука, рук не опускать! – Это относилось в Юматову. – И снова Чижику: – Давай ори, паскуда, пока я тебя свинцом не нафаршировал!
С генеральным директором давно никто так не обращался. Он обильно потел от страха, но все-таки штанов не намочил, удержался.
– Чижик говорит! Пожарная тревога! Всем покинуть здание! – взвизгнул он. – Немедленно покинуть здание!
– Скажи, кто останется внутри через пять минут, будет уволен!
– Кто не вышел, через пять минут будет уволен! – закричал Чижик.
– Молодец! Салават, как у тебя?
– Чисто, Бессон!
– Через пять минут проверишь здание. Для прикрытия возьмешь главного технолога, он там сидит, такой жирный, рыжий, как я, только лысый! – Бессонов толчком отбросил Чижика на диван, направил автомат на Юматова. – Что, Фимка, очко играет?
– Хочешь стрелять, стреляй, – хладнокровно ответил Юматов. – Один хрен тебе отсюда не выйти!
Бессонов приблизился к нему, хлестнул левой рукой по лицу. Несильно, но Юматов пошатнулся. Пошатнулся, но не отстранился. Он принадлежал к тому сорту людей, которые, зная, что их все равно убьют, перестают бояться.
Бессонов мог убить его в любой момент: пристрелить, зарезать, задушить голыми руками… Но сначала он хотел увидеть страх Юматова. Такой же, какой он видел в глазах Чижика.
– Может, отдать тебя Салавату? – как бы раздумывая, проговорил он. – Пусть обстругает тебя до кочерыжки…
– Нет, Женя, ты этого не сделаешь. – Юматов покачал головой. – Ты – крутой мужик, но не садист. Не станешь ты человека мучить без необходимости. Я думаю, ты и Николая убил просто так, без лишнего насилия.
– Откуда ты знаешь, что я его убил? – спросил Бессонов. – Догадался из-за мобильника?
– Да, с сообщением ты меня купил, – согласился Юматов. – Старею, становлюсь доверчивым. Наверное, на пенсию пора. Но Колин мобильник ни при чем, – усмехнулся Юматов. – Я, Женя, хорошо знаю, как выглядит человек, недавно утоливший жажду мести. У тебя это просто на роже написано! Был бы ты голодный, с порога бы меня пристрелил.
– Психолог! – буркнул Бессонов.
Юматов был прав. Хитрожопый Фимка Юматов, добродушный толстячок, который тем не менее погубил больше людей, чем снайпер-наемник Сивый.